Страхи и перспективы
И главное - не в этом.
Главное - знаете ли вы свои страхи?
Страхи не рассказанные, не киношные.
Страхи, которые приводят вас к реальному психологическому кризису.
Вот, к примеру…
Есть страхи личностные. Страх, скажем, остаться в одиночестве. Страх расстаться с любимым человеком. Страх потерять близких. И - утеря близких. (Да, последнее - наиболее распространенный повод к кризису, но и он вполне решаем с помощью стороннего специалиста).
А вот, скажем, страх более объемный. Страх социальный.
Много лет нам внушают, что есть страх войны. Страх революции. Страх распада общества.
Но и это не самые страшные страхи.
Каждый думает, что сможет преодолеть эти состояния, поскольку верит, что может повлиять на события. Так или иначе. Том или иным образом.
То есть, многие впадают в истерику, особенно, если сорок лет внушать людям, что революция - это катастрофа и злые большевики всех съедят заживо. А остальных расстреляют в «Gulag»-е.
Но есть страхи поистине экзистенциальные. Всеобъемлющие и поглощающие разум.
Один из таких страхов - страх беспомощности.
И вполне реализуется, к примеру, при убеждении людей в неизбежности незримого и беспощадного оружия.
Такого, как, скажем, заразная болезнь, от которой нет защиты и лекарства.
Вот тут-то страхи разворачиваются в полной мере.
Особенно, если все социальное окружение начинает паниковать и биться в жестокой диарее, расписывая весь ужас безысходности.
Вообще, психология кризисных состояний указывает на то, что главным действующим фактором посттравматического стрессового расстройства является невозможность для данного человека прогнозировать развитие ситуации. Отсутствие модели дальнейшей жизни, отсутствие заранее отработанных стереотипов поведения - мощнейшее оружие, разрушающее психику.
Примерно это и происходит в настоящее время.
Все эти пляски с раздуванием истерии по поду пандемии - оружие намного более страшное, чем любая пандемия.
При пандемии (реальной, контролируемой со стороны нормального государства, как это было, к примеру, в Советском Союзе), люди получают четкие императивы действий и примерно понимают, чего можно ожидать от ближайшего будущего.
В данном же варианте - отсутствует и понимание, и осознания ситуации.
И, главное, совершенно непонятно, что именно делать. (Рекомендации не выходить из дома и носить маски - не более, чем дикий и необоснованный паллиатив).
Все - сами. Сами фантазируем на предмет опасности (правда, с посильной помощью СМИ). Сами самоизолируемся. Сами оплачиваем самоизоляцию. Сами отдаем штрафы за нарушение самостоятельного решения о самоизоляции.
Сами тихо сходим с ума от навязанной клаустрофобии и непонимания будущего.
Да и вообще, отсутствие будущего - визитная карточка современности. Точнее - современной реализации капиталистического «рая» (Да-да, ставлю кавычки).
Мы можем из себя изображать что-то такое «успешное». Можем желать того или иного.
Но не можем рассчитывать на то, что наши усилия приведут к реально хорошему будущему для нас или наших детей.
Будущего при капитализме - нет. И быть не может.
Есть только здесь и сейчас.
И еще - тревожные фантазии на тему грядущей безнадежности.
Главное - знаете ли вы свои страхи?
Страхи не рассказанные, не киношные.
Страхи, которые приводят вас к реальному психологическому кризису.
Вот, к примеру…
Есть страхи личностные. Страх, скажем, остаться в одиночестве. Страх расстаться с любимым человеком. Страх потерять близких. И - утеря близких. (Да, последнее - наиболее распространенный повод к кризису, но и он вполне решаем с помощью стороннего специалиста).
А вот, скажем, страх более объемный. Страх социальный.
Много лет нам внушают, что есть страх войны. Страх революции. Страх распада общества.
Но и это не самые страшные страхи.
Каждый думает, что сможет преодолеть эти состояния, поскольку верит, что может повлиять на события. Так или иначе. Том или иным образом.
То есть, многие впадают в истерику, особенно, если сорок лет внушать людям, что революция - это катастрофа и злые большевики всех съедят заживо. А остальных расстреляют в «Gulag»-е.
Но есть страхи поистине экзистенциальные. Всеобъемлющие и поглощающие разум.
Один из таких страхов - страх беспомощности.
И вполне реализуется, к примеру, при убеждении людей в неизбежности незримого и беспощадного оружия.
Такого, как, скажем, заразная болезнь, от которой нет защиты и лекарства.
Вот тут-то страхи разворачиваются в полной мере.
Особенно, если все социальное окружение начинает паниковать и биться в жестокой диарее, расписывая весь ужас безысходности.
Вообще, психология кризисных состояний указывает на то, что главным действующим фактором посттравматического стрессового расстройства является невозможность для данного человека прогнозировать развитие ситуации. Отсутствие модели дальнейшей жизни, отсутствие заранее отработанных стереотипов поведения - мощнейшее оружие, разрушающее психику.
Примерно это и происходит в настоящее время.
Все эти пляски с раздуванием истерии по поду пандемии - оружие намного более страшное, чем любая пандемия.
При пандемии (реальной, контролируемой со стороны нормального государства, как это было, к примеру, в Советском Союзе), люди получают четкие императивы действий и примерно понимают, чего можно ожидать от ближайшего будущего.
В данном же варианте - отсутствует и понимание, и осознания ситуации.
И, главное, совершенно непонятно, что именно делать. (Рекомендации не выходить из дома и носить маски - не более, чем дикий и необоснованный паллиатив).
Все - сами. Сами фантазируем на предмет опасности (правда, с посильной помощью СМИ). Сами самоизолируемся. Сами оплачиваем самоизоляцию. Сами отдаем штрафы за нарушение самостоятельного решения о самоизоляции.
Сами тихо сходим с ума от навязанной клаустрофобии и непонимания будущего.
Да и вообще, отсутствие будущего - визитная карточка современности. Точнее - современной реализации капиталистического «рая» (Да-да, ставлю кавычки).
Мы можем из себя изображать что-то такое «успешное». Можем желать того или иного.
Но не можем рассчитывать на то, что наши усилия приведут к реально хорошему будущему для нас или наших детей.
Будущего при капитализме - нет. И быть не может.
Есть только здесь и сейчас.
И еще - тревожные фантазии на тему грядущей безнадежности.