Запах Столовской Еды
На запахе завязано намного больше принципиальных узлов в человеке, чем может показаться. Год назад я писал о важности обоняния, но сейчас обнаружил, что всё намного серьёзнее. Не обязательно утратить чувствительность к ароматам, чтобы понять её значимость: достаточно оказаться в нужном месте в нужное время.
Провожая сына в школу, утром жёлтым, арбузным и ранним до безобразия, я вдруг окунулся в облако позабытого духа: на школьной кухне готовили завтрак. Эманации Столовской Еды. Ноты подгоревшего омлета сходились в танце с монадами кипячёного молока. Нечто настолько древнее, насколько и точное. И меня парализовало - тоской, непонятной тяжестью, словно этот букет отворил щёлочку в лавкрафтианскую бездну. Запах Столовской Еды всегда сопутствовал сиротливости. Сначала в детском саду тебя отрывают от мамы, а вокруг чужие непонятные дети, играющие в неинтересные игры. Потом школа, с шумными, людными, но совершенно пустыми для тебя коридорами и размазанными в белом пластике парт пятнами света. Запах Столовской Еды - это всегда уходить из дома и вставать рано - пренеприятнейшие из процедур. Если вы спросите, как пахнет одиночество, я скажу вам: Столовской Едой.
Как у любого из детских страхов, в этой тоске есть своя красота. Всё, что поражает в детстве, обладает невероятной силой. Пища для хороших историй и пресловутая радость узнавания. Даже когда мы узнаём в облаке запахов забытую детскую тревогу - мы вспоминаем себя. Обретаем заново. Становимся немного полнее. Осуществляем сведение собственных сводов. И, торжественно осуществив, находим в себе силы стряхнуть пелену эманаций и довести таки ребёнка до чертога знаний. Для него, вероятно, Столовской Едой пахнет что-то иное. Любопытно будет сравнить.
Провожая сына в школу, утром жёлтым, арбузным и ранним до безобразия, я вдруг окунулся в облако позабытого духа: на школьной кухне готовили завтрак. Эманации Столовской Еды. Ноты подгоревшего омлета сходились в танце с монадами кипячёного молока. Нечто настолько древнее, насколько и точное. И меня парализовало - тоской, непонятной тяжестью, словно этот букет отворил щёлочку в лавкрафтианскую бездну. Запах Столовской Еды всегда сопутствовал сиротливости. Сначала в детском саду тебя отрывают от мамы, а вокруг чужие непонятные дети, играющие в неинтересные игры. Потом школа, с шумными, людными, но совершенно пустыми для тебя коридорами и размазанными в белом пластике парт пятнами света. Запах Столовской Еды - это всегда уходить из дома и вставать рано - пренеприятнейшие из процедур. Если вы спросите, как пахнет одиночество, я скажу вам: Столовской Едой.
Как у любого из детских страхов, в этой тоске есть своя красота. Всё, что поражает в детстве, обладает невероятной силой. Пища для хороших историй и пресловутая радость узнавания. Даже когда мы узнаём в облаке запахов забытую детскую тревогу - мы вспоминаем себя. Обретаем заново. Становимся немного полнее. Осуществляем сведение собственных сводов. И, торжественно осуществив, находим в себе силы стряхнуть пелену эманаций и довести таки ребёнка до чертога знаний. Для него, вероятно, Столовской Едой пахнет что-то иное. Любопытно будет сравнить.