Новые классики VS ретрограды
Мне очень-очень повезло оказаться в любимом зале Консерватории - голубом, новом и совсем без крыс (мне местные музыканты рассказывали интересные байки под названием «кто здесь репетировал до ремонта») на Международном конкурсе «Новые классики».
Этот конкурс - уникальная международная площадка, которая дает молодым композиторам шанс показать свои произведения в номинациях «Современная авангардная музыка» и «Современная популярная музыка».
В финал вышли представители России, Южной Кореи, Греции, Израиля, Италии, Молдовы, Сингапура и Гонконга.
Победу присудили финалисту из Израиля - Яиру Клартагу. Его произведение «There's no lack of void» исполнялось в первой, авангардной части.
Но все же самое большое впечатление на нас произвели сочинения южнокорейца Чан Ын Хо и отечественных композиторов: Владимира Кошелева и Консантина Комольцева. Невероятное звучание - нежное и очень мощное в одно и то же время - было буквально на кончиках пальцев музыкантов.
Кстати, очень забавно было наблюдать с близкого расстояния, насколько исполнители проникаются музыкой и смыслом, вложенным в композицию автором. Кто-то просто трясет кудрявой головой в такт, кто-то плачет, а кто-то растворяется в звучании.
Первым исполняли: Чан Ын Хо, произведение - «Струнный квартет №2»
Пока я слушала эту композицию (если не ошибаюсь: три скрипки и одна виолончель), мне в голову пришел один фильм для сравления - «Служанка» (2016) и образ, который я записала сразу после концерта:
В первой части квартета было очень тонкое звучание, на кончике скрипок и на щипках виолончели, а во второй части музыка была жесткой и опасной.
Образ, который навевает эта музыка был очень мистический, немного жуткий, как сплошной туман - без четких образов страха, а как сам страх, тонко скачущий вниз и вверх по напряжённым до предела нервам.
Представьте себе темную широкую речку, не бурную, но глубокую. Перейти ее можно только по нескольким высоким выступающим гладким камням. Висит туман. По обеим сторонам реки - тёмный и густой лес. Над рекой - молоко тумана, только иногда сквозь сумеречный свет виднеется одинокая птица. Идёт охота. Юная девушка пытается перейти реку. Она в деревянной обуви, ее платье порвано и лохмотья разрезают туман. Каждый ее шаг - порванная струна скрипки, а каждый тихий вздох - удар по струнам виолончели. Преодолев последнюю ступень, она видит, что камень, отделяющий ее от того берега, разрушен до основания и еле виднеется над вершиной темной воды. Она снимает башмачки и, балансируя, прыгает на последний камень.
По тихой воде одиноко плывет башмачок.
Это первая часть. Вторая ещё жутче. Это авангард. Это новая классика.
«Новые классики» впечатлили размахом: на одной сцене и в один вечер звучали удивительные по своей тонкости и изяществу произведения азиатских композиторов, авангардные и, возможно, действительно не совсем понятные зрителям. Однако Владимир Тарнопольский (художественный руководитель этого фестиваля и лауреат множества премий) в самом начале, в предисловии к концерту попросил каждого не судить сгоряча, а попытаться задуматься, почему этот автор (а почти на каждого из молодых композиторов можно было посмотреть - они сидели в первом ряду) написал именно это произведение, что он хотел рассказать, какую историю зашифровал в нотах.
У меня есть друг, великолепный композитор, который сейчас учится в Нью-Йорке. Каждый раз, когда он присылал мне что-то послушать или играл вживую - он рассказывал интереснейшую историю или легенду, которая легла в основу его музыки.
Поэтому те, кто говорит, что не любит авангард, всего лишь признаются, что не понимают и не могут уловить историю, которую рассказывают им скрипки, барабаны и флейты. Но это вовсе не означает, что эта музыка - плоха.
P.S. По поводу возвышенных лиц, которых не смогли понять некоторые антизрители, по ошибке попавшие в Консерваторию (видимо, перепутав ее с баром): есть на свете люди, которые не ограничивают свой эмоциональный диапазон размером чайной ложки.
Существуют зрители и музыканты, которые готовы услышать и понять больше, чем было сказано в классике и хотят это сделать в спокойной обстановке. Например, в прекрасном голубом зале Консерватории, где в тишине хочется услышать о чем пишут, мечтают и страдают молодые композиторы и будущие классики.
Надеюсь, когда-нибудь до всех дойдет понятие толерантности. И каждый взрослый человек, переступивший порог Консерватории или Театра, немножко подрастет морально и оставит кривляния, шуршащие фантики, звонящие телефоны и разговоры за дверями этих зданий.