Как Катя провела три дня, part 2. Нелепая история.
На следующее утро я проснулась и почувствовала, что не могу пошевелиться без желания тут же бежать к унитазу тошниться.
И весь день я провела так: лежала на кровати и сидела около унитаза в тщетном желании добиться от него взаимности. Тошнило ужасно. На еду и воду я даже смотреть не могла. То есть не могла о них даже думать.
Помните картинку, как обезьяна в несколько этапов разгибается и превращается в человека? Вот по положению позвоночника я застряла где-то на втором или третьем с конца этапе. Сидеть за компьютером, что-то читать и вообще стоять и сидеть было настоящим мучением. В голове какое-то размягченное тесто. Зато, как ни парадоксально, у меня было замечательное, отличное настроение достигшего просветления буддиста.
Я слилась с природой и унитазом.
Все прекратилось только с наступлением ночи, когда я наконец заснула.
А на следующее утро, то есть вчера, проснулась и офигела: тошнило по-прежнему. И голова кружилась по-прежнему.
Никиты дома не было.
И тогда я быстро собралась и пошла в больницу, самую близкую, которую смогла найти по дубль-гису.
Тут все-таки надо сделать отступление: когда нам в прошлый раз нужна была больница (Никита оглох на одна ухо), мы просто пришли в первую попавшуюся, и его там быстро привели в чувство. Ну и я подумала, что в этот раз будет так же. И нифига. Два раза так не везет.
В первой больнице равнодушная регистраторша мне сказала, что иностранцев тут не обслуживают и послала "туда в двух кварталах на Жуковского" в хозрасчетную платную больницу. К тому времени я от головокружения ходила уже зигзагами. И пошла искать хозрасчетную. Искала долго, очень долго, потому что адреса мне не дали. Попала даже в католический храм по пути.
А потом нашла. В хозрасчетной уже было закрыто, но там оказались очень добрые тетеньки-дежурные, которые остановили для меня машину и сказали водителю ехать в Еврейскую больницу (осталось непонятным, почему они Еврейская).
Водитель согласился за 15 гривен. По дороге передумал брать деньги.
В этой Еврейской больнице моя траектория превратилась из зигзагообразной в спиралевидную, и тут и там я натыкалась на врачей, которые меня ловили и куда-то постоянно усаживали.
Ситуация складывалась такая: я без полиса и почти без денег, ходить прямо не могу, свой адрес проживания не помню, телефона у меня нет, ничьего номера в этом городе я не знаю, позвонить никому не могу, и вообще вид у меня замученный и подозрительный. Врач-нейрохирург разнервничался и все спорил с медсестрами, что со мной делать. Попытался спихнуть меня терапевту, но та справедливо заметила, что это не по ее части, и надо отправить меня к неврологу. Тогда нейрохирург занервничал еще больше и раз двести, наверное, повторил один и тот же риторический вопрос: "А перевозку кто вызывать будет? Кто возьмет на себя ответственность? Кто возьмет, а? Я не возьму" - и в таком духе. Тогда он решил посадить меня на такси и отправить на все четыре стороны, потому что перелома черепа у меня не обнаружил, ну и нафиг я им тут нужна вообще такая.
От бесчисленных разговоров, переходов, пересудов и головокружения мой мозг совсем устал, и у меня начался приступ.
Тогда радостный нейрохирург отдал команду срочно грузить меня на носилки, раздеть и отправить в реанимацию.
Так я оказалась в помещении без дверей с облупленным кафелем, болтливой теткой с торчащими из живота трубками и пикающими мониторами. Руки привязали к кровати, сверху подвесили капельницу и оставили в одиночестве "набираться сил".
Через час я совсем пришла в себя и мягко говоря офигела: какого черта я тут делаю?
По существу: я пришла в травматологию, потому что ударилась головой. О бортик. И зачем-то теперь лежу голая под простынкой. С капельницей. От которой рука затекла. Про мой затылок все уже давно забыли. А ведь у меня болит только он. Я тут самая здоровая во всей больнице. Ну в реанимации точно. И зачем-то тут лежу. Черт.
От фигни, пол литра которой уже булькало в моей крови, хотелось спать, и я заснула.
Потом пришел милиционер, составил протокол, где подробно записал, как я ударилась головой о бортик. Мне отвязали правую руку, чтоб я написала, что протокол составлен верно, но тут выяснилось, что я левша. Иголку из левой руки вытаскивать было почему-то нельзя, пришлось писать правой.
Тетка с трубками в животе на соседней кровати все комментировала и от скуки отвечала на все вопросы милиционера за меня. Я не успевала рот открывать, как она бросалась рассказывать, сколько мне лет и откуда я приехала.
Больше всего происходящее напоминало театр абсурда. Абсурдным было все: сама ситуация, милиционер, то, что меня не до конца отвязали от кровати, то, что отказывались дать одежду и пустить домой, то, что кругом был такой ужас и адЪ. И даже добрые медсестры и непосредственные санитарки, которые забегали на меня поглазеть и еще раз порасспрашивать, откуда я взялась, тоже были нелепыми и абсурдными.
Я лежала и пыталась вспомнить, как же меня сюда привезли. В голове всплывали обрывки разговоров: вот санитарки со смехом пародируют мой приступ, вот рассматривают мои украшения и документы, обсуждают вслух, откуда я появилась, где учусь и работаю. Вот какие-то люди то ли делают укол в вену, то ли, наоборот, берут кровь и спорят, наркоманка я или "приличная". Вот меня быстро раздевают в открытом коридоре при скоплении людей, попутно обсуждая мою одежду, белье и фигуру. Потом везут, везут, накрывают простынкой. Все, больше ничего не помню.
Опять заснула.
Потом проснулась и очень захотела домой. Начала упрашивать отпустить меня, но все казалось абсолютно бессмысленным: мне строго заявили, что раньше следующего дня я точно никуда отсюда не уйду.
И тут вдруг ситуация мгновенно исправилась к лучшему: пришел кто-то помимо санитарок, медсестер, милиционеров и врачей. Это был Никита. От удивления я рот открыла. Я говорю: "Ты как меня нашел?", а он: "Ну, вспомни, какая у нас профессия". Это было слишком сложное умозаключение для моей опухшей от лекарств головы, и я решила оставить разъяснение этого вопроса на потом.
Пришел врач. Сказал, что меня переводят в терапевтическое отделение. Пришла терапевт. Сказала, что после перевода готова меня выписать. Пришла медсестра и принесла мне вкусные-вкусные отбивные, картошку и салат, а еще чай и баранками. Умнямням. Еще и иголку от капельницы из вены вытащили. Я сидела, ела и чувствовала себя необыкновенно счастливой. Просто очень-очень. Улыбалась, болтала с медсестрами и была так рада, так рада.
А в итоге вот: сказали, что с моей головой полный порядок. Сотрясения нет. Может, только шишка. И чувствую я себя замечательно. Особенно от того, что наконец вырвалась от врачей. В общем, в этом много смешного и комичного, так нелепо в реанимацию попасть.
И весь день я провела так: лежала на кровати и сидела около унитаза в тщетном желании добиться от него взаимности. Тошнило ужасно. На еду и воду я даже смотреть не могла. То есть не могла о них даже думать.
Помните картинку, как обезьяна в несколько этапов разгибается и превращается в человека? Вот по положению позвоночника я застряла где-то на втором или третьем с конца этапе. Сидеть за компьютером, что-то читать и вообще стоять и сидеть было настоящим мучением. В голове какое-то размягченное тесто. Зато, как ни парадоксально, у меня было замечательное, отличное настроение достигшего просветления буддиста.
Я слилась с природой и унитазом.
Все прекратилось только с наступлением ночи, когда я наконец заснула.
А на следующее утро, то есть вчера, проснулась и офигела: тошнило по-прежнему. И голова кружилась по-прежнему.
Никиты дома не было.
И тогда я быстро собралась и пошла в больницу, самую близкую, которую смогла найти по дубль-гису.
Тут все-таки надо сделать отступление: когда нам в прошлый раз нужна была больница (Никита оглох на одна ухо), мы просто пришли в первую попавшуюся, и его там быстро привели в чувство. Ну и я подумала, что в этот раз будет так же. И нифига. Два раза так не везет.
В первой больнице равнодушная регистраторша мне сказала, что иностранцев тут не обслуживают и послала "туда в двух кварталах на Жуковского" в хозрасчетную платную больницу. К тому времени я от головокружения ходила уже зигзагами. И пошла искать хозрасчетную. Искала долго, очень долго, потому что адреса мне не дали. Попала даже в католический храм по пути.
А потом нашла. В хозрасчетной уже было закрыто, но там оказались очень добрые тетеньки-дежурные, которые остановили для меня машину и сказали водителю ехать в Еврейскую больницу (осталось непонятным, почему они Еврейская).
Водитель согласился за 15 гривен. По дороге передумал брать деньги.
В этой Еврейской больнице моя траектория превратилась из зигзагообразной в спиралевидную, и тут и там я натыкалась на врачей, которые меня ловили и куда-то постоянно усаживали.
Ситуация складывалась такая: я без полиса и почти без денег, ходить прямо не могу, свой адрес проживания не помню, телефона у меня нет, ничьего номера в этом городе я не знаю, позвонить никому не могу, и вообще вид у меня замученный и подозрительный. Врач-нейрохирург разнервничался и все спорил с медсестрами, что со мной делать. Попытался спихнуть меня терапевту, но та справедливо заметила, что это не по ее части, и надо отправить меня к неврологу. Тогда нейрохирург занервничал еще больше и раз двести, наверное, повторил один и тот же риторический вопрос: "А перевозку кто вызывать будет? Кто возьмет на себя ответственность? Кто возьмет, а? Я не возьму" - и в таком духе. Тогда он решил посадить меня на такси и отправить на все четыре стороны, потому что перелома черепа у меня не обнаружил, ну и нафиг я им тут нужна вообще такая.
От бесчисленных разговоров, переходов, пересудов и головокружения мой мозг совсем устал, и у меня начался приступ.
Тогда радостный нейрохирург отдал команду срочно грузить меня на носилки, раздеть и отправить в реанимацию.
Так я оказалась в помещении без дверей с облупленным кафелем, болтливой теткой с торчащими из живота трубками и пикающими мониторами. Руки привязали к кровати, сверху подвесили капельницу и оставили в одиночестве "набираться сил".
Через час я совсем пришла в себя и мягко говоря офигела: какого черта я тут делаю?
По существу: я пришла в травматологию, потому что ударилась головой. О бортик. И зачем-то теперь лежу голая под простынкой. С капельницей. От которой рука затекла. Про мой затылок все уже давно забыли. А ведь у меня болит только он. Я тут самая здоровая во всей больнице. Ну в реанимации точно. И зачем-то тут лежу. Черт.
От фигни, пол литра которой уже булькало в моей крови, хотелось спать, и я заснула.
Потом пришел милиционер, составил протокол, где подробно записал, как я ударилась головой о бортик. Мне отвязали правую руку, чтоб я написала, что протокол составлен верно, но тут выяснилось, что я левша. Иголку из левой руки вытаскивать было почему-то нельзя, пришлось писать правой.
Тетка с трубками в животе на соседней кровати все комментировала и от скуки отвечала на все вопросы милиционера за меня. Я не успевала рот открывать, как она бросалась рассказывать, сколько мне лет и откуда я приехала.
Больше всего происходящее напоминало театр абсурда. Абсурдным было все: сама ситуация, милиционер, то, что меня не до конца отвязали от кровати, то, что отказывались дать одежду и пустить домой, то, что кругом был такой ужас и адЪ. И даже добрые медсестры и непосредственные санитарки, которые забегали на меня поглазеть и еще раз порасспрашивать, откуда я взялась, тоже были нелепыми и абсурдными.
Я лежала и пыталась вспомнить, как же меня сюда привезли. В голове всплывали обрывки разговоров: вот санитарки со смехом пародируют мой приступ, вот рассматривают мои украшения и документы, обсуждают вслух, откуда я появилась, где учусь и работаю. Вот какие-то люди то ли делают укол в вену, то ли, наоборот, берут кровь и спорят, наркоманка я или "приличная". Вот меня быстро раздевают в открытом коридоре при скоплении людей, попутно обсуждая мою одежду, белье и фигуру. Потом везут, везут, накрывают простынкой. Все, больше ничего не помню.
Опять заснула.
Потом проснулась и очень захотела домой. Начала упрашивать отпустить меня, но все казалось абсолютно бессмысленным: мне строго заявили, что раньше следующего дня я точно никуда отсюда не уйду.
И тут вдруг ситуация мгновенно исправилась к лучшему: пришел кто-то помимо санитарок, медсестер, милиционеров и врачей. Это был Никита. От удивления я рот открыла. Я говорю: "Ты как меня нашел?", а он: "Ну, вспомни, какая у нас профессия". Это было слишком сложное умозаключение для моей опухшей от лекарств головы, и я решила оставить разъяснение этого вопроса на потом.
Пришел врач. Сказал, что меня переводят в терапевтическое отделение. Пришла терапевт. Сказала, что после перевода готова меня выписать. Пришла медсестра и принесла мне вкусные-вкусные отбивные, картошку и салат, а еще чай и баранками. Умнямням. Еще и иголку от капельницы из вены вытащили. Я сидела, ела и чувствовала себя необыкновенно счастливой. Просто очень-очень. Улыбалась, болтала с медсестрами и была так рада, так рада.
А в итоге вот: сказали, что с моей головой полный порядок. Сотрясения нет. Может, только шишка. И чувствую я себя замечательно. Особенно от того, что наконец вырвалась от врачей. В общем, в этом много смешного и комичного, так нелепо в реанимацию попасть.