Уважаемый
gignomai предложил мне подробнее высказаться относительно моей позиции по критерию распознания неправосмыслия:
"Вопрос вырастает из чтения Вашей боевой полемики с отступниками от правомыслия. Она всегда интересна и убедительна. Но! В основе Ваших аргументов лежит один непререкаемый для Вас критерий: согласие со святоотеческой мыслью и прямым смыслом соборно утвержденных догматов православия.
Между тем, признаюсь, у меня возникают сомнения в правомочности столь жесткого критерия, в императивности ограничения возможностей богословской мысли рамками, которые заданы святоотеческим консенсусом.
Оснований для этих сомнений два:
1. Догматические формулировки были той словесной формой, в которую отлился опыт богопознания св. отцов, вполне конкретных святых подвижников. Можно ли быть уверенным, что во все времена и у всех переживавших опыт богопознания этот опыт должен быть тождественно таким же? Что не могут появиться какие-то еще, иные аспекты, требующие иных словесных формулировок?
2. Языком, на котором формулировался догматический опыт Церкви соборных веков, это язык понятий греческой философии. Кажется очевидным, что для выражения богословских истин в каждую эпоху следует использовать лучшее, что к тому времени выработала философская мысль. Почему же не применить это соображение и к обсуждаемому вопросу. Вы, скажем, подвергли резкой критике "парижское" персоналистическое богословие. Допустим, что критика справедлива, но разве не законна сама попытка приложить персоналистические понятия к христологии и христианской антропологии?"
Постараюсь ответить.
Вначале три уточнения.
Первое. Лежащий в основе моих аргументов критерий согласия со святоотеческой мыслью и прямым смыслом соборно утвержденных догматов православия -- не мой. Этот критерий -- святоотеческий. Он не выдуман мною и даже не выведен просто из изучения практики свв. отцов. Он ими самими прямо неоднократно сформулирован.
Приведу один пример, мой любимый (прошу поверить, что мог бы привести еще десятки, в том числе и соборных документов):
«...самым правильным делом нашим будет то, если мы, обратившись к словам святых отцов, постараемся принять их за главное руководство, и, испытывая, по слову Писания, самих себя, аще в вере есмы, наши собственные рассуждения будем, сколько можно, вернее соображать с их верными и непорочными мыслями» (Свт. Кирилл Александрийский. 2-е Послание с Несторию).
Второе. Следует помнить, что православие стоит прежде всего за верность мысли и смыслу, а верность словесным формулировкам имеет значение только в связи с верностью мысли и смыслу (здесь: смысл = значение). Именно верность мысли и смыслу сказанного утверждается в словах: "Последуя святым отцам...". Известно, что значение некоторых конкретных терминов менялось и уточнялось. И при одном понимании один и тот же термин мог считаться еретическим, а при другом -- нет.
Третье. Говоря о смысле сказанного, я беру за основу, что слово-знак вообще может быть инструментом для сообщения понятия, мысли. Ну, проще говоря, -- что слова могут употребляться как знаки, отсылающие к понятиям и могут, таким образом, иметь значения :) (Подробнее об этом см.:
http://kiprian-sh.narod.ru/texts/ob-istoke-voproshaniya.pdf)
Теперь, собственно, ответы на вопросы.
1. Догматические формулировки были той словесной формой, в которую отлился опыт богопознания вполне конкретных святых подвижников, -- это так. Однако стоит добавить, что для нас этот опыт является таковым (то есть опытом богопознания, а не фантазирования, сколь угодно возвышенного), если мы верим, что святые, формулируя догматы, делали это в согласии со Святым Духом и по научению от Святого Духа. Что их мысль о Боге имеет источником благодать Св. Духа, она богодухновенна. И что она выражена верно в формулировке. Можно не верить, что источник веры (= правильного понимания откровения Божия, данного в Св. Писании) Церкви -- Св. Дух, а не самостоятельные творческие прозрения конкретных людей, но это уже будет выходом из православия. Впрочем, замечу: верность, правильность формулировки не всегда уберегает ее от искажающего понимания. Вследствие этого оказываются необходимыми уточнения (что мы и видим на протяжении истории Церкви). Но тут важно понимать, что уточняется. Вообще может уточняться:
а) мысль;
б) понимание термина.
Я уже сказал, что сама мысль в православии не уточняется и не изменяется, и об этой возможности говорить не буду, это к православию отношения не имеет. А что такое уточнение понимания термина? Это дополнительное объяснение его смысла для того, чтобы избежать искажающего понимания. Уточнение формулировки есть средство к достижению результата -- верного понимания безусловно верной мысли.
2. Отсюда понятен уже, наверное, мой ответ и на второй вопрос. Не имеет значения сам по себе язык, на котором сформулирован догмат. Имеет значение только соответствие смысла термина -- мысли. Если языком персоналистического богословия может быть выражена православная истина -- на здоровье! Мне не надо, у меня нет непреодолимых проблем с пониманием того, что хотели сказать отцы Церкви. Если у кого-то эти проблемы есть -- пусть...
А что "пусть"? Ну, скажем, пусть постараются понять. Благо это не так уж трудно (на чем я настаиваю, кстати!). Но, предположим, не смогли. Тогда -- что? Тогда им возьмутся объяснить, напр., персоналисты? Хорошо! Однако для выполнения сей благороднейшей миссии персоналисты сами должны понимать язык, на котором были сформулированы догматы!!! Иначе окажется, что они выражают мысли, возможно, неправославные (еще и вспомним об опасности "двойного перевода": свидетельствую, что мне понять мысль отцов через понимание терминологии персоналистов гораздо сложнее, чем напрямую, да и как словоупотребление, так и мысль персоналистов мне видятся слишком мутными и путанными). И вот у меня серьезные сомнения, что они на своем языке говорят то же самое, что прежде говорили свв. отцы.
Положим, они делают не перевод на другой язык (перевод таки предполагает соответствие), а самостоятельное сочинение (хотя, откровенно говоря, я чаще вижу, что они сами утверждают, будто говорят не о другом, а о том же самом, просто на другом языке). Положим, они не уточняют, а обогащают догматику, говорят о том, на что свв. отцы не сосредоточивали внимание. Но вот у меня сильные сомнения и в том, что и их новые самостоятельные мысли -- православны, то есть получены из требуемого источника -- благодати Св. Духа. Впрочем, сам я этих мыслей (о другом, еще не сказанном отцами, об "иных аспектах, требующих иных словесных формулировок") не видал, сужу по тем, которые выражаются в "уточнениях" прежних формулировок.
Мне очевидно, что их "описание" не уточняет (это было бы прекрасно!), не обогащает (это было бы не знаю как и зачем, но ладно), а искажает веру Церкви.
Прав ли я? Не знаю. Но есть, наверное, только один способ это выяснить. Понять сказанное (=уразуметь смысл употребленных терминов) отцами и сравнить со сказанным персоналистами (и оно тоже должно быть понято, разумеется), чтобы понять, насколько мысли вторых сообразны "верными и непорочными мыслями" первых.
________________________________________________
Я, собственно, этим и занимаюсь :)