Очередные четыре дня.
Движимый желанием провести остаток отпуска в трудах праведных и отшельничестве, понаехал в свою родную деревню, где меня встретили молчаливый дом, заросли крапивы возле туалета, слива с синей спелой сливиной на самой верхушке - фиг достанешь, только смотреть можно, да яблоня с одиноким, но очень большим яблоком. Яблоня сразу напомнила анекдот про жопу и антоновку. Приехав, сразу начал бороться с трудностями - всунул в розетку фумигатор, убил крапиву косой и наконец подключил воду - а то два года на кухне не протолкнуться от емкостей было. На следующий день пришлось бороться с стихийными бедствиями - оказалось, что лист шифера на крыше слез, и во время потопов вода подлым образом просачивалась через всякое на пол. Очень вовремя заметили. Пришлось укрепить шифер. Поборовшись с трудностями, заметил, что в деревне потихоньку начинаю себя чувствовать Львом Толстым - резко вырастает возможность философского восприятия бытия, количество употреблений во внутреннем диалоге словосочетания "категорический императив", желание писать объемные трактаты, борода, и, похоже, живот. После ремень подтвердил мои подозрения. Позже поймал себя на желании подержать какого-нибудь чужого ребенка на коленях. Ночью во сне сдавал экзамен по литературе на пару с дочкой - тема сочинения была "Самопожертвование как высшая степень благодетели". Проснувшись, понял, что, если не хочу остаться тут навек, пора завязывать. Сожрал яблоко, достал большую железную палку, сбил сливу и тоже сожрал, вскочил в карету и, наконец - город. В квартире одичавшие кошки, приветственно булькает в бутылях смородиновое вино, а по улицам, оказывается, ходят люди, причем даже иногда и бабы, а всем известно, что у них есть разные приятные взгляду места, которые шевелятся при ходьбе. В-общем, дома.