Еще одна неочевидная история. Софья Левенштерн и Александр Крюков
*
Да, жизнь, быть может, нелегка
Без этих трюков...
Кавалергардского полка
Поручик Крюков
Сказал невесте,
Что по службе убывает
(Опять не вместе -
Что поделать, так бывает) -
Из этих дней, из этих мест
Сквозь непогоду...
И он уехал - под арест.
Она полгода
Писала письма, ни о чем
Дурном не зная,
Но тенью стыла за плечом
Судьба иная.
И вот незримая рука
Столкнула глыбу...
Кавалергадского полка
Поручик - выбыл,
И прежний адрес для письма
Стал недоступным:
В Сибирь отправлен
*Государственный преступник*.
Судьбы незыблемая власть
В водовороте...
Она ждала, она рвалась -
Он был не против.
Волконская писала к ней -
Не пропустили.
Застыла вереница дней
В тюремном стиле.
Как гастроном и сибарит
Прослыл он позже...
Но путь ее судьбы - закрыт.
И хоть, быть может,
Жизнь, что ни делай, не легка,
Но как - честнее?
...Есть мир, где даже облака
Летят за нею,
Всегда домой, всегда назад,
Минуя горы...
И огорчен тульчинский сад
Разлукой скорой,
РавнО скрывая листьев дрожь
И дрожь героя -
Всё сад по имени Хорош
До срока скроет.
Есть у Потоцких графский пруд -
И много статуй...
Слова из сада - не умрут,
Придут цитатой,
Все вечера, те и не те,
Пойдут кружиться...
Проснуться затемно в Чите -
И не ложиться.
А голос, что неповторим
Всё звал из сада:
"Не лгите нам, - не лгите им -
Прошу, не надо".
4:13 23.04.2018
....эту историю раскопала Хейлир - и принесла мне ссылку на архивное дело с французскими письмами. А я только переводила их - вроде бы полгода, но на самом деле урывками гораздо меньше по времени.
Эта история вроде бы не пряталась, но и не привлекала внимания, и ее как бы не было.
29 листов, копии конца 19 века - или даже начала 20-го, полгода писем 1826 года и два - 1827, его родителям. И пока - ни единого намека, что было с ней - с Софьей Левенштерн - дальше.
Полгода писем, автор которых искренне верит, что "дорогой Александр Александрович" - в командировке, очень завален работой и как бы ни заболел. Но, наверное, скоро уже приедет. Нет, не приедет.
Какое-то очень пронзительное чтение.
(Январь)
"Было так холодно в тот день, когда вы уехали отсюда, я очень боялась, чтобы дурная погода не навредила бы вашему здоровью. Сообщите мне обо всем, что случилось с вами со времени нашего расставания, собираетесь ли вы вернуться скоро, почему вы еще не видели мою тетушку - все это обстоятельства касаются меня так близко, что я не могу быть совершенно спокойна, пока меня оставляют в такой неопределенности."
(Февраль)
"Когда же я узнаю, что вы приближаетесь к нам? Я жду только времени вашего возвращения, я от всей души надеюсь, что срок не будет долгим, и что я смогу узнать о нем по крайней мере за несколько дней. Когда я думаю только о бесконечном расстоянии, разделяющем нас, я прихожу в отчаяние. ... Отец советует мне адресовать письма непосредственно генералу Левашеву, чтобы они точно попали к вам, я сделаю это поневоле. Не зная этого генерала, я боюсь своей настойчивостью быть ему в тягость. Но что делать, обстоятельства этого требуют, и я подчиняюсь им".
(Март)
"Представьте себе, меня убедили в том, что будете здесь в конце прошлого месяца, я имела глупость поверить, но это весьма извинительно, поскольку люди легко верят в то, чего желают. День за днем я ждала вас, на каждый послышавшийся шум я бежала к окну и, не видя вас приехавшим, возвращалась очень грустная; я провела две недели таким образом, и наконец перестав все время обманываться, я решилась не слушать никого".
"Вы не можете себе представить, с каким удовольствием я прочитала ваше последнее письмо, его стиль показывает мне, что вы вновь обрели вашу естественную веселость, которая приводит меня в восторг. Однако я не понимаю, где вы накопили ту злость, которой наполнено ваше письмо, прежде ее у вас не было, по крайней мере я ее никогда не замечала. Должно быть, климат произвел большую перемену в вас, поскольку я вас не узнаю".
(Апрель)
"Когда я вновь увижу вас? - можете ли вы сказать мне это или нет, - я хочу об этом знать. До сих пор меня все время обманывали, так что я не хочу больше слушать все то, что мне говорят. И только от вас я надеюсь узнать правду; поэтому говорите со мной откровенно, прошу вас об этом."
(Май)
"Я чрезвычайно желаю знать все до малейшей безделицы, чтобы я могла составить представление о том роде жизни, который вы ведете. Есть ли у вас теплая и удобная комната? Не расстроилось ли ваше здоровье? Есть ли у вас все, что вам нужно? Сообщите мне все эти вещи, они мне очень интересны; кроме того, расскажите мне со всеми подробностями о вашем здоровье. Меня все время убеждают, что оно прекрасно, но мне необходимо, чтобы вы сами подтвердили это, поскольку мне кажется, что меня опять обманывают, как это уже делали столько раз."
"Как я была рада, дорогой Александр Александрович, что вы хорошо себя чувствуете, что вы довольны, что у нас есть все вам необходимое, и особенно что вы можете совершать длинные прогулки. Эта новость, и нежиданная, и утешительная, полученная лично от вас, вернула мне все мое спокойствие и мою веселость. Теперь мне нечего желать, все мои желания теперь удовлетворены, все ожидания исполнились, и я снова надеюсь скоро увидеть вас."
(Июнь)
"В какой печальной неуверенности я была эти двадцать дней, не получая ваших известий. Я так боялась, что вы заболели, или что с вами случилось какое-то еще несчастье; но слава Богу, я получила ваше письмо от 31 мая, оно успокоило меня и прогнало все мои тревоги."
(Октябрь 1827 года, по-видимиому, родителям А.А. Крюкова)
"Я не сумею описать вам, мадам, всю ту печаль, которую я испытала, когда рассталась с моим дорогим Александром, я только скажу вам, что после его отъезда я больше не могла участвовать ни в каких развлечениях, все в доме казалось мне чрезвычайно грустным. И все те места, где я его увидела первый раз, где первый раз в моей жизни я начала ощущать прелести совершенного счастья, стали неузнаваемы из-за ужасной пустоты, которую я там ощущала. Сердце ощутило ее в тот же момент, поскольку его отсутствие внушило мне страх и, казалось, предрекало мне будущее, столь горестное."
III Отделение- Марии Волконской:
«III отделение собственной его императорского величества канцелярии, по приказанию г. генерал-адъютанта Бенкендорфа, имеет честь возвратить при сем Марье Николаевне два письма ее, адресованные гг. Штейбен(*) и Крамковской, и уведомить ее, что ей не следовало бы завлекать новых жертв в несчастие и бедствие. 24 июля 1828 г.»
(*) Софья Левенштерн здесь ошибочно названа по фамилии своего кузена - возможно, через него посылалось письмо? (UPD - или не кузена, а тетушки?)
И это недошедшее письмо - пока последнее, что мне известно о Софье Левенштерн.
А вывод почему-то просится именно тот, что попал в финал стиха: не надо так. Фигня получается.
Да, жизнь, быть может, нелегка
Без этих трюков...
Кавалергардского полка
Поручик Крюков
Сказал невесте,
Что по службе убывает
(Опять не вместе -
Что поделать, так бывает) -
Из этих дней, из этих мест
Сквозь непогоду...
И он уехал - под арест.
Она полгода
Писала письма, ни о чем
Дурном не зная,
Но тенью стыла за плечом
Судьба иная.
И вот незримая рука
Столкнула глыбу...
Кавалергадского полка
Поручик - выбыл,
И прежний адрес для письма
Стал недоступным:
В Сибирь отправлен
*Государственный преступник*.
Судьбы незыблемая власть
В водовороте...
Она ждала, она рвалась -
Он был не против.
Волконская писала к ней -
Не пропустили.
Застыла вереница дней
В тюремном стиле.
Как гастроном и сибарит
Прослыл он позже...
Но путь ее судьбы - закрыт.
И хоть, быть может,
Жизнь, что ни делай, не легка,
Но как - честнее?
...Есть мир, где даже облака
Летят за нею,
Всегда домой, всегда назад,
Минуя горы...
И огорчен тульчинский сад
Разлукой скорой,
РавнО скрывая листьев дрожь
И дрожь героя -
Всё сад по имени Хорош
До срока скроет.
Есть у Потоцких графский пруд -
И много статуй...
Слова из сада - не умрут,
Придут цитатой,
Все вечера, те и не те,
Пойдут кружиться...
Проснуться затемно в Чите -
И не ложиться.
А голос, что неповторим
Всё звал из сада:
"Не лгите нам, - не лгите им -
Прошу, не надо".
4:13 23.04.2018
....эту историю раскопала Хейлир - и принесла мне ссылку на архивное дело с французскими письмами. А я только переводила их - вроде бы полгода, но на самом деле урывками гораздо меньше по времени.
Эта история вроде бы не пряталась, но и не привлекала внимания, и ее как бы не было.
29 листов, копии конца 19 века - или даже начала 20-го, полгода писем 1826 года и два - 1827, его родителям. И пока - ни единого намека, что было с ней - с Софьей Левенштерн - дальше.
Полгода писем, автор которых искренне верит, что "дорогой Александр Александрович" - в командировке, очень завален работой и как бы ни заболел. Но, наверное, скоро уже приедет. Нет, не приедет.
Какое-то очень пронзительное чтение.
(Январь)
"Было так холодно в тот день, когда вы уехали отсюда, я очень боялась, чтобы дурная погода не навредила бы вашему здоровью. Сообщите мне обо всем, что случилось с вами со времени нашего расставания, собираетесь ли вы вернуться скоро, почему вы еще не видели мою тетушку - все это обстоятельства касаются меня так близко, что я не могу быть совершенно спокойна, пока меня оставляют в такой неопределенности."
(Февраль)
"Когда же я узнаю, что вы приближаетесь к нам? Я жду только времени вашего возвращения, я от всей души надеюсь, что срок не будет долгим, и что я смогу узнать о нем по крайней мере за несколько дней. Когда я думаю только о бесконечном расстоянии, разделяющем нас, я прихожу в отчаяние. ... Отец советует мне адресовать письма непосредственно генералу Левашеву, чтобы они точно попали к вам, я сделаю это поневоле. Не зная этого генерала, я боюсь своей настойчивостью быть ему в тягость. Но что делать, обстоятельства этого требуют, и я подчиняюсь им".
(Март)
"Представьте себе, меня убедили в том, что будете здесь в конце прошлого месяца, я имела глупость поверить, но это весьма извинительно, поскольку люди легко верят в то, чего желают. День за днем я ждала вас, на каждый послышавшийся шум я бежала к окну и, не видя вас приехавшим, возвращалась очень грустная; я провела две недели таким образом, и наконец перестав все время обманываться, я решилась не слушать никого".
"Вы не можете себе представить, с каким удовольствием я прочитала ваше последнее письмо, его стиль показывает мне, что вы вновь обрели вашу естественную веселость, которая приводит меня в восторг. Однако я не понимаю, где вы накопили ту злость, которой наполнено ваше письмо, прежде ее у вас не было, по крайней мере я ее никогда не замечала. Должно быть, климат произвел большую перемену в вас, поскольку я вас не узнаю".
(Апрель)
"Когда я вновь увижу вас? - можете ли вы сказать мне это или нет, - я хочу об этом знать. До сих пор меня все время обманывали, так что я не хочу больше слушать все то, что мне говорят. И только от вас я надеюсь узнать правду; поэтому говорите со мной откровенно, прошу вас об этом."
(Май)
"Я чрезвычайно желаю знать все до малейшей безделицы, чтобы я могла составить представление о том роде жизни, который вы ведете. Есть ли у вас теплая и удобная комната? Не расстроилось ли ваше здоровье? Есть ли у вас все, что вам нужно? Сообщите мне все эти вещи, они мне очень интересны; кроме того, расскажите мне со всеми подробностями о вашем здоровье. Меня все время убеждают, что оно прекрасно, но мне необходимо, чтобы вы сами подтвердили это, поскольку мне кажется, что меня опять обманывают, как это уже делали столько раз."
"Как я была рада, дорогой Александр Александрович, что вы хорошо себя чувствуете, что вы довольны, что у нас есть все вам необходимое, и особенно что вы можете совершать длинные прогулки. Эта новость, и нежиданная, и утешительная, полученная лично от вас, вернула мне все мое спокойствие и мою веселость. Теперь мне нечего желать, все мои желания теперь удовлетворены, все ожидания исполнились, и я снова надеюсь скоро увидеть вас."
(Июнь)
"В какой печальной неуверенности я была эти двадцать дней, не получая ваших известий. Я так боялась, что вы заболели, или что с вами случилось какое-то еще несчастье; но слава Богу, я получила ваше письмо от 31 мая, оно успокоило меня и прогнало все мои тревоги."
(Октябрь 1827 года, по-видимиому, родителям А.А. Крюкова)
"Я не сумею описать вам, мадам, всю ту печаль, которую я испытала, когда рассталась с моим дорогим Александром, я только скажу вам, что после его отъезда я больше не могла участвовать ни в каких развлечениях, все в доме казалось мне чрезвычайно грустным. И все те места, где я его увидела первый раз, где первый раз в моей жизни я начала ощущать прелести совершенного счастья, стали неузнаваемы из-за ужасной пустоты, которую я там ощущала. Сердце ощутило ее в тот же момент, поскольку его отсутствие внушило мне страх и, казалось, предрекало мне будущее, столь горестное."
III Отделение- Марии Волконской:
«III отделение собственной его императорского величества канцелярии, по приказанию г. генерал-адъютанта Бенкендорфа, имеет честь возвратить при сем Марье Николаевне два письма ее, адресованные гг. Штейбен(*) и Крамковской, и уведомить ее, что ей не следовало бы завлекать новых жертв в несчастие и бедствие. 24 июля 1828 г.»
(*) Софья Левенштерн здесь ошибочно названа по фамилии своего кузена - возможно, через него посылалось письмо? (UPD - или не кузена, а тетушки?)
И это недошедшее письмо - пока последнее, что мне известно о Софье Левенштерн.
А вывод почему-то просится именно тот, что попал в финал стиха: не надо так. Фигня получается.