Вот! Давно хотел я именно эти слова произнесть, коими Вы, сударь, завершили свою нынешню меморию. Так случилось, что попали ко мне некоторые тома из библиотеки одного парижского батюшки. Поля этих книг густо покрыты разновременными записями - где карандашиком, а где и чернильцем - фиолетовым, либо черным. Записи эти - самобытная богословская работа - зачастую несоизмеримо тоньше, острее и наблюдательнее "основного текста". Что же говорить у густобуквенной пустоте некоторых страниц, по отношению к каковой даже "реникса" на полях - не выглядет вовсе уж "маргинальной".
До чего же люблю ветренное ненастье, неистовство клубящихся грозовых туч, рвущееся безумие смятенных крон... Дождь же люблю наблюдать из надёжного укрытия... Так же предпочёл бы зреть и разгул социальной стихии - аще прилучится она попущением Божиим.
При ветреном ненастье, чаще всего уже лежу - плох и слаб я стал, батенька. И только коньяк в солидных дозах помогает превозмочь сосудисто мозговой спазм. А социально ненастье тоже бы хотелось пересидеть на "другом бережку", чтоб посматривая на бирозову празелень Атлантики где нибудь в португальской Прая де Роша, сидеть в рыбном кафе в тени отвесной скалы, и внимая скворчанию на сковородке аборигенных рыб, и прихлёбуя домашне винцо их хладного кувшина, почитывать измусолену Вами же, государь мой милостивый, русскоязычну газетёнку, охая и дивясь очередной российской смуте...
Сейчас, многомудрый наш собеседник, скорее страшиться приходится сытости и заплывающей жирком мнимой умиротворенности обывательского болотца, в которое превращается толстый слой "культурки" современной. Когда не колышит уже ничто, и только локотками отпихивают рядом стоящих - только б свое личное кто не тронул...
И на меня "нахолынули вдруг пронзительно детские ощущения воли и свободы". Спасибо вам. Тоже лет 10 мне было. Прогуливал ненавистную муз.школу, слонялся часами по осеннему городу, шурша опавшими листьями - и свобода, и где-то глубоко печаль, и опасение что свободу эту могут отнять.
Comments 16
Так случилось, что попали ко мне некоторые тома из библиотеки одного парижского батюшки. Поля этих книг густо покрыты разновременными записями - где карандашиком, а где и чернильцем - фиолетовым, либо черным. Записи эти - самобытная богословская работа - зачастую несоизмеримо тоньше, острее и наблюдательнее "основного текста".
Что же говорить у густобуквенной пустоте некоторых страниц, по отношению к каковой даже "реникса" на полях - не выглядет вовсе уж "маргинальной".
Reply
Дождь же люблю наблюдать из надёжного укрытия... Так же предпочёл бы зреть и разгул социальной стихии - аще прилучится она попущением Божиим.
Reply
плох и слаб я стал, батенька.
И только коньяк в солидных дозах
помогает превозмочь
сосудисто мозговой спазм.
А социально ненастье тоже бы хотелось
пересидеть на "другом бережку",
чтоб посматривая на бирозову празелень Атлантики
где нибудь в португальской Прая де Роша,
сидеть в рыбном кафе в тени отвесной скалы,
и внимая скворчанию на сковородке
аборигенных рыб,
и прихлёбуя домашне винцо их хладного кувшина,
почитывать измусолену Вами же,
государь мой милостивый,
русскоязычну газетёнку,
охая и дивясь
очередной российской смуте...
Reply
Reply
Reply
Тоже лет 10 мне было. Прогуливал ненавистную муз.школу, слонялся часами по осеннему городу, шурша опавшими листьями - и свобода, и где-то глубоко печаль, и опасение что свободу эту могут отнять.
Reply
Reply
Reply
Leave a comment