Эдвард Миллер. "Военный план Оранж". (часть 2.1)
Глава 2
Американский способ планирования: независимые кадры
Спустя сорок лет после Второй мировой войны командующий военно-морскими операциями охарактеризовал американский способ планирования в соотнесении к современной морской стратегии. Он заметил, что надежный план лучше всего вытекает из «множества точек зрения и проистекающей из этого конкуренции идей. ... Процесс может быть несколько неаккуратным, но он явно американский. Это работает».{1}
Американский способ планирования был сложным и иногда непокорным. Полномочия по планированию были распределены между военными агентствами с разными программами, которые не всегда согласовывались друг с другом. Некоторые активно планировали в течение длительного времени. Для других планирование было эфемерным заданием. Преобладало отношение невмешательства; поощрялись конкурирующие идеи и допускалось инакомыслие. Решения вырабатывались в столкновениях между Армией и Флотом, между соперничающими военно-морскими штабами и между людьми с агрессивными или осторожными наклонностями. Неформальная практика была так же важна, как и бюрократическая структура. Оранжевые планы чаще отражали личные убеждения талантливых офицеров среднего звена, призванных на элитную службу, чем диктат вышестоящего начальства. [k4: Впечатляющее свидетельство о том как отрастал "хвост, той собакою вильнувший"...]
Практически до начала Второй мировой войны гражданское правительство уделяло мало внимания военному планированию. Стратегия была прерогативой офицеров в форме, которые не получали и не ожидали указаний от своих гражданских хозяев. Такое отсутствие координации между военными и гражданскими сохранялось даже во время войны. Другие великие державы объединили свою внешнюю и внутреннюю политику с военной стратегией, что было разумным поведением, поскольку крупная война в Европе могла угрожать самому выживанию наций. Для Соединенных Штатов безопасность океанских рвов, недоверие к милитаризму и внешняя политика, основанная на обеспечении неприкосновенности Западного полушария и избегании союзов, - все это способствовало незаинтересованности гражданского населения. Хотя в начале двадцатого века планирование было оформлено как военная функция США, политики обычно либо ничего не знали о военных планах, либо осторожно делали вид, что наступательных планов не существует. Эвфемистические ярлыки, такие как «Мирные планы» 1920-х годов или «оборонные» исследования 1930-х годов, маскировали характер учений.
Конгресс повлиял на стратегию, зафиксировав размер, состав и командную иерархию служб и воздействуя на торговлю, договоры об вооружениях, международные организации, колонии и заморские базы, но законодательный орган и его комитеты редко, если вообще когда-либо, были проинформированы о военном плане «Оранж». Адмиралы и генералы могут восхищаться сплоченным Британским Комитетом Национальной Обороны [British National Defense Committee],{2}, но гражданское стратегическое агентство никогда бы не было приемлемо для домашне-ориентированного Конгресса.
Семь президентов, правивших в годы "Оранжевого плана", почти никогда себя с ним не ассоциировали. Теодор Рузвельт инициировал проект, но его интерес угасал всякий раз, когда он чувствовал уверенность в оборонительной готовности вооруженных сил. Его администрация предоставила инфраструктуру для плана: флот мирового класса с базами на Тихоокеанском побережье и на Гавайях, а также Панамский канал. Уильям Ховард Тафт, бывший военный министр и губернатор Филиппин, был настроен на дальневосточную политику, но был доволен тем, что оставался в стороне от активной разработки «Оранжевого плана», которая происходила во время его правления. Вудро Вильсон открыто враждебно относился к планировщикам войны. Он свернул их работу в 1913 году, и вскоре их внимание переключилось на войну в Европе. Тем не менее, он непреднамеренно способствовал проведению наступательных кампаний, спонсируя большой флот дредноутов и используя дипломатию, которая нейтрализовала японские трофейные острова Тихого океана во время Первой мировой войны. Три президента-республиканца 1920-х годов не интересовались военными планами и подготовкой. Правя во время [[периода]] пассивности Японии, они полагались на договоры, ограничивающие флоты и базы. (Исключением был мрачный инцидент, когда вмешательство Уоррена Хардинга, возможно, помешало реалистичному планированию наступления; см. главу 11.) Франклин Рузвельт презирал японский авантюризм и проявлял большой интерес к восстановлению вооруженных сил, но игнорировал военные планы, пока в Европе не разразилась Вторая мировая война. [k4: нет, ниразу не игнорировал, способ, которым он избежал огласки было описан в другом родственном тексте] Затем он передал под свой непосредственный контроль единственный существующий комитет межведомственного планирования. В 1940 и 1941 годах он реагировал на идеи своих военачальников о стратегии, а не предлагал свои собственные. Он был единственным президентом, утвердившим документ о боевых действиях на Тихом океане - «План Радуга-пять». Тем не менее, отсутствие ранее одобренных президентом военных планов не умаляло их ценности как руководств, которые военачальники понимали как определяющие их задачи.
Госдеп держался настороженно в стороне от идеи военного планирования. В 1912 году сотрудники Военно-Морского Колледжа, приверженцы изречения Карла фон Клаузевица «Война - это лишь продолжение государственной политики другими средствами», которые изо всех сил пытались написать «Оранжевый план», умоляли о политическом и экономическом руководстве, чтобы идентифицировать США и мотивы врага. Коммандер Фрэнк Шофилд [Frank Schofield], впоследствии главный стратег военно-морского флота, предложил [[организовать]] тщательно продуманные потоки информации между правительственными учреждениями и процессы совместных действий государственного, военного и военно-морского ведомств. Старшие адмиралы отвергли его идею как академическую и сложную.{3} Наступательные стратегии противоречили провозглашенной внешней политике дружбы, контроля над вооружениями и чисто оборонительного военного истеблишмента и могли запятнать их имидж среди «громогласных пацифистских групп».{4} В 1921 году Госсекретарь Чарльз Эванс Хьюз [Charles Evans Hughes] счел «нецелесообразным» заседать с планировщиками Армии и Флота, кроме как во время национального кризиса, когда, по его словам, «я радушно воспользуюсь возможностью сделать это».{5} Даже предложения о том, чтобы Государственный [[Департамент]] (и, возможно, Министерство Финансов и Торговли) [[давали]] советы с безопасного расстояния [[от военных планировщиков(?)]] ни к чему не привели.{6} В угрожающей атмосфере 1938 года Рузвельт утвердил Постоянный Координационный Комитет [Standing Liaison Committee], как это предложил госсекретарь Корделл Халл, но тот никогда не касался ситуации на Тихом океане и вскоре был обойден, когда службы начали подчиняться непосредственно Президенту. Только после середины 1940 года государственные секретари, военные и военно-морские министры стали неофициально собираться в качестве членов «военного кабинета» [“war cabinet”].{7}
Отсутствие гражданского руководства не означает, что военные планировщики не были осведомлены о мировых делах или не затронуты политикой. Они включали в свою работу текущие разработки, иногда сразу или даже до события, иногда по прошествии времени. Но темпы военного планирования не обязательно коррелировали с настроениями международной напряженности или спокойствия. Такие кризисы, как «военные тревоги» 1907 и 1913 годов и агрессия Японии в Азии в 1937 и 1940-1941 годах, стимулировали планирование. Как ни странно, провокационная аннексия Маньчжурии Японией в 1931 году была встречена в сообществе планировщиков вялостью, тогда как годы хороших настроений после договора о разоружении 1922 года стали свидетелями интенсивной работы над Оранжевым планом. Уровень активности часто отражал изменение военных доктрин или вкусы новых назначенцев больше, чем стрессы момента.
Военно-морской флот не сожалел о отчужденности гражданского правительства. В 1909 г. он принял кредо коммандера Кларенса Уильямса [Clarence Williams], одного из самых талантливых помощников по планированию, который свято признавал логику широкомасштабного агентства, но считал, что политика настолько предсказуема, а стратегическая ситуация в Тихом океане настолько ясна, что военно-морской флот может самостоятельно и уверенно выбирать свои лучшие направления действий. С ним согласился министр военно-морского флота.{8} Службе было предоставлено право решать такие фундаментальные вопросы, как необходимость и почему Соединенные Штаты будут сражаться с Японией, какую войну они будут вести и с какими целями. Он никогда не отказывался от своей автономии планирования до Второй мировой войны и даже в значительной степени сохранял ее во время войны.
Военные и военно-морские министры и их заместители редко вмешивались в планирование работы своих подчиненных в форме. Их переписка на эту тему была скудной (хотя, возможно, они общались устно). В период между мировыми войнами секретари подписали около полудюжины Оранжевых планов или крупных поправок. Они рассматривали военные планы как инструмент национальной политики, находящихся в распоряжении президента в условиях кризиса. Время от времени они реорганизовывали процедуры или подталкивали планировщиков к внесению изменений из-за договоров или изменений в балансе сил. Однако обычно [[именно]] планировщики представляли нововведения на их одобрение. Секретари, а также адмиралы и генералы часто не информировали своих коллег о планах ведомств. Публично они почти не признавали наличие планов, и уж тем более - не наступательных. Министр военно-морского флота в объемистых ежегодных отчетах посвятил отделу Военных Планов лишь несколько банальностей и по понятным причинам не сообщил никаких подробностей.{9} Только в двух случаях тема планирования войны попадала в заголовки газет. В 1920 году яростные показания контр-адмирала Уильяма С. Симса [William S. Sims] проинформировали Конгресс о том, насколько неподготовлен военно-морской флот к войне, особенно из-за отсутствия полезных планов против Германии.{10} А в 1939 году предложения военно-морского флота касательно баз на Гуаме и других островах побудили изоляционистов задаться вопросом, не планирует ли тот наступательную войну [k4: вопрос о Гуаме весьма и весьма щекотливый и на него необходимо обратить особое внимание ]. Помощник Госсекретаря Чарльз Эдисон [Charles Edison] заявил «как абсолютную истину», что «я никогда не слышал, чтобы официально или неофициально обсуждался какой-либо план... который был основан на стремлении к наступательным действиям. ... Ни в Департаменте, ни в поле, ни на общественных собраниях, ни в личных беседах у меня не возникало иного впечатления. Идея о том, что военно-морской флот публично обсуждает оборону, а в закулисье наступление, просто воображаема и несостоятельна» [“I have never heard discussed, officially or unofficially, any plan ... that was based on a desire for offensive action. ... Never, within the Department, in the field or at social gatherings, or in personal conversations do I get any other impression. The idea that the Navy seeks defense on the surface and offense in the backroom is simply imaginary and untenable.”].{11} Эдисон был либо дезинформирован, либо сквозь зубы солгал. [k4: тут не добавить не прибавить... таковы тамошние нравы...]
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Admiral James D. Watkins, “The Maritime Strategy,” U.S. Naval Institute Proceedings, supplement, January 1986, 15-17.
2. GB to Pres NWC, Plan of a war portf, 6 Jun 12, #425, Box 123, GB Subj File.
3. Special Comm, NWC Staff to Pres NWC, Educational Work of War College as Related to War Plans, 19 Oct 11; Pres NWC to GB, Plan of a war portf, 23 Mar 12; GB to Pres NWC, same title, 6 Jun 12, #425, Box 123, GB Subj File.
4. Horne, lecture, ca. mid-1922.
5. SecState to SecWar & SecNav, 17 Jan 22, in Davis, History of Joint Chiefs, 1:18-19.
6. Cpt H. Yarnell to Col J. W. Gulick, Natl Policy & War Plans, 28 Oct 19, JB Ser Misc 18, in Morton, “War Plan ORANGE,” 225. Cpt William D. Puleston to SecNav via Cdt AWC, 9 Sep 30, in Davis, History of Joint Chiefs, 1:20-21.
7. Lowenthal, Leadership and Indecision, 1:62-66, 159, 262-64. Davis, History of Joint Chiefs, 1:34.
8. 2nd Comm to GB, Memo on Prepn of Genl War Plans, read by Cpt Howard to GB 23 Nov 09; Acting SecNav (Winthrop) to GB, 1 Oct 10, #425, Box 122, GB Subj File.
9. SecNav, Annual Repts, various years, passim.
10. Coletta, “Josephus Daniels,” 564-72.
11. Rep. Carl Vinson, Nav Avn Facilities, 21 Feb 39, Hepburn Rept Notebooks.
Американский способ планирования: независимые кадры
Спустя сорок лет после Второй мировой войны командующий военно-морскими операциями охарактеризовал американский способ планирования в соотнесении к современной морской стратегии. Он заметил, что надежный план лучше всего вытекает из «множества точек зрения и проистекающей из этого конкуренции идей. ... Процесс может быть несколько неаккуратным, но он явно американский. Это работает».{1}
Американский способ планирования был сложным и иногда непокорным. Полномочия по планированию были распределены между военными агентствами с разными программами, которые не всегда согласовывались друг с другом. Некоторые активно планировали в течение длительного времени. Для других планирование было эфемерным заданием. Преобладало отношение невмешательства; поощрялись конкурирующие идеи и допускалось инакомыслие. Решения вырабатывались в столкновениях между Армией и Флотом, между соперничающими военно-морскими штабами и между людьми с агрессивными или осторожными наклонностями. Неформальная практика была так же важна, как и бюрократическая структура. Оранжевые планы чаще отражали личные убеждения талантливых офицеров среднего звена, призванных на элитную службу, чем диктат вышестоящего начальства. [k4: Впечатляющее свидетельство о том как отрастал "хвост, той собакою вильнувший"...]
Практически до начала Второй мировой войны гражданское правительство уделяло мало внимания военному планированию. Стратегия была прерогативой офицеров в форме, которые не получали и не ожидали указаний от своих гражданских хозяев. Такое отсутствие координации между военными и гражданскими сохранялось даже во время войны. Другие великие державы объединили свою внешнюю и внутреннюю политику с военной стратегией, что было разумным поведением, поскольку крупная война в Европе могла угрожать самому выживанию наций. Для Соединенных Штатов безопасность океанских рвов, недоверие к милитаризму и внешняя политика, основанная на обеспечении неприкосновенности Западного полушария и избегании союзов, - все это способствовало незаинтересованности гражданского населения. Хотя в начале двадцатого века планирование было оформлено как военная функция США, политики обычно либо ничего не знали о военных планах, либо осторожно делали вид, что наступательных планов не существует. Эвфемистические ярлыки, такие как «Мирные планы» 1920-х годов или «оборонные» исследования 1930-х годов, маскировали характер учений.
Конгресс повлиял на стратегию, зафиксировав размер, состав и командную иерархию служб и воздействуя на торговлю, договоры об вооружениях, международные организации, колонии и заморские базы, но законодательный орган и его комитеты редко, если вообще когда-либо, были проинформированы о военном плане «Оранж». Адмиралы и генералы могут восхищаться сплоченным Британским Комитетом Национальной Обороны [British National Defense Committee],{2}, но гражданское стратегическое агентство никогда бы не было приемлемо для домашне-ориентированного Конгресса.
Семь президентов, правивших в годы "Оранжевого плана", почти никогда себя с ним не ассоциировали. Теодор Рузвельт инициировал проект, но его интерес угасал всякий раз, когда он чувствовал уверенность в оборонительной готовности вооруженных сил. Его администрация предоставила инфраструктуру для плана: флот мирового класса с базами на Тихоокеанском побережье и на Гавайях, а также Панамский канал. Уильям Ховард Тафт, бывший военный министр и губернатор Филиппин, был настроен на дальневосточную политику, но был доволен тем, что оставался в стороне от активной разработки «Оранжевого плана», которая происходила во время его правления. Вудро Вильсон открыто враждебно относился к планировщикам войны. Он свернул их работу в 1913 году, и вскоре их внимание переключилось на войну в Европе. Тем не менее, он непреднамеренно способствовал проведению наступательных кампаний, спонсируя большой флот дредноутов и используя дипломатию, которая нейтрализовала японские трофейные острова Тихого океана во время Первой мировой войны. Три президента-республиканца 1920-х годов не интересовались военными планами и подготовкой. Правя во время [[периода]] пассивности Японии, они полагались на договоры, ограничивающие флоты и базы. (Исключением был мрачный инцидент, когда вмешательство Уоррена Хардинга, возможно, помешало реалистичному планированию наступления; см. главу 11.) Франклин Рузвельт презирал японский авантюризм и проявлял большой интерес к восстановлению вооруженных сил, но игнорировал военные планы, пока в Европе не разразилась Вторая мировая война. [k4: нет, ниразу не игнорировал, способ, которым он избежал огласки было описан в другом родственном тексте] Затем он передал под свой непосредственный контроль единственный существующий комитет межведомственного планирования. В 1940 и 1941 годах он реагировал на идеи своих военачальников о стратегии, а не предлагал свои собственные. Он был единственным президентом, утвердившим документ о боевых действиях на Тихом океане - «План Радуга-пять». Тем не менее, отсутствие ранее одобренных президентом военных планов не умаляло их ценности как руководств, которые военачальники понимали как определяющие их задачи.
Госдеп держался настороженно в стороне от идеи военного планирования. В 1912 году сотрудники Военно-Морского Колледжа, приверженцы изречения Карла фон Клаузевица «Война - это лишь продолжение государственной политики другими средствами», которые изо всех сил пытались написать «Оранжевый план», умоляли о политическом и экономическом руководстве, чтобы идентифицировать США и мотивы врага. Коммандер Фрэнк Шофилд [Frank Schofield], впоследствии главный стратег военно-морского флота, предложил [[организовать]] тщательно продуманные потоки информации между правительственными учреждениями и процессы совместных действий государственного, военного и военно-морского ведомств. Старшие адмиралы отвергли его идею как академическую и сложную.{3} Наступательные стратегии противоречили провозглашенной внешней политике дружбы, контроля над вооружениями и чисто оборонительного военного истеблишмента и могли запятнать их имидж среди «громогласных пацифистских групп».{4} В 1921 году Госсекретарь Чарльз Эванс Хьюз [Charles Evans Hughes] счел «нецелесообразным» заседать с планировщиками Армии и Флота, кроме как во время национального кризиса, когда, по его словам, «я радушно воспользуюсь возможностью сделать это».{5} Даже предложения о том, чтобы Государственный [[Департамент]] (и, возможно, Министерство Финансов и Торговли) [[давали]] советы с безопасного расстояния [[от военных планировщиков(?)]] ни к чему не привели.{6} В угрожающей атмосфере 1938 года Рузвельт утвердил Постоянный Координационный Комитет [Standing Liaison Committee], как это предложил госсекретарь Корделл Халл, но тот никогда не касался ситуации на Тихом океане и вскоре был обойден, когда службы начали подчиняться непосредственно Президенту. Только после середины 1940 года государственные секретари, военные и военно-морские министры стали неофициально собираться в качестве членов «военного кабинета» [“war cabinet”].{7}
Отсутствие гражданского руководства не означает, что военные планировщики не были осведомлены о мировых делах или не затронуты политикой. Они включали в свою работу текущие разработки, иногда сразу или даже до события, иногда по прошествии времени. Но темпы военного планирования не обязательно коррелировали с настроениями международной напряженности или спокойствия. Такие кризисы, как «военные тревоги» 1907 и 1913 годов и агрессия Японии в Азии в 1937 и 1940-1941 годах, стимулировали планирование. Как ни странно, провокационная аннексия Маньчжурии Японией в 1931 году была встречена в сообществе планировщиков вялостью, тогда как годы хороших настроений после договора о разоружении 1922 года стали свидетелями интенсивной работы над Оранжевым планом. Уровень активности часто отражал изменение военных доктрин или вкусы новых назначенцев больше, чем стрессы момента.
Военно-морской флот не сожалел о отчужденности гражданского правительства. В 1909 г. он принял кредо коммандера Кларенса Уильямса [Clarence Williams], одного из самых талантливых помощников по планированию, который свято признавал логику широкомасштабного агентства, но считал, что политика настолько предсказуема, а стратегическая ситуация в Тихом океане настолько ясна, что военно-морской флот может самостоятельно и уверенно выбирать свои лучшие направления действий. С ним согласился министр военно-морского флота.{8} Службе было предоставлено право решать такие фундаментальные вопросы, как необходимость и почему Соединенные Штаты будут сражаться с Японией, какую войну они будут вести и с какими целями. Он никогда не отказывался от своей автономии планирования до Второй мировой войны и даже в значительной степени сохранял ее во время войны.
Военные и военно-морские министры и их заместители редко вмешивались в планирование работы своих подчиненных в форме. Их переписка на эту тему была скудной (хотя, возможно, они общались устно). В период между мировыми войнами секретари подписали около полудюжины Оранжевых планов или крупных поправок. Они рассматривали военные планы как инструмент национальной политики, находящихся в распоряжении президента в условиях кризиса. Время от времени они реорганизовывали процедуры или подталкивали планировщиков к внесению изменений из-за договоров или изменений в балансе сил. Однако обычно [[именно]] планировщики представляли нововведения на их одобрение. Секретари, а также адмиралы и генералы часто не информировали своих коллег о планах ведомств. Публично они почти не признавали наличие планов, и уж тем более - не наступательных. Министр военно-морского флота в объемистых ежегодных отчетах посвятил отделу Военных Планов лишь несколько банальностей и по понятным причинам не сообщил никаких подробностей.{9} Только в двух случаях тема планирования войны попадала в заголовки газет. В 1920 году яростные показания контр-адмирала Уильяма С. Симса [William S. Sims] проинформировали Конгресс о том, насколько неподготовлен военно-морской флот к войне, особенно из-за отсутствия полезных планов против Германии.{10} А в 1939 году предложения военно-морского флота касательно баз на Гуаме и других островах побудили изоляционистов задаться вопросом, не планирует ли тот наступательную войну [k4: вопрос о Гуаме весьма и весьма щекотливый и на него необходимо обратить особое внимание ]. Помощник Госсекретаря Чарльз Эдисон [Charles Edison] заявил «как абсолютную истину», что «я никогда не слышал, чтобы официально или неофициально обсуждался какой-либо план... который был основан на стремлении к наступательным действиям. ... Ни в Департаменте, ни в поле, ни на общественных собраниях, ни в личных беседах у меня не возникало иного впечатления. Идея о том, что военно-морской флот публично обсуждает оборону, а в закулисье наступление, просто воображаема и несостоятельна» [“I have never heard discussed, officially or unofficially, any plan ... that was based on a desire for offensive action. ... Never, within the Department, in the field or at social gatherings, or in personal conversations do I get any other impression. The idea that the Navy seeks defense on the surface and offense in the backroom is simply imaginary and untenable.”].{11} Эдисон был либо дезинформирован, либо сквозь зубы солгал. [k4: тут не добавить не прибавить... таковы тамошние нравы...]
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Admiral James D. Watkins, “The Maritime Strategy,” U.S. Naval Institute Proceedings, supplement, January 1986, 15-17.
2. GB to Pres NWC, Plan of a war portf, 6 Jun 12, #425, Box 123, GB Subj File.
3. Special Comm, NWC Staff to Pres NWC, Educational Work of War College as Related to War Plans, 19 Oct 11; Pres NWC to GB, Plan of a war portf, 23 Mar 12; GB to Pres NWC, same title, 6 Jun 12, #425, Box 123, GB Subj File.
4. Horne, lecture, ca. mid-1922.
5. SecState to SecWar & SecNav, 17 Jan 22, in Davis, History of Joint Chiefs, 1:18-19.
6. Cpt H. Yarnell to Col J. W. Gulick, Natl Policy & War Plans, 28 Oct 19, JB Ser Misc 18, in Morton, “War Plan ORANGE,” 225. Cpt William D. Puleston to SecNav via Cdt AWC, 9 Sep 30, in Davis, History of Joint Chiefs, 1:20-21.
7. Lowenthal, Leadership and Indecision, 1:62-66, 159, 262-64. Davis, History of Joint Chiefs, 1:34.
8. 2nd Comm to GB, Memo on Prepn of Genl War Plans, read by Cpt Howard to GB 23 Nov 09; Acting SecNav (Winthrop) to GB, 1 Oct 10, #425, Box 122, GB Subj File.
9. SecNav, Annual Repts, various years, passim.
10. Coletta, “Josephus Daniels,” 564-72.
11. Rep. Carl Vinson, Nav Avn Facilities, 21 Feb 39, Hepburn Rept Notebooks.