Энигма Эрана Решефа
Энигма - это загадка, что-то таинственное, невыразимое, сложная шифровка. Энигма Эрана Решефа, лауреата приза имени Хаима Шиффа за реализм в искусстве, чья персональная выставка проходит до 3 сентября в Тель-Авивском музее - его живопись. Живопись столь точная, столь реальная, что посетители в зале подходят и, таясь от хранительниц, проводят по картинам рукой - не приклеены ли эти изразцы? А может эти огромные полотна - не выписанная с тщательностью рисованная иллюзия, а фотографии?
- Главное в моих работах - это их энигма, их эстетика, их власть надо мной самим. А в чем их тайна? Каждый сам должен себе ответить - говорит Эран Решеф, вместе с которым мы ходим по его выставке его работ.
Смотреть выставку вместе с художником - двойное удовольствие. Можно попробовать оказаться по ту сторону холста. Заново оценить его работы, выбор куратора, решение жюри конкурса имени Хаима Шиффа (первая премия - 10.000 долларов и персональная выставка в музее. Решеф был единогласно выбран лауреатом 2010 года из 96 кандидатур. Кстати, Хаим Шифф - уроженец Галиции - был активистом ЭЦЕЛь, и потому его фонд также вручает призы Института им. Жаботинского за лучшие работы по истории ревизионистского движения сионизма.)
- Почему выставка открывается с картины, на которой изображен мешок цемента "Нешер" с прикленной этикеткой пива "Нешер"? Это двойной символ? Он должен вызывать какие-то аллюзии?
- Не усложняйте. Так решила куратор Варда Штейнлауф потому, что эта картина хорошо смотрится в этом углу. "Нешер" - это старый Израиль, напоминающий о былом, о прошлом. Я рисую старые вещи, но не их превращаю в символы, которые, конечно, присутствуют в моих работах. Вещи для меня - часть моей истории, часть того пространства, где я нахожусь.
Эран Решеф изображает мир сказочный, хотя он и списан с реального с потрясающей точностью воспроизведения деталей. Сказка, столь похожая на реальность, но ничего не имеющая с ней общего. Картины Решефа, хотя он и получил приз за реализм в живописи, не имеют никакого отношения к фотореализму, гиперреализму и прочим измам. Имеют они отношение только к самому Эрану Решефу и его реакции на окружающий его мир.
- Ваше творчество - это рассказ о прошлом? Может само ваше искусство становится приметой былого?
- Абсолютно нет. Мое искусство - более чем современно.
- Сейчас новая мода - повторять старое?
- И снова нет. Я - не модный художник, но современный. Современный потому, что для меня мои картины - это способ самовыражения. Я живу здесь и сейчас, а художники-реалисты были и есть, никуда не исчезали. Сейчас мы снова в почете, нас вновь подобрал мэйнстрим.
- Приз имени Хаима Шиффа, который вы получили, наверное и есть доказательство того, что такая живопись - часть мэйнстрима?
- Хаим Шифф был известным коллекционером, и его сын Дуби Шифф - тонкий ценитель искусства - продолжает собирать живопись, интересуется стилем реализма. Такой приз радует и поддерживает, но не ради него я начал писать в этом стиле. Я серьезно рисую уже 24 года - сразу после армии, разрабатываю свою технику. Первый год после демобилизации провел в институте Авни, а затем уехал в Нью-Йорк, учился в Parsons School of Design, а потом получил две академические степени в Бруклин-Колледже. Так что разрабатывать свой стиль я начал задолго до того, как в Израиле в 2008 году создали поощрительный фонд за реализм в живописи.
- Вы говорите о современности сегодняшнего дня, но на всех ваших работах изображаете мир ушедших вещей, то, что находите на свалках, на Блошином рынке - ржавый холодильник, помятый газовый баллон, грелка из красной резины, алюминиевая кружка, копилка Земельного фонда, треснутый и помутневший стеклянный поднос. Даже листья - тоже старые, сворачивающиеся, с коричневатыми краями. Почему вы выбираете то, что уже не существует?
- Они существуют! Я же их нахожу. За каждой такой вещью или такой комнатой с облупленной штукатуркой - своя история, и я - часть этой истории. Это кружка моего дела, этим подносом я пользовался, эти вещи хранятся у меня или я их купил. Чем-то они мне дороги.
- Но почему вы их рисуете?
- Я привязан к этим вещам. Они очень местные, очень личные. Они связаны с определенным временем и географией, а могу их показать всем и везде. Каждый художник рисует свою историю, свое место в мире.
- Из былого - в вечность?
- Скорее так: из мира вещей в мир искусства.
- Как вы находите вещи?
- Случайно. Вот этот топор я увидел в гараже, а этот газовый баллон выбрал из десятка подобных. Есть что-то в старых вещах, что говорит со мной.
- А что вы делаете с ними, после того, как переносите их на картину?
- Оставляю в студии. Как-то неудобно мне их выбрасывать.
- Вы историк старых вещей?
- Ни в коем случае. Я просто на них реагирую. Вещи - часть моих работ, под воздействием которых я сам меняюсь.
- В Нью-Йорке вы учились у знаменитого Леннарта Андерсона - мэтра фигуративного искусства. Вы поехали к нему молодым человеком после армии, уже зная свой стиль, найдя свой путь?
- Леннарт Андерсон рисует совсем в иной, нежели моя, манере. Он, скорее, философ нашего жанра. Леннарт Андерсон не учил меня техники, а давал понять, где ты присутствуешь в том, что называется рисунок. С Андерсоном знакомы большинство художников нашего направления: Амрам Гершуни, художники товарищества "Ха-Тахана".
- Вы тоже преподаете на курсах "Ха-Тахана"?
- Нет, я живу только за счет своего искусства и надо признать, что это -редкость. Но мои работы покупают. Наверное, есть в них что-то что, скажем так - удовлетворяет коллекционеров. Кто-то приобретает их как вклад - живопись всегда в цене, а пару недель назад по одной моей картине купили Тель-Авивский музей искусств и Музей Израиля.
- Вас удовлетворяет эта выставка?
- Безусловно, но она не было самоцелью. Я ей рад, горд, но на деле то, чего я действительно хочу - это работать в своей студии в Южном Тель-Авиве, рисовать и рисовать. На этой выставке собраны работы за 11 лет - с 2000-го по 2011 год, к ее открытию издали книгу. Для меня это честь - показать мои работы большому числу зрителей. Судя по всему, публика соскучилась по фигуративной манере живописи. Но не будь этой выставки, я бы все равно продолжал делать то, что делаю всегда - рисовать, развивать свою технику.
- Вы часто приходите на свою выставку в Тель-Авивский музей?
- Был на открытии и еще пару раз. Но мне интересно приходить сюда, меня даже завораживает то, как здорово что кто-то вмешался в мою жизнь, в мою живопись.
- Вы рисуете маслом по дереву, приглушенные оливковые, желтые, бежевые, терракотовые тона. Ассоциации с мастерами Возрождения неизбежны.
- Я не копировал художников прошлых веков, но моя реакция на мир выявилась именно в этой манере. С точки зрения техники живописи у меня нет общего с художниками прошлых веков - я никогда не пользуюсь разбавителями для красок, пишу "полным " цветом и для создания эффекта воздуха, света, прозрачности пространства накладываю на дерево множество тончайших слоев. Потому процесс создания картины длится от нескольких недель до нескольких лет. На выставке есть работы, которые я создавал в течение четырех лет. Я проживаю свои картины. Сначала нахожу эти предметы, устанавливаю их в мастерской, они становятся частью моего быта, а потом я рисую их. Предварительно я делаю эскиз, все размечаю едва ли не по линейке, могу убрать какие-то неподходящие детали, убрать в реальности. Пытаюсь сделать эстетично, красиво, соответственное текстуре дерева или бумаги, и все время идти вперед - поэтому не надо искать никаких ассоциаций. Рисую я точно то, что вижу. Рисую свою жизнь.
- Ваши работы - ни в коем случае не натюрморты, ни даже зеркальное отражение мира. Скорее это зазеркалье с его волшебными законами.
- Мои картины - это моя реакция на окружающий мир, способ выражения этой реакции. Я не создаю иной мир. Вновь повторю: своими картинами я реагирую на мир вокруг. А если они куда-то вас уводят, значит это уже ваша реакция. Я не документирую, не фиксирую, только реагирую. Живопись - не цель, а инструмент моей реакции. Я не чувствую себя частью исторического процесса. Когда я работаю в студии, для меня есть только живопись. Я изображаю старые вещи, но ничего из реального мира не существует для меня в эти моменты - ни истории, ни времени. Существует только чувство чистого листа - каждый раз заново.
- За каждой вашей картиной есть повествование. Вы не пробовали писать рассказы о том, что происходило в изображаемых вами пространствах?
- Рассказов я не пишу, но живопись именно это и должна вызывать: желание придумать такой рассказ. Ко мне даже обращались с такими идеями, но меня не тянет писать прозу.
- В ваших работах есть повторяющие элементы, цвета. К примеру, разрисованные изразцы, вода. Вода в раковинах, ваннах. Вода - это жизнь, движение. Она контрастирует с замершим временем ваших картин, с потускневшими плитками пола.
- Вода на моих работах заключена в емкости. Это некий парадокс - статика неподвижных стенок и динамика текущей воды. Я пришел к умению запечатлеть этот парадокс с годами. О воде, о ее символичности можно говорить много, а вот правильно нарисовать - сложно. Для меня это и символ, и некое достижение. Символ некой амбивалентности, дуальности: нельзя остановить воду и одновременно можно превратить ее в стоячую субстанцию. Но вода все равно останется живой…
- Вода и запирающие ее стены - не единственный двойной элемент в ваших работах. Есть еще пары - двери и скрывающийся за ним свет, необычайное внимание к деталям и общее настроение, или одновременное чувство замшелости и радости.
- Я использую контрасты символов, вещей и понятий. Как я уже говорил, моя живопись, как сама жизнь, состоит из реакций. В жизни вы все время откликаетесь на что-то, реагируете - так же устроены мои картины. Моя живопись - это борьба за свободу реакций и выражения, за отсутствие контроля. Контроль в творчестве приводит к остановке, поэтому я одинок в процессе работы: никто не властвует надо мной, никто "сверху" не водит моей кистью, а я не властвую над судьбой своих картин, хотя они меня постепенно меняют.
- Вы рисуете для себя или для других?
- Только для себя из-за сильнейшей внутренней потребности, без малейшей оглядки на возможную публику.
- Вы уж знаете, где вы?
- Нет, я только в начале пути
***************
Выставка Эрана Решефа продлится до 3 сентября.
Тель-Авивский музей искусств, бульвар Шауль ха-Мелех, 27. Часы работы: понедельник, среда - с 10:00 до 16:00, вторник, четверг - с 10:00 до 20:00, в пятницу - с 10:00 до 14:00, в субботу - с 10:00 до 16:00.
Сайт музея: http://www.tamuseum.com
Маша Хинич