Что есть форма и бытие единичных вещей? - 3
Итак, отношения. Философия очень долго, упорно и охотно изучала всякого рода «сущности», и еще охотнее она эти «сущности» придумывала (от каких-нибудь «субстанций» и «монад» до «Мировой воли» и «Абсолютной Идеи» - у немецких кретинов все сущности, конечно, уже превратились в Сущности с большой буквы, иначе что же это за сущности?), но гораздо менее охотнее она изучала «отношения». И очень зря.
Ведь «отношения» - это нечто столь же фундаментальное в нашем мире, как и «сущности». Отношение - важнейшее представление в логике, и в логике логические отношения между логическими сущностями играют не менее важную роль, чем логические сущности. Собственно, вся логика - это и есть логические отношения между логическими сущностями, начиная от отношения между субъектом и предикатом высказывания и заканчивая отношениями между логическими высказываниями (суждениями). То же самое можно сказать о математике и математической логике - от самых простых отношений между числами («больше», «меньше» или «равно» - из этих отношений выстраивается вся математика чисел), до более сложных - например, функциональных отношений или отношений как операций между математическими сущностями, преобразующими одни математические сущности в другие (впрочем, функция - это и есть такая операция, преобразующая одно множество чисел в другое множество, или соотносящая одно множество чисел с другим множеством).
Отношениями проникнуто все наше мышление, весь наш язык и вся наша речь. Значительная часть лексических и грамматических форм предназначена для выражения отношений - грамматических или смысловых. А в нашей речи мы можем выразить отношения также с помощью голоса, интонаций или темпа речи. И можем выразить не только наше отношение к тому, что мы говорим, или к тому, о чем или о ком мы говорим, но и отношения в том, о чем мы говорим, то есть отношения между сущностями (вещами или людьми), о которых мы говорим.
Но ведь и объективный мир, мир вещей, также пронизан отношениями. Все вещи связаны друг с другом миллионами связей и отношений, и ни одна вещь не существует отдельно от других вещей и остального мира - так как она связана с ними множеством отношений. И форма - состоящая из более «мелких» форм - существует как форма, как мы установили ниже, также только благодаря тому, что все эти более мелкие формы находятся в отношениях друг к другу, причем в особенных отношениях, задаваемых их соотнесенностью (то есть отношением) к общему для них единству. Клетка функционирует как клетка только потому, что она имеет отношения с другими клетками, и только поэтому она является клеткой этого организма.
НО. Но все отношения - они идеальны. Не только отношения между логическими или математическим сущностями в нашем разуме или словами в нашей речи, но и в объективном мире тоже. Сущности в объективном мире мы еще можем потрогать - если речь идет о единичных вещах, так как эти вещи материальны. Но никакие отношения мы никогда и нигде не сможем ни потрогать, ни понюхать, ни увидеть - так как все они нематериальны. Они идеальны. И отношения мы можем только помыслить - и, собственно, как нетрудно понять, мы познаем мир именно как отношения, которые идеальны, и которые мы поэтому можем помыслить, и именно через познание этих отношений мы познаем мир нашим разумом. И все материальное - что мы можем потрогать или понюхать или увидеть - становится для нас знанием только тогда, когда мы познаем отношения. В том числе когда мы познаем формы вещей. А познавая формы вещей и отношения между вещами - мы познаем сами вещи.
Мы можем сказать, что шарик, подвешенный за веревочку снизу к другому шарику, находится с этим шариком в отношении - он с ним связан веревочкой. Однако даже это отношение - хотя оно и имеет материальную основу (веревочку) - носит идеальный характер. И познание здесь происходит через выяснение того, что такая связь действительно существует (скажем, связь причинно-следственная, так что двигая один шарик, мы воздействуем и на второй), и через установление природы этой связи - например, установления, что на шарики действуют какие-то силы, и что через веревочку эти силы передаются от одного шарику другому. Но все это - уже рациональное познание, и это познание происходит как познание отношений, и как отношений идеальных.
Конечно, здесь может сразу же возникнуть мысль, что все эти идеальные отношения, которые мы находим в вещах и между вещами, уже и «вложены» в мир самим нашим разумом - в духе философии Канта. И отчасти это будет правильно, так как все эти отношения мы познаем с помощью нашего разума. Но только отчасти. В отличие от Канта, мы признаем возможность объективного познания мира, и мы показали, почему Кант в этом вопросе был не прав. А значит, все отношения, которые мы обнаруживаем в вещах и между вещами, являются объективными. Но поскольку никакие отношения не являются материальными и они принципиально отличны от материи - все эти отношения и объективно являются идеальными. И все отличие тех отношений, которые существуют в нашем разуме - например, между логическими и математическими сущностями, и отношениями между материальными вещами состоит только в том, что в вещах эти отношения есть отношения форм материи (то есть, в конечном счете, они «овеществлены» через материю).
Хотя и эти формы уже есть, конечно, нечто идеальное, так как все они соотнесены к единому принципу - принципу единству этой формы. И найти это единство в самой материи как то, что объединяет все эти формы в это единство, как более сложную форму (как, например, отдельные клетки объединены в ткань, а все ткани - в органы, а органы - в единый организм), уже невозможно. Материя глупа. И в нашем мире сложно найти что-нибудь, что было бы глупее материи. И это единство, заставляющие все клетки работать вместе, «под одну задачу», уже есть нечто, отличное от материи - это форма, единство формы, и это единство уже задается не из самой материи, а из бытия.
Но также было бы глупо думать, - как это делал Кант, - что это единство, как принцип, в форму и в вещи вносит наш разум: клетки и организм функционируют как нечто единое вовсе не потому, что это наш разум привнес в организм свое единство - это единство носит объективный характер, и клетки и организм существуют как нечто единое совершенно независимо от того, что по этому поводу думает или скажет Кант. Формы вещей - как единство более мелких форм материи, организованных в единство - существуют объективно, и наш разум лишь обнаруживает и познает это единство (в своих формах). Так что здесь был прав Аристотель, а не Кант. А Аристотель если здесь в чем-то и ошибался, так только в том, что он полагал, что мы познаем формы, которые могут существовать как-то отдельно от вещей, а также в том, что он полагал, что то, как предстают для нас эти формы (и вещи), никак не зависит от нас самих, от нашего разума и чувственности (но об этой второй ошибке Аристотеля мы еще поговорим чуть далее - хотя это не столько ошибка, сколько слишком упрощенное понимание процесса познания).