Apr 29, 2009 19:58
Игра в дочки-матери
любимого чадушки
вызывала у деспоты Евстафия
лёгкое подташнивание.
Ещё первый встретившийся
в его жизни священник
ему, семилетке, говаривал:
"Не приведи, Господь,
тебе когда-нибудь
довериться попам!".
С тех самых пор
будущий деспота
попам и не верил:
никогда, даже на исповеди,
не открывал им своего сердца и
все эти "уси-пуси", "у-тю-тю"
и прочия поповския
театральныя прибамбасы
вызывали у него
только рвотный позыв
своей приторностью и
нарочитой фальшью.
Но что поделаешь,
куда ж без попов-то денешься:
"Хоть и гавно, но своё!"
Ни один клан, ни одно сообщество
так не разобщено,
как сословие русского духовенства!
Зыркнешь на них горгонным поглядом,
рявкнешь по-фельфебельски разок
и бери толпу,
всех этих трясучих студней,
тепленькими,
всех до одного.
"Хрусть-хрусть!" - доедаешь одного из них,
без соли и перцу,
а сами братаны-батюшочки,
потираючи пухленькие ручки,
злорадственно ещё и одобряют:
"Выскочке - собачья смерть!"
И ни един из них,
николиже,
в жисть
не вступится за другого собрата.
А утопающего батька
сама братия
ещё от края лодки
баграми будет и отпихивать:
"Падающего - подтолкни!"
Кто это сказал?
Должно полагать, что кто-то из поповичей...
Герострат Геростратыч,
Павел Адельгейм