Пути Исаакия: музей - церковь - средневековье и обратно...
Елена Рыйгас, ассоциированный научный сотрудник СИ РАН.
"Ровно год назад началась вторая по счету рейдерская атака на Исаакиевский собор, более агрессивная, чем первая (летом 2015 года). Как только губернатор Петербурга Георгий Полтавченко 10 января 2017 года сказал журналистом, что «вопрос решен», тут же радостно возбудилась православная общественность, главным образом казаки с картонными медальками, которые грозно заявили, что «во исполнение федерального законодательства» они позовут на помощь чеченский ОМОН.
К тому времени Исаакиевский собор уже три года находился в эпицентре скандалов. Началось все с приезда в Петербург нового митрополита Варсонофия, его многочисленных родственников и прислужников. Один из митрополичьих денщиков сразу же был назначен настоятелем Исаакиевского собора. Речь идет об архимандрите Серафиме Шкреде - живописной фигуре из «голубого досье» дьякона Кураева. Настоящая должность Шкредя именуется как «смотритель митрополичьих покоев». Это нечто среднее между стиркой носков и выметанием подсолнечной шелухи из-под людей, ни разу в жизни не бывавших в Эрмитаже. Со свойственной всем ментальным провинциалам агрессивностью Шкредь в одной из проповедей от имени Бога и вместо Бога заявил, что он явился спасать Петербург.
И здесь уместно провести параллели с передачей тогда еще Ленинградской епархии Казанского собора. Начиналось все с небольших акций верующих, которые проникали в музей и пытались отслужить перед могилой фельдмаршала Кутузова панихиды. Затем проводились пикеты, сборы подписей и обход чиновников с речитативом «верните нам то, что украли». Очередной импульс к захвату Казанского собора был дан масштабно отмеченной в 1988-м году тысячелетней годовщиной с момента Крещения Руси. Самое интересное, что это событие придало группам верующих больше агрессивности. Они уже не просили вернуть им собор, а просто требовали. Как только в соборе начали проводиться первые церковные службы, то сразу же начались мелкие издевки над сотрудниками музея. В собор специально был назначен иеромонах с тонким заливистым голосом, который после утренних служб начинал громко орать молебны и панихиды, мешая проведению экскурсий. По тогдашней договоренности между Музеем истории религии и епархией, все богослужебные действия должны были заканчиваться к началу работы музея, но экскурсоводам потом еще по 40 минут приходилось слушать речитатив из церковно-славянских слов, сопровождаемый почему-то интонациями типичной подворотни с декоративным оканьем.
Но сходство между Исаакием и Казанским собором заключается не в методах борьбы за музейное пространство, а в почти сходных биографиях и карьерных траекториях ключевых церковных фигур, назначенных на должности настоятелей этих двух храмов. В 1990 году после долгого перерыва и безбожных гонений настоятелем Казанского собора оказался игумен Сергий Кузьмин. Родившись в глубинке и покочевав по соборам Владимира и Суздаля в качестве пономаря, типичный сельский юноша вдруг пошел на повышение. В 1976 году он приезжает в Ленинград, всего за два года оканчивает семинарию, а потом становится профессорским стипендиатом. Официально в круг его обязанностей входило преподавание Библии и всего, что с этим связано. Но неофициально семинаристы, мывшие в его комнате полы, всегда обнаруживали под кроватью ящики с коньяком. К этим излишествам добавлялась тяга к юношам. Как рассказывал один семинарист: «Сергий попортил многих ребят». Причем растлением семинаристов профессорский стипендиат занимался с тем размахом, который ему обеспечивался статусом лица, сотрудничавшего с органами. Обследовать части тел семинаристов Кузьмин мог прямо во дворике семинарии: под окнами общежития и недалеко от святых стен святого храма в честь Иоанна Богослова. Романтика «Выпил, изнасиловал, помолился» вскоре дополнилась настоятельством в Казанском соборе (с 1990 по 1996) и в Федоровском государевом соборе в Царском селе (1991-1995). Характерно, что на сайте Казанского собора Сергий Кузьмин стыдливо назван «временным» настоятелем, хотя его «стаж работы» на целый год дольше, чем у прот. Философа Орнатского, расстрелянного в 1918 году большевиками и затем канонизированного Церковью. Он настоятельствовал в Казанском соборе пять лет: с 1913 по 1918 г.
В назначении Сергия Кузьмина настоятелем такового знакового места, как Казанский собор, можно увидеть не только злую иронию истории (вслед на священномученником на омытом кровью месте через 60 лет появляется штатный серийный растлитель семинаристов), но и саморазоблачение той организации, которая под видом восстановления исторической справедливости попросту захватывает памятники и музейные ценности, относящиеся к национальному достоянию. Во время конфликтов музейщиков с церковниками кто-то из сотрудников Музея истории религии произнес фразу: «Отдать собор в центре города? Чтобы попы там себе мошну набивали?» Игумен Сергий Кузьмин счел себя оскорбленным и собирался подавать в суд. Прошло 18 лет с момента окончательной передачи Казанского собора епархии (в 2000-м году); музейщики оказались правы. Сейчас Казанский собор представляет собой обычный бизнес-центр, где ведется бойкая торговля дешевыми иконками и дорогими ювелирными украшениями. Киоски, лавки и лотки занимают протяженность, равную протяженности всех трех приделов в соборе. Восприятие внутреннего пространства искажено из-за экономии электричества и неорганизованных толп туристов, среди которых особенно выделяются корейцы и еще более китайцы. Им свойственно небольшими пробивными группами перемещаться сквозь толпу и через людей прямо во время служб, поскольку им просто хочется посмотреть на блестящие одежды служителей.
Одно из сходств между Казанским собором и Исаакием заключается также в криминализации этих храмов. При Сергии Кузьмине Казанский собор значился получателем гуманитарной помощи, которая на самом деле оказывалась некачественной водкой. В 2000-х годов в приходской совет религиозной общины Исаакиевского собора входила некая Ильина Л.И. Указанный ею ИНН при регистрации приходского совета совпадал с теми же инициалами и ИНН владелицы одновременно ООО «Сортсемовощ» (г. Бронницы Московской области) и ООО «Даль-Техноавиаснаб» в Хабаровске.
Казанский собор в свое время был передан персонально Сергию Кузьмину за его специфические услуги перед органами и такими же, как он, «людьми лунного света». После перевода из Казанского собора он получил в пользование Пантелеимоновский собор на ул. Пестеля. Кроме доходности это снова оказалось знаковым местом для города и для российской истории, поскольку храм был построен в честь победы в Гангутском сражении.
Следование методу изучения карьерных траекторий священнослужителей, которым пользуется дьякон А.Кураев при составлении «синодика попов-геев», позволяет сделать интересный вывод о том, что все крупные храмы Петербурга разделены между кланами ряженых священников с погонами под рясой, украинским лобби певцов-священников (выходцев из советской Украины, делавших карьеру в церковной среде благодаря вокальным данным) и между этими самыми не то денщиками, не то постельничими. Например, один из учеников Сергия Кузьмина Вадим Буренин сейчас настоятельствует в Предтеченском храме на Каменном острове, которого некоторые прихожане и вслед за ними блогер Калаказо обвиняют в двоеженстве, другой - Олег Скобля, настоятель храма Симеона и Анны на Моховой улице. Он представляет все более распространяющийся в Петербурге типаж попа без паствы, потому что основная часть его духовных чад перестреляла друг друга в 90-е, другая судорожно бежала за границу, оставшиеся же братки стройными рядами сходят в могилу от излишеств и неправильного образа жизни.
Вероятно, из-за того, что братков с уголовным мышлением становится все меньше, петербургские казаки стали угрожать защитникам Исаакиевского собора как музея чеченским ОМОНом. Но здесь логика рушится напрочь: почему чеченские парни должны ехать в Петербург и отстаивать интересы женственных мужчин в широких одеждах, которые при этом прилюдно пускают слюни при виде миловидных юношей? И вряд ли внуки и правнуки некогда депортированных чеченцев поедут биться за собор, чтобы он перешел в ведение организации, созданной и санкционированной Сталиным в 1943 году".
отсюда
"Ровно год назад началась вторая по счету рейдерская атака на Исаакиевский собор, более агрессивная, чем первая (летом 2015 года). Как только губернатор Петербурга Георгий Полтавченко 10 января 2017 года сказал журналистом, что «вопрос решен», тут же радостно возбудилась православная общественность, главным образом казаки с картонными медальками, которые грозно заявили, что «во исполнение федерального законодательства» они позовут на помощь чеченский ОМОН.
К тому времени Исаакиевский собор уже три года находился в эпицентре скандалов. Началось все с приезда в Петербург нового митрополита Варсонофия, его многочисленных родственников и прислужников. Один из митрополичьих денщиков сразу же был назначен настоятелем Исаакиевского собора. Речь идет об архимандрите Серафиме Шкреде - живописной фигуре из «голубого досье» дьякона Кураева. Настоящая должность Шкредя именуется как «смотритель митрополичьих покоев». Это нечто среднее между стиркой носков и выметанием подсолнечной шелухи из-под людей, ни разу в жизни не бывавших в Эрмитаже. Со свойственной всем ментальным провинциалам агрессивностью Шкредь в одной из проповедей от имени Бога и вместо Бога заявил, что он явился спасать Петербург.
И здесь уместно провести параллели с передачей тогда еще Ленинградской епархии Казанского собора. Начиналось все с небольших акций верующих, которые проникали в музей и пытались отслужить перед могилой фельдмаршала Кутузова панихиды. Затем проводились пикеты, сборы подписей и обход чиновников с речитативом «верните нам то, что украли». Очередной импульс к захвату Казанского собора был дан масштабно отмеченной в 1988-м году тысячелетней годовщиной с момента Крещения Руси. Самое интересное, что это событие придало группам верующих больше агрессивности. Они уже не просили вернуть им собор, а просто требовали. Как только в соборе начали проводиться первые церковные службы, то сразу же начались мелкие издевки над сотрудниками музея. В собор специально был назначен иеромонах с тонким заливистым голосом, который после утренних служб начинал громко орать молебны и панихиды, мешая проведению экскурсий. По тогдашней договоренности между Музеем истории религии и епархией, все богослужебные действия должны были заканчиваться к началу работы музея, но экскурсоводам потом еще по 40 минут приходилось слушать речитатив из церковно-славянских слов, сопровождаемый почему-то интонациями типичной подворотни с декоративным оканьем.
Но сходство между Исаакием и Казанским собором заключается не в методах борьбы за музейное пространство, а в почти сходных биографиях и карьерных траекториях ключевых церковных фигур, назначенных на должности настоятелей этих двух храмов. В 1990 году после долгого перерыва и безбожных гонений настоятелем Казанского собора оказался игумен Сергий Кузьмин. Родившись в глубинке и покочевав по соборам Владимира и Суздаля в качестве пономаря, типичный сельский юноша вдруг пошел на повышение. В 1976 году он приезжает в Ленинград, всего за два года оканчивает семинарию, а потом становится профессорским стипендиатом. Официально в круг его обязанностей входило преподавание Библии и всего, что с этим связано. Но неофициально семинаристы, мывшие в его комнате полы, всегда обнаруживали под кроватью ящики с коньяком. К этим излишествам добавлялась тяга к юношам. Как рассказывал один семинарист: «Сергий попортил многих ребят». Причем растлением семинаристов профессорский стипендиат занимался с тем размахом, который ему обеспечивался статусом лица, сотрудничавшего с органами. Обследовать части тел семинаристов Кузьмин мог прямо во дворике семинарии: под окнами общежития и недалеко от святых стен святого храма в честь Иоанна Богослова. Романтика «Выпил, изнасиловал, помолился» вскоре дополнилась настоятельством в Казанском соборе (с 1990 по 1996) и в Федоровском государевом соборе в Царском селе (1991-1995). Характерно, что на сайте Казанского собора Сергий Кузьмин стыдливо назван «временным» настоятелем, хотя его «стаж работы» на целый год дольше, чем у прот. Философа Орнатского, расстрелянного в 1918 году большевиками и затем канонизированного Церковью. Он настоятельствовал в Казанском соборе пять лет: с 1913 по 1918 г.
В назначении Сергия Кузьмина настоятелем такового знакового места, как Казанский собор, можно увидеть не только злую иронию истории (вслед на священномученником на омытом кровью месте через 60 лет появляется штатный серийный растлитель семинаристов), но и саморазоблачение той организации, которая под видом восстановления исторической справедливости попросту захватывает памятники и музейные ценности, относящиеся к национальному достоянию. Во время конфликтов музейщиков с церковниками кто-то из сотрудников Музея истории религии произнес фразу: «Отдать собор в центре города? Чтобы попы там себе мошну набивали?» Игумен Сергий Кузьмин счел себя оскорбленным и собирался подавать в суд. Прошло 18 лет с момента окончательной передачи Казанского собора епархии (в 2000-м году); музейщики оказались правы. Сейчас Казанский собор представляет собой обычный бизнес-центр, где ведется бойкая торговля дешевыми иконками и дорогими ювелирными украшениями. Киоски, лавки и лотки занимают протяженность, равную протяженности всех трех приделов в соборе. Восприятие внутреннего пространства искажено из-за экономии электричества и неорганизованных толп туристов, среди которых особенно выделяются корейцы и еще более китайцы. Им свойственно небольшими пробивными группами перемещаться сквозь толпу и через людей прямо во время служб, поскольку им просто хочется посмотреть на блестящие одежды служителей.
Одно из сходств между Казанским собором и Исаакием заключается также в криминализации этих храмов. При Сергии Кузьмине Казанский собор значился получателем гуманитарной помощи, которая на самом деле оказывалась некачественной водкой. В 2000-х годов в приходской совет религиозной общины Исаакиевского собора входила некая Ильина Л.И. Указанный ею ИНН при регистрации приходского совета совпадал с теми же инициалами и ИНН владелицы одновременно ООО «Сортсемовощ» (г. Бронницы Московской области) и ООО «Даль-Техноавиаснаб» в Хабаровске.
Казанский собор в свое время был передан персонально Сергию Кузьмину за его специфические услуги перед органами и такими же, как он, «людьми лунного света». После перевода из Казанского собора он получил в пользование Пантелеимоновский собор на ул. Пестеля. Кроме доходности это снова оказалось знаковым местом для города и для российской истории, поскольку храм был построен в честь победы в Гангутском сражении.
Следование методу изучения карьерных траекторий священнослужителей, которым пользуется дьякон А.Кураев при составлении «синодика попов-геев», позволяет сделать интересный вывод о том, что все крупные храмы Петербурга разделены между кланами ряженых священников с погонами под рясой, украинским лобби певцов-священников (выходцев из советской Украины, делавших карьеру в церковной среде благодаря вокальным данным) и между этими самыми не то денщиками, не то постельничими. Например, один из учеников Сергия Кузьмина Вадим Буренин сейчас настоятельствует в Предтеченском храме на Каменном острове, которого некоторые прихожане и вслед за ними блогер Калаказо обвиняют в двоеженстве, другой - Олег Скобля, настоятель храма Симеона и Анны на Моховой улице. Он представляет все более распространяющийся в Петербурге типаж попа без паствы, потому что основная часть его духовных чад перестреляла друг друга в 90-е, другая судорожно бежала за границу, оставшиеся же братки стройными рядами сходят в могилу от излишеств и неправильного образа жизни.
Вероятно, из-за того, что братков с уголовным мышлением становится все меньше, петербургские казаки стали угрожать защитникам Исаакиевского собора как музея чеченским ОМОНом. Но здесь логика рушится напрочь: почему чеченские парни должны ехать в Петербург и отстаивать интересы женственных мужчин в широких одеждах, которые при этом прилюдно пускают слюни при виде миловидных юношей? И вряд ли внуки и правнуки некогда депортированных чеченцев поедут биться за собор, чтобы он перешел в ведение организации, созданной и санкционированной Сталиным в 1943 году".
отсюда