Сказки: про аленький цветочек
за всеми этими работами, командировками и болезнями совершенно забыл об обещании продолжить серию сказок. А ведь хотел, хотел на выходных разобрать аксаковский "аленький цветочек", даже почти понял, как именно. Но два заклятых врага - грипп и русский либерализм - не дали мне выполнить свой долг перед культурой...
Итак, "Аленький цветочек". На самом деле над ним я думал очень давно, и всякий раз понимал, что "в лоб" этот текст брать нельзя. Слишкои очевидны провоцирующие аллюзии, которые будут автоматически вызывать у любого правоверного фрейдиста реакции слюноотделения вроде как у собаки Павлова.
Что такое "Аленький цветочек" с правоверно-фрейдистской точки зрения? Сам "цветочек", понятно, есть не что иное, как метафора вульвы и, опосредованно, оргазма. В этом смысле требование девушки к отцу "привези мне цветочек аленький" есть буквальная просьба о половом акте, поскольку она означает "надели меня этим органом" или "открой мне этот орган". И это не что иное, как выражение эдипова комплекса в смысле чувств дочери к отцу; а положительная реакция отца есть не что иное, как метафора инцеста и дефлорации.
Понятна и ярость "чудища" по этому поводу: оно, "чудище" (т.е. попросту говоря Мужык, Свирепый, Волосатый и Вонючий) хотело быть первым - а теперь уже не будет... Понятно и то, почему эта ярость так быстро проходит: кто-то же должен научить излишне пугливую девушку "таким штукам" - вот и хорошо, что научил. взял на время цветочек попользоваться, ага. Всё равно ведь потом вернуть придётся, вместе с дочкой.
Понятно также, что в фрейдистской логике никакого такого превращения из "чудища" в "прекрасного принца" не было и быть не могло. Точнее, оно если и было, то только в сознании "теремной" девицы, с её патологическим страхом любого чуждого вторжения. Любое незнакомое существо мужеска пола в её представлении и есть "чудище" - страшное, косматое, опасное и вместе с тем невероятно интересное и парадоксально притягательное (посмотреть в глазок и отбежать - "ой-боюсь-боюсь"). Поэтому процесс превращения из "чудища" в "принца" - попросту растянутое во времени привыкание к буйному косматому соседству: она понимает, что лично ей от этого "большого и страшного" не ждать ничего другого, кроме как внимания, заботы, женских погремушек, диетического питания и разных прочих удовольствий, а потому и начинает смотреть на него "другими глазами". Ну и, того, чешет себе домой обратно за "цветочком"... Точнее, за приданым.
......но мы ведь не какие-нибудь дешёвые фрейдисты, так? Для нас ведь это слишком примитивный инструментарий и недостаточная глубина анализа? Вот и оставим последователям австрийского любителя сигар их любезное либидо, а сами пойдём дальше. И - немного в другую сторону.
Итак, сюжет на самом деле абсолютно житейский: озабоченный отец ездит по миру искать мужа любимой дочери. Любимая дочь, выросшая в запертом тереме, не хочет ни зеркала, ни ожерелья, а хочет любви, и дала это понять на своём незнакомом с нужными словами и образами языке: "я хочу... чего-нибудь такого... такого... чтобы лучше всего на свете... цветочек какой-нибудь... ах!" Папе трудно, потому что дочь - любимая. Да и времени в обрез: на запоры надежды мало, на сестёр и сенных девушек - и того меньше, и если медленно поворачиваться, то к девице, находящейся в таком состоянии, какой-нибудь Карлсон неизбежно да прилетит.
Но он, кроме всего прочего, ещё и купец; и если о чём и думает, то не о внешнем виде будущего зятя, а об его материальном благосостоянии. В его картине мира всё стройно и жёстко: был бы капитал, а к роже и привыкнуть можно - дело времени. Однако, будучи человеком хитрым, он строит свои планы не на том, чтобы выдать дочь насильно, супротив её воли, а хочет, чтобы она в самом деле полюбила будущего мужа.
Но вот в чём загвоздка: главный претендент на эту роль, мужик вообще-то хороший, свойский и толковый, на рожу выглядит чудище чудищем - конкуренты трепещут, друзья уважают, бляди млеют, а вот любимая дочь точно испугается. Надо что-то придумать.
Тут небольшое "лирическое отступление". Общеизвестно такое понятие, как "женская хитрость". Но на самом деле бывает и "мужская хитрость" - в общем, довольно прямолинейная, чаще всего шитая белыми нитками и бесконечно банальная - но в том-то и фишка, что женщина по отношению к ней принимает решение не в логике "правда-неправда", а в логике "хочу верить - не хочу верить". Правильная "мужская хитрость" - это такое враньё, в которое женщина "хочет верить" и "готова верить". Самое тривиальное - это классический мужний пьяный монолог в два часа ночи на пороге дома с расстёгнутой ширинкой и следом губной помады на щеке: "был на совещании у руководства, засиделись поздно, в процессе ещё немножко выпили... а ппомада - это твоя собственная, ага... с утра осталась, весь день не смывал, так и ходил... даже к боссу пошёл... потому что люблю тебя..." и т.п.
И вот двое "конкретных пацанов", очевидно, давно и прочно ведущих совместные дела - потенциальные тесть и зять - придумывают план "мягкой" передачи "дочки" с рук на руки. Учитывая тот факт, что девочка домашняя, мира не знает, всего боится и никуда по доброй воле из дому не поедет... и всё такое.
Вот как этот план реализуется по действиям.
Действие первое. Находят какой-то оранжерейный "цветочек" малоизвестной тропической породы, папа везёт его дочке и торжественно вручает. Дочка ахает, восторгается и всё такое - теперь это новая игрушка на много дней; ни о чём другом она и знать не будет. Но вот только в самый разгар увлечения, когда доченька самозабвенно стоит возле цветочка с пульверизатором и сбрызгивает листики, "чтобы ему сухо не было", папа вдруг заходит в комнату, делает серьёзное суровое лицо и выдаёт трагический рассказ о том, почём на самом деле этот самый "цветочек" ему обошёлся. Плетёт откровенную лапшу про то, что он один-единственный во всём мире, рос в некоем замке на другом конце географии, и что когда папа его сорвал, то хозяин замка его чуть не убил... и что теперь хозяин замка требует дочку в гости, а иначе грозится прислать братву... Ну, и заканчивает с серьёзным трагическим пафосом: "я тебя, дочка, не отдам. Я уже пожил. Мне смерть не страшна".
Разумеется, бедной девочке ничего не остаётся, кроме как с плачем кинуться на шею отцу и торжественно объявить ему о том, что она готова ради него поехать куда угодно и вытерпеть любые муки. Отец долго и картинно отказывается - пока, наконец, не уступает, убеждённый логикой - "тебя убьют непременно, а меня, может, и пощадят". И снаряжает дочку в поездку со скорбной торжественной мордой, пряча довольную усмешку в бороду.
Действие второе. В замок "чудища" приезжает застрёманная девица и... никого не обнаруживает. Её кормят, поят, одевают, причёсывают, любимые песни на ночь поют (папа постарался) - а того самого страшного Хозяина Замка нет и нет. Уже найдена и ямка в клумбе, откуда был зверски выкопан папой цветочек; уже и сам цветочек водворён на место и табличка к нему прилажена - "фудзимийя айя" латинскими буквами - а страшный Хозяин так и не пришёл сказать, обижается он ещё на папу или уже нет. В конце концов страх окончательно уступает место любопытству, и она начинает активно теребить слуг и сенных девушек - а где хозяин-то?
Ну, а дальше всё именно так, как у правоверных фрейдистов - тут им можно доверять. Первая встреча: "Ой, какой страшный". Вторая: "Страшный. Но всё же есть в этом что-то". Третья: "Да не такой и страшный. Вот если ещё умыть, причесать, другую причёску и костюм того фасона, который я видела в журнале у сестры..." И "чудище" покорно соглашается на все эстетические эксперименты над собой, на глазах становясь элегантным джентльменом с богатой биографией.
Но это, конечно, ещё никакая не любовь. Любовь будет в третьем действии.
Действие третье. Девочка уже привыкла к новой жизни, но всё же тоскует по дому. Правда, привычка становится всё сильнее, а тоска - всё слабее. Но именно в этот момент "чудище" и отправляет её "погостить" к папе и сёстрам, сообщая при этом тот самый классический мужской прогон: "если через три дня не вернёшься - умру с горя и тоски; повешусь, застрелюсь, утоплюсь в унитазе". И чётко оговаривает время возврата.
А она, приехав домой, встречает всё вроде бы знакомое - а вроде бы и чужое. Вроде все ей рады - а вроде уже и смотрят на неё как на заморскую гостью. И в горнице её уже пару раз кто-то ночевал, и любимый стульчик стоит теперь в другом месте... всё не так, одним словом. И, сколь бы она ни радовалась визиту домой, тем не менее она уже начинает понимать, что в замок к "чудищу" вернётся непременно - и это возвращение будет уже окончательным.
Вот только сёстры...
Надо сказать, главное, чего я в этой сказке не понимал - так это мотив действий сестёр. Если бы они её не любили и ей завидовали - так даже и лучше отправить её "к чудищу": с глаз долой, из сердца вон. Тем более что дома, как видно из начала сказки, явно она была папиной фавориткой: тем более долой её...
Но один специалист по теории коммуникации объяснил мне, в чём дело. Разгадка очень простая, и состоит она в том, что сестёр было трое. И в такой комбинации очень вероятно, что они втроём вовсе даже не соперничали и не строили друг другу козни, а напротив жили душа в душу, прекрасно дополняя друг друга (типа "одна - самая умная, другая - самая красивая, а третья - лучше всех готовит"). И потеря одной была воспринята двумя другими как личная травма - они ревновали, боялись и боролись за неё, потому что их мир без неё оскудел. Тем более что про "чудище" они тоже слышали, а вот в то, что он "на самом деле не такое уж и чудище" верить решительно отказывались.
Ну, и перевели часы назад.
А хитрый папаня, разумеется, знал об этом - у него на такой случай были свои карманные часы на цепочке. Он знал, что она опоздает. И в нужный момент сообщил ей об этом - о том, что она уже опоздала.
И когда она, в ужасе оттолкнув от себя бросавшихся ей на шею сестёр, кинулась на корабль, чтобы скорее плыть к своему "наверняка уже мёртвому" "вовсе даже не чудищу" - в этот момент и родилась любовь.
И, наверное, довольный папа хряпнул чарку за собственное здоровье. Не зря, однако, он целую комедию откалывал. Да и новый член семьи тоже, стало быть, не подкачал. Будет кому бизнес передать. А то нарожал, понимаешь, одних девок, у коих только цветочки на уме...
-------
Наверное, у меня тут получилось немного скучно. И вдобавок без ведьм и политики, в кои-то веки. Но, с другой стороны, с Єкономикой. которая Мать Родна, а как же...
Предыдущие сказки:
О рыбаке и рыбке - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/101268.html?nc=8
О царе Салтане - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/108434.html?nc=6
О золотом петушке: http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/111292.html?nc=7
О коньке-горбунке: http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/114494.html
О попе и его работнике Балде: http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/118606.html?nc=3
О мёртвой царевне - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/121979.html
О Золушке - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/164769.html?nc=13
Итак, "Аленький цветочек". На самом деле над ним я думал очень давно, и всякий раз понимал, что "в лоб" этот текст брать нельзя. Слишкои очевидны провоцирующие аллюзии, которые будут автоматически вызывать у любого правоверного фрейдиста реакции слюноотделения вроде как у собаки Павлова.
Что такое "Аленький цветочек" с правоверно-фрейдистской точки зрения? Сам "цветочек", понятно, есть не что иное, как метафора вульвы и, опосредованно, оргазма. В этом смысле требование девушки к отцу "привези мне цветочек аленький" есть буквальная просьба о половом акте, поскольку она означает "надели меня этим органом" или "открой мне этот орган". И это не что иное, как выражение эдипова комплекса в смысле чувств дочери к отцу; а положительная реакция отца есть не что иное, как метафора инцеста и дефлорации.
Понятна и ярость "чудища" по этому поводу: оно, "чудище" (т.е. попросту говоря Мужык, Свирепый, Волосатый и Вонючий) хотело быть первым - а теперь уже не будет... Понятно и то, почему эта ярость так быстро проходит: кто-то же должен научить излишне пугливую девушку "таким штукам" - вот и хорошо, что научил. взял на время цветочек попользоваться, ага. Всё равно ведь потом вернуть придётся, вместе с дочкой.
Понятно также, что в фрейдистской логике никакого такого превращения из "чудища" в "прекрасного принца" не было и быть не могло. Точнее, оно если и было, то только в сознании "теремной" девицы, с её патологическим страхом любого чуждого вторжения. Любое незнакомое существо мужеска пола в её представлении и есть "чудище" - страшное, косматое, опасное и вместе с тем невероятно интересное и парадоксально притягательное (посмотреть в глазок и отбежать - "ой-боюсь-боюсь"). Поэтому процесс превращения из "чудища" в "принца" - попросту растянутое во времени привыкание к буйному косматому соседству: она понимает, что лично ей от этого "большого и страшного" не ждать ничего другого, кроме как внимания, заботы, женских погремушек, диетического питания и разных прочих удовольствий, а потому и начинает смотреть на него "другими глазами". Ну и, того, чешет себе домой обратно за "цветочком"... Точнее, за приданым.
......но мы ведь не какие-нибудь дешёвые фрейдисты, так? Для нас ведь это слишком примитивный инструментарий и недостаточная глубина анализа? Вот и оставим последователям австрийского любителя сигар их любезное либидо, а сами пойдём дальше. И - немного в другую сторону.
Итак, сюжет на самом деле абсолютно житейский: озабоченный отец ездит по миру искать мужа любимой дочери. Любимая дочь, выросшая в запертом тереме, не хочет ни зеркала, ни ожерелья, а хочет любви, и дала это понять на своём незнакомом с нужными словами и образами языке: "я хочу... чего-нибудь такого... такого... чтобы лучше всего на свете... цветочек какой-нибудь... ах!" Папе трудно, потому что дочь - любимая. Да и времени в обрез: на запоры надежды мало, на сестёр и сенных девушек - и того меньше, и если медленно поворачиваться, то к девице, находящейся в таком состоянии, какой-нибудь Карлсон неизбежно да прилетит.
Но он, кроме всего прочего, ещё и купец; и если о чём и думает, то не о внешнем виде будущего зятя, а об его материальном благосостоянии. В его картине мира всё стройно и жёстко: был бы капитал, а к роже и привыкнуть можно - дело времени. Однако, будучи человеком хитрым, он строит свои планы не на том, чтобы выдать дочь насильно, супротив её воли, а хочет, чтобы она в самом деле полюбила будущего мужа.
Но вот в чём загвоздка: главный претендент на эту роль, мужик вообще-то хороший, свойский и толковый, на рожу выглядит чудище чудищем - конкуренты трепещут, друзья уважают, бляди млеют, а вот любимая дочь точно испугается. Надо что-то придумать.
Тут небольшое "лирическое отступление". Общеизвестно такое понятие, как "женская хитрость". Но на самом деле бывает и "мужская хитрость" - в общем, довольно прямолинейная, чаще всего шитая белыми нитками и бесконечно банальная - но в том-то и фишка, что женщина по отношению к ней принимает решение не в логике "правда-неправда", а в логике "хочу верить - не хочу верить". Правильная "мужская хитрость" - это такое враньё, в которое женщина "хочет верить" и "готова верить". Самое тривиальное - это классический мужний пьяный монолог в два часа ночи на пороге дома с расстёгнутой ширинкой и следом губной помады на щеке: "был на совещании у руководства, засиделись поздно, в процессе ещё немножко выпили... а ппомада - это твоя собственная, ага... с утра осталась, весь день не смывал, так и ходил... даже к боссу пошёл... потому что люблю тебя..." и т.п.
И вот двое "конкретных пацанов", очевидно, давно и прочно ведущих совместные дела - потенциальные тесть и зять - придумывают план "мягкой" передачи "дочки" с рук на руки. Учитывая тот факт, что девочка домашняя, мира не знает, всего боится и никуда по доброй воле из дому не поедет... и всё такое.
Вот как этот план реализуется по действиям.
Действие первое. Находят какой-то оранжерейный "цветочек" малоизвестной тропической породы, папа везёт его дочке и торжественно вручает. Дочка ахает, восторгается и всё такое - теперь это новая игрушка на много дней; ни о чём другом она и знать не будет. Но вот только в самый разгар увлечения, когда доченька самозабвенно стоит возле цветочка с пульверизатором и сбрызгивает листики, "чтобы ему сухо не было", папа вдруг заходит в комнату, делает серьёзное суровое лицо и выдаёт трагический рассказ о том, почём на самом деле этот самый "цветочек" ему обошёлся. Плетёт откровенную лапшу про то, что он один-единственный во всём мире, рос в некоем замке на другом конце географии, и что когда папа его сорвал, то хозяин замка его чуть не убил... и что теперь хозяин замка требует дочку в гости, а иначе грозится прислать братву... Ну, и заканчивает с серьёзным трагическим пафосом: "я тебя, дочка, не отдам. Я уже пожил. Мне смерть не страшна".
Разумеется, бедной девочке ничего не остаётся, кроме как с плачем кинуться на шею отцу и торжественно объявить ему о том, что она готова ради него поехать куда угодно и вытерпеть любые муки. Отец долго и картинно отказывается - пока, наконец, не уступает, убеждённый логикой - "тебя убьют непременно, а меня, может, и пощадят". И снаряжает дочку в поездку со скорбной торжественной мордой, пряча довольную усмешку в бороду.
Действие второе. В замок "чудища" приезжает застрёманная девица и... никого не обнаруживает. Её кормят, поят, одевают, причёсывают, любимые песни на ночь поют (папа постарался) - а того самого страшного Хозяина Замка нет и нет. Уже найдена и ямка в клумбе, откуда был зверски выкопан папой цветочек; уже и сам цветочек водворён на место и табличка к нему прилажена - "фудзимийя айя" латинскими буквами - а страшный Хозяин так и не пришёл сказать, обижается он ещё на папу или уже нет. В конце концов страх окончательно уступает место любопытству, и она начинает активно теребить слуг и сенных девушек - а где хозяин-то?
Ну, а дальше всё именно так, как у правоверных фрейдистов - тут им можно доверять. Первая встреча: "Ой, какой страшный". Вторая: "Страшный. Но всё же есть в этом что-то". Третья: "Да не такой и страшный. Вот если ещё умыть, причесать, другую причёску и костюм того фасона, который я видела в журнале у сестры..." И "чудище" покорно соглашается на все эстетические эксперименты над собой, на глазах становясь элегантным джентльменом с богатой биографией.
Но это, конечно, ещё никакая не любовь. Любовь будет в третьем действии.
Действие третье. Девочка уже привыкла к новой жизни, но всё же тоскует по дому. Правда, привычка становится всё сильнее, а тоска - всё слабее. Но именно в этот момент "чудище" и отправляет её "погостить" к папе и сёстрам, сообщая при этом тот самый классический мужской прогон: "если через три дня не вернёшься - умру с горя и тоски; повешусь, застрелюсь, утоплюсь в унитазе". И чётко оговаривает время возврата.
А она, приехав домой, встречает всё вроде бы знакомое - а вроде бы и чужое. Вроде все ей рады - а вроде уже и смотрят на неё как на заморскую гостью. И в горнице её уже пару раз кто-то ночевал, и любимый стульчик стоит теперь в другом месте... всё не так, одним словом. И, сколь бы она ни радовалась визиту домой, тем не менее она уже начинает понимать, что в замок к "чудищу" вернётся непременно - и это возвращение будет уже окончательным.
Вот только сёстры...
Надо сказать, главное, чего я в этой сказке не понимал - так это мотив действий сестёр. Если бы они её не любили и ей завидовали - так даже и лучше отправить её "к чудищу": с глаз долой, из сердца вон. Тем более что дома, как видно из начала сказки, явно она была папиной фавориткой: тем более долой её...
Но один специалист по теории коммуникации объяснил мне, в чём дело. Разгадка очень простая, и состоит она в том, что сестёр было трое. И в такой комбинации очень вероятно, что они втроём вовсе даже не соперничали и не строили друг другу козни, а напротив жили душа в душу, прекрасно дополняя друг друга (типа "одна - самая умная, другая - самая красивая, а третья - лучше всех готовит"). И потеря одной была воспринята двумя другими как личная травма - они ревновали, боялись и боролись за неё, потому что их мир без неё оскудел. Тем более что про "чудище" они тоже слышали, а вот в то, что он "на самом деле не такое уж и чудище" верить решительно отказывались.
Ну, и перевели часы назад.
А хитрый папаня, разумеется, знал об этом - у него на такой случай были свои карманные часы на цепочке. Он знал, что она опоздает. И в нужный момент сообщил ей об этом - о том, что она уже опоздала.
И когда она, в ужасе оттолкнув от себя бросавшихся ей на шею сестёр, кинулась на корабль, чтобы скорее плыть к своему "наверняка уже мёртвому" "вовсе даже не чудищу" - в этот момент и родилась любовь.
И, наверное, довольный папа хряпнул чарку за собственное здоровье. Не зря, однако, он целую комедию откалывал. Да и новый член семьи тоже, стало быть, не подкачал. Будет кому бизнес передать. А то нарожал, понимаешь, одних девок, у коих только цветочки на уме...
-------
Наверное, у меня тут получилось немного скучно. И вдобавок без ведьм и политики, в кои-то веки. Но, с другой стороны, с Єкономикой. которая Мать Родна, а как же...
Предыдущие сказки:
О рыбаке и рыбке - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/101268.html?nc=8
О царе Салтане - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/108434.html?nc=6
О золотом петушке: http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/111292.html?nc=7
О коньке-горбунке: http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/114494.html
О попе и его работнике Балде: http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/118606.html?nc=3
О мёртвой царевне - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/121979.html
О Золушке - http://www.livejournal.com/users/kerogazz_batyr/164769.html?nc=13