Праздник)
В понедельник и четверг по вечерам я работаю в коррекционной школе восьмого вида (для тех, кто не знает, это дети с умственной отсталостью). На ходу придумываю всякие фишки, чтобы как-нибудь научить ребятишек играть в шахматы. Тихо-тихо учимся. Но дело не в этом.
Они совершенно удивительный народ. Совсем не расстраиваются, если не получается. А так как у меня тоже нет никаких обязательств и жёстких рамок во времени, я тоже не тороплюсь и не расстраиваюсь: сколько поняли и запомнили, столько и хорошо. Они радуются не тому, что побеждают соперника, а тому, что сделали правильно: правильно походили, правильно срубили, запомнили, как рокировку сделать... Как-то они всему радуются. И сопернику подсказывают и тоже радуются. Похоже, они вообще не понимают, что такое соперник) У них этакие кооперативные игры.
И ухожу я от них совершенно счастливым человеком. Тяжело не прийти к ним. Вот тут они очень расстраиваются. Это поразительное чувство - знать, что тебя очень-очень ждут.
Они совершенно удивительный народ. Совсем не расстраиваются, если не получается. А так как у меня тоже нет никаких обязательств и жёстких рамок во времени, я тоже не тороплюсь и не расстраиваюсь: сколько поняли и запомнили, столько и хорошо. Они радуются не тому, что побеждают соперника, а тому, что сделали правильно: правильно походили, правильно срубили, запомнили, как рокировку сделать... Как-то они всему радуются. И сопернику подсказывают и тоже радуются. Похоже, они вообще не понимают, что такое соперник) У них этакие кооперативные игры.
И ухожу я от них совершенно счастливым человеком. Тяжело не прийти к ним. Вот тут они очень расстраиваются. Это поразительное чувство - знать, что тебя очень-очень ждут.