Когда светла прохлада океана
Эта статья написана мною для журнала "Кинофорум".
В рамках шестого по счёту кинофестиваля «Московская премьера» впервые была представлена программа «Евразийская панорама», которую, в свою очередь, следовало бы считать развитием идей Форума кинематографий стран СНГ и Балтии, уже имеющего более чем десятилетнюю историю. Однако при анализе показанных в упомянутой программе фильмов всё равно не обойтись без некоторых произведений, включённых в другие циклы фестиваля - и в основной конкурс, и в «Арт-линию». Поскольку обнаруживается не только территориальная общность, допустим, лент «БаксЫ» и «Дикое поле», снятых в степях Казахстана, но и вообще экзотический «Океан», чьё действие разворачивается на… Кубе, парадоксальным образом свидетельствует о тех же самых проблемах «постсоветского пространства», пусть номинально Куба остаётся одним из последних островов (причём буквально) прежнего социализма.
Кстати, надо отметить, что большинство картин рассказывают о молодых героях, а подчас - о совсем юных, как в эстонском «Классе» и казахском «Стриже». И вполне можно себе представить такую ситуацию, что застенчивый пастух из киргизской «Светлой прохлады», которому подыскивают невесту среди местных девушек, а по ошибке выкрадывают приехавшую в гости горожанку, мог бы бросить отару овец и отправиться с горных пастбищ в столицу - подобно тому, как деревенский рыбак из «Океана» после выдачи своей возлюбленной за более обеспеченного жениха, напрасно едет попытать счастья в Гавану. Но персонаж «Светлой прохлады» даже и не думает покидать привычное «дикое поле», тем более что он получает немыслимую награду в лице Асемы, которая, в отличие от Кати, приехавшей к сельскому врачу Мите из «Дикого поля» лишь для того, чтобы сообщить, что уже вышла замуж в городе, почему-то начинает ощущать здешнюю жизнь как живительный источник, настоящий родник, из которого можно черпать силы и просто радость существования.
Между прочим, представленный под занавес кинофестиваля фильм Эрнеста Абдыжапарова вдоволь повеселил публику (преимущественно молодёжь) в Белом зале Дома кино. Но, наверно, фактом существования на свете киргизской комедии были удивлены именно те, кто не знал об иронической манере подачи материала в предшествующих работах Абдыжапарова: более абсурдистской «Остановке» или не лишённой сатирических ноток «Сельской управе». А в «Светлой прохладе» сценарист-режиссёр-композитор в одном лице проявил себя ещё и как лирик, который хоть и высмеивает закоснелый обряд умыкания невест, но одновременно раскрывает довольно неожиданный душевный план поведанной истории про городскую девушку, случайно оказавшуюся женой молодого пастуха.
Вот и в «Океане» Михаила Косырева-Нестерова на протяжении первой половины повествования искренне недоумеваешь: зачем понадобилось российскому режиссёру отправляться на далёкие Карибы да к тому же разыгрывать неприхотливый сюжет (не без аллюзий на «Рокко и его братья») с участием местных исполнителей?! Ведь всё это вполне могло произойти где-нибудь на Чёрном море, а потом в Москве… Но только вряд ли бы оказалось проникнуто столь стихийным витальным началом, неудержимым и бурным потоком словно захваченной врасплох действительности, хотя оператор Олег Лукичёв, пожалуй, злоупотребляет постоянной съёмкой с рук, и это лихорадочное видеоизображение уж точно не нуждалось в переводе на широкоэкранный формат.
Напротив, «Дикое поле» Михаила Калатозишвили порой выглядит излишне статичным и медлительным, так что трудно поверить в то, что в основе почти двухчасовой ленты - всего лишь 26-страничный сценарий Петра Луцика и Алексея Саморядова, написанный пятнадцать лет назад. Мне довелось ещё ранней весной увидеть рабочий материал картины с «грязной» фонограммой и без музыки. А на сей раз гораздо полнокровнее для меня прозвучала тема «фантасмагории российской жизни» благодаря точно существующим в предлагаемых обстоятельствах исполнителям ролей второго плана, среди которых особенно выразителен Роман Мадянов в качестве местного милиционера. Но парадоксальная поэтика и уникальный способ миросозерцания Луцика и Саморядова, которые умели неуловимо перейти от житейской конкретики к метафизике бытия, а в привычном порядке вещей вдруг почувствовать необъяснимую тревогу существования, всё же не схвачены и не переданы на экране так, как это прочитывается в замечательном и по-настоящему прозорливом тексте о «России, которая никогда не умрёт».
Однако в перечисленных фильмах есть интересный (пусть не всегда безупречный) поиск кинематографического эквивалента рассказываемых историй. Куда в большей степени неадекватность и даже старомодность изъяснения на языке кино присуща не только узбекской мелодраме «Забаржад» Баходыра Адылова об одиночестве тридцатилетней женщины, но, как ни странно, и казахской осовремененной версии «Анны Карениной» под названием «Шуга» (такой признанный на Западе мастер, как Дарежан Омирбаев, не снимал целых шесть лет и, кажется, пребывает ныне в состоянии творческой усталости). А другая казахская постановщица Гульшад Омарова в своей новой работе «БаксЫ», увы, не избежала соблазнов и шаблонов типичного коммерческого кинематографа про бизнесменов-бандитов (поэтому и вариант произношения названия как «БАксы» тоже возможен), хотя взялась поведать о том, как деревенская знахарка пытается исцелить и тела, и души всех страждущих.
Сложнее обстоит дело с ещё одним казахским фильмом «Стриж» молодого дебютанта Абая Кулбая, который получил несколько премий, включая главную (была поделена поровну со «Светлой прохладой») на прошлогоднем фестивале «Евразия» в Алматы. Тематика и проблематика современной подростковой драмы о трудностях (а когда легко бывает?!) вхождения в жизнь ершистой и нередко ведущей себя по-мальчишески старшеклассницы по прозвищу Стриж не может не привлечь аутентичностью происходящего, хотя иногда ловишь себя на впечатлении, что смотришь некое любительское кино, заснятое чуть ли не на мобильный телефон, настолько оно небрежно и неряшливо. Да и в сцене изнасилования юной героини пьяным бизнесменом авторам изменяет и чувство правды, и чувство меры.
Зато после просмотра иной подростковой ленты «Класс» эстонца Ильмара Раага совершенно не случайно в Белом зале московского Дома кино состоялось долгое и бурное обсуждение. Картина действительно классная - можно сказать, это наш ответ американцу Гасу Ван Сэнту и его «Слону». А почему «наш»? Да потому что и сам автор признался, что использовал кое-что из личного опыта пребывания в школе и армии ещё в советские времена. И из своих киновпечатлений, которые косвенно повлияли на его замысел, назвал «Чучело» Ролана Быкова. А из эстонских фильмов того периода следовало бы упомянуть «Игры для детей школьного возраста» Лейды Лайус и Арво Ихо.
Но главное - «Класс» невероятно актуален и социально животрепещущ также и для сегодняшней российской действительности. Вот только у нас вообще не снимают такие честные и правдивые, хоть и жёсткие и безжалостные произведения о том, что школа является, по сути, моделью общества, причём там все общественные контрасты и противоречия выражены даже с большей определённостью. И когда пошли финальные титры, в зале раздались крики «Браво!». Нечасто подобное услышишь теперь в кино!
В рамках шестого по счёту кинофестиваля «Московская премьера» впервые была представлена программа «Евразийская панорама», которую, в свою очередь, следовало бы считать развитием идей Форума кинематографий стран СНГ и Балтии, уже имеющего более чем десятилетнюю историю. Однако при анализе показанных в упомянутой программе фильмов всё равно не обойтись без некоторых произведений, включённых в другие циклы фестиваля - и в основной конкурс, и в «Арт-линию». Поскольку обнаруживается не только территориальная общность, допустим, лент «БаксЫ» и «Дикое поле», снятых в степях Казахстана, но и вообще экзотический «Океан», чьё действие разворачивается на… Кубе, парадоксальным образом свидетельствует о тех же самых проблемах «постсоветского пространства», пусть номинально Куба остаётся одним из последних островов (причём буквально) прежнего социализма.
Кстати, надо отметить, что большинство картин рассказывают о молодых героях, а подчас - о совсем юных, как в эстонском «Классе» и казахском «Стриже». И вполне можно себе представить такую ситуацию, что застенчивый пастух из киргизской «Светлой прохлады», которому подыскивают невесту среди местных девушек, а по ошибке выкрадывают приехавшую в гости горожанку, мог бы бросить отару овец и отправиться с горных пастбищ в столицу - подобно тому, как деревенский рыбак из «Океана» после выдачи своей возлюбленной за более обеспеченного жениха, напрасно едет попытать счастья в Гавану. Но персонаж «Светлой прохлады» даже и не думает покидать привычное «дикое поле», тем более что он получает немыслимую награду в лице Асемы, которая, в отличие от Кати, приехавшей к сельскому врачу Мите из «Дикого поля» лишь для того, чтобы сообщить, что уже вышла замуж в городе, почему-то начинает ощущать здешнюю жизнь как живительный источник, настоящий родник, из которого можно черпать силы и просто радость существования.
Между прочим, представленный под занавес кинофестиваля фильм Эрнеста Абдыжапарова вдоволь повеселил публику (преимущественно молодёжь) в Белом зале Дома кино. Но, наверно, фактом существования на свете киргизской комедии были удивлены именно те, кто не знал об иронической манере подачи материала в предшествующих работах Абдыжапарова: более абсурдистской «Остановке» или не лишённой сатирических ноток «Сельской управе». А в «Светлой прохладе» сценарист-режиссёр-композитор в одном лице проявил себя ещё и как лирик, который хоть и высмеивает закоснелый обряд умыкания невест, но одновременно раскрывает довольно неожиданный душевный план поведанной истории про городскую девушку, случайно оказавшуюся женой молодого пастуха.
Вот и в «Океане» Михаила Косырева-Нестерова на протяжении первой половины повествования искренне недоумеваешь: зачем понадобилось российскому режиссёру отправляться на далёкие Карибы да к тому же разыгрывать неприхотливый сюжет (не без аллюзий на «Рокко и его братья») с участием местных исполнителей?! Ведь всё это вполне могло произойти где-нибудь на Чёрном море, а потом в Москве… Но только вряд ли бы оказалось проникнуто столь стихийным витальным началом, неудержимым и бурным потоком словно захваченной врасплох действительности, хотя оператор Олег Лукичёв, пожалуй, злоупотребляет постоянной съёмкой с рук, и это лихорадочное видеоизображение уж точно не нуждалось в переводе на широкоэкранный формат.
Напротив, «Дикое поле» Михаила Калатозишвили порой выглядит излишне статичным и медлительным, так что трудно поверить в то, что в основе почти двухчасовой ленты - всего лишь 26-страничный сценарий Петра Луцика и Алексея Саморядова, написанный пятнадцать лет назад. Мне довелось ещё ранней весной увидеть рабочий материал картины с «грязной» фонограммой и без музыки. А на сей раз гораздо полнокровнее для меня прозвучала тема «фантасмагории российской жизни» благодаря точно существующим в предлагаемых обстоятельствах исполнителям ролей второго плана, среди которых особенно выразителен Роман Мадянов в качестве местного милиционера. Но парадоксальная поэтика и уникальный способ миросозерцания Луцика и Саморядова, которые умели неуловимо перейти от житейской конкретики к метафизике бытия, а в привычном порядке вещей вдруг почувствовать необъяснимую тревогу существования, всё же не схвачены и не переданы на экране так, как это прочитывается в замечательном и по-настоящему прозорливом тексте о «России, которая никогда не умрёт».
Однако в перечисленных фильмах есть интересный (пусть не всегда безупречный) поиск кинематографического эквивалента рассказываемых историй. Куда в большей степени неадекватность и даже старомодность изъяснения на языке кино присуща не только узбекской мелодраме «Забаржад» Баходыра Адылова об одиночестве тридцатилетней женщины, но, как ни странно, и казахской осовремененной версии «Анны Карениной» под названием «Шуга» (такой признанный на Западе мастер, как Дарежан Омирбаев, не снимал целых шесть лет и, кажется, пребывает ныне в состоянии творческой усталости). А другая казахская постановщица Гульшад Омарова в своей новой работе «БаксЫ», увы, не избежала соблазнов и шаблонов типичного коммерческого кинематографа про бизнесменов-бандитов (поэтому и вариант произношения названия как «БАксы» тоже возможен), хотя взялась поведать о том, как деревенская знахарка пытается исцелить и тела, и души всех страждущих.
Сложнее обстоит дело с ещё одним казахским фильмом «Стриж» молодого дебютанта Абая Кулбая, который получил несколько премий, включая главную (была поделена поровну со «Светлой прохладой») на прошлогоднем фестивале «Евразия» в Алматы. Тематика и проблематика современной подростковой драмы о трудностях (а когда легко бывает?!) вхождения в жизнь ершистой и нередко ведущей себя по-мальчишески старшеклассницы по прозвищу Стриж не может не привлечь аутентичностью происходящего, хотя иногда ловишь себя на впечатлении, что смотришь некое любительское кино, заснятое чуть ли не на мобильный телефон, настолько оно небрежно и неряшливо. Да и в сцене изнасилования юной героини пьяным бизнесменом авторам изменяет и чувство правды, и чувство меры.
Зато после просмотра иной подростковой ленты «Класс» эстонца Ильмара Раага совершенно не случайно в Белом зале московского Дома кино состоялось долгое и бурное обсуждение. Картина действительно классная - можно сказать, это наш ответ американцу Гасу Ван Сэнту и его «Слону». А почему «наш»? Да потому что и сам автор признался, что использовал кое-что из личного опыта пребывания в школе и армии ещё в советские времена. И из своих киновпечатлений, которые косвенно повлияли на его замысел, назвал «Чучело» Ролана Быкова. А из эстонских фильмов того периода следовало бы упомянуть «Игры для детей школьного возраста» Лейды Лайус и Арво Ихо.
Но главное - «Класс» невероятно актуален и социально животрепещущ также и для сегодняшней российской действительности. Вот только у нас вообще не снимают такие честные и правдивые, хоть и жёсткие и безжалостные произведения о том, что школа является, по сути, моделью общества, причём там все общественные контрасты и противоречия выражены даже с большей определённостью. И когда пошли финальные титры, в зале раздались крики «Браво!». Нечасто подобное услышишь теперь в кино!