Нарисуй мне город (рассказ, часть 1)
Другие мои рассказы:
Вторая Экспансия
Тварь
Все как у людей
Нарисуй мне город
Часть 1
Ветер, солнце, чудо, тишина...
Вычистить, поджечь - и начинать!
(Руслан Бажин)
* * *
Надя сидела у барной стойки, крутила в руках пустой стакан из-под джин-тоника и думала, стоит ли повторить. С одной стороны, концерт уже закончился. С другой - если повторить, то можно достаточно расслабиться, чтобы плюнуть на работу и пойти гулять. А в белые ночи гулять - самое время. А с третьей стороны, если не повторять и добить текущий проект сегодня-завтра, то в графике образуется пауза, и можно будет поехать в Кижи. Как раз в будни, когда там потише.
Надя подняла глаза от пустого стакана - и увидела молодого человека, который шел через зал в сторону бара и смотрел на нее. Пока он делал последние несколько шагов, Надя успела окинуть его взглядом и окрестить про себя «типичным хипстером». Растрепано-лохматые рыжие волосы, круглые очки в черной оправе, синие джинсы, черная водолазка, брезентовая ветровка, апельсиновые кеды, мягкий рюкзак за спиной... да еще к тому же худой и тонкокостный. Идеальная модель для любого хипстерского журнала, хоть сейчас в студию.
- Извините... Вы - Надежда Кириллова? - смущенно спросила «идеальная модель типичного хипстера», останавливаясь рядом с ней.
- Да, это я, - кивнула Надя, пытаясь сообразить, кто этот милый мальчик и откуда он мог ее знать.
- Слава Богу! - с некоторым облегчением сказал мальчик, все равно оставаясь очень напряженным. - Я весь концерт гадал, вы это или просто кто-то похожий. В общем, я это... я хотел сказать... - мальчик набрал в легкие побольше воздуха и решительно выпалил: - Я хотел поговорить с Вами о Танелорне.
Стакан выпал из Надиных рук и разлетелся по полу дождем сверкающих осколков.
Когда они вышли из клуба (предварительно расплатившись за разбитый стакан) и пошли в сторону набережной, Надя немного оправилась от первого потрясения. И смогла вычленить из путаницы мыслей два самых важных вопроса:
- Кто ты и откуда знаешь про Танелорн?
- Меня зовут Витя, я из Казани...
У Нади в голове щелкнуло:
- Ты тот самый Витя? Культуролог, который писал магистерскую о творчестве Романа?
- О синтезе восточной и западной культур на примере творчества Романа Богорада. В смысле - да, это я... А он что, обо мне рассказывал?
Надя кивнула, вспоминая, с какими интонациями ее муж говорил: «Вот я и стал прижизненным классиком!». Вроде бы посмеиваясь над собой, но ей было видно, как он раздувается от детской гордости.
- Да, он мне о тебе рассказывал. О твоей магистерской. О том, как ты брал у него интервью. И о том, какое у этого интервью было продолжение.
Надя никогда не видела, чтобы краснели - так. Мальчик просто стал цвета спелой клубники. Мгновенно. «Господи, ну вот я опять, - с запоздалым раскаянием подумала она. - Ну когда уже я запомню, что больше половины социальных ситуаций, которые для меня «а что в этом такого», для других - скользкие и эмоционально окрашенные места? Мне и Роман об этом по лбу стучал, все восемь лет нашего брака. И все равно толком не помогло. Четвертый десяток лет уже начала, а воз все не движется...»
- Послушай, я никак не собираюсь эту тему комментировать. - Максимально мягко сказала Надя. - Я сказала, чтобы ты знал, что я знаю. И не тратил силы на подбор эвфемизмов и прочие попытки выкинуть слова из песни. Ладно?
- Ладно, - кивнул Витя, снова чуть-чуть расслабившись.
- Ты магистерскую-то защитил? - попробовала увести разговор в сторону от больного места Надя.
- Да. У меня защита была в январе. Через месяц... через месяц после того, как...
«После того как того пьяного ублюдка вынесло на встречку на дороге из города в Кневичи1. И мой муж, который мирно ехал из аэропорта и даже скорость не превышал, умер в реанимации, не приходя в сознание» - мысленно продолжила за него Надя.
- Куратор мне сказал в магистерскую дату смерти вставить. Она еще не была в переплет сдана... А я... я ее открыть не смог. Сестру попросил, чтобы она исправила и отправила.
- Как же ты защиту пережил? - ахнула Надя, вспомнив, что было с ней, когда один недалекий журналист позвонил ей с просьбой написать некролог. Какими словами и как далеко она этого журналиста послала, она помнила плохо. Последовавшую за этим истерику - еще хуже. Зато хорошо помнила, как потом убирала кухню. И насколько мало на этой кухне осталось целых вещей.
- На успокоительных. Мне знакомый невролог рецепт выписал. На такие таблетки, которые сразу лошадь с ног валят... Иначе никак было. Я же даже не мог объяснить, что со мной происходит. Я никому не рассказывал о... о том, чем закончилось то интервью. Ну, то есть, я в принципе на эту тему никому ничего не говорил. А про Романа - тем более. Потому что еще и научная этика: «ученый должен быть беспристрастным» и все такое...
- Я тебе очень сочувствую, - искренне сказала Надя.
- Я Вам тоже, - после небольшой паузы ответил Витя. - Роман был... замечательный.
- Да, он правда был замечательный, - вздохнула Надя. - И давай «на ты».
Некоторое время они молча шли вниз по улице Ленина, потихоньку приближаясь к Онежскому Озеру.
- А он мне про тебя тоже рассказывал, - неожиданно сказал Витя. - Как вы познакомились. И про ту картину - «И стал свет».
Даже сейчас Надя улыбнулась, вспомнив тот день.
* * *
Надя познакомилась с Романом Богорадом в Сеуле, на выставке... Нет, не на выставке самого Богорада - в момент знакомства она вообще не знала, что есть в мире такой художник. На выставке Уильяма Тернера - британского живописца. Год, который Надя по обмену проучилась в Сеуле, совпал с годом британской культуры в Южной Корее. И британцы, среди прочего, привезли картины Тернера.
Надя пошла на выставку просто за компанию с подругой. Ее никогда особенно не привлекало изобразительное искусство. Она бывала и в Русском музее, и в Третьяковке. Но картины никогда не затрагивали тайных струн в ее душе. Поэтому она вошла в выставочный зал, не ожидая ничего особенного...
... и замерла перед первой же картиной, на которой был изображен печальный одинокий человек в сиянии совершенно невозможного, невыносимого света2. И потом переходила от картины к картине, совершенно завороженная тем, каким образом Тернер передает различные нюансы света. Свет солнца, пробивающегося сквозь тучи. Свет пожара в ночи. Свет звезд, отражающихся в воде ночного озера. Свет закатов и свет рассветов... Свет был именно таким, каким он бывает в природе - и одновременно он был чем-то большим. Свет был - Святой Дух, нисходящий на Землю. Свет - был, и Надя была светом, пока смотрела на эти картины.
Выставка пользовалась популярностью. Чтобы не создавать очередей, билеты продавались не на целый день, а на два часа. Выйдя из зала, Надя схватилась за смартфон - и купила билеты на ближайшие дни. Получилось еще три двухчасовых отрезка, больше просто не было.
Роман подошел к ней, когда она вышла с выставки после последнего, четвертого посещения. Вышла, еще не вернувшись в себя и с трудом понимая, что происходит вокруг и зачем. И совершенно не понимая, как она теперь будет жить без этого невыносимого света. Мужчину рядом с собой она не заметила, пока он не заговорил:
- Хотите, я отвезу Вас в Лондон? Там в Тэйт Британ3весь второй этаж - это картины Тернера.
- Хочу, - кивнула Надя, даже не удивившись этому предложению. Она еще пребывала в том мире, где чудо не просто возможно - оно неизбежно.
- Только есть одно условие, - продолжил ее спутник. - Вы должны выйти за меня замуж. Тогда будет гораздо проще получить британскую визу.
В Великобританию они действительно поехали в качестве свадебного путешествия. Но сначала Роман подарил ей ту самую картину - «И стал свет».
На картине была изображена гравюра, висящая на стене в выставочном зале. Японская гравюра со стилизованным красным солнцем на ней. Лучи этого солнца, - живые, природные, настоящие, - освещали лицо и фигуру девушки, полными восторга глазами смотревшей на гравюру. Даже Надя, очень слабо разбиравшаяся в живописи, смогла оценить техническую сложность работы. Но поражена была тем, как точно Роман почувствовал и передал ее состояние - там, в зале музея, перед картинами Тернера...
Именно увидев «И стал свет» Надя поняла, что Роман - свой. Не просто мужчина, который ей понравился. А человек, которому она готова при необходимости доверить свою жизнь. Потому что он никогда не распорядится этой жизнью во зло. И что это - взаимно. Поэтому их брак, который большая часть людей назвала бы странным, на самом деле был очень счастливым.
* * *
- То что Роман рассказал тебе обо мне, как раз не удивительно, - Надя вынырнула из омута воспоминаний обратно в реальность. - Гораздо удивительнее, что он рассказал тебе о Танелорне. Он не очень любил говорить об этом... проекте.
- А о Танелорне с ним первым заговорил я. Ты будешь смеяться, но мы вообще обсуждали современное кино и бесконечные экранизации комиксов. И я сказал, что хотел бы, чтобы экранизировали книги Майкла Муркока4, но опасаюсь за Танелорн. Что его сделают очередным эльфийским городом, а ведь Танелорн совсем другой. И Роман в меня так вцепился, чтобы я рассказал - каким я вижу этот город... Потом объяснил, почему.
- Неисповедимы пути Вечного Города, - улыбнулась Надя. - Знаешь, с чего у нас с Романом начался разговор о Танелорне? С обсуждения скудости итальянских завтраков...
* * *
... две недели свадебного путешествия Роман с Надей провели в Британии, а потом он увез ее в Италию. И с удивлением обнаружил, что самая любимая им европейская страна произвела на молодую жену гораздо меньшее впечатление. Как она сказала однажды: «очень красиво, спасибо, но не совсем мое».
- Ну разве же это завтрак? - потрясала Надя одиноким круассаном, предложенным ей в гостинице в качестве «итальянского завтрака». - Вот в Англии - это да, это завтраки!
- Зато здесь тепло, - говорил Роман, - прихлебывая капучино.
- Здесь жарко! А вот в Англии - очень комфортный климат.
- Для человека, который способен полчаса купаться в Атлантике при температуре воды +9 - безусловно. Но не для меня. И, между прочим, Италия - это родина культуры эпохи Возрождения. А в Англии и взглянуть не на кого, кроме Тернера. Все остальное, что у них в музеях висит, эти люди награбили... пардон, относительно честно изъяли в других странах.
И тут кто-то (черт, не иначе) дернул Надю за язык пошутить:
- Тогда следующий отпуск нам нужно провести в Танелорне.
- Где? - озадаченно переспросил Роман.
- В Танелорне, Вечном Городе вне времени и пространства. По описаниям, он был для каждого свой...
- По каким описаниям?
Надя страшно удивилась, когда узнала, что Роман никогда не читал Майкла Муркока - и потому не знал о Танелорне. Она сначала подсунула ему «Хроники Корума» - свою самую любимую книгу. А потом сделала подборку отрывков о Танелорне из других книг. Роман, никогда особенно не любивший фэнтези, неожиданно увлекся.
- Я хочу нарисовать Танелорн, - сказал он ей примерно через месяц после возвращения из свадебного путешествия.
- Стоит ли? - осторожно спросила Надя. - Знаешь, когда человек читает книгу - он же представляет что-то свое. А когда ты это нарисуешь - наверняка многие скажут, что у тебя Танелорн не танелорнистый.
- Поэтому я не начну рисовать, пока не увижу его.
- Как ты собираешься увидеть город, которого не существует? - осторожно уточнила Надя. От фразы Романа явственно попахивало бредом, и она насторожилась.
- Ну, я много времени провожу в поездках. А в книгах написано, что каждый город - это отражение Танелорна, его нечеткая и искаженная тень. Наверняка в каждом городе есть участки, которые наиболее близки к оригиналу. Буду ходить, смотреть... В общем, делать как меня учили японские наставники: учиться у природы.
- Ты говоришь так, будто веришь, что Танелорн существует.
- Ну верят же некоторые в Бога, - пожал плечами Роман. - Тоже, если вдуматься, абсурдная идея. Всемогущее существо, которое сотворило Вселенную и при этом наказывает Васю из села Кукуево за супружескую измену. Чем хуже, если я буду верить в Вечный Город? Он, по крайней мере, логичен и непротиворечив.
После этого у Романа появились две папки, озаглавленные «Танелорн» - виртуальная на компьютере и физическая в мастерской. В виртуальной были фотографии «кусочков Танелорна». А в физической - наброски, всегда на бумаге и всегда карандашом. За краски и кисти Роман не брался. «Не вижу, - говорил он. - Пока не вижу. А рисовать наугад - не хочу». Но каждый раз, когда Наде казалось, что мужу надоело маяться с этой полумертвой затеей, она обнаруживала, что какая-то из папок в снова открыта...
* * *
- А зачем ты хотел поговорить о Танелорне именно со мной? Неужели хочешь написать статью про этот проект?
Витя отмел ее предположение негодующим движением плеч.
- Я не знаю, как начать, чтобы это прозвучало менее по-дурацки, - признался он. - Как будет лучше: «я приехал, потому что Танелорн начал мне сниться» или «я приехал, потому что хочу его нарисовать»?
- Ты лучше как-нибудь продолжи. Потому что пока мне ни черта не понятно.
- Некоторое время назад мне начал сниться Танелорн. Ну, то есть мне снился некий город - но во сне я знал, что это именно Танелорн. Мне снились... снятся разные пейзажи. Причем с такой точки, на какую художник бы встал на пленэре, чтобы рисовать. И во сне я как раз об этом и думаю: как нарисовать то, что я вижу. И наяву тоже об этом думаю, уже практически все время. Когда мне такой сон приснился в первый раз, я не обратил внимания. Это было всего через несколько дней после того, как Роман умер... Но потом сны начали повторяться. И я чувствую, что Танелорн будет мне снится, пока я его не нарисую. Это несложно - я окончил художественную школу. Я не особенно талантливый художник, но с такими снами...
- Так и рисовал бы. Я-то тебе зачем?
- Я уверен, что Танелорн стал мне сниться потому, что Роман не успел его нарисовать. Только не говори, что это звучит как бред - сам знаю. Но я подумал... во-первых, я хотел бы сделать этот проект in memoriam5- а это надо согласовать с тобой, как с наследницей. Тем более что стиль скорее всего будет похож на то, как рисовал Роман, я ведь столько лет его творчество изучал. А во-вторых, я подумал: вдруг у Романа остались какие-то наброски, этюды - и ты дашь мне их посмотреть... - Витя сделал паузу, тряхнул головой и вздохнул. - Если честно, фигня все это. Это я уже задним числом придумал, когда соображал, как буду с тобой объясняться. Я просто почувствовал, что прежде чем начинать рисовать - мне надо поговорить с тобой.
- Кстати, а как ты меня нашел в этом баре? - Наде это было интересно с самого начала, а тут выпал повод спросить.
- Я позвонил в галерею Богорада - они сказали, что ты сейчас живешь в Петрозаводске. И дали твой рабочий мобильник. Я понял, что если начну все это тебе объяснять по телефону - это будет выглядеть дико. Купил билеты и приехал сюда. Пока набирался храбрости, чтобы тебе позвонить и договориться о встрече - увидел объявление о концерте Sattuma6. Роман их очень хвалил, поэтому я решил сходить, а тебе звонить уже завтра. Но звонить не понадобилось...
- А какие именно пейзажи тебе снились?
- Самый первый - вид с открытой веранды на город на склоне холма. Дома уступами спускаются к морю. Они светлые, каменные. Улицы узкие. Очень много цветов - в палисадниках, на тротуарах, на подоконниках и балконах. И идет грибной дождь. И над морем тучи, а через разрывы в них льется белый свет - ну, ты наверняка знаешь, какой бывает на море после грозы. Потом снилась городская площадь. Как будто я сижу в кафе и смотрю на нее через окно...
Надя подняла руку, останавливая его рассказ. Глаза у нее были совершенно ошалевшие.
- Пойдем, - деревянным голосом сказала она.
- Куда? - не понял Витя.
- Ко мне домой. Тут недалеко. Покажу тебе... кое-что.
Витя не стал переспрашивать. Они развернулись спиной к сюрреалистическим рыбакам7, до которых успели дойти за разговором - и зашагали вверх. Дошли до линии домов, прошли мимо двух из них - а в третьем зашли в подъезд. Надя с трудом дождалась лифта, буквально выбежала из него на последнем этаже, открыла дверь квартиры, приглашающе махнула рукой...
Витя зашел - и застыл столбом посреди гостиной. Глядя на ту самую картину, которую только что описывал: светлые дома, узкие улицы, обилие цветов, дождь и тучи над морем.
- Остальные? - спросил он, с трудом совладав с голосом.
- Нет. Эта - единственная. Роман нарисовал ее за несколько дней до той поездки, из которой... из которой он уже не вернулся. Сказал, что наконец-то стал видеть Танелорн, и когда приедет - займется этой работой вплотную. Так что остальные рисовать тебе. Тебе когда нужно в Казань возвращаться?
- Да хоть никогда, - грустно улыбнулся Витя. - Магистратуру я закончил, работаю копирайтером удаленно, семьи у меня нет.
- Останешься здесь? Я сниму тебе студию, куплю все что нужно - и рисуй. И наброски отдам, конечно. Папка у меня с собой. То есть, я тебе и в Казани могу снять студию. Но, во-первых, картину я тебе туда не отдам...
- А во-вторых, Петрозаводск - это город, из которого Романа увезли ребенком на другой край континента, во Владивосток. И по которому он тосковал потом всю свою жизнь. Ты же поэтому после его смерти сюда переехала, да? Доделать то, что он не успел?
- Поэтому, - кивнула Надя.
- Я понимаю. И останусь конечно, не волнуйся.
ПРОДОЛЖЕНИЕ - ЗДЕСЬ
Примечания:
1. Кневичи - название аэропорта Владивостока.
2. Имеется в виду картина Уильяма Тернера «Война. Изгнание и скала Лимпет», изображающая Наполеона в изгнании.
3. Британская галерея Тэйт (Tate Britain) - художественный музей в Лодноне и самое крупное собрание британского искусства.
4. Майкл Муркок - британский писатель-фантаст «новой волны», который придумал Танелорн, Вечного Воителя, Мультивселенную и много что еще.
5. In memoriam - «в память о...» (латынь)
6. Sattuma - группа из Петрозаводска, играет карельский фолк. Записи можно найти, например, Вконтакте. Или в Ютубе.
7. «Рыбаки» - авангардная скульптура, автор - Рафаэль Консуэгра (США). Находится на набережной Онежского озера в Петрозаводске и действительно выглядит совершенно сюрреалистически.