Я в это время по Фонтанке в белой рубашечке гулял
А вот как вы называете город-на-неве-колыбель-революции-петра-творенье?
Питер - как-то по-хипповски фамильярно. Петербург - даже без Санктъ - во рту застревает, как шпицрутен после бала. Остается Ленинград. Что ж, для нас, советских недорослей, удобнее будет именно это имя.
Ленинград - родина львов. Они не курят, сторожат мосты, глядят на тебя с избитых дождями фасадов и портиков, срываются с цепей и гуляют по ночному городу, но прохожих не задирают. Смирные.
Этот лев, кстати, в Петергофе. Пасть ему ещё не порвали. В отличие от самого известного:
Ну да ладно, о Петергофе - потом. А пока - пешком от Матисова острова, от Пряжки, где мы сначала остановились. Там были чудесные коты, дом умалишенных, общежитие им. монаха Бертольда Шварца и проволочный завод.
По улице Декабристов, к центру. Так примерно декабристы и шли на собранья Северного Общества с Ограниченной Возможностью.
Мариинка. "В этом театре я танцевал. И умирал, танцуя."
Чем зеленее, тем выше ты на Исакии. Или наоборот. По святой механике у меня всегда была твердая тройка.
Исакий вообще чуден, даже при скоплении фотографирующих зевак внизу. Поднимешь голову, а там - небо.
Вот эта птичка меня и спасла, и убила.
А вот и Гороховая, на которой, как всегда, переполох.
Арка, через-которую-бежали-люди-с-ружьями.
Часы, мимо-которых-бежали-люди-с-ружьями. Нет, чтобы сверить. "А не слишком ли быстро мы бежим?"
Кот, который-всё-видел-и-охуел.
Очень одинокий заяц, для которого что ни Мазай, то Герасим.
Не менее одинокий Петр, который потерял парик и съел аршин.
И уже совсем одинокий Чижик-Пыжик, который потерялся в море отснятых фотографий.
Такие дела.