В 2005 году, на первую годовщину теракта, я почти всю ночь просидела с женщинами в спорзале школы. Мы почти не говорили, мы сидели и молчали. Было холодно, сыро и темно. Мы даже почти не плакали, потому что слезы были уже выплаканы все с утра 1 сентября. Придя домой утром, я выпила водки и уснула как убитая. Вообще, нормальный человек такие вещи выносит с трудом.
Это Литвинович пишет о Беслане. Я бы не пошла, будь я там, в эту ночь с этот спортзал, я бы не выдержала этой размноженной боли. Вот, счйчас понабегут рассказывать, где правда, где ложь, и куда должны пойти журналисты... Не надо, кто не понял.
Я не о том, у меня другой, частный случай внезапной смерти. Ну как тут быть?! С тем, кто остается.
просто быть рядом с тем, кому может понадобиться помощь. если хочет молчать - молчать, поговорить - выслушать, пускай и мильон раз одно и то же. помочь с бытовыми темами, на которые нет сил. только так, мне кажется.
Comments 10
но лучше помолчу
Reply
Reply
(The comment has been removed)
вот, например:
В 2005 году, на первую годовщину теракта, я почти всю ночь просидела с женщинами в спорзале школы. Мы почти не говорили, мы сидели и молчали. Было холодно, сыро и темно. Мы даже почти не плакали, потому что слезы были уже выплаканы все с утра 1 сентября. Придя домой утром, я выпила водки и уснула как убитая. Вообще, нормальный человек такие вещи выносит с трудом.
Это Литвинович пишет о Беслане. Я бы не пошла, будь я там, в эту ночь с этот спортзал, я бы не выдержала этой размноженной боли. Вот, счйчас понабегут рассказывать, где правда, где ложь, и куда должны пойти журналисты... Не надо, кто не понял.
Я не о том, у меня другой, частный случай внезапной смерти. Ну как тут быть?! С тем, кто остается.
Reply
(The comment has been removed)
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment