Об особых детях
АМИЧИС Э. ДЕ. Сердце: Записки школьника / Эдмондо Де Амичис; Пер. с итал. В. Давиденковой; Худож В. Фиросова. - М.: Камея, 1993. - 271 с. - Слепые дети, Глухонемая.
«... смотри с уважением на детей, которые, пара за парой, выходят из разных институтов: слепых, глухонемых, калек, сирот, брошенных детей. Помни, что это перед тобой проходят горе и милосердие человечества.
- Правда ли, синьор учитель, что вы учили слепых?
- Да, в течение многих лет, - ответил тот, и тогда Деросси негромко прибавил:
- Расскажите нам о них что-нибудь.
- Ах, мальчики, подумайте о том, что некоторые из них потеряли зрение в течение нескольких дней, другие - после долгих лет болезни и многих страшных хирургических операций, а многие так и родились, во мраке ночи, которая для них никогда не засияет зарей, вошли в мир, как в огромное подземелье, не знают даже, как выглядит человеческое лицо! Представьте себе, как они должны были страдать и как страдают, когда смутно стараются понять страшную разницу между ними и теми, кто видит и как они спрашивают себя: «Откуда же взялась эта разница? Ведь мы ни в чем не виноваты». ...... когда я расставался со слепыми детьми, мне казалось, что мы - это счастливое исключение, что мы обладаем незаслуженной привилегией видеть дома, людей, небо. .... я уверен, что среди вас нет ни одного, кто не почувствовал бы себя готовым отдать часть своего собственного зрения, чтобы дать хотя бы слабый отблеск его этим бедным детям, для которых солнце не имеет света, а мать - лица. <...>
Институт находился совсем близко. Пока мы шли по улице, садовник разговаривал со мной и делался все более и более грустным:
- Ах, моя бедная Джиджа! Родиться с таким пороком, быть глухонемой! Подумать только, я ни разу не слышал от нее слова «отец», а она никогда не слышала от меня «доченька». ... Три года меня не было дома. Она выросла, скажи мне, за это время? Она довольна, счастлива?
- Сейчас увидите, сейчас увидите, - отвечал я ему, ускоряя шаги.<...>
Учительница улыбнулась и тихо спросила у девочки:
- Кто это за тобой приехал?
И тогда девочка каким-то хриплым, странным и однообразным голосом, но совершенно отчетливо, улыбаясь произнесла:
- Э-то мой о-тец.
Садовник отскочил назад и закричал как безумный:
- Она говорит! Ты говоришь, доченька, говоришь? <...> Ах, какой замечательный денек! Вот это, что называется, утешили! <...> Спасибо от всего сердца. <...> Пойдем, пойдем, доченька, моя немуша, мое сокровище!
- А девочка воскликнула своим хриповатым голосом:
Ка-кое солнце!»
БРУШТЕЙН, А.Я. Дорога уходит в даль, любое издание, первые две книги трилогии.
Юлькины ноги не ходят, они поражены рахитом от жизни впроголодь в темном погребе. Она - не из главных героинь этой замечательной книжки, но забыть ее невозможно. Судьба Юльки - капля воды, в которой видно, как входит в жизнь человека исцеление, когда рушатся, казалось бы, непреодолимые стены из предрассудков между ним и другими людьми, когда помощь тому, кто в нужде, становится не только естественной потребностью, но и радостью для того, кто ее оказывает.
ГЛЕЙЦМАН М. Болтушка: Повесть / Морис Глейцман; Пер. с англ. М. Бородицкой. - М.: ОГИ, 2003, 2008. - 144 с.
С сайта Центральной городской библиотеки для детей и юношества г. Новоуральска
http://www.child-library.ru/adult-readind-with-child-OGI.html
Книга Моррис Глейцман «Болтушка» затрагивает очень важную проблему - проблему толерантности: понимания, уважения друг к другу. Мы, люди, живущие на планете Земля, все разные, разные по языку, цвету кожи, религии, культуре, обычаям, разные по темпераменту, поведению, привычкам. У каждого из нас есть свои проблемы: у некоторых нет друзей, у кого-то проблемы на работе, в семье, в школе, кто-то не понимает юмора, а у Ровены Бетс - главной героини этой книги - врожденная анатомическая особенность гортани, которая не позволяет ей говорить. Ровена - умная, красивая девочка, она постоянно о чем-то размышляет, пишет быстрее, чем ее одноклассники, умеет общаться на языке жестов. Она взрослее многих своих сверстников: в свои 12 лет она знает, как тяжело терять самых близких: маму и лучшую подругу, как тяжело быть не такой как все, как неосторожным словом, жестом можно ранить другого человека, даже самого дорогого. Девочка умеет остро чувствовать и переживать. Так переживает она за своего замечательного папу - настоящего товарища и друга, готового всегда броситься на защиту любимой дочери. Папа Ровены живет не так, как все люди. Он всегда абсолютно искренен, может горланить песни, если у него хорошо на душе, не стесняясь того, что у него нет слуха, ярко и необычно одеваться. Многие люди не понимают его и готовы унизить за эту абстрактную искренность. Он их пугает тем, что не похож на них. Особенно нетерпимы оказываются те, кого когда-то унижали самих. Осудить, насмехаться, смотреть свысока намного легче, чем научиться понимать, помогать, не принося страдания, и, наконец, признать право каждого быть самим собой. И если мы это поймем, тогда мы заметим, что у слепых более тонкий слух, чем у зрячих, а глухие люди различают больше цветовых нюансов, чем слышащие, а обычные (здоровые) люди могут помочь и тем, и другим и сделать их и свою жизнь радостнее и счастливее. Как хорошо, если бы это поняли все люди на нашей планете, как это поняла Ровена.
КРАПИВИН В. Самолет по имени Сережка: Повесть / Владислав Петрович Крапивин. - М.: АСТ, 2005. И любое другое издание
Из рекомендательного указателя литературы «Книги, помогающие жить»
Центральной городской детской библиотеки г. Москвы им. А. П. Гайдара:
http://www.gaidarovka.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=253&Itemid=284
Роме Смородкину из повести “Самолет по имени Сережка” одиннадцать лет. Половину жизни он провел в инвалидном кресле - в раннем детстве мальчик упал спиной на железный прут. Мама считает, что Роме лучше жить в интернате для инвалидов, где созданы специальные условия для таких ребят, как он. Но сам Рома другого мнения: «Мне казалось, что интернат похож на больницы, в которых я лежал много раз и подолгу. И которые мне тошно вспоминать. Опять будут палаты с кроватями в ряд, белые халаты, запах лекарств и кухни, который не исчезает в коридорах. Короче говоря, казенный дом. И не единого уголка, где можно остаться одному. Я же там зачахну от тоски! Мне надо, чтобы вокруг были родные стены, которые я люблю до последней трещинки. Чтобы рядом все было привычное, мое. Мой стеллаж с книгами, мой телевизор, мой булькающий и ворчливый кран на кухне, мой пылесос, с которым я управляюсь не хуже мамы. Мой балкон и мой двор за окнами. И чтобы мама была рядом каждый день. Вернее каждое утро и каждый вечер... Неужели она этого не понимает?! А мама снова и снова заводила разговор об интернате: - Тебе нужен коллектив, товарищи. Такие же, как ты. Чтобы ты чувствовал себя равным среди равных... Но я не хотел быть таким равным. Нет, не подумайте, что я как-то по нехорошему относился к инвалидам. Если бы я сам умел ходить, я мог бы вполне подружиться с больными ребятами и помогал бы им во всем. От души, а не из жалости. По-моему, такие ребята всегда должны быть с обыкновенными мальчишками и девчонками. И среди них стараться себя чувствовать равными».
Рома всей душой стремится к чуду, которое смогло бы разорвать суровую реальность. И у него появляется друг, умеющий превращаться в самолет…
КРОТОВ В. За бродячим подсолнухом: Сказ. повесть. В 2-х кн. / Виктор Кротов; Худож. А. Власова. - М.: Центр «Нарния», 2003. - Кн. 1 - 288 с.: ил.; Кн. 2 - 192 с.
Девочка Кю, увлекающаяся верховой ездой, и её брат Айн, прикованный к инвалидной коляске, отравились в сказочное путешествие и никак не ожидали, что их ждёт такая чехарда невероятных встреч и приключений. Вот Манная Тётя, которая может превращаться во что угодно. Вот самовольный вертолёт свил себе гнездо на вершине горы. Вот кругодыры живут, не замечая неба над головой. В таком путешествии не заскучаешь, даже если просто оглядываться по сторонам. Но брат и сестра втянуты в самую гущу событий. Ведь они не просто гостят в удивительных сказочных мирах, а стремятся отыскать неугомонный бродячий подсолнух, чтобы узнать его тайну. Айн и Кю проходят через один сказочный мир за другим. В мире догадок они встречают и лазальщика Гарби-Барби-Варби-Бара по имени Топпи, и Секундёнка, который делает всё так быстро, что никто не успевает заметить, и многорукого, многоногого Бимби-Кримби, и клоунессу Дрипочку и побывать в гостях у Вечности. Тем временем Айн учится у сестры ездить на лошади, а её учит водить автомобиль. И оба продолжают учиться Искусству Человеческой Жизни, пониманию её замысла и осуществления.
КУЛИДЖ С. Что Кейти делала; Что Кейти делала в школе; Что Кейти делала потом: Повести / Сюзан Кулидж; Пер. с англ. и предисл. М. Батищевой. - СПб.: Лениздат, 1999. - 448 с.: ил. - (Незнакомая классика. Книга для души), 2008, Глобулус, пер. Л. Иотковской.
С сайта «Американская и канадская классика для детей и юношества
в переводах М. Ю. Батищевой»
http://familyclassics.narod.ru/katy1.html
Бойкая, веселая и жизнерадостная Кейти любит своих братьев и сестер, но, вопреки своим самым лучшим намерениям, вечно вовлекает их в ужасные проделки. И все же она надеется стать им примером, а когда вырастет обязательно будет кем-нибудь знаменитым. Но одна минута непослушания - и, получив травму позвоночника, Кейти оказывается прикованной к постели. Надежда на выздоровление есть, но как долго ждать! А братья и сестры за это время уйдут вперед в учебе и совсем забудут ее в ее комнате! Но, может быть, можно обратить на пользу себе и другим годы, которые предстоит провести в Школе Страдания? Может быть, можно найти подход к каждому, даже оставаясь прикованной к постели? Ведь у каждого человека, как у каждой вещи, есть своя "ручка", только надо знать, как за нее взяться...
МУРАШОВА Е. Изюмка: Повесть / Екатерина Вадимовна Мурашова // Журн. «Костёр», 1992, №№ 10-11.
Это необыкновенно светлая и добрая ранняя повесть Екатерины Мурашовой о мальчике-подростке, которому трудно общаться с людьми и учиться, потому что его родители много пили. Он очень любит зверей, понимает их и всегда находит с ними общий язык. Он был счастлив, пока ему разрешали помогать смотрителю в Зоопарке, но счастье было недолгим. А еще у него великолепное чувство цвета и линии и кажется, он мог бы прекрасно рисовать... Эта повесть с открытым концом, как бы обращенным к миру вопросом - как помочь Изюмке?
МУРАШОВА Е. Полоса отчуждения (Обратно он не придет): Повесть / Екатерина Вадимовна Мурашова // Сб. «Дружба». - Спб.: Дет. Лит., 1991; Сб. «Барабашка - это я». - М.:«Дет. Лит.», 1998.
С сайта Челябинской областной детской библиотеки им. В. Маяковского
http://www.chodb.uu.ru/ArtWorks/ArtLiterKinder/Podrostok/Podrostok.htm
Разные обстоятельства способны заставить человека пересмотреть отношение к себе и своему окружению: встреча, книга, приобщение к чужой беде… Для тринадцатилетней Ольги, героини повести Е. Мурашовой «Обратно он не придет» все они соединились в одно. Ее случайными знакомыми, а потом и друзьями стали обитатели «полосы отчуждения» - захламленной железнодорожным мусором территории. Здесь обосновались беглецы из детского дома, сироты при живых родителях - подросток Васька и маленький первоклассник Жека, тяжко страдающий эпилепсией. Жека был безуспешен в учении, истощен болезнью, не умел играть и радоваться. Васька, затеявший бегство из «инкубатора», спасал Жеку от специнтерната для олигофренов. В «полосе» он устраивал их жилище, быт, добывал еду, лечил Жеку…
Жизнь ребят была совсем не похожа на жизнь вполне благополучной Ольги, правда, пережившей недавно развод родителей, переезд на другую квартиру, смену школы. Встретившись однажды с Васькой и Жекой, она знала, что не сможет «уже жить так, как будто никогда не видела» их. Однако ее попытки искать помощи у взрослых не увенчались успехом. Родители, бабушка, учительница оказались не способными принять и трезво оценить реалии беспризорничества. Тринадцатилетняя Ольга готова принять на себя ответственность большую, чем взрослые люди, которые заученно повторяют, что "детей, которые по тем или иным причинам остаются без родителей, у нас воспитывает государство". И Ольга делает для ребят то, что может: играет с Жекой и читает ему книжки, устраивает прогулку по центру Петербурга, помогает вести нехитрый быт, буквально спасает внезапно заболевшего малыша благодаря медицинским познаниям, почерпнутыми от бабушки-педиатра. Жизнь поворачивается к ней весьма неприглядной стороной, и Ольга не хочет прятаться от нее, зажмуриваться или делать вид, что ее это не касается. Эту внутреннюю позицию героини хорошо выражает реплика тихой, болезненной и начитанной одноклассницы Иры Смирновой: «Мне даже нужно волноваться. Иначе я вообще никогда человеком не стану». Автор истолковывает человечность как сопричастность и соучастие в судьбах других людей. А бесчеловечность - как безразличие: «Это когда есть еда, одежда и всякое другое, но нет человека. И не только вокруг, но и в тебе самом его никто не видит».
Так под влиянием «дурного общества» происходит становление характера героини, «накопление» человечности. Щадя своих близких, она по-прежнему скрывает от них тайну «полосы отчуждения». «Она стала резче, грубее, злее», - жалуется классная руководительница. Любящие и любимые Ольгой родители, бабушка, склонны искать причины перемен в ее характере и поведении в переходном возрасте, акселерации, недостатке витаминов, соблазнах улицы… Они готовы подвергнуть девочку унизительной процедуре, чтобы установить причину ее ночной отлучки. Они не в силах преодолеть «полосу отчуждения», которая разделяет их с повзрослевшей дочерью. Они - из поколения «старых туристов» - шестидесятников. Люди, живущие социальными иллюзиями в жестком современном мире.
Финал книги драматичен. Окончательное помешательство Жеки вынуждает Ваську «сдаться» тем, кто бесплатно кормит, одевает, учит, лечит, развлекает… Название книги - «Обратно он не придет» - обнадеживает: возвращается Васька в «инкубатор» не надолго. Есть в Ваське достоинство, находчивость, мужицкая сметка и трудовая хватка. Умеет он постоять за себя и на кусок хлеба заработать. Да только мир для него - за «полосой отчуждения» и вся Васькина будущая жизнь зависит от людей, способных увидеть в нем человека. А пока в финале повести этот мир смотрит на Ваську, Жеку и Ольгу, приближающихся к вокзалу, глазами ужаса, удивления и страха.
НАЗАРКИН Н. Изумрудная рыбка. Палатные рассказы / Николай Назаркин; Худож. Н. Петрова; Предисл., послесл. М. Порядиной. - М.: Самокат, 2007. - 112 с.: ил. - (Лучшая новая книжка).
«А утром Толика на месте не оказалось. Малыш Владик, из одной палаты с Толиком, сказал, что ночью Толику стало плохо и его увезли. Я не стал паниковать, а сразу пошел к дверям кухни - Катя Васильевна должна скоро смену сдавать, значит, сейчас наверняка чай пьет.
Я сунул голову в кухню и спросил, чего там с Толиком.
- На седьмой его перевели, в новый корпус, - сказала Катя Васильевна. - Сильное кровоизлияние в правую почку.
Я кивнул. Седьмой этаж - это реанимация.
- Ох ты, Господи! - всполошилась баба Нюра, которая пила чай с Катей Васильевной. - Он же только вечером тут скакал, поднос какой-то спрашивал!..
Странные эти взрослые иногда бывают. Вчера скакал, а сегодня лежит. Чего тут такого-то? Мы все здесь такие. Ничего, все на седьмом побывали и пока вот скачем. Рыцарь должен уметь смотреть в глаза своей судьбе. Нормальная жизнь».
Из послесловия Ксении Молдавской:
Изумрудная рыбка» покоряет удивительным «русским детским» языком, искренностью и «настоящностью». Николай Назаркин сам был когда-то маленьким пациентом и показывает жизнь больницы изнутри. Но не думайте, что в книжке будет одно нытье и скука - умению дружить и радоваться жизни у героев «палатных» рассказов можно только поучиться! Сборник рассказов «Изумрудная рыбка» - дебют Николая Назаркина в литературе - был сразу замечен критиками и получил Малую премию Национальной детской литературной премии «Заветная мечта».
САУТОЛЛ А. Пусть шарик летит!: Повесть / Айвен Саутолл; Пер. с англ. Н. Дезен; Послесл. А. Прихожан, Н. Толстых. - М.: ОГИ, 2002. - 132 с. - (Мы вместе).
С сайта Центральной городской библиотеки для детей и юношества г. Новоуральска
http://www.child-library.ru/teenager-moda-OGI.html
Джон Клемент Самнер из книги Айвена Саутолла «Пусть шарик летит» не может бегать, прыгать, лазить по деревьям, потому что у него заболевание, которое ограничивает его в движениях. Родители его очень любят, стараются найти полезные по его силам занятия, чтобы мальчику не было скучно. Но для Джона самое страшное в жизни не его болезнь, а постоянные ограничения: «Нет. Тебе это нельзя делать. Опасно». Поэтому, когда Джон остается один, он сознательно нарушает все запреты и залезает на самое высокое дерево. Эту книгу очень полезно прочитать всем родителям, в доме которых есть подростки, и любому ребенку, а не только детям с ограниченными возможностями. Основная проблема у всех родителей, имеющих детей-подростков, излишняя опека. Конечно, самостоятельность и свобода, к которой стремятся подростки, всегда сопряжены с опасностью потому, что ребенок не всегда может точно оценить ситуацию, понять последствия своих поступков. Поэтому взрослому всегда хочется сделать это за него. Такая забота нужна и ребенку, и подростку. Она создает чувство защищенности. Но все имеет свои границы. Иногда эта забота, опека превращается в гиперопеку (особенно если речь идет о больном ребенке) и делает его беззащитным перед окружающим миром. А ведь рано или поздно всякий человек сталкивается с этим миром один на один. Поэтому не жалеть, не ахать и причитать, а готовить к жизни, научить ответственности за свои поступки, умению самому принимать решения, понимать свои особенности, связанные с болезнью, умению контролировать, управлять ею. «Я иной чем другие, но я не хуже других» - убедить в этом подростка очень важно, ведь именно в этом возрасте он должен найти и определить, в чем его уникальность, и понять, что не надо страшиться будущего.
ШМИТТ Э.-Э. Оскар и Розовая Дама. Мсье Ибрагим и цветы Корана. Дети Ноя: Повести / Пер. с фр. А. Браиловского, Г. Соловьевой, Д. Мудролюбовой. - СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2008. - 272 с. И любое другое издание.
Из материалов сайта «Театральный смотритель»
http://www.smotr.ru/chehov6/c6_oscar.htm
В больнице после неудачной операции умирает от рака крови десятилетний мальчик Оскар. Он знает, что он умирает. Жить ему осталось всего несколько (двенадцать) дней, за ним ухаживает старая сестра милосердия в розовой униформе, он к ней очень привязался, она к нему тоже. Поскольку действие начинается 19 декабря, Оскар скончается ровнехонько под Рождество. Розовая дама предлагает безнадежно больному парнишке две игры. Первая: будем считать, что каждый день твоей жизни равняется десяти годам среднестатистической, общечеловеческой. Вторая: каждый день ты будешь писать письма Господу Богу. Не за просто так, разумеется: ежедневно Бог будет исполнять одно твое душевное желание. «Душевное» - это значит, что выпрашивать себе выздоровление, центнер пирожных и все прочее, с чем адресуются к Деду Морозу, не имеет смысла. Бог не Дед Мороз. Он существует взаправду и делает только то, что нужно для души. Его (как, впрочем, и себя) нельзя унижать просьбами насчет пирожных.
Первое письмо, начинающееся и кончающееся вполне трафаретно («Дорогой Бог! /.../Целую, Оскар»), содержит в постскриптуме понятную, самую жгучую просьбу: «Ответь мне, пожалуйста, как прошла операция. В смысле: я сейчас умру или когда-нибудь потом?» Второе начинается со слов: «Дорогой Бог! Ну, ты силен!» - и дальше восхищенный Оскар описывает, как удалось ему подслушать разговор между врачом и родителями: мы сделали все, что могли, но шансов почти не было и т.д. Близкая смерть уже менее важна, чем восторг: «Я попросил - Ты сделал! Это здорово. Целую, Оскар».
«... смотри с уважением на детей, которые, пара за парой, выходят из разных институтов: слепых, глухонемых, калек, сирот, брошенных детей. Помни, что это перед тобой проходят горе и милосердие человечества.
- Правда ли, синьор учитель, что вы учили слепых?
- Да, в течение многих лет, - ответил тот, и тогда Деросси негромко прибавил:
- Расскажите нам о них что-нибудь.
- Ах, мальчики, подумайте о том, что некоторые из них потеряли зрение в течение нескольких дней, другие - после долгих лет болезни и многих страшных хирургических операций, а многие так и родились, во мраке ночи, которая для них никогда не засияет зарей, вошли в мир, как в огромное подземелье, не знают даже, как выглядит человеческое лицо! Представьте себе, как они должны были страдать и как страдают, когда смутно стараются понять страшную разницу между ними и теми, кто видит и как они спрашивают себя: «Откуда же взялась эта разница? Ведь мы ни в чем не виноваты». ...... когда я расставался со слепыми детьми, мне казалось, что мы - это счастливое исключение, что мы обладаем незаслуженной привилегией видеть дома, людей, небо. .... я уверен, что среди вас нет ни одного, кто не почувствовал бы себя готовым отдать часть своего собственного зрения, чтобы дать хотя бы слабый отблеск его этим бедным детям, для которых солнце не имеет света, а мать - лица. <...>
Институт находился совсем близко. Пока мы шли по улице, садовник разговаривал со мной и делался все более и более грустным:
- Ах, моя бедная Джиджа! Родиться с таким пороком, быть глухонемой! Подумать только, я ни разу не слышал от нее слова «отец», а она никогда не слышала от меня «доченька». ... Три года меня не было дома. Она выросла, скажи мне, за это время? Она довольна, счастлива?
- Сейчас увидите, сейчас увидите, - отвечал я ему, ускоряя шаги.<...>
Учительница улыбнулась и тихо спросила у девочки:
- Кто это за тобой приехал?
И тогда девочка каким-то хриплым, странным и однообразным голосом, но совершенно отчетливо, улыбаясь произнесла:
- Э-то мой о-тец.
Садовник отскочил назад и закричал как безумный:
- Она говорит! Ты говоришь, доченька, говоришь? <...> Ах, какой замечательный денек! Вот это, что называется, утешили! <...> Спасибо от всего сердца. <...> Пойдем, пойдем, доченька, моя немуша, мое сокровище!
- А девочка воскликнула своим хриповатым голосом:
Ка-кое солнце!»
БРУШТЕЙН, А.Я. Дорога уходит в даль, любое издание, первые две книги трилогии.
Юлькины ноги не ходят, они поражены рахитом от жизни впроголодь в темном погребе. Она - не из главных героинь этой замечательной книжки, но забыть ее невозможно. Судьба Юльки - капля воды, в которой видно, как входит в жизнь человека исцеление, когда рушатся, казалось бы, непреодолимые стены из предрассудков между ним и другими людьми, когда помощь тому, кто в нужде, становится не только естественной потребностью, но и радостью для того, кто ее оказывает.
ГЛЕЙЦМАН М. Болтушка: Повесть / Морис Глейцман; Пер. с англ. М. Бородицкой. - М.: ОГИ, 2003, 2008. - 144 с.
С сайта Центральной городской библиотеки для детей и юношества г. Новоуральска
http://www.child-library.ru/adult-readind-with-child-OGI.html
Книга Моррис Глейцман «Болтушка» затрагивает очень важную проблему - проблему толерантности: понимания, уважения друг к другу. Мы, люди, живущие на планете Земля, все разные, разные по языку, цвету кожи, религии, культуре, обычаям, разные по темпераменту, поведению, привычкам. У каждого из нас есть свои проблемы: у некоторых нет друзей, у кого-то проблемы на работе, в семье, в школе, кто-то не понимает юмора, а у Ровены Бетс - главной героини этой книги - врожденная анатомическая особенность гортани, которая не позволяет ей говорить. Ровена - умная, красивая девочка, она постоянно о чем-то размышляет, пишет быстрее, чем ее одноклассники, умеет общаться на языке жестов. Она взрослее многих своих сверстников: в свои 12 лет она знает, как тяжело терять самых близких: маму и лучшую подругу, как тяжело быть не такой как все, как неосторожным словом, жестом можно ранить другого человека, даже самого дорогого. Девочка умеет остро чувствовать и переживать. Так переживает она за своего замечательного папу - настоящего товарища и друга, готового всегда броситься на защиту любимой дочери. Папа Ровены живет не так, как все люди. Он всегда абсолютно искренен, может горланить песни, если у него хорошо на душе, не стесняясь того, что у него нет слуха, ярко и необычно одеваться. Многие люди не понимают его и готовы унизить за эту абстрактную искренность. Он их пугает тем, что не похож на них. Особенно нетерпимы оказываются те, кого когда-то унижали самих. Осудить, насмехаться, смотреть свысока намного легче, чем научиться понимать, помогать, не принося страдания, и, наконец, признать право каждого быть самим собой. И если мы это поймем, тогда мы заметим, что у слепых более тонкий слух, чем у зрячих, а глухие люди различают больше цветовых нюансов, чем слышащие, а обычные (здоровые) люди могут помочь и тем, и другим и сделать их и свою жизнь радостнее и счастливее. Как хорошо, если бы это поняли все люди на нашей планете, как это поняла Ровена.
КРАПИВИН В. Самолет по имени Сережка: Повесть / Владислав Петрович Крапивин. - М.: АСТ, 2005. И любое другое издание
Из рекомендательного указателя литературы «Книги, помогающие жить»
Центральной городской детской библиотеки г. Москвы им. А. П. Гайдара:
http://www.gaidarovka.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=253&Itemid=284
Роме Смородкину из повести “Самолет по имени Сережка” одиннадцать лет. Половину жизни он провел в инвалидном кресле - в раннем детстве мальчик упал спиной на железный прут. Мама считает, что Роме лучше жить в интернате для инвалидов, где созданы специальные условия для таких ребят, как он. Но сам Рома другого мнения: «Мне казалось, что интернат похож на больницы, в которых я лежал много раз и подолгу. И которые мне тошно вспоминать. Опять будут палаты с кроватями в ряд, белые халаты, запах лекарств и кухни, который не исчезает в коридорах. Короче говоря, казенный дом. И не единого уголка, где можно остаться одному. Я же там зачахну от тоски! Мне надо, чтобы вокруг были родные стены, которые я люблю до последней трещинки. Чтобы рядом все было привычное, мое. Мой стеллаж с книгами, мой телевизор, мой булькающий и ворчливый кран на кухне, мой пылесос, с которым я управляюсь не хуже мамы. Мой балкон и мой двор за окнами. И чтобы мама была рядом каждый день. Вернее каждое утро и каждый вечер... Неужели она этого не понимает?! А мама снова и снова заводила разговор об интернате: - Тебе нужен коллектив, товарищи. Такие же, как ты. Чтобы ты чувствовал себя равным среди равных... Но я не хотел быть таким равным. Нет, не подумайте, что я как-то по нехорошему относился к инвалидам. Если бы я сам умел ходить, я мог бы вполне подружиться с больными ребятами и помогал бы им во всем. От души, а не из жалости. По-моему, такие ребята всегда должны быть с обыкновенными мальчишками и девчонками. И среди них стараться себя чувствовать равными».
Рома всей душой стремится к чуду, которое смогло бы разорвать суровую реальность. И у него появляется друг, умеющий превращаться в самолет…
КРОТОВ В. За бродячим подсолнухом: Сказ. повесть. В 2-х кн. / Виктор Кротов; Худож. А. Власова. - М.: Центр «Нарния», 2003. - Кн. 1 - 288 с.: ил.; Кн. 2 - 192 с.
Девочка Кю, увлекающаяся верховой ездой, и её брат Айн, прикованный к инвалидной коляске, отравились в сказочное путешествие и никак не ожидали, что их ждёт такая чехарда невероятных встреч и приключений. Вот Манная Тётя, которая может превращаться во что угодно. Вот самовольный вертолёт свил себе гнездо на вершине горы. Вот кругодыры живут, не замечая неба над головой. В таком путешествии не заскучаешь, даже если просто оглядываться по сторонам. Но брат и сестра втянуты в самую гущу событий. Ведь они не просто гостят в удивительных сказочных мирах, а стремятся отыскать неугомонный бродячий подсолнух, чтобы узнать его тайну. Айн и Кю проходят через один сказочный мир за другим. В мире догадок они встречают и лазальщика Гарби-Барби-Варби-Бара по имени Топпи, и Секундёнка, который делает всё так быстро, что никто не успевает заметить, и многорукого, многоногого Бимби-Кримби, и клоунессу Дрипочку и побывать в гостях у Вечности. Тем временем Айн учится у сестры ездить на лошади, а её учит водить автомобиль. И оба продолжают учиться Искусству Человеческой Жизни, пониманию её замысла и осуществления.
КУЛИДЖ С. Что Кейти делала; Что Кейти делала в школе; Что Кейти делала потом: Повести / Сюзан Кулидж; Пер. с англ. и предисл. М. Батищевой. - СПб.: Лениздат, 1999. - 448 с.: ил. - (Незнакомая классика. Книга для души), 2008, Глобулус, пер. Л. Иотковской.
С сайта «Американская и канадская классика для детей и юношества
в переводах М. Ю. Батищевой»
http://familyclassics.narod.ru/katy1.html
Бойкая, веселая и жизнерадостная Кейти любит своих братьев и сестер, но, вопреки своим самым лучшим намерениям, вечно вовлекает их в ужасные проделки. И все же она надеется стать им примером, а когда вырастет обязательно будет кем-нибудь знаменитым. Но одна минута непослушания - и, получив травму позвоночника, Кейти оказывается прикованной к постели. Надежда на выздоровление есть, но как долго ждать! А братья и сестры за это время уйдут вперед в учебе и совсем забудут ее в ее комнате! Но, может быть, можно обратить на пользу себе и другим годы, которые предстоит провести в Школе Страдания? Может быть, можно найти подход к каждому, даже оставаясь прикованной к постели? Ведь у каждого человека, как у каждой вещи, есть своя "ручка", только надо знать, как за нее взяться...
МУРАШОВА Е. Изюмка: Повесть / Екатерина Вадимовна Мурашова // Журн. «Костёр», 1992, №№ 10-11.
Это необыкновенно светлая и добрая ранняя повесть Екатерины Мурашовой о мальчике-подростке, которому трудно общаться с людьми и учиться, потому что его родители много пили. Он очень любит зверей, понимает их и всегда находит с ними общий язык. Он был счастлив, пока ему разрешали помогать смотрителю в Зоопарке, но счастье было недолгим. А еще у него великолепное чувство цвета и линии и кажется, он мог бы прекрасно рисовать... Эта повесть с открытым концом, как бы обращенным к миру вопросом - как помочь Изюмке?
МУРАШОВА Е. Полоса отчуждения (Обратно он не придет): Повесть / Екатерина Вадимовна Мурашова // Сб. «Дружба». - Спб.: Дет. Лит., 1991; Сб. «Барабашка - это я». - М.:«Дет. Лит.», 1998.
С сайта Челябинской областной детской библиотеки им. В. Маяковского
http://www.chodb.uu.ru/ArtWorks/ArtLiterKinder/Podrostok/Podrostok.htm
Разные обстоятельства способны заставить человека пересмотреть отношение к себе и своему окружению: встреча, книга, приобщение к чужой беде… Для тринадцатилетней Ольги, героини повести Е. Мурашовой «Обратно он не придет» все они соединились в одно. Ее случайными знакомыми, а потом и друзьями стали обитатели «полосы отчуждения» - захламленной железнодорожным мусором территории. Здесь обосновались беглецы из детского дома, сироты при живых родителях - подросток Васька и маленький первоклассник Жека, тяжко страдающий эпилепсией. Жека был безуспешен в учении, истощен болезнью, не умел играть и радоваться. Васька, затеявший бегство из «инкубатора», спасал Жеку от специнтерната для олигофренов. В «полосе» он устраивал их жилище, быт, добывал еду, лечил Жеку…
Жизнь ребят была совсем не похожа на жизнь вполне благополучной Ольги, правда, пережившей недавно развод родителей, переезд на другую квартиру, смену школы. Встретившись однажды с Васькой и Жекой, она знала, что не сможет «уже жить так, как будто никогда не видела» их. Однако ее попытки искать помощи у взрослых не увенчались успехом. Родители, бабушка, учительница оказались не способными принять и трезво оценить реалии беспризорничества. Тринадцатилетняя Ольга готова принять на себя ответственность большую, чем взрослые люди, которые заученно повторяют, что "детей, которые по тем или иным причинам остаются без родителей, у нас воспитывает государство". И Ольга делает для ребят то, что может: играет с Жекой и читает ему книжки, устраивает прогулку по центру Петербурга, помогает вести нехитрый быт, буквально спасает внезапно заболевшего малыша благодаря медицинским познаниям, почерпнутыми от бабушки-педиатра. Жизнь поворачивается к ней весьма неприглядной стороной, и Ольга не хочет прятаться от нее, зажмуриваться или делать вид, что ее это не касается. Эту внутреннюю позицию героини хорошо выражает реплика тихой, болезненной и начитанной одноклассницы Иры Смирновой: «Мне даже нужно волноваться. Иначе я вообще никогда человеком не стану». Автор истолковывает человечность как сопричастность и соучастие в судьбах других людей. А бесчеловечность - как безразличие: «Это когда есть еда, одежда и всякое другое, но нет человека. И не только вокруг, но и в тебе самом его никто не видит».
Так под влиянием «дурного общества» происходит становление характера героини, «накопление» человечности. Щадя своих близких, она по-прежнему скрывает от них тайну «полосы отчуждения». «Она стала резче, грубее, злее», - жалуется классная руководительница. Любящие и любимые Ольгой родители, бабушка, склонны искать причины перемен в ее характере и поведении в переходном возрасте, акселерации, недостатке витаминов, соблазнах улицы… Они готовы подвергнуть девочку унизительной процедуре, чтобы установить причину ее ночной отлучки. Они не в силах преодолеть «полосу отчуждения», которая разделяет их с повзрослевшей дочерью. Они - из поколения «старых туристов» - шестидесятников. Люди, живущие социальными иллюзиями в жестком современном мире.
Финал книги драматичен. Окончательное помешательство Жеки вынуждает Ваську «сдаться» тем, кто бесплатно кормит, одевает, учит, лечит, развлекает… Название книги - «Обратно он не придет» - обнадеживает: возвращается Васька в «инкубатор» не надолго. Есть в Ваське достоинство, находчивость, мужицкая сметка и трудовая хватка. Умеет он постоять за себя и на кусок хлеба заработать. Да только мир для него - за «полосой отчуждения» и вся Васькина будущая жизнь зависит от людей, способных увидеть в нем человека. А пока в финале повести этот мир смотрит на Ваську, Жеку и Ольгу, приближающихся к вокзалу, глазами ужаса, удивления и страха.
НАЗАРКИН Н. Изумрудная рыбка. Палатные рассказы / Николай Назаркин; Худож. Н. Петрова; Предисл., послесл. М. Порядиной. - М.: Самокат, 2007. - 112 с.: ил. - (Лучшая новая книжка).
«А утром Толика на месте не оказалось. Малыш Владик, из одной палаты с Толиком, сказал, что ночью Толику стало плохо и его увезли. Я не стал паниковать, а сразу пошел к дверям кухни - Катя Васильевна должна скоро смену сдавать, значит, сейчас наверняка чай пьет.
Я сунул голову в кухню и спросил, чего там с Толиком.
- На седьмой его перевели, в новый корпус, - сказала Катя Васильевна. - Сильное кровоизлияние в правую почку.
Я кивнул. Седьмой этаж - это реанимация.
- Ох ты, Господи! - всполошилась баба Нюра, которая пила чай с Катей Васильевной. - Он же только вечером тут скакал, поднос какой-то спрашивал!..
Странные эти взрослые иногда бывают. Вчера скакал, а сегодня лежит. Чего тут такого-то? Мы все здесь такие. Ничего, все на седьмом побывали и пока вот скачем. Рыцарь должен уметь смотреть в глаза своей судьбе. Нормальная жизнь».
Из послесловия Ксении Молдавской:
Изумрудная рыбка» покоряет удивительным «русским детским» языком, искренностью и «настоящностью». Николай Назаркин сам был когда-то маленьким пациентом и показывает жизнь больницы изнутри. Но не думайте, что в книжке будет одно нытье и скука - умению дружить и радоваться жизни у героев «палатных» рассказов можно только поучиться! Сборник рассказов «Изумрудная рыбка» - дебют Николая Назаркина в литературе - был сразу замечен критиками и получил Малую премию Национальной детской литературной премии «Заветная мечта».
САУТОЛЛ А. Пусть шарик летит!: Повесть / Айвен Саутолл; Пер. с англ. Н. Дезен; Послесл. А. Прихожан, Н. Толстых. - М.: ОГИ, 2002. - 132 с. - (Мы вместе).
С сайта Центральной городской библиотеки для детей и юношества г. Новоуральска
http://www.child-library.ru/teenager-moda-OGI.html
Джон Клемент Самнер из книги Айвена Саутолла «Пусть шарик летит» не может бегать, прыгать, лазить по деревьям, потому что у него заболевание, которое ограничивает его в движениях. Родители его очень любят, стараются найти полезные по его силам занятия, чтобы мальчику не было скучно. Но для Джона самое страшное в жизни не его болезнь, а постоянные ограничения: «Нет. Тебе это нельзя делать. Опасно». Поэтому, когда Джон остается один, он сознательно нарушает все запреты и залезает на самое высокое дерево. Эту книгу очень полезно прочитать всем родителям, в доме которых есть подростки, и любому ребенку, а не только детям с ограниченными возможностями. Основная проблема у всех родителей, имеющих детей-подростков, излишняя опека. Конечно, самостоятельность и свобода, к которой стремятся подростки, всегда сопряжены с опасностью потому, что ребенок не всегда может точно оценить ситуацию, понять последствия своих поступков. Поэтому взрослому всегда хочется сделать это за него. Такая забота нужна и ребенку, и подростку. Она создает чувство защищенности. Но все имеет свои границы. Иногда эта забота, опека превращается в гиперопеку (особенно если речь идет о больном ребенке) и делает его беззащитным перед окружающим миром. А ведь рано или поздно всякий человек сталкивается с этим миром один на один. Поэтому не жалеть, не ахать и причитать, а готовить к жизни, научить ответственности за свои поступки, умению самому принимать решения, понимать свои особенности, связанные с болезнью, умению контролировать, управлять ею. «Я иной чем другие, но я не хуже других» - убедить в этом подростка очень важно, ведь именно в этом возрасте он должен найти и определить, в чем его уникальность, и понять, что не надо страшиться будущего.
ШМИТТ Э.-Э. Оскар и Розовая Дама. Мсье Ибрагим и цветы Корана. Дети Ноя: Повести / Пер. с фр. А. Браиловского, Г. Соловьевой, Д. Мудролюбовой. - СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2008. - 272 с. И любое другое издание.
Из материалов сайта «Театральный смотритель»
http://www.smotr.ru/chehov6/c6_oscar.htm
В больнице после неудачной операции умирает от рака крови десятилетний мальчик Оскар. Он знает, что он умирает. Жить ему осталось всего несколько (двенадцать) дней, за ним ухаживает старая сестра милосердия в розовой униформе, он к ней очень привязался, она к нему тоже. Поскольку действие начинается 19 декабря, Оскар скончается ровнехонько под Рождество. Розовая дама предлагает безнадежно больному парнишке две игры. Первая: будем считать, что каждый день твоей жизни равняется десяти годам среднестатистической, общечеловеческой. Вторая: каждый день ты будешь писать письма Господу Богу. Не за просто так, разумеется: ежедневно Бог будет исполнять одно твое душевное желание. «Душевное» - это значит, что выпрашивать себе выздоровление, центнер пирожных и все прочее, с чем адресуются к Деду Морозу, не имеет смысла. Бог не Дед Мороз. Он существует взаправду и делает только то, что нужно для души. Его (как, впрочем, и себя) нельзя унижать просьбами насчет пирожных.
Первое письмо, начинающееся и кончающееся вполне трафаретно («Дорогой Бог! /.../Целую, Оскар»), содержит в постскриптуме понятную, самую жгучую просьбу: «Ответь мне, пожалуйста, как прошла операция. В смысле: я сейчас умру или когда-нибудь потом?» Второе начинается со слов: «Дорогой Бог! Ну, ты силен!» - и дальше восхищенный Оскар описывает, как удалось ему подслушать разговор между врачом и родителями: мы сделали все, что могли, но шансов почти не было и т.д. Близкая смерть уже менее важна, чем восторг: «Я попросил - Ты сделал! Это здорово. Целую, Оскар».