27 января...
Как одинок убитый человек
На поле боя, стихшем и морозном.
Кто б ни пришёл к нему,
кто не придёт, -
ему теперь всё будет поздно, поздно...
Ольга Бертгольц «Памяти защитников»
27 января 1943 года - конец блокады Ленинграда...
Николай Лапшин. Акварель
...Рассуждая о детских книгах конца 40-х - начала 50-х годов ХХ века, многие искусствоведы отмечают спад творческого напряжения, поиска, которыми было отмечено «золотое время» в истории отечественной детской книги - 20-30-е годы. После довоенных гонений на самобытных ярких художников, многие мастера, работавшие ранее с изданиями для детей, отказались от экспериментов и творческих исканий в своих иллюстрациях. Кто-то начал выполнять соцзаказ. Кто-то просто перестал работать в этой области. Все так... Но как же много талантливых художников не пережило 30-е годы и войну...
27 января - день полного снятие блокады Ленинграда.
"За годы блокады погибло, по разным данным, от 300 тыс. до 1,5 млн человек... Только 3 % из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные 97 % умерли от голода..."
И мне хотелось бы просто вспомнить хотя бы нескольких художников, чьи судьбы оказались неразрывно связанными с этим городом.
Белуха Дмитрий Евгеньевич
(1889-1943)
Дмитрий Белуха родился в 1889 году, в Симферополе. Художественное образование получил в гравюрной мастерской В. Матэ (1911), затем в Академии художеств (1912-1913). Работал в журналах «Весь мир», «Огонёк» (1911-1912) и «Солнце России» (1913-1914). После службы в армии (1915-1918) продолжил обучение в Академии художеств, занимаясь у В. Шухаева (в том числе и в его мастерской (1918)) и О. Браза. В 20-е годы увлекался росписью по фарфору и работал на Государственном фарфоровом заводе, а также иллюстрировал детские книги. Он сотрудничал со многими издательствами, такими как «Akademia», «Прибой», «Время», «Радуга», оформляя издания как для детей, так и для взрослых.
Когда началась война, Белуха, как и многие художники отказался уехать из Ленинграда. Он рисовал плакаты, работал, но не смог пережить блокаду и умер в 1943 году.
Билибин Иван Яковлевич
(1876-1942)
«Настоящий национализм художника, сказывается не в том, что он заранее говорит себе: буду работать в русском стиле, а в том, что, будучи связан тысячью незаметных, но несомненных нитей со своей страной, он совершенно безотчетно и инстинктивно имеет тяготение именно к этой стране, а не к другой» - писал в начале века в своей статье о народном творчестве русского Севера Иван Билибин. Эта фраза как нельзя лучше характеризует всю творческую жизнь художника.
Он родился в селе Тарховка под Петербургом. Учился в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (1895-1898), в Мюнхене у А. Ашбе (1898), в школе-мастерской М. К. Тенишевой у И. Е. Репина (1898-1900), как вольнослушатель посещал Академию художеств (1900-1904).
Иван Яковлевич был членом объединения «Мир искусств», а с 1916 года - председателем этого общества. Сотрудничал с сатирическими журналами «Жупел» и «Адская почта». Первые же иллюстрации художника к русским народным сказкам прославили его на всю Россию. Ни одному иллюстратору русских народных сказок до Билибина, ни Е. Д. Поленовой, ни С. В. Малютину не удавалось создать цельный макет книги. Затем была работа над оформлением сказок А. С. Пушкина. Билибину одному из первых русских художников-иллюстраторов удалось создать свой, характерный, узнаваемый стиль оформления книг, который можно отнести к национально-романтической ветви стиля модерн. Иллюстрации Билибина, с подробным контурным рисунком, раскрашенным акварелью, основаны на традициях русского народного изобразительно творчества (лубок, вышивка, резьба по дереву), достижениях немецких графиков и японских ксилографов. За твердость руки называл сам себя в шутку Иван Железная рука.
Помимо работы над книгами, на протяжение всей жизни Билибин работал и как театральный художник, оформив за жизнь не один десяток спектаклей.
Унесенной волной эмиграции с родины, художник жил и работал в Египте (1920-1925) и Париже (1925-1936). Но мечтал вернуться на родину. В 1936 году переехал обратно в Ленинград, получил звание профессора (1936) и стал преподавать в Академии художеств.
Когда началась война, ему, всемирно известному художнику не однократно предлагали уехать их города, но он категорически отказывался. «Из осаждённой крепости не бегут, её защищают» - говорил он и продолжал преподавать, ходил в Академию художеств, пытался шутить. И. А. Бродский вспоминал об последних днях жизни художника: «Теперь черные глаза Ивана Яковлевича как-то особенно выделялись на осунувшемся, потемневшем и всегда грустном лице. Он по прежнему следил за собой; одетый в ватник, неизменно был «при галстуке». «Это нужно, уверяю вас, это помогает», - шутя говорил он»
До последнего дня он работал над иллюстрациями к русским народным былинам, больной, голодный, умирающий, свято веря, что его Родина выстоит в войне.
«Работа продолжается... Книга должна выйти, когда наступит победоносный мир. Книга о нашем эпическом и героическом прошлом...»
Кирнарский Марк Абрамович
(1893-1941 (1942?)
Родился в городе Погаре, Черниговской губернии. Учился сначала в Париже, в специальной архитектурной школе (1912-1913), а затем в Петрограде на архитектурном факультете Академии художеств (1912-1916) у И. А. Фомина, а так же в киевской Академии художеств у Г. И. Нарбута. С 1922 года жил в Ленинграде.
Кирнарский оформлял и иллюстрировал книги для Госиздата, издательства «Время», издательства писателей в Ленинграде. Оформленные им книги отличались высокой культурой стиля, ведь художник внимательно подходил ко всем мелочам. Особое внимание художник уделял оформлению обложек книг, решая их в плоскостно-декоративном стиле. «В лице М. А. Кирнарского - писал знаток и исследователь гравюры Э. Голлербах, - современная графика имеет мастера строгого вкуса, отличного декоратора книги, тонко чувствующего шрифт и орнамент и прекрасно владеющего техникой своего искусства. Продолжая «Нарбутовскую традицию», М.А. Кирнарский тем самым укрепляет в современной графике исконно-книжное направление, которое по праву можно считать классическим.
В основном художник создавал обложки, но в начале своей деятельности, по заказу украинского Госиздата, (в 1920 году), сделал около сотни рисунков для детской книги «Дзелень-Бом»
Кроме работы над книгами, Кирнарский занимался типографикой.
Погиб в блокадном Ленинграде.
Лапшин Николай Федорович
(1891-1942)
Родился в Петербурге, в семье купца второй гильдии. Занимался в училище Штиглица (1911), потом в Рисовальной школе при Обществе поощрения художеств (11912-1916) у И. Я. Билибина и А. А. Рылова, а так же занимался в мастерских Я. Ф. Ционглинского и М. Д. Бернштейна. После революции активно занимался преподавательской деятельностью, вел занятия во Вхутемасе (1921-1922), Гинхуке (1924-1925), Ленинградском техникуме печати (1929-1933), Академии художеств (1932-1937), Ленинградском институте инженеров коммунального строительства (1933-1941).
Много работал в технике акварели.
В 20-30-е годы занимался иллюстрированием детских книг, став одним из основоположников отечественной школы познавательной и научной иллюстрации. Лапшин был одним из немногих советских художников, сотрудничавшим не только с отечественными издательствами, но и с зарубежными.
Лапшин долго отказывался уезжать из родного города. Он пытался рисовать, почти ослепший, диктовал своей жене воспоминания о своем творческом пути, о людях, с которыми ему довелось общаться.
«И вот урывками, в чужой квартире, в 1-м этаже, под разговор и крик ребенка, в моменты, когда панический ужас оставляет мой больной мозг, я пытаюсь сосредоточиться. И опять кошмар действительности охватывает меня.
Ведь кругом разрушение, погибло самое дорогое в культуре русской - и Псков, и Новгород, и все окрестности Ленинграда - Петергоф, Царское...
Везде грохочет война, и уничтожаются и люди, и вещи. Чудятся почернелые развалины и груды развалин. А деревни - ведь что там делается...
Как же допустили фашистов так близко?».
Художник умер в блокадном Ленинграде в 1942 году, всего двух дней не дожив до отправления поезда, последнего поезда, на котором он должен был уехать вместе с сыном из осажденного города.
Тырса Николай Андреевич
(1887-1942)
Родился в селе Аралых Эриванской губернии (ныне Аралык, Турция) в семье офицера Кубанского казачьего войска. Первые навыки рисования он получил в Кубанском Александровском реальном училище в Екатеринодаре (Краснодаре) (1897-1905). Затем с перерывами учился на архитектурном отделении Академии художеств (1905-1909), но так и не окончил образование. Занимался в школе Е. Н. Званцевой у Л. С. Бакста и М. В. Добужинского (1907-1910) и в офортной мастерской у В. В. Матэ.
Николай Андреевич, как и Лапшин, принадлежал к числу основателей так называемой «ленинградской школы» иллюстрации. В технике акварели, рисунка, литографии он создавал живые, жизненные и в то же время - романтические иллюстрации, в основном выбирая для работы произведения классической литературы и книги для юношества. Наиболее яркими его работами стали иллюстрации к книгам «Осада дворца» В. А. Каверина, 1926; «Республика Шкид», Г. Г. Белых и Л. Пантелеева, 1927; «Пиковая дама» А. С. Пушкина, 1936; «Анна Каренина» Л. Н. Толстого.
«То, что он сделал с «Республикой Шкид», - вспоминал писатель Леонид Пантелеев, - казалось (и кажется) мне стоящим на грани волшебства.
Это очень точный, реалистический рисунок с едва уловимым оттенком гротеска. Короче говоря, это стиль самой повести. Шкидцев рисовали и после Тырсы - и у нас, и за границей, - и никому никогда не удавалось так верно, так легко, весело и победно схватить не только фактуру, но и самый дух нашей беспризорной мальчишеской республики.
Не забуду, как поразило меня и моего соавтора, покойного Григория Георгиевича Белых, почти фотографической сходство многих персонажей повести, людей, которых Николай Андреевич не видел и не мог видеть. Рисовал он, полагаясь только на наш, далёкий от совершентсва текст и на собственную интуицию».
Кроме работы в книге, Николай Андреевич преподавал живопись и рисунок в Училище Штиглица (1917-1922), работал в Государственных свободных художественных мастерских (1918-1922) в Петрограде,
Вёл класс рисунка и акварели в Ленинградском институте гражданских инженеров (1924-1941), руководил кафедрой графики на архитектурном факультете Академии Художеств (1932-1936).
Входил в художественные общества «Объединение новых течений в искусстве» (1922-1923), «Четыре искусства» (не только, как член, но и как учредитель, 1924-1031).
В блокаду Тырса вместе с другими художниками работал. Рисовал плакаты, сидя в холодной литографской, дежурил на крыше, получая на обед тарелочку скудного блокадного дрожжевого супа. Он мечтал дожить, дожить до победа во что бы то ни стало… Последним эшелоном через Ладогу его, уже неизлечимо больного, истощенного, решили отправить в эвакуацию.
"Через Ладогу отправлялся последний возможный эшелон, - вспоминал Валентин Курдов, - Я простился с Николаем Андреевичем в Союзе за час до его отъезда из Ленинграда.
Худенький Тырса, в валенках, в завязанной ушанке, с рюкзачком за плечами, как-то весь уменьшился.
Впервые замечаю его печальным и грустным.
Мы обнялись. Я передал ему письмо на Большую землю.
Николай Андреевич сказал мне, что взял с собой только краски и еще увозит любимый и единственный в России офорт Пикассо...»
В Вологде художник умер. Могила его не известна…
Юдин Лев Александрович
(1903-1941)
Родился в Витебске, в семье служащего. Учился в Витебском художественно-практическом институте (окончил в 1922 году). Был научным сотрудником Института художественной культуры, работал заведующим графической частью Государственного учебно-педагогического издательства (1931-1933). Ученик и последователь К. Малевича. Сотрудничал с детскими издательствами и журналами «Чиж» и «Еж». Продолжил трдицию искусства силуэта, создавая выразительные и современные иллюстрации. Оформленные им книги конструктивно продуманны и цельны. Также, совместно с В. Ермолаевой разрабатывал книги-игрушки.
Когда началась война - отправился на краткосрочные курсы командиров под Ленинградом. Уже будучи на передовой, Юдин получил освобождение от службы в армии, но отказался им воспользоваться. Он погиб в одном из первых же для него боев 9 или 10 ноября 1941 года, на подступах к Ленинграду...
В августе 1941 года художник писал: «Первое время потребовалось столько душевных сил, чтобы привыкнуть к новой обстановке, что я на время совсем перестал быть художником. Искусство отошло далекою Я думал, что это надолго. Оказывается, нет. Опять встают передо мною любимые вещи. Нет, они пережили аркебузы и каменные ядра, переживут и танки, и газы. С Рембрандтом, мне кажется, ничего не поделаешь. Это очень утешительно»...
Шиллинговский Павел Александрович
(1881-1942)
Родился в Кишиневе, в семье живописца-декоратора. Учился на живописном отделении одесского Общества изящных искусств (1895-1900), затем в Высшем художественном училище при Академии художеств (с перерывами, 1901-1911), занимался в гравюрной мастерской В. Матэ (1912).
В твоей прозрачности - какие взрывы!
Стремительные покорить порывы
Классических химер сумел лишь ты!
Озарена твоя судьба отныне -
Маг безупречно вырезанных линий
Увенчан нимбом строгой красоты! - писал в своем сонете-акростихе, посвященном художнику искусствовед А. А. Сидоров.
Удивительное дело, но в юности «маг безупречно вырезанных линий» собирался стать живописцем. И лишь случайно оказался в мастерской гравера В. Мате. Шиллинговскому очень не хотелось расставаться с родным училищем, с Академией художеств. «Терять этого не хотелось и было жаль. Натолкнуло на мысль о граверной мастерской, мимо которой так часто проходил раньше, не замечая ее присутствия. Зашел к В. В Матэ, рассказал о своем желании работать у него. Немалое удивление Матэ, но как человек, не любивший «угашать» искательства других, он с большой приветливостью откликнулся».
И всю жизнь дальнейшую жизнь Шиллинговский занимался не только живописью, но и офортом, и гравюрой на дереве. Был одним из инициаторов создания графического факультета Академии художеств, преподавателем, профессором.
В 1923 году он выпустил альбом гравюр, называвшийся «Петербург. Руины и возрождение», с видами послереволюционного города, полуразрушенного, «с которыми так трудно было мириться всякому любившему и помнившему прежний вид города». Но Петербург Шиллинговского - не смотря на разрушения, постепенно возрождался, а рисуя эти, так терзавшие его душу руины, мог ли художник предположить, что выпадет на долю его города меньше чем через двадцать лет? Что уже другие художники, замерзая, голодая, будут ходить по улицам города и рисовать, рисовать, чтобы оставить потомкам память о страшных днях, вновь пришедшим на их родину...
«Теперь у нас весна, - писал Павел Александрович в предисловии к альбому - хочется верить, что период разрушения пришел к концу, что начинается возрождение, время нового строительства, что Петербург, как феникс возродится, что на месте развалин и пустырей расцветет новая жизнь, вырастут новые сооружения, а эти листы напомнят нам самим, современникам великих событий и наглядно разскажут потомкам «Земли родной минувшую судьбу».
На поле боя, стихшем и морозном.
Кто б ни пришёл к нему,
кто не придёт, -
ему теперь всё будет поздно, поздно...
Ольга Бертгольц «Памяти защитников»
27 января 1943 года - конец блокады Ленинграда...
Николай Лапшин. Акварель
...Рассуждая о детских книгах конца 40-х - начала 50-х годов ХХ века, многие искусствоведы отмечают спад творческого напряжения, поиска, которыми было отмечено «золотое время» в истории отечественной детской книги - 20-30-е годы. После довоенных гонений на самобытных ярких художников, многие мастера, работавшие ранее с изданиями для детей, отказались от экспериментов и творческих исканий в своих иллюстрациях. Кто-то начал выполнять соцзаказ. Кто-то просто перестал работать в этой области. Все так... Но как же много талантливых художников не пережило 30-е годы и войну...
27 января - день полного снятие блокады Ленинграда.
"За годы блокады погибло, по разным данным, от 300 тыс. до 1,5 млн человек... Только 3 % из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные 97 % умерли от голода..."
И мне хотелось бы просто вспомнить хотя бы нескольких художников, чьи судьбы оказались неразрывно связанными с этим городом.
Белуха Дмитрий Евгеньевич
(1889-1943)
Дмитрий Белуха родился в 1889 году, в Симферополе. Художественное образование получил в гравюрной мастерской В. Матэ (1911), затем в Академии художеств (1912-1913). Работал в журналах «Весь мир», «Огонёк» (1911-1912) и «Солнце России» (1913-1914). После службы в армии (1915-1918) продолжил обучение в Академии художеств, занимаясь у В. Шухаева (в том числе и в его мастерской (1918)) и О. Браза. В 20-е годы увлекался росписью по фарфору и работал на Государственном фарфоровом заводе, а также иллюстрировал детские книги. Он сотрудничал со многими издательствами, такими как «Akademia», «Прибой», «Время», «Радуга», оформляя издания как для детей, так и для взрослых.
Когда началась война, Белуха, как и многие художники отказался уехать из Ленинграда. Он рисовал плакаты, работал, но не смог пережить блокаду и умер в 1943 году.
Билибин Иван Яковлевич
(1876-1942)
«Настоящий национализм художника, сказывается не в том, что он заранее говорит себе: буду работать в русском стиле, а в том, что, будучи связан тысячью незаметных, но несомненных нитей со своей страной, он совершенно безотчетно и инстинктивно имеет тяготение именно к этой стране, а не к другой» - писал в начале века в своей статье о народном творчестве русского Севера Иван Билибин. Эта фраза как нельзя лучше характеризует всю творческую жизнь художника.
Он родился в селе Тарховка под Петербургом. Учился в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (1895-1898), в Мюнхене у А. Ашбе (1898), в школе-мастерской М. К. Тенишевой у И. Е. Репина (1898-1900), как вольнослушатель посещал Академию художеств (1900-1904).
Иван Яковлевич был членом объединения «Мир искусств», а с 1916 года - председателем этого общества. Сотрудничал с сатирическими журналами «Жупел» и «Адская почта». Первые же иллюстрации художника к русским народным сказкам прославили его на всю Россию. Ни одному иллюстратору русских народных сказок до Билибина, ни Е. Д. Поленовой, ни С. В. Малютину не удавалось создать цельный макет книги. Затем была работа над оформлением сказок А. С. Пушкина. Билибину одному из первых русских художников-иллюстраторов удалось создать свой, характерный, узнаваемый стиль оформления книг, который можно отнести к национально-романтической ветви стиля модерн. Иллюстрации Билибина, с подробным контурным рисунком, раскрашенным акварелью, основаны на традициях русского народного изобразительно творчества (лубок, вышивка, резьба по дереву), достижениях немецких графиков и японских ксилографов. За твердость руки называл сам себя в шутку Иван Железная рука.
Помимо работы над книгами, на протяжение всей жизни Билибин работал и как театральный художник, оформив за жизнь не один десяток спектаклей.
Унесенной волной эмиграции с родины, художник жил и работал в Египте (1920-1925) и Париже (1925-1936). Но мечтал вернуться на родину. В 1936 году переехал обратно в Ленинград, получил звание профессора (1936) и стал преподавать в Академии художеств.
Когда началась война, ему, всемирно известному художнику не однократно предлагали уехать их города, но он категорически отказывался. «Из осаждённой крепости не бегут, её защищают» - говорил он и продолжал преподавать, ходил в Академию художеств, пытался шутить. И. А. Бродский вспоминал об последних днях жизни художника: «Теперь черные глаза Ивана Яковлевича как-то особенно выделялись на осунувшемся, потемневшем и всегда грустном лице. Он по прежнему следил за собой; одетый в ватник, неизменно был «при галстуке». «Это нужно, уверяю вас, это помогает», - шутя говорил он»
До последнего дня он работал над иллюстрациями к русским народным былинам, больной, голодный, умирающий, свято веря, что его Родина выстоит в войне.
«Работа продолжается... Книга должна выйти, когда наступит победоносный мир. Книга о нашем эпическом и героическом прошлом...»
Кирнарский Марк Абрамович
(1893-1941 (1942?)
Родился в городе Погаре, Черниговской губернии. Учился сначала в Париже, в специальной архитектурной школе (1912-1913), а затем в Петрограде на архитектурном факультете Академии художеств (1912-1916) у И. А. Фомина, а так же в киевской Академии художеств у Г. И. Нарбута. С 1922 года жил в Ленинграде.
Кирнарский оформлял и иллюстрировал книги для Госиздата, издательства «Время», издательства писателей в Ленинграде. Оформленные им книги отличались высокой культурой стиля, ведь художник внимательно подходил ко всем мелочам. Особое внимание художник уделял оформлению обложек книг, решая их в плоскостно-декоративном стиле. «В лице М. А. Кирнарского - писал знаток и исследователь гравюры Э. Голлербах, - современная графика имеет мастера строгого вкуса, отличного декоратора книги, тонко чувствующего шрифт и орнамент и прекрасно владеющего техникой своего искусства. Продолжая «Нарбутовскую традицию», М.А. Кирнарский тем самым укрепляет в современной графике исконно-книжное направление, которое по праву можно считать классическим.
В основном художник создавал обложки, но в начале своей деятельности, по заказу украинского Госиздата, (в 1920 году), сделал около сотни рисунков для детской книги «Дзелень-Бом»
Кроме работы над книгами, Кирнарский занимался типографикой.
Погиб в блокадном Ленинграде.
Лапшин Николай Федорович
(1891-1942)
Родился в Петербурге, в семье купца второй гильдии. Занимался в училище Штиглица (1911), потом в Рисовальной школе при Обществе поощрения художеств (11912-1916) у И. Я. Билибина и А. А. Рылова, а так же занимался в мастерских Я. Ф. Ционглинского и М. Д. Бернштейна. После революции активно занимался преподавательской деятельностью, вел занятия во Вхутемасе (1921-1922), Гинхуке (1924-1925), Ленинградском техникуме печати (1929-1933), Академии художеств (1932-1937), Ленинградском институте инженеров коммунального строительства (1933-1941).
Много работал в технике акварели.
В 20-30-е годы занимался иллюстрированием детских книг, став одним из основоположников отечественной школы познавательной и научной иллюстрации. Лапшин был одним из немногих советских художников, сотрудничавшим не только с отечественными издательствами, но и с зарубежными.
Лапшин долго отказывался уезжать из родного города. Он пытался рисовать, почти ослепший, диктовал своей жене воспоминания о своем творческом пути, о людях, с которыми ему довелось общаться.
«И вот урывками, в чужой квартире, в 1-м этаже, под разговор и крик ребенка, в моменты, когда панический ужас оставляет мой больной мозг, я пытаюсь сосредоточиться. И опять кошмар действительности охватывает меня.
Ведь кругом разрушение, погибло самое дорогое в культуре русской - и Псков, и Новгород, и все окрестности Ленинграда - Петергоф, Царское...
Везде грохочет война, и уничтожаются и люди, и вещи. Чудятся почернелые развалины и груды развалин. А деревни - ведь что там делается...
Как же допустили фашистов так близко?».
Художник умер в блокадном Ленинграде в 1942 году, всего двух дней не дожив до отправления поезда, последнего поезда, на котором он должен был уехать вместе с сыном из осажденного города.
Тырса Николай Андреевич
(1887-1942)
Родился в селе Аралых Эриванской губернии (ныне Аралык, Турция) в семье офицера Кубанского казачьего войска. Первые навыки рисования он получил в Кубанском Александровском реальном училище в Екатеринодаре (Краснодаре) (1897-1905). Затем с перерывами учился на архитектурном отделении Академии художеств (1905-1909), но так и не окончил образование. Занимался в школе Е. Н. Званцевой у Л. С. Бакста и М. В. Добужинского (1907-1910) и в офортной мастерской у В. В. Матэ.
Николай Андреевич, как и Лапшин, принадлежал к числу основателей так называемой «ленинградской школы» иллюстрации. В технике акварели, рисунка, литографии он создавал живые, жизненные и в то же время - романтические иллюстрации, в основном выбирая для работы произведения классической литературы и книги для юношества. Наиболее яркими его работами стали иллюстрации к книгам «Осада дворца» В. А. Каверина, 1926; «Республика Шкид», Г. Г. Белых и Л. Пантелеева, 1927; «Пиковая дама» А. С. Пушкина, 1936; «Анна Каренина» Л. Н. Толстого.
«То, что он сделал с «Республикой Шкид», - вспоминал писатель Леонид Пантелеев, - казалось (и кажется) мне стоящим на грани волшебства.
Это очень точный, реалистический рисунок с едва уловимым оттенком гротеска. Короче говоря, это стиль самой повести. Шкидцев рисовали и после Тырсы - и у нас, и за границей, - и никому никогда не удавалось так верно, так легко, весело и победно схватить не только фактуру, но и самый дух нашей беспризорной мальчишеской республики.
Не забуду, как поразило меня и моего соавтора, покойного Григория Георгиевича Белых, почти фотографической сходство многих персонажей повести, людей, которых Николай Андреевич не видел и не мог видеть. Рисовал он, полагаясь только на наш, далёкий от совершентсва текст и на собственную интуицию».
Кроме работы в книге, Николай Андреевич преподавал живопись и рисунок в Училище Штиглица (1917-1922), работал в Государственных свободных художественных мастерских (1918-1922) в Петрограде,
Вёл класс рисунка и акварели в Ленинградском институте гражданских инженеров (1924-1941), руководил кафедрой графики на архитектурном факультете Академии Художеств (1932-1936).
Входил в художественные общества «Объединение новых течений в искусстве» (1922-1923), «Четыре искусства» (не только, как член, но и как учредитель, 1924-1031).
В блокаду Тырса вместе с другими художниками работал. Рисовал плакаты, сидя в холодной литографской, дежурил на крыше, получая на обед тарелочку скудного блокадного дрожжевого супа. Он мечтал дожить, дожить до победа во что бы то ни стало… Последним эшелоном через Ладогу его, уже неизлечимо больного, истощенного, решили отправить в эвакуацию.
"Через Ладогу отправлялся последний возможный эшелон, - вспоминал Валентин Курдов, - Я простился с Николаем Андреевичем в Союзе за час до его отъезда из Ленинграда.
Худенький Тырса, в валенках, в завязанной ушанке, с рюкзачком за плечами, как-то весь уменьшился.
Впервые замечаю его печальным и грустным.
Мы обнялись. Я передал ему письмо на Большую землю.
Николай Андреевич сказал мне, что взял с собой только краски и еще увозит любимый и единственный в России офорт Пикассо...»
В Вологде художник умер. Могила его не известна…
Юдин Лев Александрович
(1903-1941)
Родился в Витебске, в семье служащего. Учился в Витебском художественно-практическом институте (окончил в 1922 году). Был научным сотрудником Института художественной культуры, работал заведующим графической частью Государственного учебно-педагогического издательства (1931-1933). Ученик и последователь К. Малевича. Сотрудничал с детскими издательствами и журналами «Чиж» и «Еж». Продолжил трдицию искусства силуэта, создавая выразительные и современные иллюстрации. Оформленные им книги конструктивно продуманны и цельны. Также, совместно с В. Ермолаевой разрабатывал книги-игрушки.
Когда началась война - отправился на краткосрочные курсы командиров под Ленинградом. Уже будучи на передовой, Юдин получил освобождение от службы в армии, но отказался им воспользоваться. Он погиб в одном из первых же для него боев 9 или 10 ноября 1941 года, на подступах к Ленинграду...
В августе 1941 года художник писал: «Первое время потребовалось столько душевных сил, чтобы привыкнуть к новой обстановке, что я на время совсем перестал быть художником. Искусство отошло далекою Я думал, что это надолго. Оказывается, нет. Опять встают передо мною любимые вещи. Нет, они пережили аркебузы и каменные ядра, переживут и танки, и газы. С Рембрандтом, мне кажется, ничего не поделаешь. Это очень утешительно»...
Шиллинговский Павел Александрович
(1881-1942)
Родился в Кишиневе, в семье живописца-декоратора. Учился на живописном отделении одесского Общества изящных искусств (1895-1900), затем в Высшем художественном училище при Академии художеств (с перерывами, 1901-1911), занимался в гравюрной мастерской В. Матэ (1912).
В твоей прозрачности - какие взрывы!
Стремительные покорить порывы
Классических химер сумел лишь ты!
Озарена твоя судьба отныне -
Маг безупречно вырезанных линий
Увенчан нимбом строгой красоты! - писал в своем сонете-акростихе, посвященном художнику искусствовед А. А. Сидоров.
Удивительное дело, но в юности «маг безупречно вырезанных линий» собирался стать живописцем. И лишь случайно оказался в мастерской гравера В. Мате. Шиллинговскому очень не хотелось расставаться с родным училищем, с Академией художеств. «Терять этого не хотелось и было жаль. Натолкнуло на мысль о граверной мастерской, мимо которой так часто проходил раньше, не замечая ее присутствия. Зашел к В. В Матэ, рассказал о своем желании работать у него. Немалое удивление Матэ, но как человек, не любивший «угашать» искательства других, он с большой приветливостью откликнулся».
И всю жизнь дальнейшую жизнь Шиллинговский занимался не только живописью, но и офортом, и гравюрой на дереве. Был одним из инициаторов создания графического факультета Академии художеств, преподавателем, профессором.
В 1923 году он выпустил альбом гравюр, называвшийся «Петербург. Руины и возрождение», с видами послереволюционного города, полуразрушенного, «с которыми так трудно было мириться всякому любившему и помнившему прежний вид города». Но Петербург Шиллинговского - не смотря на разрушения, постепенно возрождался, а рисуя эти, так терзавшие его душу руины, мог ли художник предположить, что выпадет на долю его города меньше чем через двадцать лет? Что уже другие художники, замерзая, голодая, будут ходить по улицам города и рисовать, рисовать, чтобы оставить потомкам память о страшных днях, вновь пришедшим на их родину...
«Теперь у нас весна, - писал Павел Александрович в предисловии к альбому - хочется верить, что период разрушения пришел к концу, что начинается возрождение, время нового строительства, что Петербург, как феникс возродится, что на месте развалин и пустырей расцветет новая жизнь, вырастут новые сооружения, а эти листы напомнят нам самим, современникам великих событий и наглядно разскажут потомкам «Земли родной минувшую судьбу».