Судьба великой русской актрисы словно вобрала в себя все боли и взлёты этой нелёгкой профессии, и если бывают жизни типичные, то Комиссаржевская стала совершенным «типом» Мельпомены, богини, ненасытно требующей души и плоти артиста. Не зря именно Веру Федоровну назвали «чайкой русской сцены», признав только за ней право неким тревожным символом распахнуть крылья на театральном занавесе. Удивительно, но даже незначительные детали её биографии какими?то незримыми нитями связаны с нашим представлением о настоящем актёре.
И. И. Семашко «100 великих женщин»
В январе 1910 года Ташкент, затаив дыхание, ожидал приезда Веры Федоровны Комиссаржевской, гастроли ее драматической трупы были наиболее значимым культурным событием в жизни дореволюционного Туркестана.
Сама Комиссаржевская также возлагала на эту поездку большие надежды: выступления перед восторженной и неизбалованной вниманием публикой, встречи с давними друзьями должны были принести душевное спокойствие, прервать череду неудач последних лет. Помимо этого, среднеазиатское турне обещало улучшить финансовое положение актрисы и ее театра.
За плечами Веры Федоровны полтора десятка лет работы на подмостках Вильно, Новочеркасска, Тифлиса и Императорского театра в Петербурге. После гастролей в Европе и Америке зарубежные критики называют ее лучшей драматической актрисой современности, отмечают неповторимость ее манеры - величайшее нервное напряжение и одухотворенность, умение передавать зарождающиеся, неопределившиеся чувства и неотчетливые, порывистые стремления, тревожно-смутные и зыбкие настроения.
Особую естественность ее образам, скорее всего, придавали личные драмы и трагедии, преследовавшие актрису с самого детства.
Читать статью целиком