Славянский праздник урожая - Зажинками и Спожинками

[lada_lu]

«Жнеи молодые,
Серпы золотые!
Веселёнько жали
Серпочки мелькали!»

Испокон веков сбор урожая (событие огромной важности для земледельца) был не только временем тяжкого труда, но и великим праздником. В славянской Традиции (как и во многих других культурах) торжественно отмечалось (и отмечается до сих пор) начало жатвы и её окончание: в народном месяцеслове (календаре) эти святодни называются соответственно Зажинками и Спожинками (иначе - Пожинками, Дожинками).
В христианское время жатва обычно начиналась после Ильина Дня, а Спожинки были приурочены к Успению Богородицы (15 серпня \ августа). Впрочем, по некоторым сведениям, даты этих праздников могли сдвигаться - в зависимости от созревания злаков. Несмотря на привязку к христианским праздникам и некоторые христианские элементы в обрядности, Зажинки и Спожинки уходят своим корнями в глубокую древность. Об этом свидетельствует архаичность ритуалов, совершавшихся в эти дни - к слову сказать, подобные обряды известны не только на Руси, но и по всей Европе.



Зажинки.А. Терещенко в своей книге «Быт русского народа» так описывает Зажинки: «когда поспевает жатва, зажиточный хозяин дает пир своим соседям: угощает водкою и пирогами и просит их помочь ему в собирании хлеба. Многие служат молебны и потом окропляют поля и жнецов святою водой. Хозяин или священник берет серп и делает начаток; первые снятые колосья называются зажинками. Их хранят до будущего года» . Право начать жатву могло также предоставляться старшей женщине в семье или жнице, известной своим благочестием.
Особой значимостью обладал первый сжатый сноп - его украшали цветами и лентами, торжественно проносили по деревне и ставили в красный угол. Сноп этот назывался по-разному: Именинник, Зажинец, Пращур, Дед, Прадед и использовался в различных обрядах. По свидетельству Ю.П. Миролюбова, «Пращур был участником Колядок, его носили на вилах от дома к дому и, входя, ребята начинали словами: «Слава Пращуру!» Затем пели Колядки. Взрослые же, обмотав Колесо соломинами Пращура, зажигали и гнали горящее Колесо по дорогам, через сугробы, в знак близкой весны и тепла. В начале вешнего сева хозяева брали Первый Сноп, растирали руками колосья и выпавшее зерно с половой (мякиной) смешивали с зерном для сева. Этим как бы поддерживалась связь одного Пращура с другим, идущая с древних веков. На Новый Год несли колоски из Пращура скотине, курам, животным, что ­бы и они попробовали зерна Пращура, чтобы хорошо родились, были здра­вы и благополучны.  Пращур был непременным свидетелем свадьбы, его сажали в красном углу с широкой цветной лентой наискось как «Болярина», а посаженные отец с матерью, входя в избу, кланялись иконам, крестились трижды и говорили, обращаясь к Снопу: «Буди здрав, Пращуре!» .


По мнению Миролюбова, первый сноп был изображением Бога и, в то же время, даром Ему. Действительно, во многих традиционных культурах первое «доля богов и других представителей иного мира, оно не принадлежит человеку. Поэтому первые плоды, первины урожая, первые приготовленные продукты имеют четко обозначенную прагматику - они используются почти исключительно в качестве жертвы» . В ряде мест зажиночный сноп ритуально сжигали во время Зимних Святок, что может быть интерпретировано как жертвоприношение.
В «Велесовой Книге» (впрочем, подлинность этого источника отрицается большинством учёных) сказано: «То Влес ущаше Праоце наше Земе раиате а злаке сеиате а жниате вена венъща о полех стрднех а ставете Снопа до огнища а цтеть го иако Оце Божска» . Во многих культурах встречаются обряды, в которых жертва Божеству одновременно является Его изображением: к примеру, греческому Богу Дионису, именуемому «быком», «быковидным», «быколиким» и т.п. приносили в жертву быков (участники ритуала в исступлении разрывали их на части и поедали сырое мясо - воспроизводя тем самым гибель этого Бога, который, согласно мифу, был разрезан на куски титанами). Так что версия Ю.П. Миролюбова вполне может соответствовать истине… но к Снопу и связанным с ним обычаям мы ещё вернёмся.
Жатва.Уборка урожая - труд, хоть и тяжкий, но приносящий радость. Предоставим слово А. Терещенко: «Собирание хлеба сопровождается пением, исполненным душевной радости. По полям раздаются безотчетно игривые песни; сама природа, кажется, веселится с жнецами: все им благоухает и все живет упоительной веселостию. Смотря на них, сердце невольно завидует их счастию. Душа свободы - доверчивая откровенность и простосердечное самодовольство - ставят их выше всех счастливцев в мире. Ряды жнецов работают дружно. Малые и большие с серпами в руках, с граблями на спине - все трудятся и все поют. Песни зажнивные поются без разбора, но чаще всего шуточные и веселые» . Жатвенные песни, задавая ритм, помогали жнецам и жницам в работе. Крестьяне пели об уборке урожая, насмехались над нерадивыми и скупыми хозяевами и хвалили щедрых:
«А я, молоденька, рожь топчу,
Рожь топчу, рожь топчу,
Травку-муравку вытопчу,
Вытопчу, вытопчу,
Зеленое жито вырастет,
Вырастет, вырастет,
А я, молоденька, буду жать,
Буду жать, буду жать,
И да у снопочки вязать,
Да вязать, да вязать...»

«..Ой, у чужого господаря обидаты пора,
А у нашого господаря ще и думки не ма.
Ой, паноньку наш! Обидаты час!
У чужого господаря горилочку пьют,
А у нашого господаря воды не дают.
Ой, паноньку наш! Обидаты час!
У чужого господаря полудноваты пора,
А у нашого господаря щей на думки не ма.
Ой, паноньку наш! Полудноваты час!
У чужого господаря пополудновалы,
А у нашого богатого ще й не думалы.
Ой, паноньку наш! Полудноваты час!»Жатву необходимо было закончить как можно быстрее - чтобы колосья не осыпались, поэтому дожинали сообща, «миром» (т.е. общиной). Устраивали «толоку» (иначе - «толоки», «помочи»): так назывался совместный труд - помощь в тяжёлой работе одному из общинников. К слову сказать, существовали и особые «толочанские» песни:


«На горушке на крутой,
На раздольице широкой
А стоит народ всей толпой
Глядит народ толоку.
А чья это толока?
Богатого мужика,
Богатого мужика, -
Акимова толока».

Обряды Спожинок.
Окончание жатвы, как и её начало, сопровождалось обрядовыми действами и пиром. Последние оставшиеся на поле колосья оставляли «на бороду» кому-либо из мифологических персонажей: Спасу, святому Илье («заместившему» в христианское время Перуна), святому Николе («заместителю» Велеса), святому Егорию («заместителю» Ярилы). При этом пели соответствующие песни:
«Егорий, приходи,
Коня приводи.
И наших коней корми,
И овечку корми,
И коровку корми!»
«Сей год - борода, на ново бы друга.
Если старик стопчет, то помрет,
Старуха стопчет - тоже помрет,
А молодей, стопчет - в солдаты пойдет,
А девица стопчет - замуж пойдет».

Стебли «бороды» заламывали (нередко при этом свивая их жгутом), чтобы колосья свешивались до земли. Иногда в стебли бороды или на землю (на скатерть, на камень) клали хлеб и соль (предназначавшиеся в жертву: Богу, святому Илье, умершим, полевым духам, «мышам и другим зверям»). Помимо обрядовых песен существовали и особые ритуальные формулы, которыми сопровождалось заламывание «бороды»: «Вот тебе, Илья, борода, рости овес на прок, корми доброго коня; Вот тебе, Никола, бородка! Уроди нам и на будущий год хлеба!»


Другие названия «бороды» - «коза» («козой» называется также часть полосы, приходящаяся на долю одного жнеца), «перепёлка», «куст», «кукла».
А.Н. Афанасьев пишет, что «бороду» завивали и в Зажинки, причём посвящали её Велесу \ Волосу: «Когда созреет хлеб, в южной России жницы отправляются в поле с песнями; одна из них, захватив рукою пучок колосьев, завивает (закручивает) их на корню и потом перегибает или заламывает в какую-нибудь сторону, чтобы всякий мог видеть и ни один бы серп не коснулся сделанного «закрута». Это называется: завивать Волосу бороду или оставлять, дарить ему на бороду куст золотистых колосьев; в честь этой «бороды» поются обрядовые песни. Думают, что после такого обряда никакой лиходей и колдун уже не в силах наслать на хлеб порчу» .
По мнению многих исследователей (Д.К. Зеленина, В.Я. Проппа, Яна де Фриза, Мирчи Элиаде), этот обряд, известный по всей Европе, первоначально был магическим действием, совершаемым с целью сохранения силы урожая. В.Я. Пропп пишет: «Если предположить, что в "бородке" будто бы сохранена плодородящая сила зерна, то исконный смысл обряда становится ясным. Завивание в венок эту силу сохраняет, а пригибание к земле или закапывание имеет цель возвращение земле тех сил, которые из земли ушли в зерно» . Мирча Элиаде высказывает схожие мысли: «этот обычай вызван страхом перед иссяканием животворной «силы» урожая. В несрезанных колосьях сохраняется сила растения и всего поля. Этот обычай, проистекающий из изначальной идеи «силы», которая постепенно, но не до конца иссякает, а затем возрождается с помощью собственного волшебства, позже стал толковаться как жертвоприношение мифическим олицетворениям растительных сил или же различным духам, имеющим то или иное отношение к растительному миру» .
Часто последние оставшиеся на поле колосья сжинали (по некоторым сведениям, жнец при этом хранил молчание) и делали из них дожиночный сноп. Сноп этот называли Именинником, Дедом, Бабой, Матерью Пшеницы (Ржи, Гороха), Житной Царицей, Кумушкой, Житной Бабой и т.д. С ним поступали по-разному: так, в Вологодской губернии Кумушку хранили до Покрова, а в этот праздник - скармливали скоту; болгары носили Житную Царицу вокруг села, а потом - бросали в реку или сжигали; в Смоленской губернии сноп, наряженный в женскую одежду, били берёзовым веником, чтобы истребить на поле животных-вредителей. Пожалуй, наиболее распространённым на славянских землях был такой вариант этого обряда: дожиночный сноп торжественно приносили домой и хранили в течение определённого времени, а после - ритуально уничтожали (часто сжигали во время Зимних Святок).
А.Н. Афанасьев приводит такое объяснение этого обычая: «По немецким, славянским и литовским преданиям, житные духи \Славяне дают им названия: полевой дед, полевик, гречуха, жыцень\ в летнюю половину года обитают на нивах. Когда хлеб поспеет и поселяне начинают жать или косить его, полевик бежит от взмахов серпа и косы и прячется в тех колосьях, которые еще остаются на корню; вместе с последнесрезанными колосьями он попадается в руки жнеца и в последнем = дожиночном снопу приносится на гумно или в дом земледельца. Вот почему дожиночный сноп наряжают куклою и ставят его на почетном месте, под образами. Верят, что пребывание ее в доме приносит хозяину, его семье и житницам божье благословение. Большею же частью кукла эта сберегается только до времени посева: тогда ее обмолачивают и добытыми из нее зернами осеменяют поля - с тою целью, чтобы житный дух, за­ключенный в последнем снопе, мог возродиться и заявить свою благотворную силу в новых всходах» .


Возможно, дожиночный сноп считался вместилищем души Предка - в пользу этой версии говорят некоторые его названия («Дед», «Баба») и его присутствие на поминальной трапезе в навечерие Коляды. Это предположение не противоречит представлениям о снопе как месте обитания полевого духа - Мирча Элиаде в «Очерках сравнительного религиоведения» пишет о зимних святках у германцев: «из последнего снопа, сжатого в прошлом году, делают изображение мужчины, женщины, петуха, козы или другого животного. Знаменательно, что эти животные, которыми принято олицетворять «силу» растительности, олицетворяют и духов умерших - вплоть до того, что в некоторый момент становится невозможным различить, символизирует ли животное души тех, кого уже нет, или воплощает собой силы земли и растительности» .
Быть может, славяне считали последний сноп изображением Божества. В Древней Греции аналогом славянской (и общеевропейской) Матери Пшеницы была Богиня Деметра (чьё имя, согласно версии В. Маннхардта, означает Мать Ячменя).


А.Н. Афанасьев отмечает, что некоторые Божества германцев сходны по функциям с полевыми духами: «житный дед сближается с Одином, а житная баба, kornmutter, с frauGode, Гольдою или Бертою. И Один, и frauGode чествуются, как податели земного плодородия; и тому, и дру­гой поселяне оставляют на лугах и нивах часть нескошенной травы и несжатого хлеба; frauGode сидит в колосистом жите, и последний сноп называется Erntewod; чтобы Гольда (frauHolle) не поедала хлеба из житниц, для нее оставляют на ниве три несрезанных колоса» . Шотландцы называли дожиночный сноп Старой Жёнушкой (Кайллеах) или Девой; при этом в кельтской мифологии есть Богини Кайллеах и Бригид (один из вариантов перевода этого имени - «Невеста»). Бригид - Божество плодородия и света; Кайллеах - одноглазая ведьма, насылающая бури и губящая живое. Наконец, в белорусском фольклоре есть персонаж, олицетворяющий собой Осень - Жыцень. Имя этого Божества происходит от слова «жито» и совпадает с названием полевых духов. Жыцень «появляется на нивах и огородах, после снятия хлеба и овощей, и осматривает: все ли убрано, как следует в добром хозяйстве. Заприметив много колосьев, не срезанных или оброненных жнецами, он собирает их, связывает в сноп и переносит на участок того хозяина, у которого хлеб убран начисто, с бережливостью; вследствие этого на будущий год там, где Жыцень подобрал колосья, оказывается неурожай, а там, куда перенёс он связанный сноп, бывает обильная жатва» .

Обряды с «бородой» и последним (или первым) снопом, предположительно, являются разновидностями одного и того же ритуала - об этом говорит их несомненное сходство. Славянские названия «бороды»: «коза» и «перепёлка» имеют многочисленные аналоги в фольклоре европейских народов, где дух поля часто считается имеющим облик животного, и последние колосья в поле носят соответствующее название - «Ржаной Волк», «Петух», «Жатвенный Козёл» и т.п.
Духам (или Божествам) - покровителям полей на Руси и по всей Европе приносились жертвы: растительные, животные или человеческие (от последних остались отголоски в фольклоре). По-видимому, жертва при этом обычно уподоблялась Божеству (или духу) урожая в одной из его форм, а жертвоприношение воспроизводило его «гибель» во время жатвы - ведь зерно в древности считали своего рода телом, воплощением этого Бога или духа: поэтому европейские крестьяне говорили о жнеце, сжавшем последний сноп, что он убил Хлебного Человека (Быка, Зайца и т.п.), а римляне называли хлеб именем Богини плодородия - Цереры.


В обряде жертвоприношения разные ипостаси могли сливаться: снопу придавали человекоподобную форму, жертвенного петуха обвязывали колосьями и т.д.
После завершения жатвы жницы катались по земле, чтобы вернуть себе силы, истраченные во время работы. При этом говорили:«Жнивка-жнивка, отдай мою силку на пест, на колотило, на молотило, на кривое веретено!» Есть сведения, что после уборки урожая крестьяне ходили босиком по горящей соломе или раскалённым углям - совершали очистительный обряд.

Жатвенный пир.

В христианское время первые плоды нового урожая освящали в церкви - А. Терещенко пишет: «поныне во многих местах во время и после жатвы приносят в церковь для освящения первые снопы и печеный хлеб от первого умолота, первые соты меда и первые созрелые плоды. В Малороссии делают при этом случае кутью из риса, которую украшают цветами и благоухающими травами и приносят ее в церковь для освящения с плодами и медом. Во всех тех местах, где занимаются разведением пчел, вменяется обычаем в обязанность, чтобы каждому хозяину приносить в церковь первые медовые соты» .
Хлеб для земледельца священен - по свидетельству А.Н. Афанасьева, «На Руси говорят о хлебе: «дар божий» (пол. zboze - жито), «святой хлеб», «сноп святого жита»; хлеб-соль прини­мается за эмблему плодородия, богатства и счастья, служит необходимою принад­лежностью всякого семейного и общественного торжества, предохраняет от кол­довства и нечистой силы; первая песнь, при святочных гаданиях, возглашается хлебу: «мы хлебу песнь поем, хлебу честь воздаем!» Принимаясь за новую ковригу хлеба, крестьяне произносят: «Господи благослови!» «Сказать на хлеб худое слово» они считают за величайшее беззаконие; не следует ни сорить хлебом, ни катать из него шариков - не то Бог накажет неурожаем и голодом. Кто, вкушая хлеб, роняет крошки наземь, за тем подбирают нечистые духи, и если собранные ими крошки будут весить больше самого человека, то душа его, по смерти, достается дьяволу. Напротив, кто не брезгает хлебом, ест его черствый и цвелый (с плесенью), тот не будет бояться грома, не потонет в воде, доживет до преклонной старости и не изведает нищеты. Крестьяне тщательно собирают хлебные крошки и кормят ими до­машнюю птицу, а черствые корки бросают в затопленную печь» . Ещё более свят хлеб нового урожая - поедание зажиночного хлеба во время торжественного пиршества было обрядовым действом. Новый каравай клали на середину стола, не спеша разрезали и одаривали его частями всех участников застолья. Первый ломоть подавали самому старшему мужчине («батюшке-пахарю»), который благословлял «новину».
Во время ритуальной жатвенной трапезы происходило причащение телом духа (или Божества) хлеба. Очень ярко эта идея выражена в обрядах европейских крестьян - во многих местах на пиру после окончания жатвы съедали жертвенное животное, выступавшее в качестве духа \ Божества урожая в обряде жертвоприношения, а в Швеции для жатвенной трапезы из зерна последнего снопа выпекали каравай в форме девушки.
источник

Праздничный каравай «Хлебный сноп»Нам понадобится:
(тесто для основы каравая и для лепных украшений разное)
Тесто для лепки колосьев (или других украшений - см. в этом рецепте ниже):
пшеничная мука - 500 гр.
свежие яичные белки - 250 гр.
Тесто для хлеба - в данном случае простое безопарное:
(см. на выбор простое безопарное тесто или сдобное опарное тесто)
пшеничная мука - 420 гр.
соль - 1/2 ч.л.
сахар - 2 ст.л.
дрожжи свежие - 12 гр. (сухие 1,5 ч.л.)
мягкого сливочного масла - 25 гр.
желтки - 2 шт.
вода -  0,5 ст. + 1-2 ст.л.
Для смазывания:
• 2 ложки кукурузного сиропа

Приготовление

Готовим тесто для колосьев:
Пропустить через сито муку в миску миксера и добавить туда белки.
Включить миксер чтобы замешать тесто на медленную скорость пока оно не станет упругим.
Затем обертываем тесто в п/плёнку, чтобы не сохло, и отставляем в сторону.
Готовим тесто для хлеба:
Пропустить через сито муку в миску миксера, добавить соль и сахар, и смешать.
Добавить сухие дрожжи и смешиваем.
Добавляем сливочное масло, желтки и пол стакана воды, и ставим на медленную скорость в миксере.
Если тесто не получается, и после двух минут оно всё равно рассыпчатое на дне, то надо добавить 1 или 2 ложки воды.
Закрываем миску п/плёнкой и оставляем на час пока тесто не станет вдвое больше.
Сначала делаем колосья из приготовленного теста с белками. Можно сделать их за несколько часов до, и оставить их закрытыми пленкой в холодильнике чтобы не засохли.




Лепим стебли:
- отрываем от теста небольшие кусочки и раскатываем их чтобы получились ниточки, очень тонкие, толщиной не больше 5 мм
Надо сделать 20-30 ниточек длиной по 20 см.
Готовые стебли закрываем плёнкой, чтобы не высохли.
Затем лепим колосья:
- отрываем от теста небольшие кусочки и скручиваем их в рулоны, длиною в 10 см. И толщиною в 1 см.
Заостряем на концах.
Разрезаем каждый рулон на две части в ширину, и маленькими и острыми ножницами делаем на них надрезы, чтобы получились колючки (смотреть картинку).
Растягиваем не сильно каждый колос, ставим на поднос и закрываем плёнкой.
Делаем 40-50 таких колосьев.
ПРИМЕЧАНИЕ: если это тесто сухое и трудно его закручивать, то нужно иногда протирать рабочий стол влажной тряпкой.

Делаем основную буханку:



Берём тесто для каравая, которое уже подошло, и расскатываем.
Скалкой делаем лист толщиной 3-4 см, чтобы одна его сторона была более узкой.
Кладём этот лист на широкую плоскую формочку, застеленную бумагой для выпечки.
Складываем полоску бумаги для выпечки четыре раза чтобы получилась лента шириной в 5 см. Обёртываем лентой треть теста, как ремнем, и оставляем на 15 минут для расстойки.
Когда тесто взойдёт, эта лента заставит его остаться узким в том месте.
Закрываем плёнкой и оставляем на час чтобы тесто взошло.

Разогреваем духовку до 180 гр. С, когда в ней находится пустая форма для выпечки с длинными стенками.

Аккуратно срезаем ленту, обвёртывающую тесто, и очень осторожно её удаляем.

Укладываем на тесто по длине подготовленные стебли.



Готовые колосья кладём на тесто, начиная от конца стеблей.


Из оставшегося белкового теста для колосьев скатываем длинную верёвку толщиной в 2 см.
Разрезаем ее на две равные части.
Подсовываем кончики каждой половины верёвки под тесто для хлеба в месте, где раньше была лента.
Завязываем два оставшихся конца узлом. Или можно сделать бантик.



Подготовленный хлеб помещаем в предварительно разогретую духовку.
Чтобы хлеб получился еще красивее, перед посадкой в духовку можно смазать его кисточкой разболтанным с молоком яйцом (1:1) или только разболтанным яйцом.
Выпекаем 45-50 минут, пока колосья не начнут немного темнеть. Нужно следить, чтобы перегорели. Если перегорают, а хлеб еще не пропекся (температура в духовке слишком высока - надо 180 гр. С), можно накрыть фольгой.
Готовность хлеба определяется втыканием палочки - когда она вынимается сухая, хлеб уже готов.
Вынимаем готовый хлеб из духовки.
Для придания дополнительного блеска после небольшого остывания под сложенным вдвое полотенцем смазываем каравай небольшим количеством кукурузного сиропа (или сиропа, сваренного из 3 ст. ложек сахара и 3 ст. ложек воды).
Подаем на стол горячим.


Изготовление "колосьев" из белого белкового теста:
1. Раскатываем из белого белкового теста небольшие колбаски:


2. Половину их длины раскатываем потоньше:


3. Ту часть, что потолще, надрезаем маленькими ножницами наискось:


4. "Колоски", готовые к установке на каравай:


Каравай я сама не пекла, полностью взяла из этого источника , советую пройтись по ссылке, что бы увидеть примеры, как еще можно украшать каравай.

если вам тема славянских праздников интересна, то могу рассказать про три спаса, которые как раз будут в августе