Песнь Гайкиввате
Если спросите - откуда
Эта сказка, эта притча,
Что овеяна годами,
Шумом ветра,
Рек теченьем,
Облаков воздушных стайкой
Над деревней пролетавших? -
Я скажу вам, я отвечу:
«Из лесов глухих и диких,
Что за морем, за студёным,
Что в стране гипербореев.
С тех холмов поросших елью,
Кленом, дубом и ольхою,
Там где филин и сорока,
Цапля, ворон и синица,
Это старое преданье
От отца, изустно, к сыну,
А от сына к его сыну,
И так дальше, дальше, дальше.
Так оно достигло нас».
Если спросите, так кто же
Мне историю поведал, -
Я скажу, я вам отвечу:
«Приходил боян речистый.
Он садился на пригорок,
Собирал народ окрестный
И рукой перебирая
Струны лютни сладкозвучной
Начинал свое сказанье».
Если б вы опять спросили:
«Как же имя того старца?» -
Вам отвечу без утайки
Тот сказитель очень странно
Назывался - Гайкаввате.
Он историю про деда,
Что сожительствовал с бабкой,
В деревеньке под Тамбовом,
На пригорке том поведал
Всем собравшимся в тот вечер.
«Жил старик не одиноко
Бабка - верная подруга -
В его жизни приключилась.
Бабке, в те года девице,
В день замужества родные
Курицу, ну, как бы птицу,
Безвозмездно подарили.
Чтоб в хозяйстве пригодилась,
Молодым чтоб было утром
Из чего омлет состряпать
И на завтрак подкрепиться.
Курица неслась отменно
Дед толстел, толстела бабка
С тех яиц. Всё было ладно.
Но однажды, хмурым утром,
По реке проплыло нечто.
Оно хлюпало, пыхтело,
Страшно било плавниками,
Поднимая в воздух тину.
Все кто видел это чудо
Очень сильно удивлялись.
Вот и курица, что яйца по утрам
Для деда с бабой
Много лет несла исправно,
Увидав плывуще Юдо
Ненароком удивилась.
Прямо очень-очень сильно.
С той поры в курином чреве
Выросла метаморфоза:
Яйца стали появляться
Исключительно златые.
Дед разбить яйцо не может.
Бабка тоже, хоть старалась.
К кузнецу продукт носили
Тот кувалду сильно сплющил
Но яйцо неповреждённым
Вновь к хозяевам вернулось.
Плачет дед, страдает баба.
Столько лет проживши вместе
Горе мыкать им дуэтом
Стало доброю привычкой.
День прошёл, настало утро.
Ряба, охнув, разродилась
Вновь яйцом необычайным.
Старики завыли в голос.
Явно увидав кончину
От подобной перспективы.
- Ты бы взял топор тяжёлый
И зарезал нашу рябу.
Кушать очень уж охота,
Я б сациви из той тушки
Нам на завтрак сотворила».
После этих слов рассказчик,
Бородатый Гайкаввате,
Попросил воды напиться:
«Ибо в горле пересохло» -
Так сказал нам Гайкаввате.
Опростав кувшин с водою,
Бороду поправил дланью
Вновь запел:
«Ты баба - дура!
Кто же курицу, что яйца
Нам рождает золотые
Для сациви убивает?!
Надлежит к ветеринару
Отнести нам куру-рябу,
Чтобы тот её послушав
Дал полезную таблетку.
Иль целительною клизмой,
Всё нутро её промывши,
Возвернул утробе курьей
Вновь природную способность
К порожденью продукта,
Столь привычного нам с детства».
Так на том и порешивши
Взяли птицу, хоть на деле
Не совсем та птица - птица:
Ведь летать она не может,
Да и бегает не шибко.
Посадив её в лукошко
Понесли к ветеринару.
Ну а чтоб ему яснее
Стала, стало быть, проблема,
Яйца сунули в корзинку,
Рядом с курицей-несушкой.
Так и прибыли в больницу.
Доктор курицу пощупал,
Глянул в клюв, потрогал перья.
- Вся болезнь от нервов, -
Выдал доктор заключенье:
- Ваша курица, наверно,
Пережила приключенье.
И от этого случилось
У неё переживанье.
Весь металл, что накопился
В организме у несушки,
Сконцентрировался стрессом
В образе яйца курином.
Надо подождать немного,
Попоить отваром травным.
Не тревожить понапрасну.
Дней пройдёт совсем немного
И природа совладает
С организмом этой птицы.
(Ну вы помните, надеюсь,
Курица - она не птица.
Это доктор так ответил старикам,
Но мы-то знаем,
Что летать она не может).
- Яйца можете в оплату
За труды мои оставить.
Все равно их есть не можно,
Ну а мне они сгодятся.
Курицу назад, в лукошко
Положили горемыки.
Яйца вынули и доктор
На столе сложил их рядом.
Он надеялся коварно
Обмануть пейзан наивных,
Цену золоту не знавшим.
Отнести их ювелиру
И продать дары природы
За огромное богатство…
Не случилось.
То злодейское деянье
Сера-мышь остановила.
Она хвостиком махнула,
Яйца тихо покатились
И на пол упавши, сверху,
Раскололись на крупинки.
Те крупинки в щели пола,
До единой, провалились.
Так наказан был за жадность
Доктор тот ветеринарный.
Курица, напившись травки
Валериановой, с калиной,
На насесте отоспавшись,
Позабыла чудо-юдо.
И на утро разродилась
Снежно-белым, чуть в помёте,
Но вполне себе съедобным
Диетическим продуктом.
Дед и бабка веселятся,
Радости их нет предела.
Так закончилось сказанье,
Что овеяно годами,
Шумом ветра,
Рек теченьем,
Облаков воздушных стайкой
Над деревней пролетавших,
Что пропел нам в назиданье
Мудрый сказочник-бродяга.
Эта сказка, эта притча,
Что овеяна годами,
Шумом ветра,
Рек теченьем,
Облаков воздушных стайкой
Над деревней пролетавших? -
Я скажу вам, я отвечу:
«Из лесов глухих и диких,
Что за морем, за студёным,
Что в стране гипербореев.
С тех холмов поросших елью,
Кленом, дубом и ольхою,
Там где филин и сорока,
Цапля, ворон и синица,
Это старое преданье
От отца, изустно, к сыну,
А от сына к его сыну,
И так дальше, дальше, дальше.
Так оно достигло нас».
Если спросите, так кто же
Мне историю поведал, -
Я скажу, я вам отвечу:
«Приходил боян речистый.
Он садился на пригорок,
Собирал народ окрестный
И рукой перебирая
Струны лютни сладкозвучной
Начинал свое сказанье».
Если б вы опять спросили:
«Как же имя того старца?» -
Вам отвечу без утайки
Тот сказитель очень странно
Назывался - Гайкаввате.
Он историю про деда,
Что сожительствовал с бабкой,
В деревеньке под Тамбовом,
На пригорке том поведал
Всем собравшимся в тот вечер.
«Жил старик не одиноко
Бабка - верная подруга -
В его жизни приключилась.
Бабке, в те года девице,
В день замужества родные
Курицу, ну, как бы птицу,
Безвозмездно подарили.
Чтоб в хозяйстве пригодилась,
Молодым чтоб было утром
Из чего омлет состряпать
И на завтрак подкрепиться.
Курица неслась отменно
Дед толстел, толстела бабка
С тех яиц. Всё было ладно.
Но однажды, хмурым утром,
По реке проплыло нечто.
Оно хлюпало, пыхтело,
Страшно било плавниками,
Поднимая в воздух тину.
Все кто видел это чудо
Очень сильно удивлялись.
Вот и курица, что яйца по утрам
Для деда с бабой
Много лет несла исправно,
Увидав плывуще Юдо
Ненароком удивилась.
Прямо очень-очень сильно.
С той поры в курином чреве
Выросла метаморфоза:
Яйца стали появляться
Исключительно златые.
Дед разбить яйцо не может.
Бабка тоже, хоть старалась.
К кузнецу продукт носили
Тот кувалду сильно сплющил
Но яйцо неповреждённым
Вновь к хозяевам вернулось.
Плачет дед, страдает баба.
Столько лет проживши вместе
Горе мыкать им дуэтом
Стало доброю привычкой.
День прошёл, настало утро.
Ряба, охнув, разродилась
Вновь яйцом необычайным.
Старики завыли в голос.
Явно увидав кончину
От подобной перспективы.
- Ты бы взял топор тяжёлый
И зарезал нашу рябу.
Кушать очень уж охота,
Я б сациви из той тушки
Нам на завтрак сотворила».
После этих слов рассказчик,
Бородатый Гайкаввате,
Попросил воды напиться:
«Ибо в горле пересохло» -
Так сказал нам Гайкаввате.
Опростав кувшин с водою,
Бороду поправил дланью
Вновь запел:
«Ты баба - дура!
Кто же курицу, что яйца
Нам рождает золотые
Для сациви убивает?!
Надлежит к ветеринару
Отнести нам куру-рябу,
Чтобы тот её послушав
Дал полезную таблетку.
Иль целительною клизмой,
Всё нутро её промывши,
Возвернул утробе курьей
Вновь природную способность
К порожденью продукта,
Столь привычного нам с детства».
Так на том и порешивши
Взяли птицу, хоть на деле
Не совсем та птица - птица:
Ведь летать она не может,
Да и бегает не шибко.
Посадив её в лукошко
Понесли к ветеринару.
Ну а чтоб ему яснее
Стала, стало быть, проблема,
Яйца сунули в корзинку,
Рядом с курицей-несушкой.
Так и прибыли в больницу.
Доктор курицу пощупал,
Глянул в клюв, потрогал перья.
- Вся болезнь от нервов, -
Выдал доктор заключенье:
- Ваша курица, наверно,
Пережила приключенье.
И от этого случилось
У неё переживанье.
Весь металл, что накопился
В организме у несушки,
Сконцентрировался стрессом
В образе яйца курином.
Надо подождать немного,
Попоить отваром травным.
Не тревожить понапрасну.
Дней пройдёт совсем немного
И природа совладает
С организмом этой птицы.
(Ну вы помните, надеюсь,
Курица - она не птица.
Это доктор так ответил старикам,
Но мы-то знаем,
Что летать она не может).
- Яйца можете в оплату
За труды мои оставить.
Все равно их есть не можно,
Ну а мне они сгодятся.
Курицу назад, в лукошко
Положили горемыки.
Яйца вынули и доктор
На столе сложил их рядом.
Он надеялся коварно
Обмануть пейзан наивных,
Цену золоту не знавшим.
Отнести их ювелиру
И продать дары природы
За огромное богатство…
Не случилось.
То злодейское деянье
Сера-мышь остановила.
Она хвостиком махнула,
Яйца тихо покатились
И на пол упавши, сверху,
Раскололись на крупинки.
Те крупинки в щели пола,
До единой, провалились.
Так наказан был за жадность
Доктор тот ветеринарный.
Курица, напившись травки
Валериановой, с калиной,
На насесте отоспавшись,
Позабыла чудо-юдо.
И на утро разродилась
Снежно-белым, чуть в помёте,
Но вполне себе съедобным
Диетическим продуктом.
Дед и бабка веселятся,
Радости их нет предела.
Так закончилось сказанье,
Что овеяно годами,
Шумом ветра,
Рек теченьем,
Облаков воздушных стайкой
Над деревней пролетавших,
Что пропел нам в назиданье
Мудрый сказочник-бродяга.