Как возможен синтез философии Аристотеля и философии Канта? - 8
Но идем дальше! Таким образом, уже в вопросе о природе наших ощущений мы внесли серьезные изменения в философию Канта, что, конечно, повлекло за собой и пересмотр многих других философских проблем. А вопрос этот очень важный, так как именно ощущения являются той «пограничной зоной», где наше сознание встречается с объективным миром (то есть с тем, что нашим сознанием уже не является). И именно ощущения и составляют основу эмпирического опыта - то есть мира, который нас окружает и с которым мы постоянно имеем дело (мира, который мы назвали «вещью-для-человека»).
И в этом вопросе о природе наших ощущений, надо заметить, европейские варвары в своей «философии» наваляли такую кучу ошибок, глупостей и откровенного маразма, что иногда даже начинаешь думать, что «лучше бы они этого и не делали» - то есть что европейским варварам лучше было бы и вовсе не пытаться «философствовать», так как ничего хорошего из этого все равно не получилось и получиться не могло, и все закончилось откровенным шарлатанством и безумством Гегеля и пустопорожней болтовней. Но и Кант в этом вопросе совершил серьезные ошибки, когда он проигнорировал, что все ощущения нам даются через наше тело, и когда он отказался рассматривать материю и материальные вещи как часть объективного мира, и всю объективную реальность свел к какой-то непонятной и таинственной вещи-в-себе, которая каким-то образом напрямую воздействует на наше сознание, порождая в нем «материю ощущений».
И теперь мы идем «в глубь сознания». А за ощущениями в нашем сознании мы находим те формы, которые создают из всей этой «материи ощущений» единую картинку окружающего нас мира, и в этой картинке все вещи находятся с трехмерной пространственной перспективе и при этом движутся и меняются во времени. То есть мы находим то, что Кант называл «формами трансцендентальной эстетики» - формы пространства и времени. Но в третьей части изложения нашей философии мы не стали останавливаться на этой проблеме, и сразу же перешли к анализу деятельности нашего рассудка и разума. Почему? По двум причинам.
Во-первых, проблема пространства и времени является центральной не только для философии Канта или для современной физики, но и для нашей философии тоже. Так как именно здесь - через пространство и время - происходит синтез онтологии вещей и объективного мира («мира Аристотеля») с математическими и геометрическими формами нашего сознания. И поэтому чтобы перейти к рассмотрению этой проблемы, нам нужно было предварительно изложить другие важные моменты нашей философии. В том числе - касательно вещей. Ведь, в отличие от Канта, мы признаем существование материи, а значит - материальных вещей. А значит, эти вещи - которые мы видим как рядом положенные друг к другу в пространстве и времени - и объективно как-то связаны между собой в каком-то объективном (физическом) пространстве и времени, в которых материя и материальные вещи существуют объективно.
У Канта никакого объективного пространства и времени нет и быть не может, для него пространство и время - это только априорные формы нашего сознания. В нашей онтологии существует материя и материальные вещи, а значит, и за пространственно-временными формами нашего сознания должна стоять некая объективная реальность - то есть физическое пространство-время, в котором существует материя и материальные вещи (вещи-как-материя). И поэтому вопрос о пространстве-времени в нашей философии превращается в главную проблему синтеза «мира Аристотеля» и «мира Канта» - то есть в проблему синтеза объективного (физического) пространства-времени с пространством-временем как формами (феноменами) нашего сознания. И эта проблема может быть решена только на заключительном шаге нашей философии. И именно этот шаг мы и сделаем после того, как я напомню, что мы изложили ранее.
А во-вторых, что касается пространства и времени только как форм нашего сознания, то у нас по существу нет больших возражений к тому, как эту проблему понимал и описал Кант. То есть мы вполне согласны с Кантом в том, что наше сознание организует всю «материю ощущений» в единую картинку в пространственно-временных формах, и при этом в этой деятельности нашего сознания отчасти задействованы и те формы сознания, которые мы находим в математике и геометрии (то есть в нашем рассудке).
И именно это делает возможным применение математики и геометрии в повседневной жизни, в физике или других научных дисциплинах. Ведь наше сознание (наш разум) применяет математику к эмпирическому опыту - к «вещи-для-человека». То есть к той самой «материи ощущений», которая уже является феноменом нашего сознания. И поэтому всякое применение математики происходит, так сказать, в одном «онтологическом пространстве» - в рамках нашего сознания. И поскольку весь этот эмпирический опыт организован в пространственно-временные формы с помощью форм самого же сознания, эти формы - в том числе геометрические и математические формы - приобретают характер основы окружающего нас мира, то есть становятся формами онтологическими, а не только гносеологическими. И никак иначе объяснить существование математики и применение математики к познанию мира невозможно (если, конечно, не допустить в духе Пифагора или Платона, что числа и геометрические понятия существуют объективно в каком-то идеальном умопостигаемом божественном мире, но эти взгляды греков, очевидно, давно устарели).
Поэтому мы не стали пока подробно останавливаться на этом вопросе, и сразу перешли к рассмотрению деятельности нашего рассудка и разума. Я, конечно, не буду повторять то, что я уже изложил ранее, отмечу лишь наиболее важные аспекты этой проблемы, которые я рассмотрел в третьей части изложения моей философии.
Первое, что здесь важно понимать, что рассудок и разум, несмотря на все отличия от наших ощущений и эмпирического опыта, все же находятся в рамках того же человеческого сознания, что и наши ощущения и эмпирический опыт, составляя вместе с этим эмпирическим опытом единую картинку мира - «вещь-для-человека». А значит, задачи и особенности деятельности нашего рассудка и разума в основах своих - те же самые, что у нашего сознания, когда оно порождает «материю ощущений», а затем связывает эту «материю ощущений» (зрительных, слуховых и прочих) в единую картинку посредством своих пространственно-временных форм.
А какие основные задачи и особенности деятельности нашего сознания по выстраиванию этой картинки эмпирического опыта? Об этом мы уже сказали ниже. Наше сознание на основе воздействия вещей через материю нашего тела порождает новую реальность - реальность вещи-для-человека. И эта вещь-для-человека уже, конечно, не может быть полностью тождественна объективному миру (вещам-в-себе), но в то же время в ней присутствует объективное содержание, слитое в нечто единое с нашими формами сознания. И именно через эту вещь-для-человека - как эмпирический опыт - и через объективное содержание в нем мы познаем вещи-в-себе.
И, очевидно, рассудок и разум выполняют ту же самую функцию - они призваны «вычленить» объективное содержание из эмпирического опыта, выстроить на основе этого опыта уже умозрительную картинку - с помощью понятийных, логических и математических форм нашего разума - и в итоге получить некое знание - знание об объективном мире, то есть о вещах-как-материи и вещах-в-себе. То есть цели и задачи у разума те же самые, что и у всего нашего сознания в целом - познание объективного мира.
Но при этом, конечно, наш рассудок и разум имеют и свои особенности, которых нет в деятельности сознания при выстраивании им картинки эмпирического опыта. Так, наш разум имеет дело уже не непосредственно с объективным миром и материей, а уже с эмпирическим опытом, который существует уже в нашем сознании как его феномен. И при этом деятельность разума носит совершенно явно активный и творческий характер - чтобы составить умозрительную картинку, нам нужно думать, размышлять, выстраивать теории, придумывать новые понятия и т.д. Картинку эмпирического опыта наше сознание выстраивает для нас «автоматически», «рефлекcивно», без какого-либо сознательного или волевого нашего участия. Конечно, было бы ошибочно думать, что эта деятельность носит чисто пассивный характер, характер пассивного «восприятия» - нет, конечно, и даже при выстраивании картинки ощущений наше сознание активно работает, создавая новую реальность «вещи-для-человека» на основе полученного объективного содержания и уже в своих собственных формах. Но эта деятельность сознания происходит для нас незаметно. А вот для выстраивания умозрительной картинки нам уже нужно явным образом проявить активность - то есть поднапрячь свои мозги.
Второй важный момент, который мы рассмотрели в этой части изложения нашей философии - это природа понятий. По этому поводу, как известно, также шли большие споры на протяжении всей философии, спорили по этому поводу и европейские варвары, и мы более подробно остановились на этой проблеме. Ведь понятия - это основная форма нашего мышления, и все, что мы можем помыслить, высказать или выразить через математику и физику - все это мы делаем в понятийной форме.