В защиту о. Павла Великанова...
Из утренней почты:
В продолжение темы "Скандалы в Сретенской семинарии..."
«Здравствуйте, уважаемый kalakazo.
Я хотел попросить, если у вас есть возможность и желание, опубликуйте мою статью у себя. Очень много нападок на о. Павла Великанова, я хотел бы замолвить слово в его защиту. Текст прилагаю ниже.
С уважением, unum_cor
"Дорогие читатели, радушно вас приветствую. На фоне разразившейся дискуссии вокруг Сретенской семинарии хотелось бы вставить и свой комментарий в отношении статьи о. Вадима Леонова. Пусть не смущаются люди, что я публикую его под анонимным ником: у меня нет уверенности в том, что дальнейшие мысли не вызовут каких-либо репрессивных мер в мой адрес. Впрочем, хорошо, что существует сеть интернета, так как она дает возможность свободно высказывать свою точку зрения наравне и с простыми людьми и наравне с власть имущими, не подвергая себя опасности.
Знаком я и с архиеп. Амвросием (Ермаковым) и с прот. Павлом Великановым, знаком и с чаяниями и с идеями, которыми эти люди живут. Я хочу выступить в защиту их обоих и их дела. Дальнейший размышления будут строиться следующим образом: сперва общее впечатление о статье о. Вадима Леонова, затем частично риторические частично формальные вопросы и недоумения, вызванные ее прочтением, и, наконец, болезненный, полный боли взгляд на положение изнутри. Как я понимаю, во многом (но не во всем) памфлеты против указанных людей составляются людьми «сверху», т.е. теми, кто занимается учебным процессом и воспитанием студентов духовных училищ, а также людьми сторонними. Я выступаю как человек «снизу», т.е. как тот, который уже давно прошел через этот церковный институт (семинария, академия), и который имеет огромное количество вопросов как к самой «традиционной» системе образования пастырей, так и к её последствиям - организации и ведению церковной жизни.
Проще говоря, я принадлежу к той прослойке людей, которые учились, воспитывались, формировались как христиане, как пастыри, как личности в одном из средоточий церковной жизни - в семинарии, затем в академии Русской Православной Церкви. Из продолжительного, богатого опыта христианской жизни в Церкви и постоянных наблюдений за ней я знаю, что происходит с людьми во время их образования внутри Церкви, знаю многочисленных пастырей, преподавателей, очень многих верующих. Полагаю, что в моих словах будет содержаться некая часть истины, поскольку слова мои не от теории, от тяжелой и пережитой практики. Думаю, кто-то обязательно станет моим противником и критиком, а кто-то узнает эту горечь и поддержит меня. Ещё писать я буду о весьма наболевших и личных вещах (другая причина анонимности), о том, что рождается внутри меня как крик сердечной боли. Если сможете, попробуйте выслушать и мое видение ситуации.
Я ознакомился со статьей о. Вадима Леонова. Видно, что человек обладает определенным литературным талантом, умеет грамотно, используя риторические и художественные средства, выстраивать текст. В свою очередь это дает возможность человеку сильнее оказывать влияние на общественные настроения, играя на страстях, страхах, надеждах и чаяниях. Я всегда и ко всем людям, обладающим риторическими и публицистическими талантами, без исключения относился скептически: для чего все это используется? И какие цели преследует писатель, проповедник, общественный деятель и т.д.? Сам по себе я человек довольно простой и люблю, когда люди обозначают суть проблемы по рабоче-крестьянски: четко, просто и ясно, без словесного нагромождения и ярких образов. Язык, речь и прочее - средство влияния и управления людьми. И когда я вижу очень умелое его использование, у меня невольно встают вопрос вроде: зачем это нужно? Это та основа, на которой строилось мое восприятие статьи
Теперь я хотел бы изложить свои вопросы и недоумения в отношении статьи.
Основой формирования будущего пастыря является период учебы и воспитания семинариста в период 4-х летнего бакалавриата. Предполагается, что за это время юноша, обучающийся в духовной школе, пройдет достаточный путь становления, чтобы усвоить себе устойчивое христианское мировоззрение и нравственный стержень. Как правило, большинство кандидатов во священство рукополагаются после завершения бакалавриата, что в целом говорит о том, что основная ступень подготовки - это бакалавриат. То есть «готовый продукт» банально ожидается от первой ступени образования.
Магистратура представляет собой вторую ступень пастырского образования, которая либо углубляет либо расширяет кругозор и познания будущего пастыря. Поскольку предполагается, что к выходу из семинарии человек уже сможет нести пастырское служение, то должно предполагаться и то, что, как зрелый человек, будущий пастырь состоялся и интеллектуально и нравственно. А это значит, что он может нести за себя ответственность (впрочем, по идее не только, но и за других людей) и сможет критически оценить новый материал, который преподают светские люди. В противном случае система образования и воспитания в семинарии не справляется с возложенной на нее задачей воспитания пастыря. Если появляется паника по поводу новых профилей во второй ступени образования, являющимся уже дополнительным, то она что, свидетельствует о слабости образования на бакалавриате? Семинария не справляется с задачей подготовки зрелых пастырей, которых могут поколебать какие-то сторонние люди со своими знаниями? Если это так, то это явное свидетельство не о радении за веру, а подпись в несостоятельности самого процесса обучения и воспитания в стенах Сретенской семинарии. Ибо если её система бакалавриата работает, то должна быть уверенность за свое дело. Если этого нет, то беда относится уже к самой семинарии.
Имеется и другой, более приземленный вопрос. Пришли новые люди. Я не понимаю, они кого-то гонят, притесняют, запрещают говорить свои идеи на занятиях или заниматься творчеством, суживают ваши возможности? Кого-то выгнали, зарплату понизили или вообще ее лишили? Если нет, то какие вообще проблемы? Работайте спокойно, занимайтесь своим делом. В противном случае чрезмерные возмущения похожи скорее на битву за место или за влияние, которая прикрывается личиной стояния за православие. Или же все это просто указывает на то, что в семинарии плетутся определенного рода интриги. От кого они идут и зачем - теорию построить не сложно.
Другой момент: в семинарии огромное количество пастырей, а также монашествующих и духовенства, с которыми юноши живут и могут круглосуточно общаться и обогащаться в области опыта духовной жизни и пастырского окормления, Библии, святых отцов, аскетики и прочего. Почему приход пусть и светских людей, из которых аж чуть меньше половины состава (!!!) не имеет богословского образования, вселяет такой страх? Почему это вообще становится проблемой? Ведь учащиеся, которые уже усвоили базовые религиозные дисциплины, могут и должны с точки зрения православия смотреть на ту же психотерапию и психологию, критически к ним подходить и оценивать, а также вырабатывать приемлемые подходы для христианина в этих областях. Это выработка христианского взгляда и подхода, а также ответ современным вызовам мира и проблемам в области тех наук.
Да и какая проблема в том, что меньшинство преподавателей новой кафедры не имеют духовного образования? Чтобы преподавать философию в техническом вузе не обязательно разбираться в технических науках, чтобы читать лекции по латинскому языку в медицинском вузе, совершенно не обязательно иметь медицинское образование профессиональному филологу, чтобы заниматься спортом в духовных учебных заведениях совсем не важно преподавателю быть православным. Так специалисту в определенной области совершенно не обязательно разбираться в других областях, чтобы иметь возможность преподавать по своему предмету в заведении, не специализирующемся по его области. Для дела главное, чтобы был адекватный качественный специалист. В конце концов я думаю, что для того же сравнительного богословия или религиоведения лучше, чтобы в семинарию приходил католик, протестант, несторианин, буддист и так далее. Они реально покажут и расскажут, что составляет их вера. А то приходится читать книги православных писателей или слушать преподавателей, их якобы достоверное и объективное мнение о какой-либо религии. Только когда дело доходит до серьезного разговора, выходит, что то же самое католичество - это совсем не то, о чем мог рассказать преподаватель. Это все - просто пример, что лучше слушать носителя традиции и специалиста, чем богослова, но не разбирающегося в другой области. Какие вообще проблемы, чего бояться, если в мальчиков буквально «загружают» православие, когда вокруг столько почтительных духовников и богословов? Если есть боязнь, то это говорит об интеллектуальной или нравственной слабости если не образования в семинарии, то уже людей, которые в ней трудятся. Неужели ребята у вас настолько слабые выходят, что для них является угрозой светский специалист?
Далее. Студенты бакалавриата глубоко погружаются в различные аспекты православного предания. История, литургика, Библия, аскетика, история, письменность святых отцов - это те предметы, которые усваиваются учащимися на начальных ступенях образования. Это их база и фундамент образования, которое их формирует. С учетом того, что множество ребят идут после школы в семинарию - это будущий каркас и бэкграунд их мировоззрения. Довольно странно было бы эти предметы переносить на позднее изучение, в ту же магистратуру или аспирантуру. Тем не менее, что плохого или ужасного в том, что они получат новые знания из области естественных или гуманитарных наук? Да еще и с возможностью их христианской оценки. Знакомство студента с не-богословскими науками станет значительным подспорьем и прекрасным дополнением к его сугубо церковному образованию. Это познакомит его с другой точкой зрения на те же самые процессы, происходящие в человеке, а также даст возможность общаться с профессионалами в соответствующих областях. Профессионалам нужны собеседники, с которыми они могли бы разговаривать на своем языке. Чем же это плохо, если пастырь будет вести грамотный диалог и умело отвечать на вопросы, к примеру, ученого-биолога, общаясь на его языке?
Полагаю, что тема смены парадигмы довольно раздута, скорее, как я вижу, архиеп. Амвросий (Ермаков) и его команда стремятся гармонично сочетать опыт Церкви и опыт светской науки в деле оздоровления человека, что не может не обогащать людей и не давать какого-то позитивного творческого развития.
С вопросами я закончил. Теперь уже о своем опыте, который могут разделить множество христиан, бывших, настоящих, будущих - не важно. Итак, о наболевшем.
Мое младенчество и детство пришлось на разбитую семью, из которой отец ушел, а мать оказалась в состоянии перманентного стремления выжить. Весь ее стресс уходил в меня, что не могло не оказать влияния на всю мою жизнь. Для тех, кто знаком с педагогикой и психологией поймет, к чему это приводит. По сути дела рос я без отца с матерью, которая в силу сложившейся ситуации и труда на 2-х работах просто физически мной не могла заниматься. (Подчеркиваю, что я не виню своих родителей, особенно - нежно любимую мною мать. Я обрисовываю ситуацию, с которой я пришел к «пастырям»). Люди, пережившие безотцовщину, если не сиротство поймут, насколько тяжело жить, развиваться и двигаться вперед с чувством тотальной ненужности, слабости и прочего букета всяких «приятностей». Как итог, тотальный страх, боязнь ошибки, недоверие на долгий период жизни.
Вместо мамы с папой передо мной с раннего детства оказался телевизор с круглосуточными мультиками, чуть старше компьютер и круглосуточные компьютерные игры лет до 14. Здравствуй, компьютерно-игровая зависимость. Люди, которые знакомы с функционированием мозга (нейробиология, неврология и прочее) понимают, какой отпечаток накладывает на человека зависимость. Этот отпечаток можно ослабить, но он будет сопровождать человека всю жизнь и до конца никогда не изживется. Да и помимо того одно это оказывает огромное влияние на здоровье и психику, на развитие (банальное отсутствие бытовых привычек) и так далее.
Что способствовало этому? Мне никогда не было понятно, почему меня всегда гнобили, каждодневно и с детской жестокостью, на которую способны только дети, методично просто изживали с этого света. И это продолжалось с детского сада и до конца девятого класса. Каково это вообще, когда вам каждодневно уничтожают вашу психику? Жестко, методично и бескомпромиссно. У меня, конечно, было пару друзей, но отношения с социумом так и не складывались. В результате игровой зависимости и погромных проблем со сверстниками у меня не было полноценной социализации (здравствуй, психология), и, как следствие, от недоразвитых навыков общения я претерпеваю и в этом возрасте, ближе к 30-и годам.
На этом все дело не оканчивалось. В один прекрасный день, когда мне было чуть больше 11 лет, один излишне «умный» ровесник «ненавязчиво» познакомил меня с «расчудесным» миром порнографии. И что? Здравствуй уже вторая зависимость. Вы, конечно, можете поспорить, что такого рода зависимости нет. Друзья! Как человек, который её почти поборол, скажу, что все возражения на это - полная несусветица и вздор. Когда просмотр порнографии и онанизм достигает чудовищной концентрации в день на протяжении десятка лет, то эти страдания и сложности по возврату к нормальной жизни становятся просто неописуемыми. Это и социальные последствия, это разрушительным образом сказывается на жизненной энергии, на здоровье, на отношениях с людьми и просто с восприятием противоположного пола. Тут уже без серьезных знаний природы этих нарушений, без знания природы зависимости, ее влияния на мозг и так далее, без групповой поддержки не обойтись.
Я очертил вкратце тот багаж, с которым пришел в Церковь с безграничным и беспредельным доверием к ее пастырям, надеясь получить «благодатное» исцеление. Проблем и нарушений внутреннего мира, неврозов и тараканов, мне хватает минимум на докторскую диссертацию «Как я справлялся с собой». Пришел, кстати, на день Святой Троицы уже в осознанном состоянии, так что сегодня, пожалуй, мой реальный день рождения как христианина. Им я являюсь больше десяти лет, и надо признаться, что мне потребовалось огромных усилий как-то расти в Церкви, а ещё больших - чтобы в ней оставаться.
Так вот, я пришел в эту лечебницу человеческих душ. Я со всей искренностью, с полным доверием, как к исцеляющей воде, прибегал в священникам, духовникам, к аскетике и аскетическим упражнениям, к Таинствам, молитве и прочим традиционным средствам православного врачевания человеческих душ. Конечно, я хотел получить исцеления, но я также в то время был и остаюсь верующим христианином, который просто хочет быть со Христом. Каких я только практик не исполнял в течение шести лет, как ни постился, ни молился, ни исповедовался и ни причащался. Порой я и по сей день изнутри просто кричу к Богу о том, чтобы Он меня избавил и исцелил от этих проблем. Прозрение пришло лет через 6 с начала моей церковной жизни, тогда начался огромный серьезный религиозный кризис, который длится уже около 10 лет. Он связан с тем, что в один прекрасный момент я понял, что, хотя и есть хорошие пастыри, любящие и образованные, но я не встретил ещё ни одного, который мог бы мне оказать решительную помощь и наставление в деле возврата к нормальной жизни. Среди них молодые священники, священники, повидавшие жизнь и имеющие духовный опыт, или те же самые пресловутые старцы и монахи ближе к 70-и годам. Наиболее адекватный ответ, который множество этих духовников могло мне дать: либо сочувствующее молчание, либо слово утешения, либо честное признание того, что они не знают, что с этим делать. Все, что выходило за рамки этих вещей, часто всего носило характер полной чуши. В подавляющем большинстве, к сожалению, они оказались не способны, к кому бы я ни обращался, дать адекватный и спасительный совет. По большей части все ограничивалось типичным православным набором: молись, постись, берегись геенны огненной, уготованной для блудников, и прочего благочестивого набора слов. Конечно, по своей эффективности и действенности это все стоит ближе к разметке «ноль».
Решительный поворот в моей голове произошел, когда я на третьем курсе семинарии после очередной исповеди решил сходить к православному психологу, ведущему активную церковную жизнь. После одной такой беседы мне стало значительно лучше, то есть сеанс психотерапии минут на 40 принес мне больше пользы, чем мои исповеди (их могло быть до 4-х в неделю по 1-2 часа с перечислением самих грехов, а также с длинными обсуждениями, что же с моими грехами и страстями мне делать) и прочие православные дела. Тогда в моей голове появились опытные выводы: 1) на православии мир не заканчивается; 2) православие в современном варианте не дает исчерпывающей помощи и ответа на проблемы современного человека; 3) как это ни горько признавать, Таинства Церкви и Благодать, о которой так любят проповедовать у нас в Церкви, что она подается, что она исцеляет и преображает, не работают. Вообще, в тот момент я узрел, что либо мы неправильно понимаем действие благодати (то есть учение, излагающееся в учебниках по догматике, в трудах старцев и святых отцов) либо можно подумать, что Церковь излагает если не ложное учение, то хотя бы не соответствующее действительности. Меня, как верующего, вера в мифы не устраивает, с тех пор у меня началось творческое исследование и усвоение истин христианства с кучей вопросов и видением огромнейшего числа проблем: если не откровенных противоречий в учении Церкви, то по крайней мере неразрешенных вопросов. Но у нас все хорошо.
Итак, я пришел в церковь как человек, глубоко задавленный психологическими проблемами, а также измученный зависимостями и неправильным воспитанием. При всем моем старании исправить ситуацию именно с помощью веры и её разных религиозных подходов получилось очень мало, если ничего. Даже при том что рядом были замечательные пастыри. В конечном счете пришел к тому, что традиционные «методы» почти не всегда состоятельны. У меня было разочарование и непонимание, чем же вообще в Церкви занимаются и зачем она нужна, если она функцию «лечебницы» не выполняет. Все же я верю, что истина как-то коррелирует с реальностью («дерево познается по плодам»), то есть она прагматична. Если она дает плод, то это истина и есть, если его нет - проблема либо в «истине» либо в методе, с помощью которого ее человек воплощает в жизнь. Я свидетельствую о том, что традиционный набор православных средств почти полностью непригоден или неприспособлен для врачевания недугов современного страдающего человека. Наоборот, какие-то светские вещи часто оказываются очень пригодными и эффективными.
Здесь рождается другой момент: если Церковь претендует называться «лечебницей», а плодов-то нет, то она теряет для людей своё значение. И вот как раз она проигрывает «конкуренцию» за человеческие души. Зачем мне нужна будет эта Церковь, если от нее толк только на бумаге или на амвоне, а в жизни этого нет? Кому-то достаточно оставаться в Церкви и пребывать в блаженном неведении. Сколько я ни наблюдаю за духовенством и простыми верующими, которые годами не меняются, не хотят или не могут. Многолетний эксперимент показывает, что немного пользы от декламируемых вещей в Церкви. Верующие годами не изменяются, пришедшие с проблемами - мучаются дальше, оставаясь реально никому не нужными. Часто бывает, что человек бежит от себя и от своих реальных проблем в некоторый идеальный мир религии, затем дальше просто живет в своих образах. Так жить в принципе можно, только реальным христианином он никогда не станет, поскольку он не живет реальной жизнью. Часто бывает и так, что духовники, не разрешив своих проблем или попросту их не видя, начинают свои страхи, чаяния и неврозы навешивать на тех, кто к ним пришел, только усугубляя их состояние. По-моему, это провал образования и воспитания пастырей. Явным кризисом «традиционного» подхода к душепопечению, точнее - его маркером, является разочарование многих людей в церкви и уход из нее.
Нередко можно столкнуться с тем, что духовенство довольно хитрым и лукавым образом уходит от сложных вопросов, прикрываясь идеей послушанием или иными какими отговорками. Молодые люди в Церкви не получают честных ответов на свои вопросы, порой встречаются с откровенным невежеством и хамством со стороны духовенства. Как можно выиграть битву за молодежь, если в самой Церкви нельзя получить ответов на щекотливые вопросы, если в духовных учебных заведениях процветает либо узость закостенелого мировоззрения либо откровенный призыв к подчинению и повиновению («послушание - превыше всего, любые вопросы излишни»)?
Вообще, много вопросов вызывает то, что вещи, прописанные в учебнике догматики как истина, в жизни не работают. Эфемерны истины о благодати, об исцелении и так далее. Простите, но само православное учение часто противоречиво и несостоятельно. Оно не способно помочь человеку разобраться в современной жизни и найти ему правильный путь. На бумаге и в богословских книгах все красиво и понятно. Только вот почему-то в жизни даже при долголетней христианской практике все по-другому. А современное православие с современным миром не контактирует и не решает вопросы, как конкретному христианину жить в конкретных исторических условиях с конкретными персональными проблемами и вызовами.
Почему среди думающих христиан есть повальное увлечение западной литературой? Да потому что протестантские писатели пишут на злобу дня и предлагают конкретные решения конкретных ситуаций. Католики восхищают своей организацией и церковным порядком. Тот же ККП РКЦ - грандиозное переложение догматики на язык права. У других христианских деноминаций есть серьезная наука, а что у нас есть кроме сложившихся штампов? Мы проигрываем мусульманам хотя бы потому, что там есть свобода дискурса: ни один мулла не выражает мнение больше 5% мусульман, да и авторитет там больше зависит не от сана человека или его формального положения, а скорее от его образованности, компетентности и опытности в религии. У нас же типична ситуация, когда, предположим, профессор богословия, но не священник и не монах, является ничем для духовенства и огромной массы простых верующих людей (зато большой популярностью пользуются сомнительные предания). Мы проигрываем тем же восточным учениям вроде даосизма или буддизма, поскольку и там можно найти вполне адекватные ответы, решающие жизненные проблемы. Мы проигрываем тем же сектам, поскольку в них с людьми по крайней мере занимаются. У меня самого куча вопросов, которые я часто не могу решить или получить ответ в православной среде. Вы хотите сказать, что православие современное может побороться за человеческие души? Или удовлетворить запросы или потребности живого, думающего, современного человека? Честно со своей стороны скажу: нет. Что же делать в этой Церкви? Что ещё Церковь может предложить нашему современнику кроме культа и длинных богослужебных церемоний?
Поскольку Церковь сегодня мало способна на деле помочь человеку, то оно и является «не конкурентноспособным», так как другие религиозные культы, техники и прочее гораздо больше могут помочь современному человеку преодолеть свои трудности. Приходская практика показывает, что одних богословских наук очень не хватает для работы с прихожанами, для понимания их душевных проблем и насущных нужд. Незнание психологии, путаница между психологическими и духовными проблемами к приводит или к простою пасомого на одном уровне или же к усугублению его недугов. Чтобы работать с человеком, нужно воспринимать не только его духовную сторону, но также и психологическую и биологическую стороны, дабы рассматривать его в совокупности. Сугубо религиозный взгляд на проблемы следует также признавать мифологическим, поскольку он часто бывает оторван от жизненных реалий, источником сведений о которых обычно является наука. Полагаю, надо признать, что люди страдают от узости пастырей (на моих глазах узость и упрощение приводили пасомых к усугублению душевных недугов, а также к уходу людей из Церкви).
Сегодня требуется разумное сочетание религиозного и научного подхода к вопросам душепопечения. Нужно творческое усвоение опыта христианской жизни в современном мире с учетом духа традиции. На основании всего этого я полностью стою за начинания архиеп. Амвросия (Ермакова) и прот. Павла Великанова (и других членов их команды), обеими руками их поддерживаю. В принципе это все, что я хотел сказать".
P.S. Ваши письма, обращения, жалобы присылайте дедульке на kalakazospb@gmail.com
В продолжение темы "Скандалы в Сретенской семинарии..."
«Здравствуйте, уважаемый kalakazo.
Я хотел попросить, если у вас есть возможность и желание, опубликуйте мою статью у себя. Очень много нападок на о. Павла Великанова, я хотел бы замолвить слово в его защиту. Текст прилагаю ниже.
С уважением, unum_cor
"Дорогие читатели, радушно вас приветствую. На фоне разразившейся дискуссии вокруг Сретенской семинарии хотелось бы вставить и свой комментарий в отношении статьи о. Вадима Леонова. Пусть не смущаются люди, что я публикую его под анонимным ником: у меня нет уверенности в том, что дальнейшие мысли не вызовут каких-либо репрессивных мер в мой адрес. Впрочем, хорошо, что существует сеть интернета, так как она дает возможность свободно высказывать свою точку зрения наравне и с простыми людьми и наравне с власть имущими, не подвергая себя опасности.
Знаком я и с архиеп. Амвросием (Ермаковым) и с прот. Павлом Великановым, знаком и с чаяниями и с идеями, которыми эти люди живут. Я хочу выступить в защиту их обоих и их дела. Дальнейший размышления будут строиться следующим образом: сперва общее впечатление о статье о. Вадима Леонова, затем частично риторические частично формальные вопросы и недоумения, вызванные ее прочтением, и, наконец, болезненный, полный боли взгляд на положение изнутри. Как я понимаю, во многом (но не во всем) памфлеты против указанных людей составляются людьми «сверху», т.е. теми, кто занимается учебным процессом и воспитанием студентов духовных училищ, а также людьми сторонними. Я выступаю как человек «снизу», т.е. как тот, который уже давно прошел через этот церковный институт (семинария, академия), и который имеет огромное количество вопросов как к самой «традиционной» системе образования пастырей, так и к её последствиям - организации и ведению церковной жизни.
Проще говоря, я принадлежу к той прослойке людей, которые учились, воспитывались, формировались как христиане, как пастыри, как личности в одном из средоточий церковной жизни - в семинарии, затем в академии Русской Православной Церкви. Из продолжительного, богатого опыта христианской жизни в Церкви и постоянных наблюдений за ней я знаю, что происходит с людьми во время их образования внутри Церкви, знаю многочисленных пастырей, преподавателей, очень многих верующих. Полагаю, что в моих словах будет содержаться некая часть истины, поскольку слова мои не от теории, от тяжелой и пережитой практики. Думаю, кто-то обязательно станет моим противником и критиком, а кто-то узнает эту горечь и поддержит меня. Ещё писать я буду о весьма наболевших и личных вещах (другая причина анонимности), о том, что рождается внутри меня как крик сердечной боли. Если сможете, попробуйте выслушать и мое видение ситуации.
Я ознакомился со статьей о. Вадима Леонова. Видно, что человек обладает определенным литературным талантом, умеет грамотно, используя риторические и художественные средства, выстраивать текст. В свою очередь это дает возможность человеку сильнее оказывать влияние на общественные настроения, играя на страстях, страхах, надеждах и чаяниях. Я всегда и ко всем людям, обладающим риторическими и публицистическими талантами, без исключения относился скептически: для чего все это используется? И какие цели преследует писатель, проповедник, общественный деятель и т.д.? Сам по себе я человек довольно простой и люблю, когда люди обозначают суть проблемы по рабоче-крестьянски: четко, просто и ясно, без словесного нагромождения и ярких образов. Язык, речь и прочее - средство влияния и управления людьми. И когда я вижу очень умелое его использование, у меня невольно встают вопрос вроде: зачем это нужно? Это та основа, на которой строилось мое восприятие статьи
Теперь я хотел бы изложить свои вопросы и недоумения в отношении статьи.
Основой формирования будущего пастыря является период учебы и воспитания семинариста в период 4-х летнего бакалавриата. Предполагается, что за это время юноша, обучающийся в духовной школе, пройдет достаточный путь становления, чтобы усвоить себе устойчивое христианское мировоззрение и нравственный стержень. Как правило, большинство кандидатов во священство рукополагаются после завершения бакалавриата, что в целом говорит о том, что основная ступень подготовки - это бакалавриат. То есть «готовый продукт» банально ожидается от первой ступени образования.
Магистратура представляет собой вторую ступень пастырского образования, которая либо углубляет либо расширяет кругозор и познания будущего пастыря. Поскольку предполагается, что к выходу из семинарии человек уже сможет нести пастырское служение, то должно предполагаться и то, что, как зрелый человек, будущий пастырь состоялся и интеллектуально и нравственно. А это значит, что он может нести за себя ответственность (впрочем, по идее не только, но и за других людей) и сможет критически оценить новый материал, который преподают светские люди. В противном случае система образования и воспитания в семинарии не справляется с возложенной на нее задачей воспитания пастыря. Если появляется паника по поводу новых профилей во второй ступени образования, являющимся уже дополнительным, то она что, свидетельствует о слабости образования на бакалавриате? Семинария не справляется с задачей подготовки зрелых пастырей, которых могут поколебать какие-то сторонние люди со своими знаниями? Если это так, то это явное свидетельство не о радении за веру, а подпись в несостоятельности самого процесса обучения и воспитания в стенах Сретенской семинарии. Ибо если её система бакалавриата работает, то должна быть уверенность за свое дело. Если этого нет, то беда относится уже к самой семинарии.
Имеется и другой, более приземленный вопрос. Пришли новые люди. Я не понимаю, они кого-то гонят, притесняют, запрещают говорить свои идеи на занятиях или заниматься творчеством, суживают ваши возможности? Кого-то выгнали, зарплату понизили или вообще ее лишили? Если нет, то какие вообще проблемы? Работайте спокойно, занимайтесь своим делом. В противном случае чрезмерные возмущения похожи скорее на битву за место или за влияние, которая прикрывается личиной стояния за православие. Или же все это просто указывает на то, что в семинарии плетутся определенного рода интриги. От кого они идут и зачем - теорию построить не сложно.
Другой момент: в семинарии огромное количество пастырей, а также монашествующих и духовенства, с которыми юноши живут и могут круглосуточно общаться и обогащаться в области опыта духовной жизни и пастырского окормления, Библии, святых отцов, аскетики и прочего. Почему приход пусть и светских людей, из которых аж чуть меньше половины состава (!!!) не имеет богословского образования, вселяет такой страх? Почему это вообще становится проблемой? Ведь учащиеся, которые уже усвоили базовые религиозные дисциплины, могут и должны с точки зрения православия смотреть на ту же психотерапию и психологию, критически к ним подходить и оценивать, а также вырабатывать приемлемые подходы для христианина в этих областях. Это выработка христианского взгляда и подхода, а также ответ современным вызовам мира и проблемам в области тех наук.
Да и какая проблема в том, что меньшинство преподавателей новой кафедры не имеют духовного образования? Чтобы преподавать философию в техническом вузе не обязательно разбираться в технических науках, чтобы читать лекции по латинскому языку в медицинском вузе, совершенно не обязательно иметь медицинское образование профессиональному филологу, чтобы заниматься спортом в духовных учебных заведениях совсем не важно преподавателю быть православным. Так специалисту в определенной области совершенно не обязательно разбираться в других областях, чтобы иметь возможность преподавать по своему предмету в заведении, не специализирующемся по его области. Для дела главное, чтобы был адекватный качественный специалист. В конце концов я думаю, что для того же сравнительного богословия или религиоведения лучше, чтобы в семинарию приходил католик, протестант, несторианин, буддист и так далее. Они реально покажут и расскажут, что составляет их вера. А то приходится читать книги православных писателей или слушать преподавателей, их якобы достоверное и объективное мнение о какой-либо религии. Только когда дело доходит до серьезного разговора, выходит, что то же самое католичество - это совсем не то, о чем мог рассказать преподаватель. Это все - просто пример, что лучше слушать носителя традиции и специалиста, чем богослова, но не разбирающегося в другой области. Какие вообще проблемы, чего бояться, если в мальчиков буквально «загружают» православие, когда вокруг столько почтительных духовников и богословов? Если есть боязнь, то это говорит об интеллектуальной или нравственной слабости если не образования в семинарии, то уже людей, которые в ней трудятся. Неужели ребята у вас настолько слабые выходят, что для них является угрозой светский специалист?
Далее. Студенты бакалавриата глубоко погружаются в различные аспекты православного предания. История, литургика, Библия, аскетика, история, письменность святых отцов - это те предметы, которые усваиваются учащимися на начальных ступенях образования. Это их база и фундамент образования, которое их формирует. С учетом того, что множество ребят идут после школы в семинарию - это будущий каркас и бэкграунд их мировоззрения. Довольно странно было бы эти предметы переносить на позднее изучение, в ту же магистратуру или аспирантуру. Тем не менее, что плохого или ужасного в том, что они получат новые знания из области естественных или гуманитарных наук? Да еще и с возможностью их христианской оценки. Знакомство студента с не-богословскими науками станет значительным подспорьем и прекрасным дополнением к его сугубо церковному образованию. Это познакомит его с другой точкой зрения на те же самые процессы, происходящие в человеке, а также даст возможность общаться с профессионалами в соответствующих областях. Профессионалам нужны собеседники, с которыми они могли бы разговаривать на своем языке. Чем же это плохо, если пастырь будет вести грамотный диалог и умело отвечать на вопросы, к примеру, ученого-биолога, общаясь на его языке?
Полагаю, что тема смены парадигмы довольно раздута, скорее, как я вижу, архиеп. Амвросий (Ермаков) и его команда стремятся гармонично сочетать опыт Церкви и опыт светской науки в деле оздоровления человека, что не может не обогащать людей и не давать какого-то позитивного творческого развития.
С вопросами я закончил. Теперь уже о своем опыте, который могут разделить множество христиан, бывших, настоящих, будущих - не важно. Итак, о наболевшем.
Мое младенчество и детство пришлось на разбитую семью, из которой отец ушел, а мать оказалась в состоянии перманентного стремления выжить. Весь ее стресс уходил в меня, что не могло не оказать влияния на всю мою жизнь. Для тех, кто знаком с педагогикой и психологией поймет, к чему это приводит. По сути дела рос я без отца с матерью, которая в силу сложившейся ситуации и труда на 2-х работах просто физически мной не могла заниматься. (Подчеркиваю, что я не виню своих родителей, особенно - нежно любимую мною мать. Я обрисовываю ситуацию, с которой я пришел к «пастырям»). Люди, пережившие безотцовщину, если не сиротство поймут, насколько тяжело жить, развиваться и двигаться вперед с чувством тотальной ненужности, слабости и прочего букета всяких «приятностей». Как итог, тотальный страх, боязнь ошибки, недоверие на долгий период жизни.
Вместо мамы с папой передо мной с раннего детства оказался телевизор с круглосуточными мультиками, чуть старше компьютер и круглосуточные компьютерные игры лет до 14. Здравствуй, компьютерно-игровая зависимость. Люди, которые знакомы с функционированием мозга (нейробиология, неврология и прочее) понимают, какой отпечаток накладывает на человека зависимость. Этот отпечаток можно ослабить, но он будет сопровождать человека всю жизнь и до конца никогда не изживется. Да и помимо того одно это оказывает огромное влияние на здоровье и психику, на развитие (банальное отсутствие бытовых привычек) и так далее.
Что способствовало этому? Мне никогда не было понятно, почему меня всегда гнобили, каждодневно и с детской жестокостью, на которую способны только дети, методично просто изживали с этого света. И это продолжалось с детского сада и до конца девятого класса. Каково это вообще, когда вам каждодневно уничтожают вашу психику? Жестко, методично и бескомпромиссно. У меня, конечно, было пару друзей, но отношения с социумом так и не складывались. В результате игровой зависимости и погромных проблем со сверстниками у меня не было полноценной социализации (здравствуй, психология), и, как следствие, от недоразвитых навыков общения я претерпеваю и в этом возрасте, ближе к 30-и годам.
На этом все дело не оканчивалось. В один прекрасный день, когда мне было чуть больше 11 лет, один излишне «умный» ровесник «ненавязчиво» познакомил меня с «расчудесным» миром порнографии. И что? Здравствуй уже вторая зависимость. Вы, конечно, можете поспорить, что такого рода зависимости нет. Друзья! Как человек, который её почти поборол, скажу, что все возражения на это - полная несусветица и вздор. Когда просмотр порнографии и онанизм достигает чудовищной концентрации в день на протяжении десятка лет, то эти страдания и сложности по возврату к нормальной жизни становятся просто неописуемыми. Это и социальные последствия, это разрушительным образом сказывается на жизненной энергии, на здоровье, на отношениях с людьми и просто с восприятием противоположного пола. Тут уже без серьезных знаний природы этих нарушений, без знания природы зависимости, ее влияния на мозг и так далее, без групповой поддержки не обойтись.
Я очертил вкратце тот багаж, с которым пришел в Церковь с безграничным и беспредельным доверием к ее пастырям, надеясь получить «благодатное» исцеление. Проблем и нарушений внутреннего мира, неврозов и тараканов, мне хватает минимум на докторскую диссертацию «Как я справлялся с собой». Пришел, кстати, на день Святой Троицы уже в осознанном состоянии, так что сегодня, пожалуй, мой реальный день рождения как христианина. Им я являюсь больше десяти лет, и надо признаться, что мне потребовалось огромных усилий как-то расти в Церкви, а ещё больших - чтобы в ней оставаться.
Так вот, я пришел в эту лечебницу человеческих душ. Я со всей искренностью, с полным доверием, как к исцеляющей воде, прибегал в священникам, духовникам, к аскетике и аскетическим упражнениям, к Таинствам, молитве и прочим традиционным средствам православного врачевания человеческих душ. Конечно, я хотел получить исцеления, но я также в то время был и остаюсь верующим христианином, который просто хочет быть со Христом. Каких я только практик не исполнял в течение шести лет, как ни постился, ни молился, ни исповедовался и ни причащался. Порой я и по сей день изнутри просто кричу к Богу о том, чтобы Он меня избавил и исцелил от этих проблем. Прозрение пришло лет через 6 с начала моей церковной жизни, тогда начался огромный серьезный религиозный кризис, который длится уже около 10 лет. Он связан с тем, что в один прекрасный момент я понял, что, хотя и есть хорошие пастыри, любящие и образованные, но я не встретил ещё ни одного, который мог бы мне оказать решительную помощь и наставление в деле возврата к нормальной жизни. Среди них молодые священники, священники, повидавшие жизнь и имеющие духовный опыт, или те же самые пресловутые старцы и монахи ближе к 70-и годам. Наиболее адекватный ответ, который множество этих духовников могло мне дать: либо сочувствующее молчание, либо слово утешения, либо честное признание того, что они не знают, что с этим делать. Все, что выходило за рамки этих вещей, часто всего носило характер полной чуши. В подавляющем большинстве, к сожалению, они оказались не способны, к кому бы я ни обращался, дать адекватный и спасительный совет. По большей части все ограничивалось типичным православным набором: молись, постись, берегись геенны огненной, уготованной для блудников, и прочего благочестивого набора слов. Конечно, по своей эффективности и действенности это все стоит ближе к разметке «ноль».
Решительный поворот в моей голове произошел, когда я на третьем курсе семинарии после очередной исповеди решил сходить к православному психологу, ведущему активную церковную жизнь. После одной такой беседы мне стало значительно лучше, то есть сеанс психотерапии минут на 40 принес мне больше пользы, чем мои исповеди (их могло быть до 4-х в неделю по 1-2 часа с перечислением самих грехов, а также с длинными обсуждениями, что же с моими грехами и страстями мне делать) и прочие православные дела. Тогда в моей голове появились опытные выводы: 1) на православии мир не заканчивается; 2) православие в современном варианте не дает исчерпывающей помощи и ответа на проблемы современного человека; 3) как это ни горько признавать, Таинства Церкви и Благодать, о которой так любят проповедовать у нас в Церкви, что она подается, что она исцеляет и преображает, не работают. Вообще, в тот момент я узрел, что либо мы неправильно понимаем действие благодати (то есть учение, излагающееся в учебниках по догматике, в трудах старцев и святых отцов) либо можно подумать, что Церковь излагает если не ложное учение, то хотя бы не соответствующее действительности. Меня, как верующего, вера в мифы не устраивает, с тех пор у меня началось творческое исследование и усвоение истин христианства с кучей вопросов и видением огромнейшего числа проблем: если не откровенных противоречий в учении Церкви, то по крайней мере неразрешенных вопросов. Но у нас все хорошо.
Итак, я пришел в церковь как человек, глубоко задавленный психологическими проблемами, а также измученный зависимостями и неправильным воспитанием. При всем моем старании исправить ситуацию именно с помощью веры и её разных религиозных подходов получилось очень мало, если ничего. Даже при том что рядом были замечательные пастыри. В конечном счете пришел к тому, что традиционные «методы» почти не всегда состоятельны. У меня было разочарование и непонимание, чем же вообще в Церкви занимаются и зачем она нужна, если она функцию «лечебницы» не выполняет. Все же я верю, что истина как-то коррелирует с реальностью («дерево познается по плодам»), то есть она прагматична. Если она дает плод, то это истина и есть, если его нет - проблема либо в «истине» либо в методе, с помощью которого ее человек воплощает в жизнь. Я свидетельствую о том, что традиционный набор православных средств почти полностью непригоден или неприспособлен для врачевания недугов современного страдающего человека. Наоборот, какие-то светские вещи часто оказываются очень пригодными и эффективными.
Здесь рождается другой момент: если Церковь претендует называться «лечебницей», а плодов-то нет, то она теряет для людей своё значение. И вот как раз она проигрывает «конкуренцию» за человеческие души. Зачем мне нужна будет эта Церковь, если от нее толк только на бумаге или на амвоне, а в жизни этого нет? Кому-то достаточно оставаться в Церкви и пребывать в блаженном неведении. Сколько я ни наблюдаю за духовенством и простыми верующими, которые годами не меняются, не хотят или не могут. Многолетний эксперимент показывает, что немного пользы от декламируемых вещей в Церкви. Верующие годами не изменяются, пришедшие с проблемами - мучаются дальше, оставаясь реально никому не нужными. Часто бывает, что человек бежит от себя и от своих реальных проблем в некоторый идеальный мир религии, затем дальше просто живет в своих образах. Так жить в принципе можно, только реальным христианином он никогда не станет, поскольку он не живет реальной жизнью. Часто бывает и так, что духовники, не разрешив своих проблем или попросту их не видя, начинают свои страхи, чаяния и неврозы навешивать на тех, кто к ним пришел, только усугубляя их состояние. По-моему, это провал образования и воспитания пастырей. Явным кризисом «традиционного» подхода к душепопечению, точнее - его маркером, является разочарование многих людей в церкви и уход из нее.
Нередко можно столкнуться с тем, что духовенство довольно хитрым и лукавым образом уходит от сложных вопросов, прикрываясь идеей послушанием или иными какими отговорками. Молодые люди в Церкви не получают честных ответов на свои вопросы, порой встречаются с откровенным невежеством и хамством со стороны духовенства. Как можно выиграть битву за молодежь, если в самой Церкви нельзя получить ответов на щекотливые вопросы, если в духовных учебных заведениях процветает либо узость закостенелого мировоззрения либо откровенный призыв к подчинению и повиновению («послушание - превыше всего, любые вопросы излишни»)?
Вообще, много вопросов вызывает то, что вещи, прописанные в учебнике догматики как истина, в жизни не работают. Эфемерны истины о благодати, об исцелении и так далее. Простите, но само православное учение часто противоречиво и несостоятельно. Оно не способно помочь человеку разобраться в современной жизни и найти ему правильный путь. На бумаге и в богословских книгах все красиво и понятно. Только вот почему-то в жизни даже при долголетней христианской практике все по-другому. А современное православие с современным миром не контактирует и не решает вопросы, как конкретному христианину жить в конкретных исторических условиях с конкретными персональными проблемами и вызовами.
Почему среди думающих христиан есть повальное увлечение западной литературой? Да потому что протестантские писатели пишут на злобу дня и предлагают конкретные решения конкретных ситуаций. Католики восхищают своей организацией и церковным порядком. Тот же ККП РКЦ - грандиозное переложение догматики на язык права. У других христианских деноминаций есть серьезная наука, а что у нас есть кроме сложившихся штампов? Мы проигрываем мусульманам хотя бы потому, что там есть свобода дискурса: ни один мулла не выражает мнение больше 5% мусульман, да и авторитет там больше зависит не от сана человека или его формального положения, а скорее от его образованности, компетентности и опытности в религии. У нас же типична ситуация, когда, предположим, профессор богословия, но не священник и не монах, является ничем для духовенства и огромной массы простых верующих людей (зато большой популярностью пользуются сомнительные предания). Мы проигрываем тем же восточным учениям вроде даосизма или буддизма, поскольку и там можно найти вполне адекватные ответы, решающие жизненные проблемы. Мы проигрываем тем же сектам, поскольку в них с людьми по крайней мере занимаются. У меня самого куча вопросов, которые я часто не могу решить или получить ответ в православной среде. Вы хотите сказать, что православие современное может побороться за человеческие души? Или удовлетворить запросы или потребности живого, думающего, современного человека? Честно со своей стороны скажу: нет. Что же делать в этой Церкви? Что ещё Церковь может предложить нашему современнику кроме культа и длинных богослужебных церемоний?
Поскольку Церковь сегодня мало способна на деле помочь человеку, то оно и является «не конкурентноспособным», так как другие религиозные культы, техники и прочее гораздо больше могут помочь современному человеку преодолеть свои трудности. Приходская практика показывает, что одних богословских наук очень не хватает для работы с прихожанами, для понимания их душевных проблем и насущных нужд. Незнание психологии, путаница между психологическими и духовными проблемами к приводит или к простою пасомого на одном уровне или же к усугублению его недугов. Чтобы работать с человеком, нужно воспринимать не только его духовную сторону, но также и психологическую и биологическую стороны, дабы рассматривать его в совокупности. Сугубо религиозный взгляд на проблемы следует также признавать мифологическим, поскольку он часто бывает оторван от жизненных реалий, источником сведений о которых обычно является наука. Полагаю, надо признать, что люди страдают от узости пастырей (на моих глазах узость и упрощение приводили пасомых к усугублению душевных недугов, а также к уходу людей из Церкви).
Сегодня требуется разумное сочетание религиозного и научного подхода к вопросам душепопечения. Нужно творческое усвоение опыта христианской жизни в современном мире с учетом духа традиции. На основании всего этого я полностью стою за начинания архиеп. Амвросия (Ермакова) и прот. Павла Великанова (и других членов их команды), обеими руками их поддерживаю. В принципе это все, что я хотел сказать".
P.S. Ваши письма, обращения, жалобы присылайте дедульке на kalakazospb@gmail.com