Сезонники, 1920-е годы
Фото из журнала "Иллюстрированная Россия" №33 за 1927 год
Очерк Д. Хаита "Рабочие" из журнала "Красная нива" №31 за 1925 год:
Биржа у Красных ворот
Это место строители выбрали давно, всегда деревня шла в Москву на отхожие промысла от каланчевских вокзалов и топоры и пилы складывала на камнях у Красных ворот
Сейчас у Красных ворот дежурят на конях два милиционера. Они сдерживают тугие крестьянские толпы, указывая им на Садовую-Спасскую. Там - союз строительных рабочих.
-Не! - говорят люди, приехавшие на заработки. - Летошний сезон короток, а в союзе становись в черёд.
Фото из журнала "Иллюстрированная Россия" №17 за 1928 год
Наниматель идет сюда редко, обращается он в секцию строительных рабочих.
Дедовская привычка медленно уходит к дедам, а сегодняшний крестьянин идет в секцию на трудовую биржу, регистрируется. Записавшись в секцию, "цеховой" возвращается к воротам и, сидя на ведре и держа в руках кисть, говорит проходящим:
-Что, гражданин: побелим, проштукатурим, прошпаклюем, грунт подведем?
Издревле едут в Москву калужане, рязанцы, тамбовцы, владимирцы. Эти четыре губернии и сейчас скрестились у ворот, рассыпались в скупой зелени Лермонтовского сквера.
Владимирец - безземельник, но лучший плотник и землекоп. Есть примета владимирская: если с мая до покрова плотничает, значит работяга. С весны по осень, когда тучная земля на сносях, владимирцу в деревне делать нечего. Его земля не радостная.
- На едока меры нет! - сказал мне владимирец в сквере.
На глаза владимирца сдвинут синий картуз. Через плечо протянут ржаный фартук, а у ног - топор и трухлявый мешок с гвоздями.
- Нонче Москва развернулась, гвоздь в ход пошел.
- Газеты затянули! - вставил калуцкий.
Он сидел на скамье с земляным соседями. Он, калуцкий, не в пример им - богаче. Земля в Калужской губернии хлебороднее и обильнее, а в город тянет. Недостаток.
Маляр
И сцепились, сошлись окружные губернии, сошлись картузные люди, нагруженные инструментами, курят махру, тяжелый бурый дым её тает в пыли, солнце печет им лица,с лиц льется пот, а руки, черные как кора, жаждут работы. И крепкий говор затянулся у Красных ворот в узлы:
- Товаришши, кого шукаете? Вот, мы - каменщики.
-А штукатуров не надоть ли?
-Может, какая работенка найдется, гражданин? Мы - калуцкие, за цену не постоим, а дом выбелим заглядение. Знай нашенских, калуцких!
К воротам идут одинокие люди с портфелями. Смотрят в толпу изучающими глазами. В июне - начало сезона, а в сентябре, когда сезон на изломе, плотника или каменщика у ворот не найдешь.
Одинокие люди - из жилтовариществ. Их в толпе определяют: мелочь.
Это значит трехдневная работа. Потолки починить, стены оклеить, полы перебрать. Но эта мелочь перепадает только у ворот. Крупное плывет в секцию, на трудовую биржу. Туда идет солидный наниматель: Госстрой, Стандарт, Водоканал, Могэс.
Строители
С камней и с тротуаров уходят за ворота, в улицы,в огромную россыпь площадей и переулков. За плечами глухо лязгуют гвозди, ноги в мягких лаптях топают.
- Айдате по двора -а-ам! -несутся голоса за воротами.
- Дрова попилить, чай, надо? Пильщики мы.
Ночью крестьяне спят в Лермонтовском сквере, в трамвайных будках, на мостах, на вокзалах. Над ними шумят скупые деревья.
Регулятор
Секция на Каланчевской - это большие цементные комнаты. Из оконных квадратов падает свет на цемент. У каждого окна - людские хвосты. Каждое окно - нужное: регистрация, учет, спрос, посылка на работы.
Отсюда ежедневно двести человек идут строить Москву.
Здесь по цементам бродят и горожане. Сокращенные с фабрик и заводов. Они недолгие гости у окон. Они идут работать раньше других - член союза! За ними идут на работу демобилизованные, за демобилизованными - остальные: безземельцы, сыны тощих полей.
Вольные птицы с Красных ворот, залетающие сюда случайно, получают вместе со всеми пятнадцатикопеечный талон в столовую. Этих столовых четыре: в Гавриковом пер., на Земляном валу, у Яузских ворот, на Таганке. Обед за пятнадцать копеек - большое облегчение безработному.
В секции на кухне весь день клокочет кипятильник-куб.
А вечером люди из секции идут ночевать не на мосты, а в помещение с крышей, в огромный чистый дом, В Ермаковку. Там предоставлены места для зарегистрировавшихся в секции.
Маляр и холодный сапожник
И медленно, но упорно секция всасывает Красные ворота. Это - регулятор крестьянской силы, бросающейся в Москву на отхожие промысла. И те, которые уже перешли мост между Красными воротами и секцией, так рассуждают:
- Оно, конечно: пятнадцать тыщ безработных в секции - это не фунт ситного слопать. Да посуди толком: пятнадцать тыщ, да? А двести душ кажын день на работу направляется? Значит, ты раскумекай: через двадцать пять дней пойдешь на работу. Не на мелочь. До белых мух!
На Каланчевской при секции - "красный уголок строителей". Там не одна "Рабочая", зачитанная до дыр. Там много газет и журналов. В безработицу почитать печатное - часы летят незаметно. Это тоже укол в Красные ворота. И недалек день, когда красноворотные и секционные сольются в одну толпу.
Об этом будущем дне землекоп из секции сказал мне так:
- Земляки мы, с одной губернии. Так чего же они колобродят, мать из без издоха, не говоря худого слова! Руки у нас одни, и Москва одна. Скоро така-ая горячка нашпарит, что держись. Чинка-починка, стройка сосновая, гвоздик железный. Стругай, колоти без промежутков. Москва-то одна, дом-то один и руки будут одни!
Столяр
Сезонники. Фотография, включенная в советский телесериал "Летопись полувека", 1926 год:
*************************************************************************************
Заметка из эмигрантской газеты "Возрождение" от 27 июля 1927 года
Положение сезонных рабочих в Москве
«Комсомольская Правда» (№ 161) посвящает ряд заметок, красочно описывающее ужасное положение рабочих в Москве. Нет ни столовых, ни магазинов. Рабочие питаются «насиженной мухами» колбасой. Их обманывают при расценке работ. Условия работы очень тяжелы, специальной одежды не дают, приходится простаивать чуть ли не по колено в воде в собственной обуви или босиком. На все ходатайства рабочих власть отвечает: «раз не дают, значит нет». За простои из-за дождей не платят. За сверхурочные работы расплачиваются «выходными днями». Бараки дырявые, только две недели тому назад партийная ячейка настояла на переводе женщин в отдельное помещение для прекращения происходивших безобразий. Все рабочие жалуются, что целыми ночами приходится воевать с клопами и уходить на работу, как пьяными. Такие условия работы создала советская власть для рабочих на казенных предприятиях в самой красной столице.
Фото из журнала Огонек №11 за 1930 год
См. также:
Иван Шадр "Сезонник" (1929 год)
У биржи труда в Москве, 1926 год