На картонных мечах...
Хоть и обладал 54-летний митрополит Антоний Мельников
"изъяществом" в манерах и
вроде даже как старорежимной обходительностью
и тоже как "любовью к молодёжи",
конфликт его с деспотой Кириллом Гундяевым был неизбежен.
Только стена на Обводном 17 отделяла в 1978-м
покои правящего архирея и ректора,
и в ректорских покоях собирался по вечерам
академической монасий орден,
чтоб коньячком побаловаться
да про грядущее житьё бытьё позубоскалить:
физиономия нового владыки и впрямь казалась лошадиной,
и сам он был похож на старого мерина,
и у себя в Белоруссии он в 60-х сподобился в угоду богоборцам
закрыть почти все приходы,
да и прославился он в узком поповьем кругу
своими гомоэротическими похождениями,
но главное, был он ставленником московитов,
всегда в сторону северной столицы
косившихся с велией подозрительностью,
и послан был на разрушение отечьего "окна в Европу".
Да и сам Антоний по дворянскому урождению
почитал себя старым московитом,
с неизбежной для этих провинциальных олухов
католикофобией, страхом пред масонскими заговорами,
и прочими творившимися якобы в Питере "штучками-дрючками".
И немудрено, что после этих скалозубных посиделок
из монасьей партии тут же объявились слухачи да стукачи,
какие ещё и театральственно показывали,
как мастерски деспота Кирилл передразнивает папу Лошадь.
И первым кинжальным уколом, каким митрополит Антоний
попытался разворошить вражеское "осиное гнездо",
было избавление отечьего богословия
от иезуитского наставничества отца Мигеля Арранца:
"В Ваших услугах православная наука больше не нуждается!"
http://kalakazo.livejournal.com/293995.html
Сам Антоний искренно считал себя богословом
и даже являлся председателем редакционного совета "Богословских трудов",
где появилась примерно в то времячко и
статейка Николая Гаврюшина,
подписанная митрополичим именем
против богословия отца Павла Флоренского и
повязанных с ним софиологии и окультизма:
"Софиологию совсем не обязательно понимать
как нечто навязываемое Православию масонской идеологией,
хотя именно софиология может служить прекрасным материалом
для уяснения религиозно-философского "обрамления" этой идеологии...
Именно в помраченном состоянии богословское сознание оказывается
особо расположенным и чувствительным к посторонним влияниям..."
Мечи были, конечно же, картонными и
уколы пока что не настоящими
и, конечно же, соседствующим деспотам
требовалась обоюдственная выдержка,
чтоб елейственно друг друга продолжать приветствовать:
"Христос посреде нас... и есть и будет".
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post17140804/
"изъяществом" в манерах и
вроде даже как старорежимной обходительностью
и тоже как "любовью к молодёжи",
конфликт его с деспотой Кириллом Гундяевым был неизбежен.
Только стена на Обводном 17 отделяла в 1978-м
покои правящего архирея и ректора,
и в ректорских покоях собирался по вечерам
академической монасий орден,
чтоб коньячком побаловаться
да про грядущее житьё бытьё позубоскалить:
физиономия нового владыки и впрямь казалась лошадиной,
и сам он был похож на старого мерина,
и у себя в Белоруссии он в 60-х сподобился в угоду богоборцам
закрыть почти все приходы,
да и прославился он в узком поповьем кругу
своими гомоэротическими похождениями,
но главное, был он ставленником московитов,
всегда в сторону северной столицы
косившихся с велией подозрительностью,
и послан был на разрушение отечьего "окна в Европу".
Да и сам Антоний по дворянскому урождению
почитал себя старым московитом,
с неизбежной для этих провинциальных олухов
католикофобией, страхом пред масонскими заговорами,
и прочими творившимися якобы в Питере "штучками-дрючками".
И немудрено, что после этих скалозубных посиделок
из монасьей партии тут же объявились слухачи да стукачи,
какие ещё и театральственно показывали,
как мастерски деспота Кирилл передразнивает папу Лошадь.
И первым кинжальным уколом, каким митрополит Антоний
попытался разворошить вражеское "осиное гнездо",
было избавление отечьего богословия
от иезуитского наставничества отца Мигеля Арранца:
"В Ваших услугах православная наука больше не нуждается!"
http://kalakazo.livejournal.com/293995.html
Сам Антоний искренно считал себя богословом
и даже являлся председателем редакционного совета "Богословских трудов",
где появилась примерно в то времячко и
статейка Николая Гаврюшина,
подписанная митрополичим именем
против богословия отца Павла Флоренского и
повязанных с ним софиологии и окультизма:
"Софиологию совсем не обязательно понимать
как нечто навязываемое Православию масонской идеологией,
хотя именно софиология может служить прекрасным материалом
для уяснения религиозно-философского "обрамления" этой идеологии...
Именно в помраченном состоянии богословское сознание оказывается
особо расположенным и чувствительным к посторонним влияниям..."
Мечи были, конечно же, картонными и
уколы пока что не настоящими
и, конечно же, соседствующим деспотам
требовалась обоюдственная выдержка,
чтоб елейственно друг друга продолжать приветствовать:
"Христос посреде нас... и есть и будет".
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post17140804/