90-летие Исхода. Освящение креста памяти жертв красного террора
В этом году в ознаменование 90-летия события, получившего в последующем именование Русский Исход, Керченским союзом монархистов было запланировано и проведено три мероприятия. Первым и, пожалуй, наиболее важным из них стало открытие поклонного креста в память жертв красного террора в Керчи в 1920-1921 годах.
Каждое событие имеет свои причины. Появление первого памятника в Керчи, посвящённого произволу советской власти над русским народом, спустя 90 лет после окончания гражданской войны на Юге России тоже не случайно. Вероятно, это событие задержалось бы ещё на много лет, если бы Волей Божьей в Керчи не побывала вице-президент российского «МедиаСоюза» Елена Константиновна Зелинская, узнавшая, что устная история сохранила память о её прадеде полковнике Григории Трофимовиче Магдебурге, непосредственно участвовавшем в Белом движении. Он служил в Чугуевском военном училище, воевал на Дону и был начальником Корниловского военного училища.
16 ноября 1920 года завершилась тяжёлая и неравная борьба Белой армии против безбожной антинародной большевистской власти, не окончившаяся победой. Сопротивление изуверам, покорившим христианскую страну и готовившимся перечеркнуть тысячелетнюю её историю, началось с нескольких тысяч воинов бывшей Императорской армии, выступивших против поругания святынь и христианской веры, за свободу совести и право чести, за русскую государственность и православную культуру. Веря в правоту своего дела и руководствуясь чувством долга, они не признавали обречённость борьбы. Генерал Алексеев, основатель Белого движения, говорил: «Мы зажигаем светоч, чтобы хоть одна светлая точка была среди охватившей Россию тьмы».
Господь благословил вождей Белого движения и подвиг первых его участников и дал взойти посеянным семенам, обратив призрачный свет надежды в яркое пламя священной войны, первый поход - в народное выступление. Русский народ доказал, что у него было то, за что следовало положить жизни, и среди него были те, кто был готов это сделать. Быть может, участь России была предрешена, но тот подвиг, который был совершён белыми воинами тогда, не забыт через 90 лет, и сегодня свет их борьбы и мученичества даёт веру в грядущее возрождение православной Руси.
Памятник посвящён масштабной и страшной трагедии, захлестнувшей весь Крым и приведшей к гибели тысяч людей после эвакуации Русской армии под командованием генерал-лейтенанта барона Петра Николаевича Врангеля. Не все могли смириться с необходимостью оставления родины и расставания с близкими, поэтому многие из тех, кто принимал участие в сражениях на полях гражданской войны или служил в учреждениях белых армий, не погрузились на уходящие в неизвестность корабли. Хотя советская власть обещала амнистию тем, кто добровольно сложит оружие и подчинится новому правительству, оставаясь, они всё же осознавали, что снова шли на риск, ценой которого были их жизни.
Между тем, большевики не желали прощать своих врагов, пусть даже смирившихся пред их силой и готовых существовать по их правилам. Если побеждённые надеялись, что буря революции прошла и далее начнётся тяжёлый путь примирения, созидания разрушенного и восстановления утерянного, то советы знали о своих будущих намерениях, о тех бесчеловечных нравственных и физических муках, которые они готовили несчастным народам империи. Знали они и то, что сдавшиеся на милость победителя белые воины не смогут примириться с тем, что будет происходить в стране, и снова создадут власти ненужные проблемы.
17 ноября вновь созданный Крымский революционный комитет издал Приказ № 4 о регистрации иностранно-подданных, офицеров и солдат добровольческой армии, который грозил лишь высылкой из пределов Крыма. В действительности, всем участникам сопротивления без исключения была уготована смерть. В Керчи первые, документально подтверждённые, массовые расстрелы начались уже 6 декабря и продолжались с различной интенсивностью в течение многих месяцев. 25 декабря ревком выпустил более широкий Приказ № 167 об обязательной регистрации «...всех бывших офицеров, военных чиновников, полицейских, жандармов, сановников, ...духовенства, собственников фабрик, заводов, усадеб, домовладельцев, стоимость имущества которых по мирному времени исчислялась свыше 25 тыс. руб., ...всех граждан, приехавших в Крым в периоды с 1 февраля 1918 г. до второго прихода Советской власти и от 1 июня 1919 г. до вступления Красной Армии...»
В поимённых списках расстрелянных в городе, обнаруженных на сегодняшний день в архивах, числится около тысячи человек. Нет сомнения, что и это неполный перечень. Не было ни суда, ни следствия: чрезвычайные тройки особого отдела 13-й армии Юго-Западного фронта единогласно подписывали пачки анкет, приговаривая «врагов трудового народа» к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Красный террор распространился и на отставных генералов и офицеров Царской армии, правительственных чиновников, священников, врачей военных лазаретов и сестёр милосердия, даже на беженцев и просто людей «непролетарского происхождения». В Керчи и Феодосии было задержано более 10 тысяч человек, многие из них ссылались и попадали в заключение, других расстреливали. По различным оценкам, всего в Крыму было уничтожено от 10 до 50 тысяч человек.
Григорий Трофимович Магдебург также является жертвой красного террора. Память о последних днях его жизни сохранилась не только в его анкете, которая была заполнена перед расстрелом, где дом 8 по улице Босфорной был указан как место проживания, но и передана историку Владимиру Филипповичу Санжаровцу из уст писателя Вадима Андреевича Сафонова (1904-2000), почётного гражданина Керчи.
В последние месяцы пребывания Русской армии в Крыму в доме Сафоновых по улице 2-й Босфорской 8 (ныне улица Петра Алексеева 10) квартировал офицер белой армии в чине полковника. Почти нет сомнения, что этим офицером был Григорий Трофимович Магдебург. Вероятно, жилье он выбрал из-за близости к месту службы - Боспорским казармам, где могло размещаться юнкерское училище. Как начальник военного учебного заведения, он участвовал в организации погрузки отплывающих на чужбину воинов и гражданского населения, а сам остался. В своей анкете он написал, что не мыслит себя без России. Думается, он не мог в столь тяжёлое время оставить и свою семью, которая находилась в Ейске.
По всей видимости, он был хорошим знакомым Сафоновых, потому что Андрей Платонович и Ольга Ивановна настойчиво отговаривали его не идти на объявленную регистрацию, предполагая очередную ложь большевиков. По приказу уклонившимся грозила высшая мера наказания, поэтому Григорий Трофимович выполнил требование властей, не желая ставить под удар ни знавших его людей, ни свою семью. Покидая Сафоновых, полковник убеждал их, что с ним ничего не случится: война окончена, он вышел из игры, никто его не тронет, а регистрация - просто необходимая формальность. Больше они не видели своего постояльца и ничего не знали о его судьбе.
Да и сами Сафоновы вскоре почувствовали на себе произвол новой власти. 2 февраля 1921 года в их дом вошли представители ревкома с солдатами и конфисковали «излишки»: почти всё имущество, а также вещи, временно взятые у соседей, не оставив даже самого необходимого для семьи. Андрей Платонович был инженером, участвовал в проектировании и строительстве железных дорог, Городской управой был приглашён на должность архитектора. На собранные средства приобрёл в степи, в районе Узунларского озера, участок земли, где создал образцовое хозяйство - экономию Ольгино. Он обращался с жалобой в ревком, но прошение его не было удовлетворено из-за принадлежности к буржуазии и службы у белых.
Это лишь одна из сотен трагедий, разыгравшихся в Керчи в те холодные зимние дни. Места массовых расстрелов до сих пор доподлинно не установлены. С. П. Мельгунов в своей книге «Красный террор в России» упоминает о «десантах на Кубань», когда людей вывозили из Керчи на баржах и топили в море. Есть предположение о подвалах дома Домгера, где располагалось одно из отделений чекистов. Это крепкое и красивое здание было снесено в последние годы советской власти; говорят, во время расчистки места рабочие обнаружили множество человеческих костей. Ничего на этом месте строить не стали. Безусловно, в число предполагаемых мест казней необходимо включить отдалённую от города огромную крепость Керчь на мысе Ак-Бурун, имевшую в то время сотни наземных и подземных сооружений. Ревком, вероятно, организовал там концлагерь, где временно содержались заключённые и могли производиться расстрелы.
Наконец, по мнению старшего научного сотрудника Керченского историко-культурного заповедника Владимира Филипповича Санжаровца, есть ещё одно весьма вероятное место казней. Та многочисленная группа людей, в которой числится Григорий Трофимович Магдебург, содержалась в городской тюрьме, здание которой сохранилось и поныне в районе школы № 25. В дореволюционной Керчи, это была окраина, где находились лишь дачи да Андреевская богадельня для стариков с трёхпрестольным храмом. От места содержания узников пешим порядком вели под конвоем к безлюдному месту казни. Наиболее подходящим в этом районе являлся заброшенный железорудный карьер. Вокруг него было пустынно, ямы были готовы, оставалось лишь засыпать тела убитых землёй.
Елена Константиновна Зелинская, правнучка Григория Трофимовича, узнав эту историю, посетила Керчь 8 сентября этого года, чтобы побывать на местах связанных с её предком и лично пообщаться с Владимиром Филипповичем, сохранившем эти сведения. Увидев и поклонившись кресту в память исхода Русской армии, подаренному городу его автором, ныне покойным скульптором Вячеславом Михайловичем Клыковым, она выразила сожаление, что в Керчи нет ни одного памятника, посвящённого тем, кто остался здесь и был убит. Так родилась идея создания поклонного креста «Памяти жертв красного террора в Керчи. 1920-1921».
Уже через неделю началось предварительное обсуждение внешнего облика памятника и предложено место его установки: территория храма апостола Андрея Первозванного, расположенного между тюрьмой и дореволюционным карьером. Настоятель храма протоиерей Николай Зиньков, а затем и благочинный протоиерей Владимир Краплин выразили искреннее сочувствие этому предприятию и дали своё благословение. Как только представилась возможность, благословение было получено и от митрополита Симферопольского и Крымского Лазаря.
Организационные вопросы на месте принял на себя Керченский союз монархистов, а при участии «МедиаСоюза» и Благотворительного фонда «Участие», а также при поддержке Благотворительного фонда преподобного Серафима Саровского решились вопросы финансирования работ. За два месяца было преодолено множество обычных трудностей, разработан проект, утверждён со всеми участниками, найден изготовитель и, наконец, произведены работы по созданию и монтажу памятника, которые заняли всего три недели. Установка состоялась, 15 ноября, за день до открытия.
Памятник представляет собой чёрный гранитный, так называемый, 6-конечный русский крест, с возложенным на него терновым венцом, созданным по мотивам известного знака Первого Кубанского Ледяного похода, с которого начался путь борьбы и муки Белого движения. Крест водружён на такое же чёрное гранитное основание, на которое нанесена библейская надпись из истории первого человекоубийства, причиной чего послужила ослепляющая зависть: «И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой? …голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли» (Быт. 4: 9-10). Эти слова указывают и на то, что место вечного упокоения беззаконно и тайно убитых людей неизвестно. Каин, не сокрушавшийся в своём грехопадении, был наказан судом Божьим и во имя покаяния оставлен жить, будучи проклятым в делах своих: «и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле» (Быт. 4: 9-10). Такое же проклятие возложили на себя и сыны русского отечества, согрешившие пред Богом братоубийством во имя сжигавшей их зависти и гордости, а все их последующие труды и дела были тщетны. Установка поклонного креста - это ещё один шаг к покаянию русского народа и его возращению к своей православной вере и Небесному Отцу.
16 ноября, в 90-ю годовщину Русского Исхода, около строящегося храма апостола Андрея Первозванного состоялось открытие памятника, которое началось в начале второго часа пополудни чином освящения и молебном честному животворящему Кресту Господню, который проводил настоятель храма протоиерей Николай Зиньков в сослужении священников Алексия Якушева и Алексия Бутенко.Памятник украшали русские знамёна и 90 белых и жёлтых хризантем.
Перед началом молебна выступил предводитель Керченского союза монархистов Геннадий Борисович Григорьев, сказав, что несколько лет тому назад мы освящали крест, посвящённый исходу Русской армии, и он стал той отправной точкой во времени и пространстве, с которой начинается наш путь к возрождению Отечества; а крест, который мы освятим сегодня,- это первая веха на пройденном пути. Затем он произнёс слова благодарности всем, кто принимал участие в сооружении памятника, и в особенности выразил признательность прибывшей из Москвы Елене Константиновне Зелинской, благодаря желанию и деятельности которой стало возможным создание памятного знака, а также благотворительному фонду преподобного Серафима Саровского.
После молебна и окропления памятника святой водой отец Николай трижды приклонил колени перед крестом, а затем поцеловал его. После чего обратился с речью к керчанам и многочисленным гостям из других городов, в которой отметил значение этого креста в отношении исторической справедливости. Он также упомянул святого апостола Андрея Первозванного, принесшего с берегов Боспора свет Христовой веры на языческую Русь, и выразил уверенность, что именно в Православии заключается сила и будущее России, призвав крепко держаться христианской веры.
Речь, которую произнесла Елена Константиновна, тронула каждого из присутствующих. Она рассказала, что происходящее событие для неё также и глубоко личное. Начав два года назад восстанавливать для себя и своих внуков родословную, Елена Константиновна с изумлением обнаружила, что у большинства её предков нет могил. Она рассказала о судьбе одного из своих прадедов, русского офицера Григория Трофимовича Магдебурга, героя Великой войны и патриота, служившего в войсках Белой армии, а после Русского Исхода расстрелянного в декабре 1920 года. Е. К. Зелинская отметила, что часто произносят поговорку «Ломать - не строить», а ведь всё наоборот: 80 лет ломали страну, искореняли историческую память и вытравливали веру, но большевики не достигли своего: всё ещё стоит Россия, живёт в народе вера православная, появился ещё один памятник жертвам красного террора. Затем она сказала, что нас убивали, но сегодня мы стоим здесь: собралось несколько сотен людей, но людей искренних, поступающих по велению сердца. Наконец, она выразила уверенность, что с каждым таким шагом будут меньше распространяться злые миазмы от улиц, носящих имя кровавого палача, от привычного взмаха истукана, стоящего перед каждой местной администрацией, от звёзд на Московском Кремле, что висят над иконами. В завершение Елена Константиновна сказала, что у её семьи появилась могила рядом с храмом, куда можно прийти, помолиться и возложить цветы.
Последним выступил историк Владимир Филиппович Санжаровец. В своей обстоятельной речи он рассказал о тех ужасных событиях в Керчи, которые увековечены установкой памятника, и указал, что освящаемый сегодня поклонный крест, по своей сути, является кенотафом, что в переводе с греческого означает пустая могила. Подобные погребальные памятники были распространены у народов средиземноморья и сооружались в память умерших и погибших в неизвестном или недоступном для погребения месте. Владимир Филиппович пожелал, чтобы к этому поклонному кресту не заросла народная тропа, чтобы место это было чтимо современниками и потомками и жила вечная память о беззаконно убитых людях, которые могли принести немалую пользу русскому отечеству.
В завершение присутствующие исполнили молитву русского народа, первая строфа которой являет собой государственный гимн Императорской России «Боже, Царя храни». По окончанию мероприятия внимание присутствующих привлекло необычное природное явление: круглая радуга, которая в рассеянном тумане выглядела как второе солнце.
