Слухи о смерти конструктивизма оказались несколько преувеличенными.
Думаю, все, кто интересуется историей отечественной детской иллюстрации, знают, что самый ее расцвет пришелся на период НЭПа и первую половину 30-х годов прошлого века. Тогда в полный голос заявило о себе новое авангардистсвое направление в искусстве - конструктивизм, как олицетворение нового мироощущения молодой советской республики . Старый мир был разрушен. Новый созидался, и требовал новых средств выражения. Экслер, Родченко, Лебедев, Тышлер, Покровский, Порет, Ермолаева, Дейнека, Звонарева, Лисицкий, Брей - они и десятки других последователей нового направления подняли детскую иллюстрацию на невиданную доселе высоту.
Это в более поздние времена детская иллюстрация стала вынужденным прибежищем тех художников, кто не хотел быть слишком на виду, конфликтовать с властью. Тихо отсидеться, переждать сначала период сталинских репрессий, а затем послевоенный антисемитизм, - для многих это было компромисс. Очень немногими художниками жанр книжной иллюстрации воспринимался как нечно серьезное. Но не в 20-е! Тогда талант художников говорил со страниц детских книжек в полный голос. Новыми средствами выражения в противовес розовощеким слащавым карапузам и цветочкам молодые советские художники рассказывали детям о новых реалиях сегодняшнего дня. Трактора, аэропланы, корпуса заводов и фабрик, красные знамена, мчащиеся всадники - ничего этого раньше не встречалось маленьким читателям в книжках. Свобода выражения в детский книжной иллюстрации достигла такой величины, что стала слишком явно противопоставлять себя соцреализму традиционной академической живописи. Последствия этого несоответствия всем хорошо известны: статья "О художниках-пачкунах", фактический разгром ленинградской школы иллюстрации, централизация "Детгизом" в своих руках всей книгоиздательской деятельности для детей, пропаганда общих для всех идеологических стандартов. Результат - детские издания предвоенных лет в абсолютной своей массе унылы и неинтересны, а форм-фактор книжки-картинки практически ушла из издательских планов.
А каков следующий за периодом НЭПа яркий этап детского книгоиздательства? - спрошу я любознательного букиниста. И любознательный букинист ответит: - Период хрущевской оттепели, Тимофеевского "Детского мира". И я с ним соглашусь. Нет, это безуслово, не был реннесанс конструктивизма 20-30-х в чистом виде. Художники-иллюстраторы 60-х лишь слегка раздвинули рамки привычного. Впрочем, и это ненадолго. Финал "Детского мира" оказался закономерным.
Однако, в те же 60-е был еще один удивительный прецедент. Ровно так же, как в природе семена какого-нибудь растения могут много лет покоиться в толще земли, пока не наступят благоприятные условия для прорастания, так и семена конструктивизма, видимо почувствовав свежий ветерок и оттепель 60-х, проросли и дали невиданные всходы ни где-нибудь, а на периферии издательского рынка... в Алма-Ате! В 1962 году в Казахском государственном издательстве художественной литературы вышла детская книжка, которая произвела на меня в хорошем смысле эффект шока, заставив вспомнить сразу всю плеяду мастеров книжной иллюстрации 20-х. Книжка Макана Джумагулова "Слово" оформлена Юрием Мингазитиновым в лучших традициях конструктивизма. Давайте посмотрим ее вместе.
Признаюсь, зацепила мое внимание именно обложка. Подумалось: - Выполнено с претензией. Очень сезьезная заявка на читательское внимание!
Юрий Мингазитинов использовал в оформлении "Слова" несколько различных техник. Одна из них - аппликация. Мы еще столкнемся с ней на страницах книжки. Можно отметить смелое пространственное решение: Элементы оформления легко выходят за границы обреза. Повторюсь - купил я эту книжечку через интернет, будучи заинтригованным - а что же там внутри, под обложкой?
А внутри - дежа вю. Конструктивизм жив!
Та же скромная палитра цветов: синий, красный, желтый. В 20-е она объяснялась дефицитом типографской краски, в 60-е - это сознательное самоограничение, которое идет на пользу выразительности. Обратите внимание как надписана фамилия художника - скромно и со вкусом.
Линеарные изображения объединены крупными цветовыми пятнами. Солнечный желтый на правом развороте вызывает ассоциации с детством, Солнцем, теплом. На эмоциональном контрасте со следующим разворотом.
Здесь уже холодный синий свет. Одиночество. Голод. Холод. Обратите внимание на метаморфозы рукописноо шрифта. Он меняет цвет в зависимости от фона. На правом верхнем развороте взгляд мальчика по диагонали вверх дает понять, что желтый солнечный осколок детства - это всего лишь мысли, воспоминания о прежней жизни. А может быть сны.
На центральном развороте использована техника фотоколлажа. Привет Родченке! На странице справа очень интересная композиция. Красный фон представляет собой фрагмент географической карты. Территория залита кровью людей. Угадываются условные очертания водоемов. На карте изображены три группы, символизирующие три этапа Великой Отечественной войны. Первый (верхняя группа) - этап обороны, массовых потерь, самый трагический и сложный. Второй этап - консолидация всех сил на борьбу с врагом - регулярные воинские части, ополчение, партизанское движение. Войска движутся влево, на Запад. Сплоченность советских людей в едином порыве позволила переломить ситуацию на фронтах и перейти от обороны к наступлению. Третья группа, наиболее динамичная - третья фаза войны, стремительное наступательное движение. Всего три фрагмента - и вся война уместилась в них.
Мирная жизнь. Вновь яркие краски. Фабрика, грузовые машины, палатка полярников - все это вновь отсылает к книжкам 20-х годов. А какие чудесные облака!
Луна. Ракета. Сочетание линий, окружностей, прямоугольников - реминисценция супрематизма. Мне этот разворот нравится больше всех. Казалось бы простота, но так хорошо передана бесконечность пространства, холодный свет дальних двезд и яркая утренняя заря над космодромом. А что за прелесть - трап к ракете! В детстве я вырезал всякие фигурки из бумаги. Тоже никак не получались прорези одинакового размера ).
Девочка, появившаяся на первой странице книжки с вопросом: - Почему ты пишешь только по-русски? - закольцовывает сюжет на себе. Очевидно, она получила исчерпывающий ответ довольная вприпрыжку бежит с папой и мамой. На левой странице разворота очень понравились красные туфли-лодочки у девушки ).
Конечно, и стихи Макана Джумагулова замечательные. Текст и рисунки воспринимаются в книжке как единое неразделимое целое. Вместе и то и другое производит неизгладимое впечатление.
К сожалению, работы в детский иллюстрации Юрия Мингазитинова единичны. Немного он оформил и взрослых произведений, но последние - исключительны! Впрочем - это отдельная большая тема.
Книга энциклопедического формата. Тираж 110 тыс.
Это в более поздние времена детская иллюстрация стала вынужденным прибежищем тех художников, кто не хотел быть слишком на виду, конфликтовать с властью. Тихо отсидеться, переждать сначала период сталинских репрессий, а затем послевоенный антисемитизм, - для многих это было компромисс. Очень немногими художниками жанр книжной иллюстрации воспринимался как нечно серьезное. Но не в 20-е! Тогда талант художников говорил со страниц детских книжек в полный голос. Новыми средствами выражения в противовес розовощеким слащавым карапузам и цветочкам молодые советские художники рассказывали детям о новых реалиях сегодняшнего дня. Трактора, аэропланы, корпуса заводов и фабрик, красные знамена, мчащиеся всадники - ничего этого раньше не встречалось маленьким читателям в книжках. Свобода выражения в детский книжной иллюстрации достигла такой величины, что стала слишком явно противопоставлять себя соцреализму традиционной академической живописи. Последствия этого несоответствия всем хорошо известны: статья "О художниках-пачкунах", фактический разгром ленинградской школы иллюстрации, централизация "Детгизом" в своих руках всей книгоиздательской деятельности для детей, пропаганда общих для всех идеологических стандартов. Результат - детские издания предвоенных лет в абсолютной своей массе унылы и неинтересны, а форм-фактор книжки-картинки практически ушла из издательских планов.
А каков следующий за периодом НЭПа яркий этап детского книгоиздательства? - спрошу я любознательного букиниста. И любознательный букинист ответит: - Период хрущевской оттепели, Тимофеевского "Детского мира". И я с ним соглашусь. Нет, это безуслово, не был реннесанс конструктивизма 20-30-х в чистом виде. Художники-иллюстраторы 60-х лишь слегка раздвинули рамки привычного. Впрочем, и это ненадолго. Финал "Детского мира" оказался закономерным.
Однако, в те же 60-е был еще один удивительный прецедент. Ровно так же, как в природе семена какого-нибудь растения могут много лет покоиться в толще земли, пока не наступят благоприятные условия для прорастания, так и семена конструктивизма, видимо почувствовав свежий ветерок и оттепель 60-х, проросли и дали невиданные всходы ни где-нибудь, а на периферии издательского рынка... в Алма-Ате! В 1962 году в Казахском государственном издательстве художественной литературы вышла детская книжка, которая произвела на меня в хорошем смысле эффект шока, заставив вспомнить сразу всю плеяду мастеров книжной иллюстрации 20-х. Книжка Макана Джумагулова "Слово" оформлена Юрием Мингазитиновым в лучших традициях конструктивизма. Давайте посмотрим ее вместе.
Признаюсь, зацепила мое внимание именно обложка. Подумалось: - Выполнено с претензией. Очень сезьезная заявка на читательское внимание!
Юрий Мингазитинов использовал в оформлении "Слова" несколько различных техник. Одна из них - аппликация. Мы еще столкнемся с ней на страницах книжки. Можно отметить смелое пространственное решение: Элементы оформления легко выходят за границы обреза. Повторюсь - купил я эту книжечку через интернет, будучи заинтригованным - а что же там внутри, под обложкой?
А внутри - дежа вю. Конструктивизм жив!
Та же скромная палитра цветов: синий, красный, желтый. В 20-е она объяснялась дефицитом типографской краски, в 60-е - это сознательное самоограничение, которое идет на пользу выразительности. Обратите внимание как надписана фамилия художника - скромно и со вкусом.
Линеарные изображения объединены крупными цветовыми пятнами. Солнечный желтый на правом развороте вызывает ассоциации с детством, Солнцем, теплом. На эмоциональном контрасте со следующим разворотом.
Здесь уже холодный синий свет. Одиночество. Голод. Холод. Обратите внимание на метаморфозы рукописноо шрифта. Он меняет цвет в зависимости от фона. На правом верхнем развороте взгляд мальчика по диагонали вверх дает понять, что желтый солнечный осколок детства - это всего лишь мысли, воспоминания о прежней жизни. А может быть сны.
На центральном развороте использована техника фотоколлажа. Привет Родченке! На странице справа очень интересная композиция. Красный фон представляет собой фрагмент географической карты. Территория залита кровью людей. Угадываются условные очертания водоемов. На карте изображены три группы, символизирующие три этапа Великой Отечественной войны. Первый (верхняя группа) - этап обороны, массовых потерь, самый трагический и сложный. Второй этап - консолидация всех сил на борьбу с врагом - регулярные воинские части, ополчение, партизанское движение. Войска движутся влево, на Запад. Сплоченность советских людей в едином порыве позволила переломить ситуацию на фронтах и перейти от обороны к наступлению. Третья группа, наиболее динамичная - третья фаза войны, стремительное наступательное движение. Всего три фрагмента - и вся война уместилась в них.
Мирная жизнь. Вновь яркие краски. Фабрика, грузовые машины, палатка полярников - все это вновь отсылает к книжкам 20-х годов. А какие чудесные облака!
Луна. Ракета. Сочетание линий, окружностей, прямоугольников - реминисценция супрематизма. Мне этот разворот нравится больше всех. Казалось бы простота, но так хорошо передана бесконечность пространства, холодный свет дальних двезд и яркая утренняя заря над космодромом. А что за прелесть - трап к ракете! В детстве я вырезал всякие фигурки из бумаги. Тоже никак не получались прорези одинакового размера ).
Девочка, появившаяся на первой странице книжки с вопросом: - Почему ты пишешь только по-русски? - закольцовывает сюжет на себе. Очевидно, она получила исчерпывающий ответ довольная вприпрыжку бежит с папой и мамой. На левой странице разворота очень понравились красные туфли-лодочки у девушки ).
Конечно, и стихи Макана Джумагулова замечательные. Текст и рисунки воспринимаются в книжке как единое неразделимое целое. Вместе и то и другое производит неизгладимое впечатление.
К сожалению, работы в детский иллюстрации Юрия Мингазитинова единичны. Немного он оформил и взрослых произведений, но последние - исключительны! Впрочем - это отдельная большая тема.
Книга энциклопедического формата. Тираж 110 тыс.