«Синонимы» Надава Лапида: из Парижа и Трои с любовью
«Синонимы» (Synonymes) - Надав Лапид (Nadav Lapid), победитель Берлинале-2019
Приехать в Париж, ключ под ковриком, спать на полу, остаться голым без всего, умереть смертью Марата в ванне, а потом воскреснуть на белоснежных простынях под пушистым мехом. Двое скучающих ангелов дадут тебе смартфон, стопку рубашек и пачку евро. Деньги ты будешь экономить, питаясь спагетти в томатном соусе, а рубашками заткнешь дыру в потолке. А еще ангелы подарят тебе стильное горчичное пальто и модные ботинки челси - так тебя будут пускать даже на закрытые вечеринки. Твои сограждане-израильтяне найдут тебе работу, отец привезет теплую шапку и немного денег, красавица с веснушками предложит руку, сердце и гражданство. Декадентский банкирский отпрыск будет восхищаться твоими историями, богемный художник - твоим телом, красавица-гобоистка - твоей странностью, зритель-филолог - твоим французским, ведь ты ходишь по городу с классическим словариком Larousse и заучиваешь синонимы, создавая спектры смыслов, которые мы, зрители, физически не успеваем считывать. В интервью 2011 года режиссер Надав Лапид прямо признается: «Я хочу, чтобы экран взрывался смыслами». Взрывается, еще как!
Несмотря на прекрасный Париж, его улицы, мосты, метро, неповрежденный Нотр-Дам в вечерней подсветке (сейчас все, конечно, скажут, что это было пророчество), несмотря на бесконечные цитаты и аллюзии на интеллектуалов-мечтателей и чудаковатых иностранцев из истории французского (и не только) кино, несмотря на смешные (правда!) шутки и одержимость артхауса телесностью, «Синонимы» пронизаны неподдельной тревогой за европейскую культуру. Главный герой фильма, израильтянин Йоав (молодой актер Том Мерсье, это его дебют в кино), хочет отказаться от родного иврита и своей «отвратительной» (далее следует длинный синонимический ряд) родины - и стать французом. 10 лет назад примерно такой же путь проделал режиссер Надав Лапид, фильм во многом основан на его личном опыте. Но события и контекст «Синонимов» так актуальны, что этого десятилетия как не бывало.
Сограждане Йоава в Париже, знакомые евреи, рассказывают о терактах против евреев во Франции, о драках с неонацистами и их волкодавами, один поет «Мухаммед умер», другой пристает ко всем со своим еврейством. Многие евреи уезжают из Парижа назад в Израиль в стремлении спастись от вспышек антисемитизма, сообщения о которых то и дело наполняют новостную ленту. В фильме есть красноречивая сцена: дождь, перед посольством Израиля стоит аккуратная очередь и ждет, когда ее впустят на прием. Прибегает наш Йоав и приглашает всех этих людей внутрь. «Границ не существует!» - кричит он, весь промокший от дождя, но уверенный в своей правоте. Людей, конечно, выталкивают и разгоняют, а Йоава увольняют на все четыре стороны. Потому что границ нет во Франции, в умах открытых европейцев, но - что бы там ни внушали на уроках по интеграции - на территориях других государств и в менталитетах других народов границы очень даже существуют.
Йоав часто говорит о Гекторе, герое Троянской войны, каждый раз излагая какой-нибудь фрагмент этой услышанной в детстве истории. Какое дело молодому израильтянину до событий давно минувших дней? Троя жила себе спокойно, пока к ее стенам не прибыли по морю иностранные войска. Гектора убил Ахиллес, а Троя пала благодаря маленькой хитрости под названием «троянский конь». В одном из решающих эпизодов Йоав вполне ясно дает понять (а он вообще очень старательно произносит французские слова), что обеспокоен будущим Франции, но молодые музыканты-французы не готовы его слушать. Их музыка кажется Йоаву скучной, но они не готовы за нее бороться. Культура, носители которой не хотят за нее драться, оказывается недееспособной, и тогда случается Троя. Йоав пытается достучаться, но дверь больше не открывается.
В прокате с 25 апреля