У сторонников теории заимствования исихастских практик у йогов, суфиев и т. д. есть одна сер;езная проблема. В их смысловых рамках совершенно непонятно, почему подвижник повторяет именно именно слова Иисусовой молитвы. Почему не какие-то другие слова из Евангелия? Из Ветхого Завета? Почему не просто имя "Иисус"? Почему не набор звуков? Почему фактически именно притча о фарисее и мытаре оказывается в центре исихастской практики? Я думаю, что ключевое слово здесь - покаяние. И как только оно произнесено, становится понятным чисто формальное, внешнее сходство умного делания и практик йогов, исламских мистиков, подобного. Покаяния в этих системах не обретается в принципе. Сведение ума в сердца - это прежде всего истинное, сердечние покаяние, вне которого Священное Безмолвие действительно рискует выродится в ряд полу-физических упражнений (что, наверняка, случалось - и, наверное, случается у пребывающих в прелести).
Тропос именобожничества - николаитство, логос николаитства - именобожничество. Они думают, что у них есть рычаг, которым можно перевернуть Неизменного, хотя многие из них и не согласятся с этим на словах. Молю Бога, чтобы Он послал Своих людей против этой ереси, чтобы оградить верных и спасти хотя бы некоторых.
Comments 5
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment