May 08, 2009 12:08
Деспота Евстрафьюшка уже с утреца был не в духе:
не с той ноги, видимо, встал,
да и чувствовал себя на жирную двойку,
и потому его рёв из алтаря,
заскубленно отделённый от собора
высоченным осьмнадцатого веку семиярусьем,
вполне распознаваемо
доносился вплоть до свещного ящика.
Во время Херувимской
поданное ему "холодное" кадило
владыченько метко
метнул в протодиаконское междуглазие.
А протокольное: "Христос посреди нас!"
произносил с таким зыком,
что целовавшее его десницу
сослужащее ему духовенство:
"И есть, и будет!" -
съёживалось до размером кроликов,
трепетно созерцающих
разинутую пасть
агроменного удава.
Во время анафоры деспота умилённо всхрюкнул
и после освящения Святых Даров,
наподобе Иоанна Кронштадского,
благоговейно распластался пред ними
своим семипудовием
на добрыя минут десять.
Причащался он - "да не в суд и осуждение" -
со слезами на глазах,
однако, разоблачаясь после честно отслуженной обедни,
на замешкавшегося иподиакона
его ещё больше взорвало,
и он стал в алтаре
кидаться уже всем подряд,
палицею метко подбив правоглазие
соборному ключарю протопопу.
На амвон он вышел багровым,
но вполне умилённо
упираясь на деспотный посох,
разлился сладкогласным соловьём
на тему: "Новую заповедь даю вам: да любы имате, друг для друга".
Сначала всхлипнула одна бабулька,
потом другая
и следом весь народ Божий,
вытащив кургузыя платочки,
обиленно заслезоточил...
Недруги истиннаго православия,
и потому враги и деспоты Ефсрафьюшки,
клевещут на него всячески,
поливают его головушку помоями,
токмо грезют и мечтают,
как бы скоро свести его на покой.
Однако заглавный судия - его сирая паства -
души ведь в нём не чает,
почитая его за отца духовенного
и предстателя пред Господом,
молитвами ведь какого и стоит
ещё скабарский край...
Герострат Геростратыч,
Павел Адельгейм