Кизилташ - непростое место с непростой судьбой. Часть II.
Непростое место с непростой судьбой
Кизилташский монастырь. Литография 19 век.
Кизилташский Свято-Стефано-Сурожский монастырь был уничтожен по приказу Лаврентия Берия во время строительства одного из крупнейших в мире хранилищ стратегического ядерного оружия в 1950 году...
Однако с самого основания история обители была непростой... Монашеская жизнь здесь то замирала на столетия, то вновь возрождалась. А после возобновления в 19 веке какая-то череда необъяснимых трагических событий преследовала монастырь. Двое из 5 настоятелей монастыря погибли, в том числе, возродивший в 1997 году обитель, игумен Никон (Николай Демьянюк)!
Наводит на размышления...
Но, если вчитаться в исконные названия местных гор, то становится как-то не по себе и возникают определённые ассоциации.
Кизил-таш - по-крымскотатарски «красный камень». Это можно интерпретировать как буквально - камень красного цвета, так и обагрённый кровью камень... место жертвы.
Как раз одна из кизилташских вершин так и называется - Курбан-Кая (арабск. и крымскотатарск. «скала жертвы»). А на против монастыря возвышается Сочарикон-Кая (греческ. и крымскотатарск. «очищающая от грехов скала»).
И я думаю, что эти скалы почитались задолго до распространения в этих краях христианства и ислама.
Кстати, самое древнее название ещё одной близлежащей горы - Карадага - Калиера! Кали - «черная», -ера -скифо-киммерийскиое, индоевропейское - со значением «гора». Индийскую богиню Кали, надеюсь, все представляют. Но это уже отдельная история.
И даже, если вчитаться в средневековую историю Кизилташа, то выясняется, что здесь существовал храм Усекновения главы Иоанна Предтечи (храм казни, жертвы Иоанна Предтечи...), что подтверждает архиепископ Гавриил Айвазовский в рукописи «Остатки христианских древностей в Крыму».
По сведениям, приведенным К. Новгородцевым, в Кизилташской долине в начале XIV века был армянский монастырь Кизилташ. Есть сообщения о существовании в этих местах и другой христианской церкви - во имя Святой Богородицы.
Завоевание в 1475 году турками-османами генуэзских крепостей Кафы (Феодосии) и Солдайи (Судак) привело к закрытию и разрушению многих христианских монастырей и храмов.
Чего не скажешь о другом близлежащем монастыре - Сурб Хач, который не только пережил турецкое нашествие, но и стал духовным центром для армян Восточной Европы. Продержались греческие церкви и в Судаке... ( Двенадцать апостолов в Судаке и тайна «Тайной вечери»)
Но в Кизилташе церковная жизнь возобновляется только в 19 веке (история зарождения обители описана в первой части). В 1853 году несколько дней в урочище Кизилташ провел архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий. Он освятил пещерную часовню при Святом источнике как будущий храм во имя св. Стефана Сурожского (прим.: до этого имя Стефана Сурожского нигде не фигурировало в средневековых описаниях этого места, кроме как в легенде о летней резиденции) и дал благословение на строительство здесь монастыря.
В октябре 1923 года монастырь закрывают, а на его территории создаётся сельхозартель.
События
4 ноября 2015 года в районе населенного пункта Коктебель потерпел крушение при посадке на горе Клементьева легкомоторный самолет Cessna (пилот Олег Сокол имел более 5000 часов полёта), в котором находился настоятель Кизилташского монастыря игумен Никон, возродивший по новой обитель в 1997 году.
22 августа 1866 года на лесной тропе между Таракташем и Кизилташской обителью был убит(?) игумен Парфений (настоятель монастыря с 22 августа 1858 по 22 августа 1866 года).
Как следствие этого события, 2 марта 1868 года были казнены жители Таракташа крымские татары - Сейдамет Эмир-Али оглу, Эмир-Усеин Абдураман оглу, Сеит-Ибраим Сеит-Амет оглу, обвинённые в убийстве игумена Кизилташского монастыря Парфения.
Почему я поставил вопросительный знак? Так как есть все основания предполагать, что игумен не был убит перечисленными выше лицами.
Перед казнью осуждённые, не поддавшись увещеваниям даже муллы, не сознались и не раскаялись. Сейдамет воскликнул: «Мусульмане и христиане, будьте свидетелями, как меня несправедливо повесят».
История с игуменом Парфением превратилась в самую настоящую трагедию. Четвёртого обвиняемого несовершеннолетнего Сеита-Мемета Эмир-Али-оглу приговорили к сибирской ссылке, где он и погиб.
В среде крымских татар казнь невиновных нашла отклик в народной песне «Сеит-огълу Сейдамет».
По дорогам Таракташа, ах, горе,
В те дни я не проходил.
Клянусь, горе,
Не встречал я того попа…
Интерпретация
Наиболее правдоподобны две версии случившегося:
1. Парфений исчез (скрылся или был выкраден для тайного суда)
2. Был убит другими лицами.
В 1929 году председатель Таврического общества истории, археологии и этнографии (ТОИАЭ) А. И. Маркевич утверждал, что «впоследствии в Крыму никто не сомневался, что казнены невинные».
По полуострову ходили слухи о встрече игумена за рубежом, что нашло отражение в романе А. Дермана «Дело об игумене Парфении» (1941, первое издание датируется 30-ми годами. В настоящее время в свободном доступе книга отсутствует).
Первоначальное следствие, возглавляемое асессором И. Безобразовым не нашло следов убийства. Два дня следователи и местные крестьяне прочёсывали окрестные леса и горы, однако ни игумена, ни тела, ни признаков насильственной смерти не было обнаружено.
Исправник Кол…. в своем донесении Таврическому Губернатору Г. В. Жуковскому сообщал, что 24 августа Волостной голова «совместно с сельским заседателем Анипиевым, собрав поселян до 50 человек, отправил для розыска, повторив его и на другой день, но последнее не привело к успеху».
Многое из дознания Безобразова со временем было изменено или изъято.
Безобразов пришёл к выводу, что игумен самовольно оставил свою должность из-за конфликта с епископом Алексием.
Как следствие, асессора Безобразова отстраняют от следствия.
Однако всё кардинально меняется с приездом в Судак Феодосийского уездного исправника капитана корпуса жандармов Охочинского. То есть дело было передано почему-то политической полиции - жандармерии, прослывшей в те годы, как карательный орган.
С первого же дня его расследования, 16 сентября 1866 года (прошёл целый месяц!), по непонятным причинам меняют свои показания все свидетели.
Впервые в документах дела появляется Якуб Сале - таракташский татарин, 55 лет, имеющий 2 сыновей и 3 дочерей. В деле и различных публикациях он представлен случайным свидетелем убийства, которого мучает совесть...
Примечательно, что все судакские землевладельцы (помещики, в том числе потомки Христофора Стевена), с которыми был близок игумен Парфении, дружно дают показания против обвиняемых...
Интересный момент возникает при показаниях против Сеид Амета (в последствие казнён), работавшего приказчиком у Антона Стевена.
Сеит-Ибраим Сеит-Амет оглу утверждал на следствие: «От госпожи Шампи я пошел домой, в двор Стевена, и находился там до вечера, в чем ссылаюсь на Антона Христиановича Стевена и всю его прислугу во дворе. Вечером я пошел ночевать к госпоже Шампи. Пришел туда около захода солнца, и меня видели там поименованные выше лица, кроме девицы Ларгье, которой у Шампи уже не было. Спал я в зале того дома, который занимает Шампи».
Мария Шампи: «Помню, что приказчик господина Стевена, Сеид Амет, в понедельник, в день пропажи игумена Парфения был у нас до обеда и после обеда, но определить именно время не могу, но утвердительно говорю, что Сеид Амет с понедельника на вторник ночевал у нас в доме, в чем и подписываюсь».
Здесь, возможно, не обошлось и без «симпатии», но не только Мария Шампи подтвердила присутствие приказчика Стевена в их доме... Эти показания противоречили намеченному ходу следствия...
Адвокат Барановский в докладной записке на имя Военного министра отмечает: «Свидетельниц, французскую подданную Шампи и Краснову, суд допрашивал, ставя на узенькую ступеньку, приставленную из партера к сцене и потом заключил в тюрьму, которою пользуются как средством заставить свидетелей говорить то, что захотят судьи…»
Сам же Антон Стевен безапелляционно свидетельствовал против своего приказчика.
К концу следствие Охочинского обрастает такими фантасмагорическими описаниями, что многое с трудом укладывается в голове.
На первом следствии Якуб под присягою показал, что убийц было трое, а через восемь месяцев заявил полевому суду, что убийц было четверо….
И таких моментов множество... Следствие превращается в какую-то дурную пьесу.
После всего этого Якуб объявил в суде, что опасается жить в Таракташе. Судьба его после казни таракташцев неизвестна.
Не случайно на основе этих событий был написан целый роман.
Очень подробно и не предвзято описано у Юрия Белова «Кизилтащ - загадки истории. Дело игумена Парфения» (ссылка).
Есть также основательное исследование крымскотатарского краеведа Ибраима Абдуллаева.
Но существует и ещё один вариант развития событий - самый страшный для игумена Парфения - тюрьма Спасо-Евфимиевого Суздальского монастыря.
Здесь томились инакомыслящие священники и монахи. Как указывают разные источники, «здесь сидели старообрядцы, молокане, последователи секты «кавказских прыгунов», греко-католические священники, раскольники - «за неправильное толкование догматов веры». И сидели десятилетиями...
Парфения за инакомыслие и неуважение к церковным устоям, как человека неуживчивого, могли похитить и вывезти в один из отдаленных монастырей, чтобы избежать публичного, как требовал игумен разбирательства его дела.
И его вызывали на церковный суд в сентябре 1866 года - как раз накануне исчезновения (убийства).
Этот момент аккуратно опущен многими историками.
Но официальной линии (духовенству и крымским помещикам) нужна была совсем другая история - религиозное противостояние ислама и христианства, вероломство татар в отношении христиан.
Якобы мусульманские фанатики (крымские татары) убили святого человека.
История получилась, конечно, яркая, но лишённая реальной подоплёки... Не было у крымских татар никогда исламского экстремизма, так как они в прошлом были сами христианами... и до сих пор это помнят.
Тот же Е. Л. Марков, на которого часто в этой истории ссылаются, пишет: «В конце тропы, на лесной полянке, мы въехали на пёстрое становище татар... Татары тоже возвращались из Козьмодемьяненского монастыря. Эти магометане почитают священный источник христиан с такой же детскою искренностью и суеверием, как пилигримы нашего простонародья».
Крымские татары проводники. Ялта. 19 век.
Ещё более благожелательные отзывы о крымских татарах оставил С. И. Васюков в книге "Крым и горные татары", СПб, 1904: «Татары ко всем относятся доверчиво и добродушно... а немцы и болгары нет! Крымские горцы ведут свое происхождение от генуэзцев и венецианцев, в прежнее время занимавших почти все южное крымское побережье и ближайшие к морю горы. При татарском нашествии большинство их ушло вглубь гор, где и остались до нашего времени. Живут они просто и бедно, большею частию на чужих землях. Имеющие свои земли и фруктовые садики и виноградники считаются зажиточными».
Прим. О сложной этнической истории крымцев я уже неоднократно писал: От православных греков к «чистокровным арийцам». Часть I.
Возникает вопрос - кому выгодна история с исчезновением игумена в таком неприглядном виде? Выгода духовенства очевидна, но зачем это местным помещикам?
Интересно, что после окончания Крымской войны (1853-1856) по не совсем ясным причинам развернулась самая настоящая антитатарская кампания в Крыму. Возможно даже, что все эти домыслы были рождены в глубинах кабинетов, ведь сам Александр II рассматривал возможное освобождение Крыма от «вредного населения» как исключительно «благоприятное явление» (Никольский П.В., 1929, 25).
Прозрачными намеками чиновники раздували тревогу крымских татар, рассчитывая погреть руки на исходе. Ходили слухи о близящемся выселении их в Оренбургскую губернию. И администрация края отнюдь эти толки не рассеивала.
И не без оснований - когда началась эмиграция, то извлекали из нее пользу и они, и обычные помещики, которые кроме брошенных земель получали деньги за предоставление своим крестьянам паспорта.
Луиджи Премацци. Татарин с мулом. 1870г.
В те же 1858-1860 гг. (а кое-где и с 1856 г.) отмечены случаи насильственного перемещения семей крымских татар. Начавшаяся ещё накануне войны частичная депортация за Перекоп, на русские и украинские земли.
Любопытно, что, несмотря на свои великолепные этнографические описания Крыма, отрицательно к крымским татарам относился естествоиспытатель немец П. С. Паллас. «Во время второй турецкой войны, при Екатерине II, все татары, жившие у берегов Крыма, были временно удалены из своих жилищ, на 10 верст от моря, внутрь страны, для воспрепятствований сношений с турками, Паллас изъявляет сожаление, что их совсем не переселили в степь и не предоставили населенных ими цветущих долин, с садами и домами, в руки трудолюбивых колонистов» - пишет Марков.
О немецкой колонизации Крыма я ранее писал: "Gotengau" в Судаке, или как Екатерина II реализовывала проект Gotenland
Возвращаясь к истории с игуменом Парфением, можно только сказать, что этот вопрос до конца нельзя назвать решённым. На данном этапе можно только вполне определённо утверждать, что следствие против казнённых крымских татар строились на надуманных, ложных обвинениях.
Определённую ясность мог бы внести архив А. Б. Дермана (1880-1952), хранящийся после смерти писателя в Москве.
И в этой связи, мне кажется, совсем неуместным является причисление к лику святых игумена Парфения, что было сделано в 2000 году. Зачем в этой неоднозначной истории назначать "победителей" и "побеждённых"?!
От таких скоропалительных решений больше вреда, чем пользы...
В то же ряду для меня и причисление Николая II к лику святых...
Ссылки по теме:
Кизилтащ - загадки истории Дело игумена Парфения
Огудин В.Л., Утробин Ю.А. Кара-Даг и Кизил-Таш - ландшафтные культовые объекты Юго-Восточного Крыма
Википедия
Крымовед
Марков. Очерки Крыма
Посты о Краснокаменке:
Кизилташ - непростое место с непростой судьбой. Часть I.
Дорога на Кизиташский монастырь
Краснокаменка - она же Кизил-Таш, она же Феодосия-13
Вечерний кизилташский лес
Кизилташская Луна
Вчерашний неопознанный летающий объект над Краснокаменкой в Крыму
Flag Counter
Кизилташский монастырь. Литография 19 век.
Кизилташский Свято-Стефано-Сурожский монастырь был уничтожен по приказу Лаврентия Берия во время строительства одного из крупнейших в мире хранилищ стратегического ядерного оружия в 1950 году...
Однако с самого основания история обители была непростой... Монашеская жизнь здесь то замирала на столетия, то вновь возрождалась. А после возобновления в 19 веке какая-то череда необъяснимых трагических событий преследовала монастырь. Двое из 5 настоятелей монастыря погибли, в том числе, возродивший в 1997 году обитель, игумен Никон (Николай Демьянюк)!
Наводит на размышления...
Но, если вчитаться в исконные названия местных гор, то становится как-то не по себе и возникают определённые ассоциации.
Кизил-таш - по-крымскотатарски «красный камень». Это можно интерпретировать как буквально - камень красного цвета, так и обагрённый кровью камень... место жертвы.
Как раз одна из кизилташских вершин так и называется - Курбан-Кая (арабск. и крымскотатарск. «скала жертвы»). А на против монастыря возвышается Сочарикон-Кая (греческ. и крымскотатарск. «очищающая от грехов скала»).
И я думаю, что эти скалы почитались задолго до распространения в этих краях христианства и ислама.
Кстати, самое древнее название ещё одной близлежащей горы - Карадага - Калиера! Кали - «черная», -ера -скифо-киммерийскиое, индоевропейское - со значением «гора». Индийскую богиню Кали, надеюсь, все представляют. Но это уже отдельная история.
И даже, если вчитаться в средневековую историю Кизилташа, то выясняется, что здесь существовал храм Усекновения главы Иоанна Предтечи (храм казни, жертвы Иоанна Предтечи...), что подтверждает архиепископ Гавриил Айвазовский в рукописи «Остатки христианских древностей в Крыму».
По сведениям, приведенным К. Новгородцевым, в Кизилташской долине в начале XIV века был армянский монастырь Кизилташ. Есть сообщения о существовании в этих местах и другой христианской церкви - во имя Святой Богородицы.
Завоевание в 1475 году турками-османами генуэзских крепостей Кафы (Феодосии) и Солдайи (Судак) привело к закрытию и разрушению многих христианских монастырей и храмов.
Чего не скажешь о другом близлежащем монастыре - Сурб Хач, который не только пережил турецкое нашествие, но и стал духовным центром для армян Восточной Европы. Продержались греческие церкви и в Судаке... ( Двенадцать апостолов в Судаке и тайна «Тайной вечери»)
Но в Кизилташе церковная жизнь возобновляется только в 19 веке (история зарождения обители описана в первой части). В 1853 году несколько дней в урочище Кизилташ провел архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий. Он освятил пещерную часовню при Святом источнике как будущий храм во имя св. Стефана Сурожского (прим.: до этого имя Стефана Сурожского нигде не фигурировало в средневековых описаниях этого места, кроме как в легенде о летней резиденции) и дал благословение на строительство здесь монастыря.
В октябре 1923 года монастырь закрывают, а на его территории создаётся сельхозартель.
События
4 ноября 2015 года в районе населенного пункта Коктебель потерпел крушение при посадке на горе Клементьева легкомоторный самолет Cessna (пилот Олег Сокол имел более 5000 часов полёта), в котором находился настоятель Кизилташского монастыря игумен Никон, возродивший по новой обитель в 1997 году.
22 августа 1866 года на лесной тропе между Таракташем и Кизилташской обителью был убит(?) игумен Парфений (настоятель монастыря с 22 августа 1858 по 22 августа 1866 года).
Как следствие этого события, 2 марта 1868 года были казнены жители Таракташа крымские татары - Сейдамет Эмир-Али оглу, Эмир-Усеин Абдураман оглу, Сеит-Ибраим Сеит-Амет оглу, обвинённые в убийстве игумена Кизилташского монастыря Парфения.
Почему я поставил вопросительный знак? Так как есть все основания предполагать, что игумен не был убит перечисленными выше лицами.
Перед казнью осуждённые, не поддавшись увещеваниям даже муллы, не сознались и не раскаялись. Сейдамет воскликнул: «Мусульмане и христиане, будьте свидетелями, как меня несправедливо повесят».
История с игуменом Парфением превратилась в самую настоящую трагедию. Четвёртого обвиняемого несовершеннолетнего Сеита-Мемета Эмир-Али-оглу приговорили к сибирской ссылке, где он и погиб.
В среде крымских татар казнь невиновных нашла отклик в народной песне «Сеит-огълу Сейдамет».
По дорогам Таракташа, ах, горе,
В те дни я не проходил.
Клянусь, горе,
Не встречал я того попа…
Интерпретация
Наиболее правдоподобны две версии случившегося:
1. Парфений исчез (скрылся или был выкраден для тайного суда)
2. Был убит другими лицами.
В 1929 году председатель Таврического общества истории, археологии и этнографии (ТОИАЭ) А. И. Маркевич утверждал, что «впоследствии в Крыму никто не сомневался, что казнены невинные».
По полуострову ходили слухи о встрече игумена за рубежом, что нашло отражение в романе А. Дермана «Дело об игумене Парфении» (1941, первое издание датируется 30-ми годами. В настоящее время в свободном доступе книга отсутствует).
Первоначальное следствие, возглавляемое асессором И. Безобразовым не нашло следов убийства. Два дня следователи и местные крестьяне прочёсывали окрестные леса и горы, однако ни игумена, ни тела, ни признаков насильственной смерти не было обнаружено.
Исправник Кол…. в своем донесении Таврическому Губернатору Г. В. Жуковскому сообщал, что 24 августа Волостной голова «совместно с сельским заседателем Анипиевым, собрав поселян до 50 человек, отправил для розыска, повторив его и на другой день, но последнее не привело к успеху».
Многое из дознания Безобразова со временем было изменено или изъято.
Безобразов пришёл к выводу, что игумен самовольно оставил свою должность из-за конфликта с епископом Алексием.
Как следствие, асессора Безобразова отстраняют от следствия.
Однако всё кардинально меняется с приездом в Судак Феодосийского уездного исправника капитана корпуса жандармов Охочинского. То есть дело было передано почему-то политической полиции - жандармерии, прослывшей в те годы, как карательный орган.
С первого же дня его расследования, 16 сентября 1866 года (прошёл целый месяц!), по непонятным причинам меняют свои показания все свидетели.
Впервые в документах дела появляется Якуб Сале - таракташский татарин, 55 лет, имеющий 2 сыновей и 3 дочерей. В деле и различных публикациях он представлен случайным свидетелем убийства, которого мучает совесть...
Примечательно, что все судакские землевладельцы (помещики, в том числе потомки Христофора Стевена), с которыми был близок игумен Парфении, дружно дают показания против обвиняемых...
Интересный момент возникает при показаниях против Сеид Амета (в последствие казнён), работавшего приказчиком у Антона Стевена.
Сеит-Ибраим Сеит-Амет оглу утверждал на следствие: «От госпожи Шампи я пошел домой, в двор Стевена, и находился там до вечера, в чем ссылаюсь на Антона Христиановича Стевена и всю его прислугу во дворе. Вечером я пошел ночевать к госпоже Шампи. Пришел туда около захода солнца, и меня видели там поименованные выше лица, кроме девицы Ларгье, которой у Шампи уже не было. Спал я в зале того дома, который занимает Шампи».
Мария Шампи: «Помню, что приказчик господина Стевена, Сеид Амет, в понедельник, в день пропажи игумена Парфения был у нас до обеда и после обеда, но определить именно время не могу, но утвердительно говорю, что Сеид Амет с понедельника на вторник ночевал у нас в доме, в чем и подписываюсь».
Здесь, возможно, не обошлось и без «симпатии», но не только Мария Шампи подтвердила присутствие приказчика Стевена в их доме... Эти показания противоречили намеченному ходу следствия...
Адвокат Барановский в докладной записке на имя Военного министра отмечает: «Свидетельниц, французскую подданную Шампи и Краснову, суд допрашивал, ставя на узенькую ступеньку, приставленную из партера к сцене и потом заключил в тюрьму, которою пользуются как средством заставить свидетелей говорить то, что захотят судьи…»
Сам же Антон Стевен безапелляционно свидетельствовал против своего приказчика.
К концу следствие Охочинского обрастает такими фантасмагорическими описаниями, что многое с трудом укладывается в голове.
На первом следствии Якуб под присягою показал, что убийц было трое, а через восемь месяцев заявил полевому суду, что убийц было четверо….
И таких моментов множество... Следствие превращается в какую-то дурную пьесу.
После всего этого Якуб объявил в суде, что опасается жить в Таракташе. Судьба его после казни таракташцев неизвестна.
Не случайно на основе этих событий был написан целый роман.
Очень подробно и не предвзято описано у Юрия Белова «Кизилтащ - загадки истории. Дело игумена Парфения» (ссылка).
Есть также основательное исследование крымскотатарского краеведа Ибраима Абдуллаева.
Но существует и ещё один вариант развития событий - самый страшный для игумена Парфения - тюрьма Спасо-Евфимиевого Суздальского монастыря.
Здесь томились инакомыслящие священники и монахи. Как указывают разные источники, «здесь сидели старообрядцы, молокане, последователи секты «кавказских прыгунов», греко-католические священники, раскольники - «за неправильное толкование догматов веры». И сидели десятилетиями...
Парфения за инакомыслие и неуважение к церковным устоям, как человека неуживчивого, могли похитить и вывезти в один из отдаленных монастырей, чтобы избежать публичного, как требовал игумен разбирательства его дела.
И его вызывали на церковный суд в сентябре 1866 года - как раз накануне исчезновения (убийства).
Этот момент аккуратно опущен многими историками.
Но официальной линии (духовенству и крымским помещикам) нужна была совсем другая история - религиозное противостояние ислама и христианства, вероломство татар в отношении христиан.
Якобы мусульманские фанатики (крымские татары) убили святого человека.
История получилась, конечно, яркая, но лишённая реальной подоплёки... Не было у крымских татар никогда исламского экстремизма, так как они в прошлом были сами христианами... и до сих пор это помнят.
Тот же Е. Л. Марков, на которого часто в этой истории ссылаются, пишет: «В конце тропы, на лесной полянке, мы въехали на пёстрое становище татар... Татары тоже возвращались из Козьмодемьяненского монастыря. Эти магометане почитают священный источник христиан с такой же детскою искренностью и суеверием, как пилигримы нашего простонародья».
Крымские татары проводники. Ялта. 19 век.
Ещё более благожелательные отзывы о крымских татарах оставил С. И. Васюков в книге "Крым и горные татары", СПб, 1904: «Татары ко всем относятся доверчиво и добродушно... а немцы и болгары нет! Крымские горцы ведут свое происхождение от генуэзцев и венецианцев, в прежнее время занимавших почти все южное крымское побережье и ближайшие к морю горы. При татарском нашествии большинство их ушло вглубь гор, где и остались до нашего времени. Живут они просто и бедно, большею частию на чужих землях. Имеющие свои земли и фруктовые садики и виноградники считаются зажиточными».
Прим. О сложной этнической истории крымцев я уже неоднократно писал: От православных греков к «чистокровным арийцам». Часть I.
Возникает вопрос - кому выгодна история с исчезновением игумена в таком неприглядном виде? Выгода духовенства очевидна, но зачем это местным помещикам?
Интересно, что после окончания Крымской войны (1853-1856) по не совсем ясным причинам развернулась самая настоящая антитатарская кампания в Крыму. Возможно даже, что все эти домыслы были рождены в глубинах кабинетов, ведь сам Александр II рассматривал возможное освобождение Крыма от «вредного населения» как исключительно «благоприятное явление» (Никольский П.В., 1929, 25).
Прозрачными намеками чиновники раздували тревогу крымских татар, рассчитывая погреть руки на исходе. Ходили слухи о близящемся выселении их в Оренбургскую губернию. И администрация края отнюдь эти толки не рассеивала.
И не без оснований - когда началась эмиграция, то извлекали из нее пользу и они, и обычные помещики, которые кроме брошенных земель получали деньги за предоставление своим крестьянам паспорта.
Луиджи Премацци. Татарин с мулом. 1870г.
В те же 1858-1860 гг. (а кое-где и с 1856 г.) отмечены случаи насильственного перемещения семей крымских татар. Начавшаяся ещё накануне войны частичная депортация за Перекоп, на русские и украинские земли.
Любопытно, что, несмотря на свои великолепные этнографические описания Крыма, отрицательно к крымским татарам относился естествоиспытатель немец П. С. Паллас. «Во время второй турецкой войны, при Екатерине II, все татары, жившие у берегов Крыма, были временно удалены из своих жилищ, на 10 верст от моря, внутрь страны, для воспрепятствований сношений с турками, Паллас изъявляет сожаление, что их совсем не переселили в степь и не предоставили населенных ими цветущих долин, с садами и домами, в руки трудолюбивых колонистов» - пишет Марков.
О немецкой колонизации Крыма я ранее писал: "Gotengau" в Судаке, или как Екатерина II реализовывала проект Gotenland
Возвращаясь к истории с игуменом Парфением, можно только сказать, что этот вопрос до конца нельзя назвать решённым. На данном этапе можно только вполне определённо утверждать, что следствие против казнённых крымских татар строились на надуманных, ложных обвинениях.
Определённую ясность мог бы внести архив А. Б. Дермана (1880-1952), хранящийся после смерти писателя в Москве.
И в этой связи, мне кажется, совсем неуместным является причисление к лику святых игумена Парфения, что было сделано в 2000 году. Зачем в этой неоднозначной истории назначать "победителей" и "побеждённых"?!
От таких скоропалительных решений больше вреда, чем пользы...
В то же ряду для меня и причисление Николая II к лику святых...
Ссылки по теме:
Кизилтащ - загадки истории Дело игумена Парфения
Огудин В.Л., Утробин Ю.А. Кара-Даг и Кизил-Таш - ландшафтные культовые объекты Юго-Восточного Крыма
Википедия
Крымовед
Марков. Очерки Крыма
Посты о Краснокаменке:
Кизилташ - непростое место с непростой судьбой. Часть I.
Дорога на Кизиташский монастырь
Краснокаменка - она же Кизил-Таш, она же Феодосия-13
Вечерний кизилташский лес
Кизилташская Луна
Вчерашний неопознанный летающий объект над Краснокаменкой в Крыму
Flag Counter