Этапы израильского пути, часть 33
Предыдущая часть
Находясь в раздумьях, как продолжить рассказ о самом трудном своем отрезке жизни в Израиле, "случайно" набрела на заметки новой репатриантки. Оказывается, это уже известно многим, кроме меня, что второй год в Израиле у многих сложнее первого. Первый год человек, как сжатая пружина - чего-то бегает, старается влиться в новую жизнь, постоянно находится из-за этого в напряжении. А потом пружина начинает расжиматься - и нужно давать себе отдых, чтоб не ударило слишком больно. Но в моем случае никакой речи об отдыхе не было, по понятным причинам. Только вживание в новую работу, куча долгов и страх одиночества.
У меня постоянно работал дома магнитофон, чтоб была иллюзия присутствия еще кого-то, кроме меня. С тех пор у меня остались две тетрадки с песнями и стихами Юрия Лореса - я их сама списала с магнитофонных записей.
И там же - песни Михаила Щербакова. Отложим пока что подробности о работе и прочем быте, я пока что расскажу о другом.
Одной из моих ежедневных обязанностей на работе было обходить во дворе завода штабеля готовых к продаже плиток для пола.
И вот однажды я вышла считать эти плитки, и вдруг услышала до боли знакомые звуки песен под гитару, и кто-то им еще подпевал во весь голос. Все это доносилось из будки охранника - около нашего завода находились ворота в Хеврон, откуда приходили на работу наши арабские рабочие.
Я, не помня себя, подбежала к этой будке - там молодой парень-охранник слушал кассету Щербакова и громко подпевал. Увидев меня, он жестом пригласил постоять рядом, мы дослушали до конца песню, а потом разговорились.
Парня звали Гена Кофман. Не успев познакомиться, я выпросила у него эту кассету домой, переписать, и он, добрая душа, согласился. Надеюсь, что я дала ему возможность послушать ее до конца рабочего дня, а не забрала сразу. Долго разговаривать, впрочем, времени было мало - нужно было идти работать дальше.
А через несколько дней моя подружка Сашка взяла меня с собой отмечать день рождения своего приятеля - этого самого Генки, так что я совместила приятное с полезным - вернула кассету и познакомилась с тогдашней Генкиной женой Ирой, дружим до сих пор, у них тогда был младенец, которому сейчас 20 лет, и он солдат.
Генка с Ирой через несколько лет разошлись и завели себе новые семьи, и еще через несколько лет, когда у меня уже было несколько детей, и я жила в поселении в Шомроне, Ира поселилась в поселении по соседству, а Генку с его новой женой я случайно один раз видела на концерте упомянутого Юрия Лореса 10,5 лет назад.
И ничего не предвещало, но так же, как постоянно нам падают кирпичами на голову страшные известия, так год с небольшим назад, когда в новостях промелькнуло сообщение о том, что в Хевроне араб с ножом напал на 41-летнего еврея, вдруг оказалось, что этот еврей - наш Генка, и что он в критическом состоянии.
Друзья в больнице круглосуточно дежурили, что-то пытались делать - в основном, молитвы, т.к. в реанимацию даже жену и сына не всегда пускали, и я тоже хорошо выучила дорогу к тому коридору рядом с реанимацией.
Генка продержался 3 недели между небом и землей. Один раз, когда мы с мужем приехали в больницу ночью, нас к нему пустили, я слишком близко подойти побоялась - вид был не для слабонервных. Читала Теилим, сколько могла, пока можно было там находиться.
Наутро мы узнали, что Генка покинул наш мир.
Дай Б-г, чтоб ему было там, где он сейчас, хорошо. Как и многим нашим друзьям, жизни которых рядом с нами прервались похожим образом.
Следующая часть
Находясь в раздумьях, как продолжить рассказ о самом трудном своем отрезке жизни в Израиле, "случайно" набрела на заметки новой репатриантки. Оказывается, это уже известно многим, кроме меня, что второй год в Израиле у многих сложнее первого. Первый год человек, как сжатая пружина - чего-то бегает, старается влиться в новую жизнь, постоянно находится из-за этого в напряжении. А потом пружина начинает расжиматься - и нужно давать себе отдых, чтоб не ударило слишком больно. Но в моем случае никакой речи об отдыхе не было, по понятным причинам. Только вживание в новую работу, куча долгов и страх одиночества.
У меня постоянно работал дома магнитофон, чтоб была иллюзия присутствия еще кого-то, кроме меня. С тех пор у меня остались две тетрадки с песнями и стихами Юрия Лореса - я их сама списала с магнитофонных записей.
И там же - песни Михаила Щербакова. Отложим пока что подробности о работе и прочем быте, я пока что расскажу о другом.
Одной из моих ежедневных обязанностей на работе было обходить во дворе завода штабеля готовых к продаже плиток для пола.
И вот однажды я вышла считать эти плитки, и вдруг услышала до боли знакомые звуки песен под гитару, и кто-то им еще подпевал во весь голос. Все это доносилось из будки охранника - около нашего завода находились ворота в Хеврон, откуда приходили на работу наши арабские рабочие.
Я, не помня себя, подбежала к этой будке - там молодой парень-охранник слушал кассету Щербакова и громко подпевал. Увидев меня, он жестом пригласил постоять рядом, мы дослушали до конца песню, а потом разговорились.
Парня звали Гена Кофман. Не успев познакомиться, я выпросила у него эту кассету домой, переписать, и он, добрая душа, согласился. Надеюсь, что я дала ему возможность послушать ее до конца рабочего дня, а не забрала сразу. Долго разговаривать, впрочем, времени было мало - нужно было идти работать дальше.
А через несколько дней моя подружка Сашка взяла меня с собой отмечать день рождения своего приятеля - этого самого Генки, так что я совместила приятное с полезным - вернула кассету и познакомилась с тогдашней Генкиной женой Ирой, дружим до сих пор, у них тогда был младенец, которому сейчас 20 лет, и он солдат.
Генка с Ирой через несколько лет разошлись и завели себе новые семьи, и еще через несколько лет, когда у меня уже было несколько детей, и я жила в поселении в Шомроне, Ира поселилась в поселении по соседству, а Генку с его новой женой я случайно один раз видела на концерте упомянутого Юрия Лореса 10,5 лет назад.
И ничего не предвещало, но так же, как постоянно нам падают кирпичами на голову страшные известия, так год с небольшим назад, когда в новостях промелькнуло сообщение о том, что в Хевроне араб с ножом напал на 41-летнего еврея, вдруг оказалось, что этот еврей - наш Генка, и что он в критическом состоянии.
Друзья в больнице круглосуточно дежурили, что-то пытались делать - в основном, молитвы, т.к. в реанимацию даже жену и сына не всегда пускали, и я тоже хорошо выучила дорогу к тому коридору рядом с реанимацией.
Генка продержался 3 недели между небом и землей. Один раз, когда мы с мужем приехали в больницу ночью, нас к нему пустили, я слишком близко подойти побоялась - вид был не для слабонервных. Читала Теилим, сколько могла, пока можно было там находиться.
Наутро мы узнали, что Генка покинул наш мир.
Дай Б-г, чтоб ему было там, где он сейчас, хорошо. Как и многим нашим друзьям, жизни которых рядом с нами прервались похожим образом.
Следующая часть