Клим Жуков про рождение революции: несостоявшаяся буржуазная революция. Часть 2
Продолжение.
Начало - здесь.
Клим Жуков. Что же тут у нас происходит-то в это время: у нас происходит страшный антагонизм между старой аристократией и новой аристократией, т.е. дворянством. ("ПП" Этот маятник существует всегда между старыми и новыми аристократиями, элитами и "ылитами"). Он происходит по одной простой причине, что новая аристократия не была вообще никакой аристократией, хотя вроде бы принадлежала к тому же классу объективно, к которому принадлежала старая аристократия. Они получали землю за службу и служили с этой земли, эксплуатируя своих крестьян. Старая аристократия занималась тем же самым просто в гигантских объёмах и никому ничего не была должна.
Д.Ю. Обязана.
Клим Жуков. Ничем она не была обязана никому, потому что они владели своими землями по старине. И, конечно, это, во-первых, очень сильно не нравилось самому главному представителю высшее аристократии - царю, тогда ещё великому князю, потом царю. Царю-то, конечно, очень сильно хотелось бы, чтобы ему все были обязаны службой именно, не в силу старинной верности рода другому роду, потому что это, знаете, можно быстро поправить.
Д.Ю. Вашу так называемую верность.
Клим Жуков. Я же хозяин своей земли, а значит хозяин своего слова. Слово дал - слово забрал, как настоящий джентльмен. Это, опять же, были объективные моменты, которые требовали централизации власти вокруг конкретной персоны, конкретного города, вокруг столицы. Опять же, кто не понимал, он начинал противоречить объективным интересам, и он или удалялся из страны сам, потому что, естественно, карась ищет, где глубже плавать, или вынужден был подчиняться общим интересам, потому что, опять же, это люди, в среднем, довольно умные существа, они понимали, что вместе гораздо безопаснее, чем поодиночке. И не факт, что ты, отъехав куда-нибудь в Литву, окажешься там сильно кому-то нужен, потому что где родился, там и пригодился. А тут всё-таки лучше вместе всем существовать.
А вот новая аристократия - дворяне и дети боярские - существовали в довольно плохих условиях, потому что у них ещё в 17 веке, в среднем на человека приходилось 3,8 крестьянских двора. Т.е. 6,2, в среднем души мужского пола. Одного бойца обеспечивали, условно, 7 мужиков, что по европейским меркам вообще не могло привести к появлению хоть какого-то рыцарства, потому что ещё там при Карле Мартелле и Карле Великом одного бойца снаряжали с 20 домов. Т.е. это, как минимум, 20-30 мужиков работали на него. А это раннее средневековье, которое было куда менее требовательно к количеству и качеству снаряжения. А тут у нас вроде как рыцарство, вроде как это рыцарство, оно вообще небоеспособно, потому что очень мало людей на на него работало, оно просто нищее, откровенно говоря. И эти помещики, в среднем, конечно, они были очень разные, но в среднем иногда доходило до того, что они сами были вынуждены пахать землю. И мы когда-то говорили об этом, говоря об трансформации русского военного дела в постмонгольский период, что адаптационные механизмы были выработаны моментально, они превратились в смысле военных единиц в полный аналог наших восточных и южных соседей, переодевшись по татарскому образцу. А татары в это время переоделись по турецкому образцу, т.е. мы опосредованно тоже переоделись по турецкому образцу. Потому что если у нас шал остернизация, то у татар шла вестернизация, потому что для них западом была Турция.
Д.Ю. Мы всё-таки к Европе поближе.
Клим Жуков. Да. И вот мы сделались все месте как турки одеты, приблизительно так, в смысле военной силы. Т.к. это было очень сильно дешевле - это лёгкая конница, это не тяжёлый рыцарский доспех. Это сейчас, в данном случае, неважно, я просто вспомнил это как некую реперную точку. Объективным интересом дворян было укрупнение собственного хозяйства, и объективным интересом царя было противопоставление царя крупной аристократии, и дворяне с удовольствием, ты знаешь, в этот процесс включились, потому что они тоже понимали свои интересы. Понятно, у тебя 6 человек мужиков, а надо, чтобы было 60, а где их взять? О, князь Андрей Курбский, что-то у тебя очень много этих самых крестьян, надо бы делиться. Это долгая…
Д.Ю. А как же их можно отнять?
Клим Жуков. Долгая революция сверху, она заключалась в том ещё, что, например, ещё Иван III и, тем более, Иван Грозный занимались тем, что они просто отнимали старые земли в собственное пользование, в свой домен. Вот опричнина, например, это было собирание большой части земли в личный царский домен, потому что опричь - это кроме, вовне. Т.е. вовне земщины. Земщина - это вся эта сволочь, которая владеет там чем-то по роду и племени, а это моё личное, чтобы мог нарезать своим людям землю под гарантии службы. Например, если человек провинился против государства, его могли наказать лишением земли, чем Грозный регулярно и занимался, причём оба Грозных - и Иван III, и Иван IV. Иван III, как мы помним, не позволил своего брата выморочное имущество, когда брат помер, не позволил остальным братьям раздербанить его наследство, всё забрал себе, чем страшно оскорбил обоих, просто страшно оскорбил. Таким образом, складывается царский домен, царские земли, на которых живут царские крестьяне, которые назывались чёрными крестьянами.
Д.Ю. А вот коварный вопрос тебе. Если бы я был жутким крепостником, то я бы, например…
Клим Жуков. Чуть не сказал - если б я был султан.
Д.Ю. Да. Я бы, например, людей специально разводил. Я бы для них построил ферму, с сочными девками, естественно, где организовал бы им условия для зачатия, вынашивания, родов, и типа интернаты, зоны детские, малолетские понастроил, я бы их старательно разводил. Изучил бы какие-то эти особенности, как они лучше растут, как они хуже растут, и в общем, вёл бы селекционную работу. В Америке же так доблестные англосаксы поступали в Соединительных Штатах, а наши что, до такого не догадывались?
Клим Жуков. Они не догадывались, у них денег не было для этого. Чтобы сидела толпа красивых баб - их, во-первых, нужно свести в одно место, во-вторых, нужно непрерывно на очень хорошем уровне кормить безостановочно, водить к ним парней, отрывая от работы.
Д.Ю. Толковых тоже.
Клим Жуков. Толковых тоже парней, ещё проверить - это толковый, не толковый.
Д.Ю. Т.е. это физически…
Клим Жуков. У нас просто бы не хватило денег на такое мероприятие. Так-то крутиться успевали как-то вообще.
Д.Ю. Это не потому, что я такой умный, а потому что так нельзя сделать.
Клим Жуков. Просто невозможно было так сделать.
Д.Ю. Ясно. Царь у всех всё отнимает, крестьяне чёрные.
Клим Жуков. Чёрные крестьяне это, собственно…
Д.Ю. А были ещё какие-то белые?
Клим Жуков. Это непосредственно зависимые, просто такое название - чёрные или черносошные крестьяне, чёрная соха - то, что лично царю принадлежит. И, конечно же, у нас в это время возникает ещё один, третий игрок. Это духовенство, потому что старые ктиторские монастыри, которые были у нас с конца 11 века, видимо. Это были серьёзные учреждения, безусловно, но новые монастыри, которые начались с Троице-Сергиевой Лавры, с Сергия Радонежского, совсем другие учреждения. Сергий Радонежский, как мы знаем, был известен своим крайним аскетизмом и подвижничеством на фоне того, чтобы нужно, чтобы монастырская жизнь была истинно святая.
Д.Ю. А зачем люди собирались в монастырь? Ну вот зачем? Вот мы с тобой глубоко верующие люди…
Клим Жуков. Потому что это абсолютно связано с этим самым, ещё в старое время, с аллодальным землевладением, потому что аллод - это такая штука, которая держится безусловно. И ты своим детям завещаешь каждому по куску земли. Если у тебя 10 детей, у тебя твой аллод станет в 10 раз меньше и через некоторое время детей девать будет просто некуда, потому что что ты ему сможешь дать, если вы срочно что-нибудь не завоюете? Вот куда их девать? Их стали девать на службу, но богу, потому что в средние века абсолютно ясно, что самый главный феодал вокруг всех - это бог. Все ему служат, потому что он папа главный. Отдаётся служить богу. Это, опять же, очень ценно, у тебя не просто так за тебя кто-то молится, а твой родной человек, т.е. в 3 раза усерднее. Уж точно, наверное, маму с папой, с братом не забудет в вечерней и утренней молитве.
Д.Ю. Ну и в монастыре они типа, оторвавшись от мирской жизни, порвав с ней, да, они там яростно несут службу, т.е. стоят все молитвы, посты, туда-сюда.
Клим Жуков. В этом и смысл. Ну и плюс монастырь, т.к…
Д.Ю. А это тебе сразу +10 к духовности, счастью, удаче и всякое такое.
Клим Жуков. Очень ценно. Плюс монастырь как вещь, несомненно, набитая просто самыми образованными людьми своего времени, которые только и могли получить образование, в общем. Т.е. это попы, которые образованны, они обязаны читать, как минимум. ("ПП" А вот интересно, есть ли в планах наших врагов такая деградация народа СССР, когда полуграмотные и жадные попы в перспективе должны стать самым образованным и начитанным сословием? И не потому, что будут образовываться неустанно, а потому что грамотность населения опустится ниже плинтуса...)
Д.Ю. А их всегда звали «попы»?
Клим Жуков. Поп - это с греческого «отец». Когда мы говорим «поп», это отче значит. ("ПП" Интересно, а откуда образовалось слова "попа" в смысле "Задница"? Ведь в молдавском языке до сих пор распространениы фамилии Попа в значении "отец" или "отче"? Неужели, русские, которые думая о христианском боге, регулярно почесывали задницу (если верить В.Г. Белинскому), таки идентифицировали Яхве-Саваофа с пятой точкой?)
Д.Ю. А я всегда думал, что это от Папы Римского.
Клим Жуков. Так Папа тоже отец.
Д.Ю. Тоже с греческого, да?
Клим Жуков. Да. Короче говоря, там образовывались центры культуры.
Д.Ю. Я к тому, что по-английски Папа называется Pope.
Клим Жуков. Естественно, Поуп.
Д.Ю. Это меня сбивало. Так. Монастыри, 3 сила.
Клим Жуков. Там центр культуры, потому что там куча образованных людей занимается в том числе и тем, что они переписывают книги, и в том числе они переписывают книги не только богослужебные, но и те, которые нужны государству, потому что куда ты отдашь книги переписывать? О, монастырь.
Д.Ю. Грамотные только там.
Клим Жуков. Как здорово. По крайней мере, в большом количестве. Как здорово. Давайте, займитесь чем-нибудь полезным. Плюс церкви - это всегда капитальные сооружения очень, а монастырь - это несколько церквей вместе, как правило, в которых можно что-нибудь хранить, потому что как я уже 1 раз говорил, рассказывая про Господин Великий Новгород, в средние века на Руси церковь сразу строилась бифункциональной - как церковь и как склад портянок, в обязательном порядке. ("ПП" Я бы высказался еще более цинично: склад портянок был главной функцией церквей, а ритуальная функция носила характер охранительный. Защищая портянки словом и страхом божьим от посягательств воров и мародеров). Т.е. там ещё и документы хранили, архивы там могли хранить, казну там могли хранить, поэтому монастырь был очень ценная вещь. И монастыри страшно развратились из-за этого, потому что, естественно, приезжал младший какой-нибудь Кучкович боярин в церковь, в монастырь, понимал, что он тут до конца своей жизни, что ж теряться-то теперь.
Д.Ю. Надо как-то устраиваться.
Клим Жуков. Как-то устраиваться. Т.е. нужно делать то же самое, что делал всегда, т.е. ездить в монастырский лес охотиться, в монастырское село трахать местных девок, потом приехать, подружиться с местными монахами, такими же, как ты, и колдырить до утра, вот прямо вообще то, что надо. Сергию Радонежскому это страшно не нравилось, он боролся с этим тем, что просто ушёл из мира фактически в лес, как первые христиане, какие-то подвижники древние, вырубил себе земляночку и там начал жить среди медведей. ("ПП" Агитатор, мля!)
Д.Ю. Т.е. это он пытался личным примером?
Клим Жуков. Да, он был очень немолодой человек к тому времени, просто очень. Он насмотрелся на всё, что было вокруг, и ушёл. И все так удивились.
Д.Ю. Чего это он?
Клим Жуков. Все вдруг поняли, что вот это-то настоящий монастырь. Вот это всё, все отлично знали, что там происходит, естественно. Там симония, содомия и прочее.
Д.Ю. Ром, плеть и содомия.
Клим Жуков. И симония, это было важнейшее.
Д.Ю. Что это?
Клим Жуков. Это продажа должностей за деньги. Это было просто важнейшее дело. Это был бизнес на гигантском уровне, продажа должностей. И вот все потянулись…
Д.Ю. Я всем, кто сейчас обрадуется, как у нас всё плохо в православии, я замечу, что на Западе было то же самое. Небезызвестный д’Артаньян себе должность главного вертухая в Версальском замке купил, и там да, пробавлялся.
Клим Жуков. Симония - это была вещь, которую постоянно осуждал каждый второй церковный собор на Западе. У них там тоже было всё в порядке и с содомией, и с симонией.
Д.Ю. Куда деваться.
Клим Жуков. Куда. Все свои, да. И в итоге монастырь Сергия Радонежского уже после его смерти так разбогател, что там стало всё то же самое. А то же самое - это что: монастырь владеет землёй, его нужно постоянно кормить, снабжать жратвой, снабжать деньгами, т.е. ему нужны крестьяне. И монастыри превращаются в одного из самых богатых феодалов на Руси. Ещё были, таким образом, церковные, монастырские крестьяне, т.е. дворянские крестьяне, монастырские крестьяне, и государственные крестьяне.
Д.Ю. А как они назывались? Если эти черносошные, а тех как называли?
Клим Жуков. Ну, они их называли просто христиане. Они, правда, так не назывались, они так стали уже сильно позже называться, а эти назывались просто монастырские, поповские, церковные.
Д.Ю. Им хорошо было, плохо, лучше?
Клим Жуков. Им было ничуть не лучше, чем везде, а иногда местами ещё и хуже, потому что если почитать внимательно, что Иван Грозный писал про монастыри, как они с крестьянами обращаются, там батюшки прямо вообще не стеснялись.
Д.Ю. Т.е. не по-христиански?
Клим Жуков. Нет-нет. Там уровень эксплуатации был всегда, в среднем, очень высокий. И вот Иван Грозный идёт на что - он идёт на то, что он (вернуться к 3 игрокам сразу), он идёт на то, чтобы уравнять дворян и высшую аристократию. Т.е. создаётся Уложение о службе, где все обязаны служить на равных основаниях, и землёй все владеют не потому, что она досталась тебе от папы, а только потому, что служишь.
Д.Ю. На святое замахнулся. Неудивительно, что его так ненавидят до сих пор.
Клим Жуков. Да. При том, что Уложение о службе появилось в 1556 году, т.е. это до конца правления Ивана Грозного оставалось почти 30 лет, очень удивительно, как его раньше не шлёпнули.
Д.Ю. А положение о прохождении службы есть до сих пор. Я по нему служил.
Клим Жуков. Да-да-да. Положение о службе. Т.е. вотчинников уравнивают с дворянами-помещиками.
Д.Ю. Они сопротивлялись, я надеюсь?
Клим Жуков. Все репрессии Ивана Грозного, все на 100% были связаны с сопротивлением людей тому, что он проводил. Естественно, это всем просто не нравилось, вызывало лютую ненависть. Только что ты был наследственный князь Рюрикович, а теперь ты то же самое, что какой-нибудь дворянин Хренов, понимаешь?
Д.Ю. Писькин.
Клим Жуков. Дворянин Писькин, который твой бывший дворянин, между прочим. Вообще никто, он просто вообще, он даже он сын холопа, например. А теперь вы на одной стоите ступеньке, вообще на одной, только ты да, богаче, а он беднее, но какая разница?
Д.Ю. Скоро он будет богаче.
Клим Жуков. Да, это же сегодня ты богаче, а дальше что будет? Что деется, православныя?!
Д.Ю. Попытки подъёма вооружённых восстаний, попытки убийства?
Клим Жуков. Это же было, это был нормальный фон вообще существования русского государства того времени. Вооружённое восстание было в Новгороде, его пришлось давить.
Д.Ю. Этих замечательных людей, ни в чём не виноватых.
Клим Жуков. Ни в чём не виноватых. Да.
Д.Ю. Это где их там под лёд отправили, да?
Клим Жуков. Ну… Когда Малюта Скуратов там приезжал зверствовать, страшно совершенно. А Новгород - это было ещё одно, о чём нужно обязательно сказать, что изменилось в структуре русского государства в 14-15 веках. У нас создаётся… Абсолютно точно понимая, что торговля - это кардинально важно, у нас создаётся ямская служба. Уже при Иване III она работает. Она создаётся раньше, но при Иване III она уже как государственное установление работает. Это было то, что смогла развернуть часть, по крайней мере, товаропотока Великого шёлкового пути от Каспия в сторону Новгорода. Потому что ямские станции позволяли тебе…
Д.Ю. Ямы.
Клим Жуков. Да, ямы позволяли то, что мы подсмотрели у татарвы. Позволяли тебе ехать с гарантированной скоростью в нужном направлении, точно зная, что у тебя где будет сменить лошадей, где будет положить товар временно на склад, и то, что скорее всего тебя по дороге не грабанут. И таким образом мы перенаправляем часть транспортного потока к себе, и Новгород делается не просто важным, он делается кардинально важным городом, потому что единственный порт на севере у нас. Который да, не морской, да, речной, но он имеет постоянный контакт с западом. Важнейшая транзитная база перевалочная. Новгород богатеет безостановочно, и, конечно, Москва должна была приводить его под свою руку или, таким образом, терять непосредственно часть суверенитета.
Д.Ю. Стремительно богатеет и с такой же скоростью борзеет.
Клим Жуков. А борзеет с опережающими темпами, потому что традиции незалежности с 12 века у Новгорода.
Д.Ю. И борзоте только Иван Васильевич положил конец.
Клим Жуков. Там сначала один Иван Васильевич, т.е. третий, а потом его внучок - четвёртый, ещё раз, довёл до логического завершения, совершенно справедливо. И вот в таких условиях у нас происходит окончательно та самая феодальная, развитая феодальная революция, революция, которая выводит на первый план дворянство и зависимых от него крестьян. Дальше начинается антагонизм уже между дворянством и крестьянством безостановочный, потому что, ну, не считая, конечно, постоянного водоворота внутри правящего слоя, где те, кто победнее, норовят вылезти повыше, а те, кто повыше, норовят их спихнуть обратно, чтобы не лезли всякие непонятные люди. Дворяне, это был объективный интерес их, и это был объективный интерес в данном случае ещё и государства - они должны были быть богаче, чтобы можно было нормально исполнять службу. Потому что это единственные люди, которые могли иметь досуг, чтобы получить образование, например, военное, или инженерное, или ещё какое-то.
И вот тут-то начинается затяжная драка дворян за свои права, потому что у дворян был отличный пример, как было бы неплохо жить, а именно - через границу у нас была Речь Посполита, где шляхта распоряжалась всеми своими крестьянами как холопами, они могли с ними делать что угодно. А у нас уже в 17 веке в Соборном уложении 1649 года напрямую запрещено что либо вообще делать с крестьянами, их запрещено продавать. Ты вроде бы ими распоряжаешься, но всем понятно, что ты распоряжаешься только потому, что служишь. А служишь ты потому, что они тебя корямт, а раз они тебя кормят, то не смей пальцем тронуть.
Д.Ю. Т.е. это ты государственный вредитель, как только ты их начнёшь продавать.
Клим Жуков. Да. Ты как это - самострельщик, во, экономический самострельщик. Ты сейчас себе имение разбазаришь, и что будет? Ты же на войну не сможешь пойти, это недопустимо.
Д.Ю. Это важно, что это не от человеколюбия, что нельзя продавать людей, а потому что нельзя. Подрыв боеготовности.
Клим Жуков. Дворяне, в общем-то, с этим согласны, но у них это согласие логически развивается дальше. Если я не могу их продавать, значит, не могу их и покупать, а у меня их мало, мне нужно ещё. Потому что эти 6-7 человек мужского пола меня плохо кормят, плохо снаряжают и вообще - я от этого плохой слуга царю, я ненадёжная опора царю, потому что надежда была только одна - на царя. А кто им ещё может дать? Только царь. Потому что царь - это была единственная фигура, на которую мог опереться мелкий дворянин, потому что на боярина с князем он не мог опереться никак, потому что его личные интересы были напрямую противоположны интересам дворянина, и т.к. каждый боярин и князь, какой бы богатый он не был, он был сильно беднее царя, было понятно, что он одарить их новыми крестьянами скорее всего не сможет, или не захочет, потому что, таким образом, он сам обеднеет.
Д.Ю. Толково. Так и что же делать с продажей-куплей?
Клим Жуков. А у нас вот что, смотри. У нас дворяне непрерывно напряжённо борются за свои права, потому что они осознавали себя как класс. Это был класс уже для себя, а не класс в себе. Это было сформировавшееся устойчивое сословие, круг людей. Они были сословием, но ещё они были классом, конечно, выступали. Группа людей, устойчивая, обширная, которая связана особенностями владения средствами производства, это настоящий класс. И они знали об этом, что я дворянин, потому что я обязан службой и за это я владею крестьянами и землёй. На этом основании они сближались, у них были общие интересы. И они как совокупная монолитная сила могли влиять на очень многие процессы в стране. Потому что крестьяне ещё в конце 16 века - не при Иване Грозном, а при добром слабохарактерном царе Фёдоре Иоанновиче, по наущению, конечно, Бориса Годунова, крестьянам было запрещено уходить с земли. Вот тебя и Юрьев день. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Это именно про то сказано было.
Но как ещё тогда же, в конце 16 века и уже при Михаиле Фёдоровиче, в 17 веке, все дворяне говорили, что уходить-то нельзя, они не просто уходят, они валят валом непонятно куда, просто удержать их сил нет никаких. Т.е. нужны какие-то специальные государственные меры, чтобы их удержать. И тогда объявляются заповедные лета, когда нельзя уходить вообще с земли, потому что, например, идёт война, пока идёт война - никуда уходить не моги. Дальше дворяне добиваются пятилетнего сыска, чтобы 5 лет крестьянина искали и возвращали владельцу. Потом они добиваются, если не ошибаюсь, девятилетнего сыска, а потом бессрочного сыска. Т.е. ты беглый крестьянин - ты всегда беглый крестьянин. И добиваются они этого уже при царе Алексее Михайловиче, т.е. бессрочный сыск именно при нём начинает быть. И, собственно, при нём считается, что окончательно оформилось крепостное право. Но это, конечно, не совсем так, не при нём. Т.е. мы что видим - мы видим, что страна, выйдя из Смуты только что, в 1613 году закончилось Смутное время, что это такое было, я описывал в прошлый раз, это была очередная попытка европейской экспансии. Страна, выходя из Смутного времени, вышла чудовищно ослабленной. Но, оправляясь, хозяйство довольно быстро восстановилось, что просто удивительно, потому что с 1613 года, по сути дела, 1618 год - окончание боевых действий, ну и примерно к 1650-1660 годам, в общем-то, мы уже в хорошей форме находимся.
Государство вышло ещё более феодализированным.
Д.Ю. А вот вопрос. А как они розыск вели, если документов нет, паспортных столов нет, прописок нет?
Клим Жуков. Вообще с документами там было всё в порядке, потому что если ты куда-то собирался уехать, при Алексее Михайловиче уж точно совершенно, тебе нужно было проездной лист. Если тебя, ну ты явно крестьянин, где-то видели в 30 верстах от дома, тебя могли с полным основанием взять за жопу и отвести обратно, ты же сбежал явно, что ты делаешь так далеко от дома?
Д.Ю. Т.е. просто… А если он на Дон убежал, то там как? Туда особые экспедиции, на Дон, засылали?
Клим Жуков. С Доном было всё сложно, потому что как только они оказывались в устойчивом обществе вольных казаков, они их просто не выдавали. Они говорили - мы не знаем, это тут наш живёт уже лет 300, а может, 400. Похож, но мало ли на кого похож. Т.е. выдернуть его с дикого поля с этого было невероятно трудно. Другое дело, что до него ещё дойти нужно было пешком. Потому что дорог было мало, они неплохо контролировались, дороги.
Д.Ю. А за поимку деньги платили, нет?
Клим Жуков. Когда как. Потому что это как за сбежавшую собаку, да, что-то положено, наверное, я, честно говоря, не помню.
Д.Ю. Нашедшему гарантируется вознаграждение.
Клим Жуков. Другое дело, что укрывательство можно было серьёзнейшим образом влететь, просто серьёзнейшим. И вот у нас страна вышла из разрухи Смуты ещё более феодализированной с почти окончательно оформившимся, уже как крепостное право оно оформилось на 100% до конца, т.е. то, что в Европе уже умерло к тому времени напрочь. И мы оказываемся, при этом, опять мы возвращаемся ко 2 нашей беседы, лицом к лицу с Европой - невероятно могущественной к тому времени, невероятно возросшей, невероятно усложнившейся, которая развивалась буквально семимильными шагами. Мы оказываемся, естественно, в первую очередь, перед лицом Польши, Литвы, и Швеции.
Если Литва - это вообще почти то же самое, что Русь, со своей спецификой, конечно, но в хозяйственном смысле не сильнее нас, по крайней мере, если местами и богаче, то незначительно. Перед Польшей, которая уже немножко заметно более богата. И перед Швецией, которая в это время находится на колоссальном подъёме строя, такой хороший, развитый капитализм, и первый в мире перешедший на рекрутскую систему формирования армии. Т.е. это значит только одно - что они были настолько богаты, или, по крайней мере, достаточно богаты, чтобы содержать профессиональную армию. Т.е. рекрут, который призывается на 25 лет, то уж кто он на 25 лет, как не профессиональный военный, я не знаю. Т.е. их нужно постоянно содержать, и они это делать могут. Постоянно их обучать, поддерживать боевую готовность, снаряжать, и шведская армия оказывается самая сильная на полях Тридцатилетней войны, т.е. лучше их кавалерии и пехоты нет нигде, они победили всех, по факту, именно в прямом, боевом столкновении. Другое дело, что армия была не очень большая, поэтому им постоянно приходилось донанимать ещё наёмников, как и все, которые оказывались общей средне-хреновой боеспособности. И поэтому именно серьёзно захватить чего-то в Европе, именно в Центральной, в Западной Европе они не смогли. Просто дали всем по зубам, а захватила всё Франция, конечно же. Усилиями…
Д.Ю. Но Балтийское море они сделали внутренним шведским.
Клим Жуков. Да, безусловно, Балтийское море они сделали внутренним шведским, и если в 1633-34 году в Смоленской войне мы выступаем, при Михаиле Фёдоровиче, против поляков, в общем, успешно, хотя мы Смоленск не смогли взять, и более того, нас там под ним окружили и мы вынуждены были уйти из под Смоленска на условиях почётной капитуляции, т.е. не сдавая оружие и в полном порядке просто выйти оттуда на условиях свободного выхода. То вот война 1656-1664 года совсем другое дело.
Д.Ю. Это когда они Новгород взяли?
Клим Жуков. Нет, это когда мы взяли Смоленск, наоборот, который потом перешёл к нам по Андрусовскому перемирию. Мы оказываемся… Ну, мы уже настолько здорово скопировали западные образцы все, т.е. самое главное - у нас развиваются полки, именно солдатские, полки нового строя, которые появились (прообразы), при Михаиле Фёдоровиче, и развились при Алексее Михайловиче. Создаются рейтарские полки, т.е. регулярная кавалерия, создаются драгунские полки, т.е. кавалерия, которая может сражаться спешенной, регулярные силы. При этом, никуда не деваются ни стрельцы, ни старая поместная конница, потому что она воюет ещё при Петре I. И стрельцы, и поместная конница. Но новая армия - это именно профессиональная наёмная армия, противопоставляется старой полупрофессиональной милиционной армии, т.е. то, что является именно ополчением. Но понятно, стрельцы - тоже профессиональная армия, просто их было не так много. А основа-то армии была конница поместная, т.е. ополчение напрямую. Эта профессиональная европейская армия противопоставляется армии полупрофессиональной, милиционной. Это непосредственно прямое влияние запада, у которого нужно было постоянно учиться, и мы научились неплохо, потому что полякам мы долгое время накладывали по шапке.
А с другой стороны к этому процессу увлекательному подключились шведы, после чего у поляков наступил знаменитый потоп, когда они поняли, что мама дорогая…
Д.Ю. Ой-вэй.
Клим Жуков. Ой-вэй, рятуйте, хлопцы. По этому поводу книжка есть хорошая Генриха Сенкевича и фильм замечательный, кстати. Но тут мы совершили страшную дипломатическую ошибку, просто страшную дипломатическую ошибку, потому что у нас пропольская партия сообщила царю Алексею Михайловичу, что если сейчас мы вместе со шведами добьем поляков, а уже вот-вот, то потом нам придётся иметь дело с бесконечно усилившейся Швецией, это нельзя делать. Но со шведами нам на тот момент делить было нечего, а с поляками было чего, и поэтому мы заключаем с поляками перемирие и начинаем воевать со шведами. Конечно, мы их бивали не раз, но это было настолько тяжело, что когда, наконец, мы стали снова воевать с поляками, мы из войны вышли вообще с большим трудом. И то, что мы получили да, большие земли, но опять же, это уже была дипломатическая, не военная игра, мы могли получить гораздо больше, гораздо больше. Но получили столько, сколько получили. Это дипломатическая ошибка. Это не объективный фактор, а именно фактор того, что не додумали чего-то.
Но, тем не менее, мы сталкиваемся с Европой уже на равных. Если раньше об этом речь не шла, если с Литвой, с Польшей мы могли бодаться, то если бы мы оказались перед лицом именно серьёзной европейской армии, где-нибудь так, ну, собственно, мы оказались при Иване Грозном в конце Ливонской войны. Мы оказались не готовы к этому. Несмотря на все усилия, Ливонскую войну мы проиграли, в первую очередь, организационно, экономически и организационно. Мы были вынуждены выйти из Ливонской войны, потеряв Балтику в итоге. Ну а Швеция, в итоге, консервирует эту самую потерю Балтики за собой, в описанное время, 1656 год и последующие события. И мы вынуждены всё больше и больше копировать западные образцы, понимая, что мы не можем никак вообще противостоять, например, Швеции, нам тоже нужна рекрутская армия. Даже наёмная армия уже не справляется, так же, как у них. Но наёмники дешевле сильно, чем рекруты. Рекруты поступают навсегда тебе на шею, на содержание, здесь никуда не денешь.
Окончание следует