Зона комфорта - трамплин для рывка. Зона надрыва - нет
Эту стихотворную мысль я формулировал пару последних месяцев, наряду с массой иных выдающихся мыслей, и решил, что надо бы зафиксировать, а то просочится сквозь пальцы вместе с молодостью, красотой и умом.
Традиционно считается, что предпосылкой, а точнее - стимулом, для принципиального скачка (культурного ли прорыва, политической ли смены формации, научной ли революции) человеческому обществу требуется некий надрыв. Кризисная ситуация, экстремальное положение вещей, которое заставляет человеков (дабы те не почили в бозе) действовать быстро, энергично и максимально эффективно. Устоявшийся стереотип заключается в том, что сытые общества быстро расслабляются, деградируют и погибают, а голодные и злые - наоборот - динамично развиваются.
Но похоже, история и эволюция устроены совсем не так, а очень даже обратным образом.
Во-первых, пресловутая пассионарность, глубинный заряд бодрой агрессии, вовсе ещё не дарует обществу возможность совершить культурный и политический рывок, достигнув своего расцвета. Взглянем, например, на кыпчаков - половецкую орду в XI веке. Несмотря на очевидное превосходство перед Русью в смысле пассионарной энергии, напора и воинского мастерства, несмотря на постоянные боевые победы над южными князьями, половцы не создали ни вменяемой политической системы, ни культурно-идеологической парадигмы, ни даже письменности. Они просто растворились в тех народах, которых пришли воевать и полонить (а ведь добрались аж до Египта), поглотились их культурой, их верой, их знаниями - этих сытых и вроде бы слабых людей - и навсегда исчезли со страниц истории. Следовательно, для рывка энергетического цивилизационного надрыва мало.
Во-вторых, этого надрыва не только мало, но и вообще вредно. Любой труженик, нацеленный на приращение и выживание (будь то народ или индивид, будь то государство или бизнес-структура), всегда использует традиционные, проверенные и надёжные способы производства/обогащения. Такой труженик находится в постоянной конкурентной борьбе: с природой, с дикими зверями, с враждебными племенами, с политическими противниками, с соседом по земельному участку, с фирмой-соперником. В этой перманентной кризисной кондиции риск труженика должен быть сведён к минимуму для повышения выживаемости. В таких жёстких, напряжённых условиях человек просто не может себе позволить пробовать какие-то инновационные способы мышления, технологии, взгляды, инструменты. Даже если они представляются потенциально более прогрессивными: при удачном использовании эффективность жизни повысится, при неудачном - жизнь прекратится. Риск слишком велик. Поэтому никакого рывка в науке, технике, политике или просто самосознании быть не может, пока общество и его индивид находятся в этом статусе заботы о выживании, в состоянии надрыва.
С другой стороны, по мере своего развития любое общество, любой человек накапливают себе некую "зону комфорта" - т. е. условий, при которых им удаётся произвести ресурсов (материальных, духовных, интеллектуальных - каких угодно) чуточку больше, чем требуется для первичного выживания. Причём этот уровень достигается, конечно же, при помощи исключительно традиционных, проверенных методов, технологий и взглядов на вещи. Но именно в этот момент, обеспечив себе "зону комфорта", человек получает возможность выдохнуть и оглядеться. У него появляется свободное время. Именно оно - свободное время - и оказывается краеугольным ресурсом для рывка. Имея такой запас, человек уже может и рискнуть, вложившись в эксперимент, в пробу нового. Обратите внимание: наиболее значимые рывки в истории совершают общества, где образуется подобный люфт свободного времени (по сравнению с соседними цивилизациями и эпохами): античные Греция и Рим, Византия, ренессансная Европа, колониальная Европа. Только при наработке излишков продовольствия и времени человек получает возможность совершить шаг в будущее: а) по биологическим причинам (ему не нужно тратить время на истерические поиски пищи), б) по интеллектуальным причинам (у него развивается самооценка, происходит осознание новых прав и свобод, обретаются новые смыслы и устремления в жизни).
Приведу пару наглядных примеров из актуальной действительности, иллюстрирующих этот принцип, чтобы было понятнее.
Фундаментальная наука сегодня (да и десятилетия назад) никогда не финансируется отрываемыми от сердца средствами нищих и убогих. Она питается деньгами громадных инвестиционных фондов - именно потому, что фонды могут себе позволить. Блистательные открытия, новейшие технологии - это финансовая чёрная дыра. Фундаментальная наука - дело глубоко рискованное: скорее всего, 90% бюджета не отобьётся и обязательно вылетит в трубу. Зато если выстрелит - произойдёт научный прорыв. Только наличие в природе свободных денег (эквивалента свободного времени) претворяет такие прорывы в реальность.
Другой пример понятнее сердцу: наша дорогая и любимая игровая индустрия. Сони, Майкрософт и Нинтендо бьются на рынке не на живот, а на смерть. В своём роде, это та самая первобытная конкуренция за выживание, что и у ранних обществ - просто на другом, чуть более безопасном уровне. В этой схватке, где бурлят и клокочут несметные денежные потоки, соперники боятся оступиться, поэтому обычно используют проверенные формулы успеха. Они боятся рисковать, боятся пробовать - поэтому с каждым разом игровые ААА-тайтлы всё больше становятся похожими друг на друга, всё больше стараются потакать вкусам и кошелькам, всё больше делаются, что называется, generic. И единственные, кто выходит из этой зоны надрыва - это Нинтендо. Японцы всё время экспериментируют: то изобретают один эталонный пад, то потом другой, то вдруг третий. Они ломают каноны, выдумывают новые лекала. Когда-то успешно, когда-то не очень. Кому-то нравится, кому-то нет. Но они всегда пробуют новое. Новое в этой кровавой конкурентной бойне. Аналитики индустрии, вроде Майкла Пактера, качают недоуменно сединами и восклицают: "Чёрт их разберёт, этих японцев с их финансовой политикой! О чём они только думают!" А секрет-то прост: за свою стодвадцатилетнюю историю Нинтендо заработали столько денег, что могут позволить себе безболезненно нести убытки аж до 2050 года. Они обеспечили себе зону комфорта, в которой можно творить, совершать открытия и великолепные прорывы.
Мне видится, что это правило работает абсолютно для всех сфер человеческой жизни: для эволюции экономических и политических форм (если мы принимаем принципы смены формаций по Марксу), для развития и формирования менталитета народов (если мы ориентируемся на цивилизационный подход в истории), для бизнеса, для науки, для войн, для искусства - совершенно для всего. Рывку обязательно необходима пристойная зона комфорта. Другое дело, что саму эту зону комфорта иногда невозможно построить без предшествующей зоны надрыва. Но это всё же косвенная связь.
И последний важный момент, о котором забыл упомянуть сразу. В зоне комфорта несомненно существует вызов. Тот самый, по А. Дж. Тойнби. Зона комфорта - это не "расслабленное" состояние, противопоставленное "напряжённому" состоянию зоны надрыва. Т. е. человек (или общество), совершающий рывок из зоны комфорта, обязательно должен находиться в соответствующем тонусе. Ни о какой лени речи быть не может. Если в зоне комфорта имеет место лень, то никакого рывка, никакого прорыва не произойдёт! Просто этот "вызов" в зоне комфорта, стимулирующий поиски "ответа", находится на принципиально ином уровне, чем тот, что в зоне надрыва. Он связан не с первичным выживанием (жизнь или смерть), а уже с качеством жизни.
Традиционно считается, что предпосылкой, а точнее - стимулом, для принципиального скачка (культурного ли прорыва, политической ли смены формации, научной ли революции) человеческому обществу требуется некий надрыв. Кризисная ситуация, экстремальное положение вещей, которое заставляет человеков (дабы те не почили в бозе) действовать быстро, энергично и максимально эффективно. Устоявшийся стереотип заключается в том, что сытые общества быстро расслабляются, деградируют и погибают, а голодные и злые - наоборот - динамично развиваются.
Но похоже, история и эволюция устроены совсем не так, а очень даже обратным образом.
Во-первых, пресловутая пассионарность, глубинный заряд бодрой агрессии, вовсе ещё не дарует обществу возможность совершить культурный и политический рывок, достигнув своего расцвета. Взглянем, например, на кыпчаков - половецкую орду в XI веке. Несмотря на очевидное превосходство перед Русью в смысле пассионарной энергии, напора и воинского мастерства, несмотря на постоянные боевые победы над южными князьями, половцы не создали ни вменяемой политической системы, ни культурно-идеологической парадигмы, ни даже письменности. Они просто растворились в тех народах, которых пришли воевать и полонить (а ведь добрались аж до Египта), поглотились их культурой, их верой, их знаниями - этих сытых и вроде бы слабых людей - и навсегда исчезли со страниц истории. Следовательно, для рывка энергетического цивилизационного надрыва мало.
Во-вторых, этого надрыва не только мало, но и вообще вредно. Любой труженик, нацеленный на приращение и выживание (будь то народ или индивид, будь то государство или бизнес-структура), всегда использует традиционные, проверенные и надёжные способы производства/обогащения. Такой труженик находится в постоянной конкурентной борьбе: с природой, с дикими зверями, с враждебными племенами, с политическими противниками, с соседом по земельному участку, с фирмой-соперником. В этой перманентной кризисной кондиции риск труженика должен быть сведён к минимуму для повышения выживаемости. В таких жёстких, напряжённых условиях человек просто не может себе позволить пробовать какие-то инновационные способы мышления, технологии, взгляды, инструменты. Даже если они представляются потенциально более прогрессивными: при удачном использовании эффективность жизни повысится, при неудачном - жизнь прекратится. Риск слишком велик. Поэтому никакого рывка в науке, технике, политике или просто самосознании быть не может, пока общество и его индивид находятся в этом статусе заботы о выживании, в состоянии надрыва.
С другой стороны, по мере своего развития любое общество, любой человек накапливают себе некую "зону комфорта" - т. е. условий, при которых им удаётся произвести ресурсов (материальных, духовных, интеллектуальных - каких угодно) чуточку больше, чем требуется для первичного выживания. Причём этот уровень достигается, конечно же, при помощи исключительно традиционных, проверенных методов, технологий и взглядов на вещи. Но именно в этот момент, обеспечив себе "зону комфорта", человек получает возможность выдохнуть и оглядеться. У него появляется свободное время. Именно оно - свободное время - и оказывается краеугольным ресурсом для рывка. Имея такой запас, человек уже может и рискнуть, вложившись в эксперимент, в пробу нового. Обратите внимание: наиболее значимые рывки в истории совершают общества, где образуется подобный люфт свободного времени (по сравнению с соседними цивилизациями и эпохами): античные Греция и Рим, Византия, ренессансная Европа, колониальная Европа. Только при наработке излишков продовольствия и времени человек получает возможность совершить шаг в будущее: а) по биологическим причинам (ему не нужно тратить время на истерические поиски пищи), б) по интеллектуальным причинам (у него развивается самооценка, происходит осознание новых прав и свобод, обретаются новые смыслы и устремления в жизни).
Приведу пару наглядных примеров из актуальной действительности, иллюстрирующих этот принцип, чтобы было понятнее.
Фундаментальная наука сегодня (да и десятилетия назад) никогда не финансируется отрываемыми от сердца средствами нищих и убогих. Она питается деньгами громадных инвестиционных фондов - именно потому, что фонды могут себе позволить. Блистательные открытия, новейшие технологии - это финансовая чёрная дыра. Фундаментальная наука - дело глубоко рискованное: скорее всего, 90% бюджета не отобьётся и обязательно вылетит в трубу. Зато если выстрелит - произойдёт научный прорыв. Только наличие в природе свободных денег (эквивалента свободного времени) претворяет такие прорывы в реальность.
Другой пример понятнее сердцу: наша дорогая и любимая игровая индустрия. Сони, Майкрософт и Нинтендо бьются на рынке не на живот, а на смерть. В своём роде, это та самая первобытная конкуренция за выживание, что и у ранних обществ - просто на другом, чуть более безопасном уровне. В этой схватке, где бурлят и клокочут несметные денежные потоки, соперники боятся оступиться, поэтому обычно используют проверенные формулы успеха. Они боятся рисковать, боятся пробовать - поэтому с каждым разом игровые ААА-тайтлы всё больше становятся похожими друг на друга, всё больше стараются потакать вкусам и кошелькам, всё больше делаются, что называется, generic. И единственные, кто выходит из этой зоны надрыва - это Нинтендо. Японцы всё время экспериментируют: то изобретают один эталонный пад, то потом другой, то вдруг третий. Они ломают каноны, выдумывают новые лекала. Когда-то успешно, когда-то не очень. Кому-то нравится, кому-то нет. Но они всегда пробуют новое. Новое в этой кровавой конкурентной бойне. Аналитики индустрии, вроде Майкла Пактера, качают недоуменно сединами и восклицают: "Чёрт их разберёт, этих японцев с их финансовой политикой! О чём они только думают!" А секрет-то прост: за свою стодвадцатилетнюю историю Нинтендо заработали столько денег, что могут позволить себе безболезненно нести убытки аж до 2050 года. Они обеспечили себе зону комфорта, в которой можно творить, совершать открытия и великолепные прорывы.
Мне видится, что это правило работает абсолютно для всех сфер человеческой жизни: для эволюции экономических и политических форм (если мы принимаем принципы смены формаций по Марксу), для развития и формирования менталитета народов (если мы ориентируемся на цивилизационный подход в истории), для бизнеса, для науки, для войн, для искусства - совершенно для всего. Рывку обязательно необходима пристойная зона комфорта. Другое дело, что саму эту зону комфорта иногда невозможно построить без предшествующей зоны надрыва. Но это всё же косвенная связь.
И последний важный момент, о котором забыл упомянуть сразу. В зоне комфорта несомненно существует вызов. Тот самый, по А. Дж. Тойнби. Зона комфорта - это не "расслабленное" состояние, противопоставленное "напряжённому" состоянию зоны надрыва. Т. е. человек (или общество), совершающий рывок из зоны комфорта, обязательно должен находиться в соответствующем тонусе. Ни о какой лени речи быть не может. Если в зоне комфорта имеет место лень, то никакого рывка, никакого прорыва не произойдёт! Просто этот "вызов" в зоне комфорта, стимулирующий поиски "ответа", находится на принципиально ином уровне, чем тот, что в зоне надрыва. Он связан не с первичным выживанием (жизнь или смерть), а уже с качеством жизни.