Одесский дом Руссова обречен, теперь его можно только построить заново.
Похоже, знаменитый памятник одесской архитектуры - дом Руссова, - обречен. Эксперты уверены: реконструировать его уже поздно, здание необходимо разобрать по камушку и построить заново.
Дом с привидениями
Нет повести печальнее на свете, чем рассказ о настоящем, прошлом и будущем красивейшего дома на Садовой 21, известного как дом Руссова и дом, в котором находится аптека Гаевского.
Построенный в 1897-1898 года архитекторами Черниговым и Шмидтом как жилой доходный дом он многое пережил. В советское время тут были коммунальные квартиры, что совсем не пошло на пользу дому: безответственность жильцов, перепланировки, долгие десятилетия без ремонта и прочие прелести коммунального жития привели его в аварийное состояние. В постсоветское время часть коммуналок приказала долго жить, а новые владельцы вернули сюда такое понятие как самостоятельные квартиры. Но капитального ремонта так и не последовало. А когда дом начал сыпаться, жильцов там почти и не осталось…
Захожу в подъезд, где уютно расположилась лавка по ремонту обуви.
- Скажите, а есть тут кто из жильцов? - спрашиваю у мастера
- Бордель тут есть. Вы на третий этаж подымайтесь, там приватизированная квартира есть. И женщина дома сейчас, она вам все расскажет. А с другой стороны одни малолетки с барабанами, шприцами и водкой…
Поднимаюсь по загаженной двуногими прямоходящими обезьянами лестнице. Мрамор на ступеньках обломан, поручни местами - тоже. Пахнет мочой. На стенах подъезда непонятного смысла надписи. Тут же пластиковая канализационная труба. Со стены свисают сопли электропроводки…
Раньше добраться до последнего этажа можно было на лифте. Сейчас лифт, само собой разумеется, не работает, его кабина сиротливо висит на третьем этаже. Машинное помещение стало мусорной свалкой.
Повсюду царят запустение и разруха. Причем не только те, что в клозетах, а и те, которые начинаются в головах. Все загажено птицами, бомжами и строителями. Стекол в окнах нет. Крыша и башенка укреплены подпорками. Во всех дверных и оконных проемах тоже стоят деревянные распорки. Впрочем, деревяшки помогают мало - башенка перекошена, крыша прогнила и проржавела. На самой крыше меня встречают стаи голубей и облупленные статуи, грустно взирающие на Преображенский собор, Пассаж, реформатскую церковь и стада маршруток.
Люди живут в той части дома, что над аптекой Гаевского. Всего одна квартира. Вечером видно свет в окнах третьего этажа. Днем взору открывается сушащееся на балконе белье. На стук дверь никто не открывает - видимо, последние могикане боятся, что их будут прямо сейчас отселять.
И все же я решил подождать под дверью. Как оказалось - не зря. Из последней оставшейся квартиры начали выходить по своим делам люди. Увидев человека с фотоаппаратом, худощавая обитательница дома сказала, как отрезала:
- Мы тут хорошо живем. Отлично живем. На этой неделе вы уже третий. Аривидерчи…
Тут же появились еще две дамы - одетые в оранжевые жилетки, с испитыми лицами, в зубах сигареты. Но зато куда разговорчивее:
- Ты это, в фотике чего там включаешь? Нам нах… не надо, шоб ты нас снимал!
- Мы тут живем. В квартире. Вот тут одна дала уже интев…рю, интер…вю, как там у вас? И ее потом уволили по статье…
На другую сторону лучше не заходить - там рушатся перекрытия. С четвертого этажа можно провалиться на третий. А между третьим и вторым местами нет ни пола, ни потолка - одна сплошная дыра и естественным образом образовавшиеся двухуровневые квартиры, в которых никто не живет.
Кроме аптеки Гаевского, в доме располажился магазинчик «все по 10», элитный обувной магазин, в подвале - диско-бар и затрапезный продмаг. Они еще живут, но под страхом возможного в любой момент незапланированного переезда, что страшнее пожара. К слову, пожар тут был, в прошлом году, - очевидно, наркоманы и алкаши что-то особо ядреное курили.
Реставрация? Фотофиксация!
Обратимся к совсем недавней истории нашего героя. С начала 2004 года фактическим хозяином большей части дома Руссова является небезызвестный Руслан Тарпан, тот самый, чьи инициалы теперь красуются на Екатерининской площади. Меньшая часть принадлежит аптеке Гаевского, то есть тем организациям, которым принадлежит сама аптека. Остальные учреждения/заведения находятся тут на птичьих правах арендаторов. На Тарпана пытались повесить реконструкцию, шло какое-то проектирование, проводились экспертизы… Но тогда был 2004 год, а сейчас уже близок к окончанию 2009-й. Реконструкция так и не началась, хотя в апреле этого года дом Руссова одели в леса и провели какие-то первоочередные противоаварийные работы, на что выделили целых сто тысяч наших украинских убитых енотов. Эти деньги потратили на деревянные подпорки, которые вставили между перекрытиями и во всех оконных и дверных проемах, установку строительных лесов и… фотофиксацию фасадов (чтобы потом восстанавливать по фотографиям то, что отвалится).
По мнению нашего источника в компании, владеющей аптекой Гаевского, проведенные в апреле работы вряд ли имели цель законсервировать текущее состояние здания, как это было официально заявлено в свое время начальником управления охраны объектов культурного наследия Одесской облгосадминистрации Натальей Штербуль. Тут, скорее всего, имела место обычная показуха перед приездом в мае миссии УЕФА - продемонстрировать, что на памятнике архитектуры что-то делается.
Тем не менее, определенный положительный эффект от этого получился - местами укрепили крышу, перекрытия, дверные и оконные проемы, а благодаря лесам и натянутой на них сетке, в здание попадает чуть меньше воды во время дождя, чем раньше.
Мнение экспертов, которые проводили обследование здания для определения объемов и стоимости работ по реконструкции, звучит как приговор. Фундамент «поплыл» и в результате дом медленно расходится на две части - что видно по перекошенной башенке и проему над аркой. Камень-ракушняк, из которого сложены несущие стены, под влиянием более чем столетнего возраста и воды изношен до предела. Деревянные перекрытия прогнили и требуют замены. Крышу нужно полностью менять.
Разобрать и построить заново
А в целом реконструкция возможна по двум вариантам. Оба очень дорогие.
Первый - разобрать все по камушку и выстроить заново. Так, как сейчас «реставрируется» гостиница «Спартак» на Дерибасовской - ее снесли и, бог даст, когда-нибудь что-то на ее месте да построят.
Второй вариант - сохранить фасад и фасадную стену, а все остальное выстроить заново, с современной планировкой, в которой от старого останется только конфигурация лестничного проема. Это так называемый «ленинградский» метод реставрации, по которому реконструировано и несколько домов в Одессе, например, тот, что на углу Дерибасовской и Ришельевской.
Увы, похоже, денег на реконструкцию дома Руссова ни у кого нет и, похоже, не будет. Кроме упоминавшихся ста тысяч, больше на него в этом году не было выделено ни копейки - кризис пожрал бюджеты всех уровней. Что касается 2010 года, никто не знает, какой там у нас бюджет будет. Планы реконструкции есть, но вряд ли найдутся деньжата на то, чтобы восстановить красавец-дом на радость одесситам.
Так что, альтернатива «разобрать по камушку или ждать, пока само развалится», скоро исчезнет. Останется только вторая возможность.
Опубликовано на Таймере
Фото мои и Алексея Кравцова
P.S.
Ну а тем временем выяснилось, что перекос фундамента был выявлен еще в 1973 году. Сейчас он составляет 67 сантиметров. Здание еще в советское время не признавали аварийным из-за очень большого количества коммунальных квартир, которые надо было срочно расселять.
Дом с привидениями
Нет повести печальнее на свете, чем рассказ о настоящем, прошлом и будущем красивейшего дома на Садовой 21, известного как дом Руссова и дом, в котором находится аптека Гаевского.
Построенный в 1897-1898 года архитекторами Черниговым и Шмидтом как жилой доходный дом он многое пережил. В советское время тут были коммунальные квартиры, что совсем не пошло на пользу дому: безответственность жильцов, перепланировки, долгие десятилетия без ремонта и прочие прелести коммунального жития привели его в аварийное состояние. В постсоветское время часть коммуналок приказала долго жить, а новые владельцы вернули сюда такое понятие как самостоятельные квартиры. Но капитального ремонта так и не последовало. А когда дом начал сыпаться, жильцов там почти и не осталось…
Захожу в подъезд, где уютно расположилась лавка по ремонту обуви.
- Скажите, а есть тут кто из жильцов? - спрашиваю у мастера
- Бордель тут есть. Вы на третий этаж подымайтесь, там приватизированная квартира есть. И женщина дома сейчас, она вам все расскажет. А с другой стороны одни малолетки с барабанами, шприцами и водкой…
Поднимаюсь по загаженной двуногими прямоходящими обезьянами лестнице. Мрамор на ступеньках обломан, поручни местами - тоже. Пахнет мочой. На стенах подъезда непонятного смысла надписи. Тут же пластиковая канализационная труба. Со стены свисают сопли электропроводки…
Раньше добраться до последнего этажа можно было на лифте. Сейчас лифт, само собой разумеется, не работает, его кабина сиротливо висит на третьем этаже. Машинное помещение стало мусорной свалкой.
Повсюду царят запустение и разруха. Причем не только те, что в клозетах, а и те, которые начинаются в головах. Все загажено птицами, бомжами и строителями. Стекол в окнах нет. Крыша и башенка укреплены подпорками. Во всех дверных и оконных проемах тоже стоят деревянные распорки. Впрочем, деревяшки помогают мало - башенка перекошена, крыша прогнила и проржавела. На самой крыше меня встречают стаи голубей и облупленные статуи, грустно взирающие на Преображенский собор, Пассаж, реформатскую церковь и стада маршруток.
Люди живут в той части дома, что над аптекой Гаевского. Всего одна квартира. Вечером видно свет в окнах третьего этажа. Днем взору открывается сушащееся на балконе белье. На стук дверь никто не открывает - видимо, последние могикане боятся, что их будут прямо сейчас отселять.
И все же я решил подождать под дверью. Как оказалось - не зря. Из последней оставшейся квартиры начали выходить по своим делам люди. Увидев человека с фотоаппаратом, худощавая обитательница дома сказала, как отрезала:
- Мы тут хорошо живем. Отлично живем. На этой неделе вы уже третий. Аривидерчи…
Тут же появились еще две дамы - одетые в оранжевые жилетки, с испитыми лицами, в зубах сигареты. Но зато куда разговорчивее:
- Ты это, в фотике чего там включаешь? Нам нах… не надо, шоб ты нас снимал!
- Мы тут живем. В квартире. Вот тут одна дала уже интев…рю, интер…вю, как там у вас? И ее потом уволили по статье…
На другую сторону лучше не заходить - там рушатся перекрытия. С четвертого этажа можно провалиться на третий. А между третьим и вторым местами нет ни пола, ни потолка - одна сплошная дыра и естественным образом образовавшиеся двухуровневые квартиры, в которых никто не живет.
Кроме аптеки Гаевского, в доме располажился магазинчик «все по 10», элитный обувной магазин, в подвале - диско-бар и затрапезный продмаг. Они еще живут, но под страхом возможного в любой момент незапланированного переезда, что страшнее пожара. К слову, пожар тут был, в прошлом году, - очевидно, наркоманы и алкаши что-то особо ядреное курили.
Реставрация? Фотофиксация!
Обратимся к совсем недавней истории нашего героя. С начала 2004 года фактическим хозяином большей части дома Руссова является небезызвестный Руслан Тарпан, тот самый, чьи инициалы теперь красуются на Екатерининской площади. Меньшая часть принадлежит аптеке Гаевского, то есть тем организациям, которым принадлежит сама аптека. Остальные учреждения/заведения находятся тут на птичьих правах арендаторов. На Тарпана пытались повесить реконструкцию, шло какое-то проектирование, проводились экспертизы… Но тогда был 2004 год, а сейчас уже близок к окончанию 2009-й. Реконструкция так и не началась, хотя в апреле этого года дом Руссова одели в леса и провели какие-то первоочередные противоаварийные работы, на что выделили целых сто тысяч наших украинских убитых енотов. Эти деньги потратили на деревянные подпорки, которые вставили между перекрытиями и во всех оконных и дверных проемах, установку строительных лесов и… фотофиксацию фасадов (чтобы потом восстанавливать по фотографиям то, что отвалится).
По мнению нашего источника в компании, владеющей аптекой Гаевского, проведенные в апреле работы вряд ли имели цель законсервировать текущее состояние здания, как это было официально заявлено в свое время начальником управления охраны объектов культурного наследия Одесской облгосадминистрации Натальей Штербуль. Тут, скорее всего, имела место обычная показуха перед приездом в мае миссии УЕФА - продемонстрировать, что на памятнике архитектуры что-то делается.
Тем не менее, определенный положительный эффект от этого получился - местами укрепили крышу, перекрытия, дверные и оконные проемы, а благодаря лесам и натянутой на них сетке, в здание попадает чуть меньше воды во время дождя, чем раньше.
Мнение экспертов, которые проводили обследование здания для определения объемов и стоимости работ по реконструкции, звучит как приговор. Фундамент «поплыл» и в результате дом медленно расходится на две части - что видно по перекошенной башенке и проему над аркой. Камень-ракушняк, из которого сложены несущие стены, под влиянием более чем столетнего возраста и воды изношен до предела. Деревянные перекрытия прогнили и требуют замены. Крышу нужно полностью менять.
Разобрать и построить заново
А в целом реконструкция возможна по двум вариантам. Оба очень дорогие.
Первый - разобрать все по камушку и выстроить заново. Так, как сейчас «реставрируется» гостиница «Спартак» на Дерибасовской - ее снесли и, бог даст, когда-нибудь что-то на ее месте да построят.
Второй вариант - сохранить фасад и фасадную стену, а все остальное выстроить заново, с современной планировкой, в которой от старого останется только конфигурация лестничного проема. Это так называемый «ленинградский» метод реставрации, по которому реконструировано и несколько домов в Одессе, например, тот, что на углу Дерибасовской и Ришельевской.
Увы, похоже, денег на реконструкцию дома Руссова ни у кого нет и, похоже, не будет. Кроме упоминавшихся ста тысяч, больше на него в этом году не было выделено ни копейки - кризис пожрал бюджеты всех уровней. Что касается 2010 года, никто не знает, какой там у нас бюджет будет. Планы реконструкции есть, но вряд ли найдутся деньжата на то, чтобы восстановить красавец-дом на радость одесситам.
Так что, альтернатива «разобрать по камушку или ждать, пока само развалится», скоро исчезнет. Останется только вторая возможность.
Опубликовано на Таймере
Фото мои и Алексея Кравцова
P.S.
Ну а тем временем выяснилось, что перекос фундамента был выявлен еще в 1973 году. Сейчас он составляет 67 сантиметров. Здание еще в советское время не признавали аварийным из-за очень большого количества коммунальных квартир, которые надо было срочно расселять.