Память рода ...
Говорят, что культурный человек знает историю своего рода до "7 колена"....
Я Анна Кива (до замужества Третьякова). Кто я? Зачем я? Откуда я? Что я несу за плечами в своем "рюкзаке"?
Какую землю топтали мои предки? Какие горести и радости они пережили? Что за кровь перетекла в мои жилы?
По каплям, по крохам я собираю эти "бусы", которые мне выпала честь носить! Пусть этот клад достанется моим детям! Пусть им будет чуть легче чем мне прочно стоять на ногах!
Тут я - вылитая моя прабабушка Вера плюс мой папа Василий. Отец родом из Архангельска (о его родне мне еще предстоит поискать информацию).
Рассказ Бабы Вали
Баба Валя (Терещенкова (в девичестве Романенкова) Валентина Павловна,1937 гр.). Село Алешковичи в Суземском районе Брянской области.
Бабуля с сестрой своего мужа, Валентиной Терещенковой (Смоленская область, дер. Темкино.).
Тетя Валя работала с бабулей на одном заводе и она познакомила ее со своим братом, будущим мужем бабушки и моим дедом Алексеем Терещенковым. Он как раз только вернулся из армии.
Бабуля с подругой.
"Родилась я в селе Алешковичи (Суземский район, Брянский область). Станция Суземка. Мать моя Наталья Борисовна Епишена (в замужестве Романенкова) ( 1914 гр).
Наталья Борисовна Епишена, мать бабы Вали. Моя прабабка. Я ее не видела.
Отец Павел Акимович Романенков (родня его из деревни Шилинка Брянская область, Суземский район, что примерно в 5 кс от Станции Суземка. Сам же он родился в Брянской области, село Алешковичи).
Еще в семье кроме меня были сестра Мария Павловна Романенкова (1934 гр. живет в д. Ромашково) и три брата Николай, Владимир и Иван.
Сестра бабули, тетя Маша. Сейчас жива и живет в д. Ромашково.
Во время войны прятались в брянских лесах. Бабушка помнит как русские солдаты по деревне ходили и отнимали продукты. Копнут штыком землю, наткнется на закопанный «клад» и все, забирают все до капельки. Русские солдаты были не лучше немцев в этом смысле. Я вот хорошо помню как с Машкой (сестра) ходили на поле около реки гнилушки собирали ( картошку гнилую на поле) . Вот самолет немецкий летает, а мы под берег спрячемся, улетит и снова собираем. Скольких так переубивало... Потом лепешки пекли. Все мужики были на войне или в городе ( в деревне одни бабы, да дети). Жили в то время в подвале под домом, т. к. боялись жить в деревянном доме чтобы не загорелся. Настелили досок и соломы у входа дабы замаскировать его. Жили вместе к коровой, которую прятали от немцев ( кормилица , ее называли) и как немцы приближались, то баба Наташа давала команду и дети начинали орать, это чтобы заглушить мычание коровы (от немцы так прятали). И так всю войну удалось сохранить корову, да и потом в мирное время.
Все мужики служили, в деревне были одни бабы да дети. Отец мой (муж бабы Наташи ( мать бабы Вали, а мне прабабка), Павел Акимович Романенков, работал в Москве столяром метро ( таких на фронт не брали). Всю войну он так и проработал в метро. Когда война закончилась, все думали, что отец погиб. А потом, кто - то сказал: «А мы Пашку видели!». Мать собралась и поехала на старое место жительства: Вторая Поклонная гора. Оказалось он нас ищет, а мы его. Потом вся семья переехала в Москву, а я так в деревне с бабкой и жила (5 лет мне было). Меня не брали, лишняя, наверное, была.
После войны...
«В школу я пошла с 10 лет, т.к. ходить в послевоенное время не в чем было. Закончила 7 классов и в 17 лет пошла на работу. Баба Маша (сестра) в Москве закончила 7 классов и работала до пенсии в центральном почтамте на улице Горького. Имела какой то военный чин. В послевоенное время 7 классов это как институт был: «Человек знаешь какой был!». Бртья не служили. Брат Иван сидел в будке, ботинки ремонтировал. Колька школу кончил и женился. У бабы Наташи ( матери бабы Вали) была родная сестра и она всю жизнь прожила в деревне Олешковичи и у нее было два сына: Гришка и Иван. Вот они в армии служили.
В деревне Олешковичи было 500 домой, магазин большой, школа 10 летка, клуб. Деревня отличалась от села, тем что в селе была церковь. Церковь немцы разбомбили. Когда церковь разбомбили, кирпичи растащили и на ее месте построили клуб. В деревне жили богато: коровы, дома хорошие, добротные. У матери был станок тканный и они с бабкой ткали попону ( укрывались ей вместо одеяла), коврики. Тряпки резали и из этих полос ткали эти попоны. Сеяли лен и из него крутили нитки, отбеливали на речке и ткали ткань. Потом шили мужские рубахи, панталоны, вышивали полотенца. Лапти плели, соломки туда, на ногу анучи ( это типа портянок) и веревочкой перевязывали к ноге. Лапти одни на двоих в семье были. Летом босиком, а зимой в лаптях, а весной в галошах. Зимой лапти обтряхнешь и к печке. Тепло и хорошо. Валенки это роскошь, денег не было. Галоши тоже носили на солому и анучи. Все ходили в юбка и без порток. Не было такого, чтобы женщина штаны носила. Лапти покупали, кто - то сам плел. Трусов не было, дорого и шить не из чего было. А на зиму одевали штаны и спереди дырка. Старые даже стоя писали. Вообще проще все было. На многое не обращали внимание. Юбки длинные были, носили одну. Кофта и юбка сатиновая. Чулков тоже не было, голые ноги и лапти. И было не холодно и зимой, никто ничего не замечал и разговоров на эту тему не было. Старики спали в доме, а молодые в амбаре: пуховая подушка и пуховое одеяло и пирита. От печек иной раз угорали целыми семьями. Поэтому у печки открывали специальную задвижку, а когда уже пройдет много времени, то ее закрывали. Если раньше времени ее закрыть то и угореть можно.
Развлекались... На санках катались и на гавнянках. Новый год не помню отмечали ли, а вот калидовать под рождество ходили по деревне. Наряжались... только никто ничего не давал и просто смеялись. Все после войны. После войны школы были везде и хорошие. Сельсовет в селе был. Колхозы были. «На яйца» в кино ходили и конфеты покупали, денег то не было. Свое хозяйство было корова и куры. Доить корову ходила на стояло. Пастух гоняет, а мы доем. Собаки у нас не было.
Носки и чулки и белье и не знали что такое, потом уже окультурились( узнала когда уже большая была и в Москву переехала). В Москву ехали в тамбуре с братом Иваном ( в кассе билетов не было и Иван дал денег проводнице) и сидя спали. Мне было 16 лет, я как раз паспорт получать ехала. Впечатлений от первого приезда в Москву и не помню, потому, что жили в бараках. Бараки это комнаты в длинном здании ( как конюшня) в одну стоны 8 и другую 8 и в конце большая кухня и там 4 плиты и общий туалет.. Когда бараки стали ломать и хрущевки стали строить и в нее переселились. За счастье было. Потом я ушла жить к мужу».
Я помню у бабули была ковровая игла. Дед Леня (муж Бабы Вали) вышивал. Потом она досталась мне.
«Отмечали праздники все как и сейчас: пасху, вербное, ильин день, много и не помню сейчас. Спать рано ложились как стемнеет, тк света не было. Пользовались керосиновыми лампами и свечами».
Бабушка вспоминает, как летом ходили на гулянку : «Тапочки себе нарисуешь с крендельками из глины и идешь на танцы (смеется)». В Олешковичах была речка Воля, купаться туда бегали.
А когда в Москву бабу Валю забрали, бабка ее (та, что в деревне всю жизнь жила) ей говорила: "Как вы там бедно в Москве то живете: ботиночки то все в дырочку". Это она про босоножки.
«Да что мы видели, да ничего мы не видели. Бывало огород 25 соток сама обрабатываешь: капуста вырастала вооооооот такая, картошка, семечки подсолнечные. Да, интересно было!!!
А как в Москву переехала пошла на завод, потом на пенсию. Замуж вышла за деда Леню (Терещенков Алексей Михайлович)».
В деревне Темкино. Слева направо: бабуля Валя, неизвестно, тетя Валя (сестра деда Лени), дед Леня (муж бабули).
Дедушка и бабуля, а в машине мама моя сидит.
Терещенков Михаил (муж бабы Веры и отец деда Лени). Мне он прадед. Я его не видела, он погиб в Финскую войну.
Бабуля, баба Нюша, баба Вера (мать деда Лени). Бабу Веру я хорошо помню. Она много со мной сидела пока все на работе были. Укладывала спать и всегда рассказывала сказки и чесала спинку. Очень мне нравилось у нее в комнате. Какая-то особая атмосфера в ней была. Старый шкаф с вышитым петухом в оконце, высоко в углу - божник с иконами с зеленой лампадкой (я о них раньше писала, они сейчас у меня дома стоят). Помню, как она зажигала их по праздникам. Помню ее отрывные календари, которые, на меня маленькую, производили магнетическое впечатление. Сейчас это замечаю за своими детьми.
А вот моя мама: Карпова (Третьякова, в девичестве Терещенкова)Надежда Алексеевна.
А вот единственная фотография мамы и моего отца Третьякова Василия Павловича.
Пока так!