+ Григорий Померанц
Преставился в Бозе последний из могикан -
человек эпоха, чей минорный глас
на протяжении десятилетий был голосом духовной свободы -
Григорий Соломонович Померанц:
"враг народа", лагерный сиделец, маргинал,
несгибаемо стойкий оловянный солдатик,
последний русский гуманист.
Добрый мой сопечальниче edgar_leitan
успел отозваться на его уход
нощным некрологом:
"Хотя его и угораздило вырасти и большую часть жизни прожить в Эсэсэре, Померанц оставался внутренно поразительно свободным человеком, не чета большинству своих живших в большевицком Союзе сверстников и современников - в любую эпоху, которую он собою украшал и делал более-менее сносной для дыхания...
По своей духовной интонации, противлению любому коллективизму, а также противостоянию чрезмерно сухому академизму Померанц чем-то напоминает таких очень разных между собою людей, как К.-Г. Юнг, граф Герман Кайзерлинг, Томас Мертон, Ганс Урс фон Бальтазар, или не так давно ушедшего Раймона Паниккара. Всем этим достаточно необыкновенным личностям, где-то "мыслителям", в чём-то религиозным делателям и романтикам (скорее, нежели "философам". По-немецки принято говорить о "Lebensphilosophen" или даже о Lebenskünstler, что следует понимать почти что в значении "мудрецов") была свойственна сосредоточенность всегда на - своём. На своём пути, на своей неповторимой судьбе, на собственном, - глубоко личном и живом, - Боге. Который, как нам известно от Паскаля, "не Бог философов и учёных"...
Советы ушли (ой ли?), а хамство как, увы, неизбывнo-тоскливая константа русской жизни, своим постоянством подобная воровству и тягучей грязевой субстанцией заполненным дорожным колдобинам - осталось. Хамство как порою едва уловимая, но тут же вонзающаяся острым шилом в поддых - из речи, сопровождаемой прищёлком золотой фиксы - ни с чем не сравнимая интонация приблатнённой шпаны из подворотни, явственно слышная и в слоге нынешних журналистов любой политической расцветки и ориентации, и тех, что звутся интеллигентами и интеллектуалами, уже не говоря про политиков... И нужно было быть евреем и адептом Божия духа Померанцем, чтобы в речи этого 90-летнего старца не было слышно ни отзвука, ни признака, ни самомалейшего его проявления... Как едва уловимое, но определённо чуемое гнилостное поветрие изо рта, заставляющее незаметно и деликатно, но твёрдо от такого собеседника отодвигаться, стараясь и самую вынужденную беседу поскорее закончить.
Но одно дело интонация - вещь, более связанная с эстетикой или внутренним ладом. Кому-то нравятся разговоры про "музыку сфер", и про "укоренённость в вечном и бесконечном", кому-то они милы менее, как например впс. Другое дело - неподражаемое и не имеющее и тени лукавства и наигранности дыхание совершенной личной свободы человека в Боге, даже в размеренной беседе о которой нисколечко не чувствуется удушающего безвоздушия, а то и явного смрадного духа ныне весьма распространённой казённо-патриотической церковности...
Такие личности, их масштаб и "формат", даже сам обычный факт того, что мы удостоились быть их современниками, наводят на раздумье о собственной жизни, о свободе и всякого рода "страхе иудейстем" - насколько таковой вяжет нашу жизнь, отнимая у неё вольное дыхание полной грудью, содыхание с Духом, оставляя лишь перманентно-терминальные хрипы, "чейн-стоксову" динамику бесконечного от страха и повседневных забот умирания в своей сухой шелухою старой листвы забитой кроличьей норе..."
http://edgar-leitan.livejournal.com/210716.html
человек эпоха, чей минорный глас
на протяжении десятилетий был голосом духовной свободы -
Григорий Соломонович Померанц:
"враг народа", лагерный сиделец, маргинал,
несгибаемо стойкий оловянный солдатик,
последний русский гуманист.
Добрый мой сопечальниче edgar_leitan
успел отозваться на его уход
нощным некрологом:
"Хотя его и угораздило вырасти и большую часть жизни прожить в Эсэсэре, Померанц оставался внутренно поразительно свободным человеком, не чета большинству своих живших в большевицком Союзе сверстников и современников - в любую эпоху, которую он собою украшал и делал более-менее сносной для дыхания...
По своей духовной интонации, противлению любому коллективизму, а также противостоянию чрезмерно сухому академизму Померанц чем-то напоминает таких очень разных между собою людей, как К.-Г. Юнг, граф Герман Кайзерлинг, Томас Мертон, Ганс Урс фон Бальтазар, или не так давно ушедшего Раймона Паниккара. Всем этим достаточно необыкновенным личностям, где-то "мыслителям", в чём-то религиозным делателям и романтикам (скорее, нежели "философам". По-немецки принято говорить о "Lebensphilosophen" или даже о Lebenskünstler, что следует понимать почти что в значении "мудрецов") была свойственна сосредоточенность всегда на - своём. На своём пути, на своей неповторимой судьбе, на собственном, - глубоко личном и живом, - Боге. Который, как нам известно от Паскаля, "не Бог философов и учёных"...
Советы ушли (ой ли?), а хамство как, увы, неизбывнo-тоскливая константа русской жизни, своим постоянством подобная воровству и тягучей грязевой субстанцией заполненным дорожным колдобинам - осталось. Хамство как порою едва уловимая, но тут же вонзающаяся острым шилом в поддых - из речи, сопровождаемой прищёлком золотой фиксы - ни с чем не сравнимая интонация приблатнённой шпаны из подворотни, явственно слышная и в слоге нынешних журналистов любой политической расцветки и ориентации, и тех, что звутся интеллигентами и интеллектуалами, уже не говоря про политиков... И нужно было быть евреем и адептом Божия духа Померанцем, чтобы в речи этого 90-летнего старца не было слышно ни отзвука, ни признака, ни самомалейшего его проявления... Как едва уловимое, но определённо чуемое гнилостное поветрие изо рта, заставляющее незаметно и деликатно, но твёрдо от такого собеседника отодвигаться, стараясь и самую вынужденную беседу поскорее закончить.
Но одно дело интонация - вещь, более связанная с эстетикой или внутренним ладом. Кому-то нравятся разговоры про "музыку сфер", и про "укоренённость в вечном и бесконечном", кому-то они милы менее, как например впс. Другое дело - неподражаемое и не имеющее и тени лукавства и наигранности дыхание совершенной личной свободы человека в Боге, даже в размеренной беседе о которой нисколечко не чувствуется удушающего безвоздушия, а то и явного смрадного духа ныне весьма распространённой казённо-патриотической церковности...
Такие личности, их масштаб и "формат", даже сам обычный факт того, что мы удостоились быть их современниками, наводят на раздумье о собственной жизни, о свободе и всякого рода "страхе иудейстем" - насколько таковой вяжет нашу жизнь, отнимая у неё вольное дыхание полной грудью, содыхание с Духом, оставляя лишь перманентно-терминальные хрипы, "чейн-стоксову" динамику бесконечного от страха и повседневных забот умирания в своей сухой шелухою старой листвы забитой кроличьей норе..."
http://edgar-leitan.livejournal.com/210716.html