Shopping at Cabo San Lucas
Мексиканские Хроники. Документ 11
Попытки купить подвеску к имеющимся мельхиоровым серёжкам в Кабо. Купить каких-нибудь сувениров, купить вот эту вшивую футболку в Кабо. Купить хотя бы открыток, хотя бы кофе в Кабо... Запредельные, головокружительные цены. Сто двадцать пять долларов вот за эту железку - произносится с задором поручика Ржевского, который получает, конечно, и по лицу, но гораздо реже, чем принято думать. И тут же без паузы - эй, амига, ну а сколько ты хочешь заплатить? Мне нечего ответить. Мы просто в разных весовых категориях, buddy. У меня в кармане пятьдесят розовых песо, измятых, как твой холмистый горизонт, у меня в волосах жёлтые цветы твоего декабря, у меня на сетчатке солнечно-фиолетовые синяки от стиральной доски твоего ослепительного жестяного моря. Да мне, по правде говоря, ничего уже и не нужно.
Всё равно всё благополучно распродастся - Мадонна не даст пропасть, раз в году Мадонна спускается к нам и скупает всё-всё, от разрисованных кактусами стаканчиков для текилы до сорокадолларовых пляжных шлёпанцев. Мадонна инкогнито спускается с холма над бухтой, того, что обнесён колючей проволокой; у неё там дом, аккурат напротив дома Рембо.
Вот нашли время шататься по магазинам - в бухте два круизных лайнера, да и тридцать первое декабря на дворе, потеряли счёт дням, бестолковые лопоухие янки - а нам и нечего считать, у нас нет дней, у нас есть только сегодня, уже вечереющее, уже обветренное и темнеющее по краям, ещё стакан дня наполовину полон, но цена его растёт с каждым глотком.
Когда-то, давным-давно, хитрые европейцы здесь скупали у доверчивых туземцев ценные природные ресурсы за стеклянные бусы и огненную воду, а нынче хитрые потомки туземцев впаривают доверчивым потомкам европейцев серебряные побрякушки и огненную воду местного разлива за их ценные бумажные денежки.
И все, в сущности, довольны.
Попытки купить подвеску к имеющимся мельхиоровым серёжкам в Кабо. Купить каких-нибудь сувениров, купить вот эту вшивую футболку в Кабо. Купить хотя бы открыток, хотя бы кофе в Кабо... Запредельные, головокружительные цены. Сто двадцать пять долларов вот за эту железку - произносится с задором поручика Ржевского, который получает, конечно, и по лицу, но гораздо реже, чем принято думать. И тут же без паузы - эй, амига, ну а сколько ты хочешь заплатить? Мне нечего ответить. Мы просто в разных весовых категориях, buddy. У меня в кармане пятьдесят розовых песо, измятых, как твой холмистый горизонт, у меня в волосах жёлтые цветы твоего декабря, у меня на сетчатке солнечно-фиолетовые синяки от стиральной доски твоего ослепительного жестяного моря. Да мне, по правде говоря, ничего уже и не нужно.
Всё равно всё благополучно распродастся - Мадонна не даст пропасть, раз в году Мадонна спускается к нам и скупает всё-всё, от разрисованных кактусами стаканчиков для текилы до сорокадолларовых пляжных шлёпанцев. Мадонна инкогнито спускается с холма над бухтой, того, что обнесён колючей проволокой; у неё там дом, аккурат напротив дома Рембо.
Вот нашли время шататься по магазинам - в бухте два круизных лайнера, да и тридцать первое декабря на дворе, потеряли счёт дням, бестолковые лопоухие янки - а нам и нечего считать, у нас нет дней, у нас есть только сегодня, уже вечереющее, уже обветренное и темнеющее по краям, ещё стакан дня наполовину полон, но цена его растёт с каждым глотком.
Когда-то, давным-давно, хитрые европейцы здесь скупали у доверчивых туземцев ценные природные ресурсы за стеклянные бусы и огненную воду, а нынче хитрые потомки туземцев впаривают доверчивым потомкам европейцев серебряные побрякушки и огненную воду местного разлива за их ценные бумажные денежки.
И все, в сущности, довольны.