Как возможен синтез философии Аристотеля и философии Канта? - 12
Но идем дальше! Таким образом, в четвертой части изложения нашей философии мы показали, как в рамках нашей философии решается одна из ключевых философских проблем - проблема возможности рационального познания объективного мира с помощью нашего разума. И хотя наш ответ отчасти опирается на подход к этому вопросу в философии Канта, все же он от него существенным, принципиальным, образом отличается - как и в целом наша философия уже сильно отличается от философии самого Канта (прежде всего - в своей онтологии). И после изложения нашего решения этой проблемы наша философия приняла еще более ясные очертания - и начала сверкать, как чистое золото.
Во-первых, теперь мы уже полностью проследили, как в нашем сознании возникает и существует «вещь-для-человека» - то есть, собственно, тот мир, который мы видим вокруг себя и который дан нам в нашем эмпирическом опыте - от момента воздействия объективного материального мира на наше тело и органы чувств до нашего «Я», составляющего «ядро» и основу всего нашего сознания. В целом мы здесь вполне следуем Канту, и полагаем, что весь этот процесс он в целом описал правильно.
То есть сначала «материя ощущений», возникающая в нашем сознании при воздействии объективного мира, организуется нашим сознанием с помощью априорных форм пространства и времени в единую и связанную «картинку ощущений», после чего наш рассудок «вычленяет» из этой картинки отдельные вещи и предметы, которые уже находятся в одном пространстве и времени, затем наш рассудок и разум формируют или применяют к этим вещам свои понятия, после чего мы пытаемся уже на основе этой «картинки ощущений» выстроить «умопостигаемую картинку», в которой вещи уже связаны между собой и с помощью понятий и наших логических форм. И в результате нашему «Я» представляется единый и целостный мир, полный смыслов и логических связей - «вещь-для-человека».
Однако у Канта эта картинка почти никак не связана с вещью-в-себе - то есть с объективным миром: Кант лишь соглашается, что эта картинка возникает в нашем сознании на основе воздействия на наше сознание вещи-в-себе. Мы здесь внесли серьезные коррективы, и показали, что в этой картинке присутствует не просто «материя ощущений», организованная в формах нашего сознания, но и некое объективное содержание объективного мира, и именно поэтому вещь-для-человека - со всеми ее зрительными, слуховыми и прочими ощущениями, а также со всеми понятиями, которыми мы оперируем для описания и осмысления этой картинки - имеет для нас объективную значимость. В нашем эмпирическом опыте - как части этой вещи-для-человека - и через эмпирический опыт мы имеем дело с объективным миром, миром объективных вещей-как-материя, и поэтому наш эмпирический опыт - даже просто то, как мы видим мир - уже есть познание объективной реальности, вещи-в-себе (хотя и в субъективных формах нашего сознания).
Поэтому, во-вторых, и деятельность нашего рассудка и разума уже есть не просто «переработка» этой «материи ощущений» в понятийную и смысловую «картинку мира», а уже есть познание объективного мира - через эмпирический опыт. И мы показали, что сама деятельность нашего рассудка и разума по подведению этой картинки мира к единству понятий, а затем - к единству логических (причинно-следственных) связей, уже подразумевает рациональное познание объективного мира - но тоже, конечно, в формах нашего разума. Ratio нашего разума - то есть те правила и законы, по которым работает наш разум - состоит в том, чтобы подвести все понятия и мыслимые формы под единство нашего «Я». Но в стремлении к этому единству «Я», наше сознание и наш разум тем самым познают и объективное Ratio объективного мира, так как, во-первых, деятельность нашего разума основана на опыте, в котором присутствует объективное содержание, а во-вторых, объективное Ratio также есть ни что иное, как единство. Не какой-то «высший разум», и не «божественный мир идей», и не какие-то сущности, - а просто единство.
И поэтому, пытаясь составить единую картинку для нашего «Я», наш разум тем самым «реконструирует» объективное единство объективного мира. Хотя, конечно, делает он это в своих формах, и здесь ни в коем случае нельзя допускать столь частую для философии ошибку, пытаясь отождествить наш разум с его формами с каким-то объективным «разумом». Нет, никакого «разума» в точном смысле этого слова в мире объективных материальных вещей, конечно, не существует - в этом мире существует лишь объективное единство, и в этом единстве и состоит основание объективного Ratio - то есть объективных законов природы, закономерностей, целесообразности и прочей «разумности» в устройстве нашего мира. И приводя всю картинку мира - то есть вещь-для-человека - к единству нашего «Я», наш разум через это «воспроизводит» в своих формах это объективное единство объективного мира.
Наконец, в-третьих, в этой части изложения нашей философии мы уже подошли к рассмотрению того, а что же такое есть это наше «Я». А это тоже очень интересный вопрос. В целом мы и здесь, конечно, во многом можем согласиться с Кантом - то есть можем рассматривать это «Я» просто как «инстанцию», к которой соотнесены все наши ощущения, чувства, мысли, понятия и всякая деятельность нашего сознания (Кант называл это «Я» «трансцендентальным единством апперцепции»). Однако уже у Канта можно встретить мысли, что это «Я» имеет более важное значение, и является не только «ядром» гносеологического субъекта, но и реальностью онтологической. А что у Канта еще наделено чертами онтологической реальности? Правильно! Вещь-в-себе. То есть Кант подозревал, что между вещью-в-себе и этим «Я» существует и какая-то более глубокая связь, нежели восприятие этим «Я» воздействия вещи-в-себе через ощущения.
Но какая именно - этого ясно сказать Кант не мог, так как он и про вещь-в-себе ничего определенного сказать не смог или не захотел. А вот умственно отсталые еврейчеги из числа неокантианцев пытались утверждать, что вещь-в-себе каким-то образом «проникает» в наше сознание через это «Я», минуя путь ощущений, напрямую. И в частности, эти умственно отсталые еврейчеги именно так пытались объяснить природу имманентных законов деятельности нашего разума.
Но все это глупости, конечно. Вещь-в-себе, как объективная реальность, не может проникать в наш разум иначе, как через свой второй модус - вещи-как-материя, который воздействует на наше тело, порождая вещь-для-человека в нашем сознании. Однако связь между этим «Я» и вещью-в-себе все же существует. В самом деле, ведь это наше «Я» является «ядром» не только нашего разума и всего нашего сознания в целом, но и нашего тела. То есть оно составляет «ядро» всего человека, включая материю его тела. Но ведь ранее мы показали, что и объективный мир вещей имеет такую же онтологическую структуру: то есть что в вещах нужно различать модус вещи-в-себе и модус вещи-как-материи. И из этого мы можем заключить, что наше «Я» - это и есть «вещь-в-себе», но не вещей и объективного мира, а наша собственная «вещь-в-себе», нас самих как одной из вещей среди других вещей.
И, таким образом, дойдя при анализе деятельности нашего сознания до конца - до этого нашего «Я», и упершись в это «Я», мы вдруг обнаруживаем вещь-в-себе - нашу собственную, которая является «ядром» нашего собственного бытия. То есть оказывается не просто «ядром» субъекта, к которому отнесены все ощущения, понятия и вся деятельность нашего сознания и разума, но чем-то уже из области онтологии, - в нашем «Я» мы находим основание всего нашего бытия и бытия как такового. И поэтому в следующей, пятой, части изложения нашей философии - «Что есть вещь-в-себе?» (из 13 постов) - мы снова обратились к онтологическим проблемам - к рассмотрению, что же такое есть эта вещь-в-себе.