(no subject)
НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ
Поэма
Вторая редакция
1886-2016
(окончание)
Уже давно, как стал он Патриархом,
на островах обители он строил
(есть в слове «строить» Троицы огонь) -
и две уже построил, а теперь
вот третью теперь - одна из них
на озере Валдайском, в честь иконы
Владычицы с Афона, а вторая
на острове, на Белом море, в честь
Животворящего Креста, и обе -
весть на весть Нового Иерусалима,
изображенья мысленного рая,
иконы всей преображенной твари
на острове-холме, среди лугов.
Все три - отверстья, окна в горний мир
и выходы из времени вовнутрь,
отверстые тому, кто побеждает.
+ + +
Владыке вскоре принесут прочесть
письмо с Валдая, а в письме том весть:
в один из дней воскресных, на заре
обедня шла в его монастыре
к концу - уж миновали Отче наш, и
внезапно, вдруг, с неведомых ветвей -
влетел в алтарь - откуда? - соловей,
и, сев на край Престола, возле Чаши,
он песнь запел, что песни райской краше;
когда ж его архимандрит схватил,
потом другой рукой перекрестил,
ладонь персты нечаянно разжала,
и тельце мертвое в руке лежало.
…Вот-вот повылезут, и по земле
займутся языки огня.
От моря
Хвалынского Казания восхлынет.
Ибир-Сибир прихлынет из-за гор,
Башкиры, воры, вороны слетятся
на запах трупа, на царев кабак,
на думных на бояр на кровопивцев.
И будет горло резать брату брат,
и поплывут по всей по Волге струги.
И к Никону от Разина послы
опальному на север доберутся
и позовут с собою на бояр
и на Царя.
Но Патриарх ответит:
«Вам нет благословенья. Уходите».
И север запылает.
Русь на Русь
пойдет железом вырезать двуперстье
Во имя Патриарха и Царя,
И после,
Во имя мнимого собора,
и после,
уже при Софье Царь-девице мнимой,
и после…
и ноздри вырывать за строки в книгах,
и так, пока не….
+ + +
Единожы неведомо откуда
явился кривоватый мужичок,
Лидася речкой речь его, как чудо,
а сам-то - ну, прямой сверчок-строчок.
Все бегал, прыгал, говорили - лает
Вот здесь - поварня, здесь колокола лить,
здесь вбить покрепче деревянный гвоздь…
И вдруг промолвил тихо: «Все дела-ить…
Верни перста два. Устоит авось»
+ + +
Он все стоял и на восток смотрел,
туда, где за еловыми лесами,
за топями, за речек ледяных
извилистыми щелями, вдали,
там, куда взор со стен не проникал,
лежала на седми горах Москва.
Она сияла. Прежде Годунова
был замысел ее соделать Новой,
в Москве - Иерусалиму быть основой
Но это-то и вздор. Конечно, вздор.
И был бы вновь раздор.
Москва есть Рим - она ограда градом,
Иеросалим - и вдалеке, и рядом.
И Грозный видел молнию до дна,
Когда сошла на двор его она.
Романовы пришли, миротворили,
Мирволили, журили, не прочли,
Что слышит он ? Чьи это вздохи, или,
через века - вот, выкреста, чьих лилий
уже после царей шумит ковыль и
чьи очи волчьи очи пережгли. ?
Быть может, это все
лишь для таких ?
Их Иерусалим ?
И здесь, и там ?
Но где ?
Где - там ?
И Чей то голос был ?
Да будет воля, Господи, Твоя….
И был ответ:
Ей, в руце Божией царево сердце,
И не царево токмо - всяко сердце,
и твари всей дана свобода воли
и дивный дар молитвы покаянной,
и силен Бог свести Свой град на царство
земное и, молитвами святых,
его Своим соделать вечным .Царством.
- Да, на полях моей родной страны -
еще какой-то, тоже странный, голос
услышал вдруг нежданно Патриарх.
Он, этот голос, здесь блуждал средь вязов.
Он был иной. чем первый, ледяной,
Он был родной, но прелестный и - страстный,
и, чем душе все более родной,
тем более спасению опасный.
.
Они, вот эти голоса, потом,
чрез три столетия, и дале, дале,
быть может, до последняя земли
еще сойдутся в самой смертной схватке.
как Ияков и Исав, Эдом,
Белый и Красный
Как у бриттов - розы.
Но схватка роковая будет не
за первородство в дольней стороне,
за чечевичеую похдебку, но за
наследие Христово.
За Иерусалим.
+ + +
Всехсвятский колокол. Вот, напиши.
ко ангелу Филадельфийской Церкви.
Се - ключ Давыдов, затворит никтоже
Аз вем твоя дела; се, пред тобою
отверсты двери, и никтоже может
их затворити, яко малу силу
имаши, Се, даю тебе.
глаголющася быти июдеи,
но суть не таковы, но лгут, к ногам
твоим приидут и склонятся
яко тебя аз возлюбих.
Се - имя
Нового Иеросалима.
Имеяй ухо слышати, да слышит.
Когда ? Вот это главное - еще
совсем недавно это вот «когда»
и на какой версте, и сколько ночи
мы сами, сторожа, не замечали,
как варвары, как звери, но теперь
мы знаем,что идем вперед, во время,
гле Царствию Его конца не булет,
Совсем не «несть», как прежде мы писали,
при этом мня, что вот Оно, вокруг…
Безумцы! Но теперь духовной властью
Мы отворили время. Аз есмь Никон.
+ + +
А Русь ? Ты, Русь, О чем твой голос, Русь
Впервые ты сквозь морось и сквозь ярость
восстала супротив. Ну что же, пусть
твои навек подъяты паруса, Русь.
Земля еще цветна. Ея черты
еще былые. Не горят скиты
Еще хватает вольных дуновений
Еще не вышла Русь, воздев кресты,
в обратный путь, сжигая и мосты
и все печати павших с высоты
пусть кратких, но из вечности мгновений.
Вот голос, Русь твой: Рим был позади..
Икона зверина, ея ж роди
треклятый Никон, тьмой покрыла выдел
Москвы леса и реку Иордан
Уже и тот воссел, чей пращур Дан
за стенами, но мы его не видим.
Филадельфиец-Дан. Оно, оно ?
Подлог. Куда веревочке ни виться.
Ужели правда ?
Может, лишь окно ?
Конечно, все быть может, может, но
Все, приближаясь к сущности, двоится
Да, мы уходим. Век, живых коси,
Удел твой, Крон-всежрец, сошел с оси
Чермное море, кони и тристаты -
все позади - но свята Русь еси,
и несть конца веселию Руси
за аз единый на смерть смертью стати.
Отверстые несутся времена.
Конца Егоже Царствию не будет
Сияй же, год семнадцатый… Весна
Ее, забыв,и правнук не избудет…
Потом Собор. Сибирь. Всеколесарь
Расстрелян в Екатеринбурге Царь
Ликуйте, ведь отнцне, как и встарь,
В Кремле не Царь, а Патриарх пребудет.
Надолго ли? Итог побед, утрат,
всего, чем жив и дыщит стольный град
подводит физкультурников парад.
+ + +
Есть в мире время или нет его ?-
Вот весь вопрос о Иеросалиме
Коль есть - есть и история. Она -
история о том, как сатана
в истории , гордынею напрасной
царей земных воюет против Бога,
но Бог их оборачивает сны
по Своему.
Израиля сыны,
и впредь - они же, с Нимже став на ны,
и вечно - Церковь - вот Его подмога.
Языцы прокляты. Един язык у Бога.
А если так, то Иеросалим
есть пуп Земли И он неодолим
Но северные старцы говорили,
что, может быть, и все совсем иначе.
все- только тень, и крыл извечных отблеск
все, что вокруг, лишь внутрь нас есть.
Христос
за каждой закалаем литургией,
и каждый храм есть Иеросалим.
Евреев нет и не было.. То - дым.
Так что же здесь ? Внизу вон, Иордан.
А сам он, Истра бывшая, он - знает,
Что Иордан ? Иеродан… Ердан.
Что есть имен вот этих вот рожденье ?
Переименованье ? Изведенье ?
Или неведения наважденье ?
+ + +
Есть ход земли - взгляни, хоть взор дрожит
в грядущее, к былому он лежит,
спешит сквозь время он и время судит,
но грянет мир, где времени не будет.
Туда войдут лишь те, в ком ни пятна.
То жизнь, как бы волной убелена,
то новая земля и небо ново-
их Новый Иеросалим основа.
В сей новый, вечный град из сих сетей
есть в руце Божьей множество путей.
Весь мир идет к единому исходу,
Его пути - через его свободу.
Все, все ведут к началу и вперед; t
Кто, где, какой и како изберет?
Монастыри стоят. Их род и род.
Московский край, Валдай и Крестный Кийский...
Что станет Церковью Филадельфийской,
Хранительницей Симовых шатров
что выживет средь огненного пира -
Москва как остров средь неверья мира
иль острова средь гибнущих миров?
Все будет так Или совсем не так
Кто ждет грядущего, в том токмо мрак..
Так думал Патриарх. Слуга Писанья.
Закапало. Смахнул. Ускорил шаг.
То ветра было или крыл касанье ?
И быстро, чтоб его никто не видел
(пусть трапезу свершают без него),
побежкой Патриарх спустился вниз,
прошел мимо источника и тихо
направился к скиту, мимо берез,
сиявших золотом под темным небом и
вдруг зашумевших.
Резко, заедино.
,
И, в скит войдя,
встал перед образом Нерукотворным
Спасителя и, губ не разжимая,
зеленым светом прошептал
«Скажи нам, Боже, путь воньже пойдем»
И тишина была, и как бы голос
1986 - 2016
Поэма
Вторая редакция
1886-2016
(окончание)
Уже давно, как стал он Патриархом,
на островах обители он строил
(есть в слове «строить» Троицы огонь) -
и две уже построил, а теперь
вот третью теперь - одна из них
на озере Валдайском, в честь иконы
Владычицы с Афона, а вторая
на острове, на Белом море, в честь
Животворящего Креста, и обе -
весть на весть Нового Иерусалима,
изображенья мысленного рая,
иконы всей преображенной твари
на острове-холме, среди лугов.
Все три - отверстья, окна в горний мир
и выходы из времени вовнутрь,
отверстые тому, кто побеждает.
+ + +
Владыке вскоре принесут прочесть
письмо с Валдая, а в письме том весть:
в один из дней воскресных, на заре
обедня шла в его монастыре
к концу - уж миновали Отче наш, и
внезапно, вдруг, с неведомых ветвей -
влетел в алтарь - откуда? - соловей,
и, сев на край Престола, возле Чаши,
он песнь запел, что песни райской краше;
когда ж его архимандрит схватил,
потом другой рукой перекрестил,
ладонь персты нечаянно разжала,
и тельце мертвое в руке лежало.
…Вот-вот повылезут, и по земле
займутся языки огня.
От моря
Хвалынского Казания восхлынет.
Ибир-Сибир прихлынет из-за гор,
Башкиры, воры, вороны слетятся
на запах трупа, на царев кабак,
на думных на бояр на кровопивцев.
И будет горло резать брату брат,
и поплывут по всей по Волге струги.
И к Никону от Разина послы
опальному на север доберутся
и позовут с собою на бояр
и на Царя.
Но Патриарх ответит:
«Вам нет благословенья. Уходите».
И север запылает.
Русь на Русь
пойдет железом вырезать двуперстье
Во имя Патриарха и Царя,
И после,
Во имя мнимого собора,
и после,
уже при Софье Царь-девице мнимой,
и после…
и ноздри вырывать за строки в книгах,
и так, пока не….
+ + +
Единожы неведомо откуда
явился кривоватый мужичок,
Лидася речкой речь его, как чудо,
а сам-то - ну, прямой сверчок-строчок.
Все бегал, прыгал, говорили - лает
Вот здесь - поварня, здесь колокола лить,
здесь вбить покрепче деревянный гвоздь…
И вдруг промолвил тихо: «Все дела-ить…
Верни перста два. Устоит авось»
+ + +
Он все стоял и на восток смотрел,
туда, где за еловыми лесами,
за топями, за речек ледяных
извилистыми щелями, вдали,
там, куда взор со стен не проникал,
лежала на седми горах Москва.
Она сияла. Прежде Годунова
был замысел ее соделать Новой,
в Москве - Иерусалиму быть основой
Но это-то и вздор. Конечно, вздор.
И был бы вновь раздор.
Москва есть Рим - она ограда градом,
Иеросалим - и вдалеке, и рядом.
И Грозный видел молнию до дна,
Когда сошла на двор его она.
Романовы пришли, миротворили,
Мирволили, журили, не прочли,
Что слышит он ? Чьи это вздохи, или,
через века - вот, выкреста, чьих лилий
уже после царей шумит ковыль и
чьи очи волчьи очи пережгли. ?
Быть может, это все
лишь для таких ?
Их Иерусалим ?
И здесь, и там ?
Но где ?
Где - там ?
И Чей то голос был ?
Да будет воля, Господи, Твоя….
И был ответ:
Ей, в руце Божией царево сердце,
И не царево токмо - всяко сердце,
и твари всей дана свобода воли
и дивный дар молитвы покаянной,
и силен Бог свести Свой град на царство
земное и, молитвами святых,
его Своим соделать вечным .Царством.
- Да, на полях моей родной страны -
еще какой-то, тоже странный, голос
услышал вдруг нежданно Патриарх.
Он, этот голос, здесь блуждал средь вязов.
Он был иной. чем первый, ледяной,
Он был родной, но прелестный и - страстный,
и, чем душе все более родной,
тем более спасению опасный.
.
Они, вот эти голоса, потом,
чрез три столетия, и дале, дале,
быть может, до последняя земли
еще сойдутся в самой смертной схватке.
как Ияков и Исав, Эдом,
Белый и Красный
Как у бриттов - розы.
Но схватка роковая будет не
за первородство в дольней стороне,
за чечевичеую похдебку, но за
наследие Христово.
За Иерусалим.
+ + +
Всехсвятский колокол. Вот, напиши.
ко ангелу Филадельфийской Церкви.
Се - ключ Давыдов, затворит никтоже
Аз вем твоя дела; се, пред тобою
отверсты двери, и никтоже может
их затворити, яко малу силу
имаши, Се, даю тебе.
глаголющася быти июдеи,
но суть не таковы, но лгут, к ногам
твоим приидут и склонятся
яко тебя аз возлюбих.
Се - имя
Нового Иеросалима.
Имеяй ухо слышати, да слышит.
Когда ? Вот это главное - еще
совсем недавно это вот «когда»
и на какой версте, и сколько ночи
мы сами, сторожа, не замечали,
как варвары, как звери, но теперь
мы знаем,что идем вперед, во время,
гле Царствию Его конца не булет,
Совсем не «несть», как прежде мы писали,
при этом мня, что вот Оно, вокруг…
Безумцы! Но теперь духовной властью
Мы отворили время. Аз есмь Никон.
+ + +
А Русь ? Ты, Русь, О чем твой голос, Русь
Впервые ты сквозь морось и сквозь ярость
восстала супротив. Ну что же, пусть
твои навек подъяты паруса, Русь.
Земля еще цветна. Ея черты
еще былые. Не горят скиты
Еще хватает вольных дуновений
Еще не вышла Русь, воздев кресты,
в обратный путь, сжигая и мосты
и все печати павших с высоты
пусть кратких, но из вечности мгновений.
Вот голос, Русь твой: Рим был позади..
Икона зверина, ея ж роди
треклятый Никон, тьмой покрыла выдел
Москвы леса и реку Иордан
Уже и тот воссел, чей пращур Дан
за стенами, но мы его не видим.
Филадельфиец-Дан. Оно, оно ?
Подлог. Куда веревочке ни виться.
Ужели правда ?
Может, лишь окно ?
Конечно, все быть может, может, но
Все, приближаясь к сущности, двоится
Да, мы уходим. Век, живых коси,
Удел твой, Крон-всежрец, сошел с оси
Чермное море, кони и тристаты -
все позади - но свята Русь еси,
и несть конца веселию Руси
за аз единый на смерть смертью стати.
Отверстые несутся времена.
Конца Егоже Царствию не будет
Сияй же, год семнадцатый… Весна
Ее, забыв,и правнук не избудет…
Потом Собор. Сибирь. Всеколесарь
Расстрелян в Екатеринбурге Царь
Ликуйте, ведь отнцне, как и встарь,
В Кремле не Царь, а Патриарх пребудет.
Надолго ли? Итог побед, утрат,
всего, чем жив и дыщит стольный град
подводит физкультурников парад.
+ + +
Есть в мире время или нет его ?-
Вот весь вопрос о Иеросалиме
Коль есть - есть и история. Она -
история о том, как сатана
в истории , гордынею напрасной
царей земных воюет против Бога,
но Бог их оборачивает сны
по Своему.
Израиля сыны,
и впредь - они же, с Нимже став на ны,
и вечно - Церковь - вот Его подмога.
Языцы прокляты. Един язык у Бога.
А если так, то Иеросалим
есть пуп Земли И он неодолим
Но северные старцы говорили,
что, может быть, и все совсем иначе.
все- только тень, и крыл извечных отблеск
все, что вокруг, лишь внутрь нас есть.
Христос
за каждой закалаем литургией,
и каждый храм есть Иеросалим.
Евреев нет и не было.. То - дым.
Так что же здесь ? Внизу вон, Иордан.
А сам он, Истра бывшая, он - знает,
Что Иордан ? Иеродан… Ердан.
Что есть имен вот этих вот рожденье ?
Переименованье ? Изведенье ?
Или неведения наважденье ?
+ + +
Есть ход земли - взгляни, хоть взор дрожит
в грядущее, к былому он лежит,
спешит сквозь время он и время судит,
но грянет мир, где времени не будет.
Туда войдут лишь те, в ком ни пятна.
То жизнь, как бы волной убелена,
то новая земля и небо ново-
их Новый Иеросалим основа.
В сей новый, вечный град из сих сетей
есть в руце Божьей множество путей.
Весь мир идет к единому исходу,
Его пути - через его свободу.
Все, все ведут к началу и вперед; t
Кто, где, какой и како изберет?
Монастыри стоят. Их род и род.
Московский край, Валдай и Крестный Кийский...
Что станет Церковью Филадельфийской,
Хранительницей Симовых шатров
что выживет средь огненного пира -
Москва как остров средь неверья мира
иль острова средь гибнущих миров?
Все будет так Или совсем не так
Кто ждет грядущего, в том токмо мрак..
Так думал Патриарх. Слуга Писанья.
Закапало. Смахнул. Ускорил шаг.
То ветра было или крыл касанье ?
И быстро, чтоб его никто не видел
(пусть трапезу свершают без него),
побежкой Патриарх спустился вниз,
прошел мимо источника и тихо
направился к скиту, мимо берез,
сиявших золотом под темным небом и
вдруг зашумевших.
Резко, заедино.
,
И, в скит войдя,
встал перед образом Нерукотворным
Спасителя и, губ не разжимая,
зеленым светом прошептал
«Скажи нам, Боже, путь воньже пойдем»
И тишина была, и как бы голос
1986 - 2016