Скромный труженик Лицея. (Лица минувших эпох. Русские немцы)
Эта статья о Петре Андреевиче фон Роттасте (15.04.1785-22.06.1859), долгие годы служившем экономом Царскосельского Лицея, написана сотрудником Музея истории Павловска Александром Садиковым и опубликована в Царскосельской газете № 57(9890) 21-27 октября 2010 г.
Рис. из интернета
О служащих Лицея известно, к сожалению, очень мало. Восполнить этот пробел отчасти позволит история супругов Роттаст.
Родом из Лифляндии
Санкт-Петербург со времени основания привлекал на службу чиновников любых рангов изо всех уголков необъятной Российской империи, но чаще, чем другим, судьба благоволила выходцам из прибалтийских провинций. Это были, в основном, европейски образованные, хорошо подготовленные специалисты в различных областях деятельности. Кроме того, они отличались спокойным нравом, рассудительностью и трезвостью, что очень ценилось их будущими начальниками. Спрос на вдумчивого и исполнительного чиновника, приверженца твердых моральных устоев, никогда не падал.
Именно таким человеком был Петр-Карл Роттаст - сын чиновника Рижского полицейского суда Андрея фон Роттаста.
Он родился 15 апреля 1785 года, окончил Рижскую губернскую гимназию, а затем поступил в обучение землемерному делу. Освоив пятилетний теоретический курс наук и практические навыки, Петр-Карл получил диплом помощника землемера. Успешно начатая служба принесла свои плоды, и через восемь лет Роттаст, сдав экзамен в Лифляндской ландратской коллегии, был удостоен звания дворянского землемера. На чиновника явно не без способностей, весьма исполнительного и дисциплинированного, обратило внимание начальство и определило его в высочайше учреждённую Лифляндскую ревизионную комиссию, ведавшую межевыми работами в прибалтийской губернии. В комиссии Роттаст усердно и продуктивно работал в течение пяти лет.
В столице империи
1815 год принес Петру-Карлу Роттасту значительные перемены в судьбе: он переводится на службу в Санкт-Петербург. Новым местом приложения его сил и знании стал Департамент государственных имуществ министерства финансов. Кроме того, начальство поручило ему исполнять обязанности кассира в медико-филантропическом комитете в том же департаменте. По всей видимости, и в столице служба у Петра Андреевича Роттаста (так его на русский манер стали называть коллеги) шла успешно. Им были довольны, да к тому же подошел срок производства в классный чин. Документы, необходимые для этого, были направлены по инстанциям, а это в России всегда подразумевает долгий бюрократический путь. И вот, наконец, в 1817 году Роттаст стал коллежским регистратором со старшинством 31 декабря 1815 года (именно с этой даты он имел преимущества перед сослуживцами для получения следующего чина).
По неизвестной нам причине 1 декабря 1816 года Петр Роттаст покинул по собственному желанию Департамент государственных имуществ и медико-филантропический комитет. Известно, что уже в первой половине декабря ему поступило завидное предложение - занять должность эконома Императорского Царскосельского лицея. Инициатива исходила от вновь назначенного директора Лицея Егора Антоновича Энгельгардта, Почему он выбрал Роттаста, а не кого-то другого? Может, потому, что Энгельгардт был уроженцем Риги и нашлись общие знакомые по "малой родине"? Так или иначе, но уже 22 декабря 1816 года на имя "исправляющего должность министра народного просвещения князя Александра Николаевича Голицына последовало прошение "об определении Петра Андреевича Роттаста в Лицей экономом". Свой выбор директор объяснял тем, что знает Роттаста "весьма с хорошей стороны по его честному усердию к службе и ответственности по хозяйственной части". Для обеспечения материального положения вновь назначенного эконома Энгельгард испрашивал жалованья в 1000 р/ год. 28 декабря 1816 года Петр Андреевич Роттаст был определен в хозяйственное правление экономом и полицмейстером зданий Императорского Царскосельского Лицея, где он честью и правдой провел четверть века.
Фермуар от Императора
На службу в Царское Село Петр Андреевич Роттаст поступил тридцатитрехлетним семейным человеком. Его жена София, в девичестве Рихтер, родилась 13 июля 1792 года в Лифляндии. Екатерина Ивановна Роттаст (такое имя на русский манер она получила) в 1816 году вместе с мужем определилась в Лицей. Домовитая и аккуратная, она заняла должность кастелянши и имела "попечение о сбережении, починке и раздаче белья воспитанников". Егор Антонович Энгельгардт дал Екатерине Ивановне такую характеристику: "добрая хозяйка всем до экономии относящимся и неутомимою своею деятельностью внесла много содействия к сохранению порядка и сбережению расхода". Не забыл он отметить и душевное отношение "г-жи Роттаст во всех случаях и, особенно в болезнях воспитанников, заступает действительно на место матери у них".
Для поощрения ее четырехлетней службы директор Лицея обратился к князю Александру Николаевичу Голицыну, министру духовных дел и народного просвещения, с прошением о награждении Екатерины Ивановны "для доказательства, что добродетель и бескорыстие не остаются без внимания". Вскоре последовало положительное решение, при этом "Его Императорское Величество всемилостивейше пожаловать соизволил, ценя служащего при Императорском Лицее эконома коллежского секретаря Роттаста", для его жены бриллиантовый фермуар ценою в 750-800 рублей. Изящный подарок был передан по назначению и с особой благодарностью долгие годы хранился в семье.
Лицейские будни
Здесь необходимо сказать несколько слов о самом хозяйственном правлении и служивших в ранее чиновниках. Правление находилось в первом этаже здания вдалеке от парадной лестницы, здесь же были и квартиры инспектора, гувернеров и некоторых других чиновников, служивших Лицее; во втором располагалась столовая, больница с аптекой и конференц-зал с канцелярией. Еще со времени В.Ф. Малиновского в пристройке директорского дома в Певческом переулке находились кухня и баня для воспитанников.
Наиболее деятельными чиновниками хозяйственного правления были люди интересные, образованные, любящие Лицей и его воспитанников. С 1811 по 1812 год надзирателем по хозяйственной части служил Леонтий Карлович Эйлер - внук знаменитого русского академика, математика и физика Леонарда Эйлера. Его сменил Матвей Алексеевич Золотарев, весьма способный и образованный человек, проявлявший большую заботу о воспитанниках, их одежде, белье и прочем. Поэт и декабрист Иван Пущин вспоминал: "кушанье было хорошо, но это не мешало нам иногда бросать пирожки Золотареву в бакенбарды". Недолгое время экономом был Илья Антонович Камараш, уволившийся "по преклонности лет и болезненному состоянию". На смену уже не молодым чиновникам хозяйственного правления пришел тридцатилетний Роттаст.
В начале своего директорства Е.А. Энгельгардт сумел наладить дисциплину и восстановить режим, пошатнувшийся во время "междуцарствия" (период с 1814 по 1816 год, когда Лицеем управляли профессора, их сменяли после каждого ненормального случая), завоевать уважение и симпатии воспитанников. Улучшение быта лицеистов стало предметом особых забот. В этом главным помощником директора стал Петр Роттаст, которому поручалось организовать рациональное и бережливое ведение немалого хозяйства. Среди многочисленных обязанностей эконома было заведование питанием воспитанников, содержание в чистоте и исправности постельных принадлежностей и столового белья, мебели и другого инвентаря, обеспечение всем необходимым для учебного процесса и жизни лицеистов. В зону ответственности эконома входили здание Лицея и принадлежавшие ему постройки.
Госпожа смотрительница
В январе 1822 года "Правление Царскосельского Лицея, находя необходимым иметь... смотрительницу над кухней и съестными припасами, вместо уволенной из ведомства Лицея Скалон - избрало к исправлению сей должности жену эконома коллежского секретаря Роттаста, Катерину Роттаст, об утверждении коей... смотрительницей с жалованьем, какое производилось Скалон". Выбор кандидатуры был не случаен; директор Е. Энгельгардт считал, что неплохо бы "иметь смотрительницею г-жу Роттаст, а не кого-либо другого, поелику с сим вместе сберегается расход, необходимый на стол, квартиру, дрова и прочее содержание смотрительницы из посторонних определяемой".
20 февраля 1822 года господину эконому Императорского Царскосельского лицея последовало распоряжение "о допущении жены вашей Катерины Роттаст к исправлении возложенной на нее должности, назначить ей жалованье при определенных 300 рублях в год". Днем зачисления в штат смотрительницы госпожи Роттаст стало 28 января 1822 года. Пришедший на смену Е.А. Энгельгардту генерал-лейтенант Федор Григорьевич Гольтгоер также высоко ценил добросовестную и самоотверженную службу Екатерины Роттаст, исполняемую ею "в течение 14 лет и с отличным усердием и ревностью на благо воспитанников". В рапорте от 6 июня 1836 года главному начальнику пажеского, всех сухопутных кадетских корпусов и дворянского полка великому князю Михаилу Павловичу директор испрашивал, "отдавая справедливость отличным трудам и усердию к службе... повеления Вашего Императорского Высочества на выдачу ей, Роттаст, в единовременное награждение 500 руб. из экономических сумм Лицея".
Послужной список
Первое поощрение не заставило себя ждать. 9 июня 1817 года высочайшим указом Роттаст был произведен в коллежские секретари. Дальше последовала благодарность эконому, "за благоразумные распоряжения по хозяйственной части Лицея коим в течение 1818 года сбережено было казенных сумм до 500 руб.". Несколько позже Роттасту было "выдано за усердную службу в награждение из сумм Государственного казначейства единовременно 1000 руб.".
И в дальнейшем Петр Андреевич неоднократно отмечался начальством. Он стал титулярным, а затем и надворным советником, получил знаки отличия беспорочной службы за 15 и 20 лет. Не обошлось и без орденов: Св. Анны 3-й степени, Св. Владимира 4-й степени, Св. Станислава 3-й, а позже и 2-й степени.
Ведение немалого хозяйства Лицея, решение многочисленных текущих проблем, рутинная работа, связанная с заполнением отчетных бумаг, - все это сказалось на здоровье Петра Андреевича. 31 декабря 1840 года ему пришлось обратиться к директору с просьбой об увольнении с должности на время лечения глаз и об оказании материальной помощи. Доктор Пешель, служивший в Лицее еще при А.С. Пушкине, наблюдавший и лечивший эконома, выдал ему свидетельство, из которого следовало, что "он лишился почти зрения от имеющегося у него на левом глазу катаракта, который начинает у него образовываться и на правом глазу". Разрешение на увольнение на время болезни последовало, но в оказании денежной поддержки было отказано. Впрочем, 16 июля 1841 года император пожаловал "уволенному от службы эконому Императорского Царскосельского Лицея надворному советнику Роттасту по уважению болезненного и бедственного его положения единовременное пособие 571 руб. 42 коп. серебром из Государственного казначейства". А через полгода П.А. Роттасту была высочайше утверждена пенсия в 214 руб. 50 коп. серебром в год. На этом карьера Петра Андреевича Роттаста в Лицее завершилась.
Свою почти двадцатилетнюю службу смотрительница над бельем и над кухней, жена чиновника 8-го класса Екатерина Роттаст закончила в 1841 году. В прошении уже новому директору Императорского Царскосельского лицея генерал-майору и кавалеру Дмитрию Богдановичу Броневскому она писала, что "по расстроенному здоровью" долее продолжать службу не в состоянии. В аттестате жены надворного советника Катерины Роттаст, выданном ей 23 августа 1841 года, появилась запись, что она вовсе из ведомства Лицея уволена". В случае с ней надеждам о назначении пожизненной пенсии не суждено было сбыться.
Большая семья
Далеко не только служба была в жизни Петра и Екатерины Роттаст. Их супружество обрело новый смысл и наполнилась новыми заботами после рождения первых детей: Егора (1817), Константина (1819) и Елизаветы (1821). Позже родились еще два сына, Виктор и Александр, и три дочери: Екатерина, Анна и Амалия. Детям требовались не только отеческое внимание и материнская забота и ласка - их им вполне хватало. А вот материальные затруднения все больше тревожили супругов: содержание столь многочисленного семейства требовало каждодневного напряжения сил. А когда дети подросли, перед родителями неизбежно встал вопрос об их образовании.
Десятилетнего Егора Роттаста зачислили в Морской кадетский корпус. Не последним аргументом в выборе учебного заведения было и то, что воспитанники обучались на средства военного ведомства. По выходу из корпуса гардемарин Егор Роттаст пополнил ряды российского флота. В 1839 году среди личного состава Морского ведомства был и мичман Егор Петрович Роттаст. К сожалению, в аттестате, выданном эконому Лицея в 1842 году, в сведениях о детях старший сын не упомянут, что наводит на грустные размышления.
Многие чиновники Лицея старались дать образование своим детям за казенный счет. Вот и девятилетнего Константина, мальчика смышленого и подающего большие надежды, родители хотели "определить слушать лекции в классах Царскосельского Благородного пансиона, без причисления к оному заведению и прав, предоставляемых воспитанникам". Но ни прошение Петра Роттаста, ни ходатайство директора лицея Ф.Г. Гольтгоера не имели успеха: Его Императорское Высочество цесаревич Константин Павлович (главноуправляющий Лицея с 1812 по 1831 год) "не соизволил дать позволения". Решение родителей определить сына по гражданской службе осталось неизменным. В 1833 году Константин Роттаст поступил "своекоштным пансионером" в Санкт-Петербургскую 3-ю гимназию, которую успешно окончил в 1839 году, а затем продолжил образование в Императорском С.-Петербургском университете. Дальнейшая судьба Константина Петровича Роттаста на долгие годы оказалась прочно связанной с Павловском.
Для Виктора Роттаста, как и для старшего сына, отец выбрал военную карьеру. Он был определен в Гренадерский корпус. Младший сын, Александр, по примеру Константина поступил в 3-ю гимназию, которую успешно окончил в 1846 году. Дальнейшая судьба его была связана с судебной практикой.
Пока супруги Роттаст служили в Лицее, им удавалось сводить концы с концами. Но болезнь главы семейства и ни отразилось на младших дочерях (Екатерина, Анна и Амалия, скорее всего, получили домашнее образование). Трудное положение семьи подтверждается многочисленными прошениями о материальной помощи от Петра и Екатерины Роттаст влиятельным лицам. В каждом из них мольба о выделении "средств на воспитание 3-х дочерей, одна из которых малолетняя, а две другие обе переступили лета, где бы они могли быть приняты в казенные заведения". Ни от великого князя Михаила Павловича, ни от его супруги Елены Павловны положительного ответа не последовало.
В годину испытаний
Что поддерживает человека, потерявшего на службе здоровье, создавшего большую семью, но с трудом обеспечивающего ее материальное благополучие? Только вера. За время службы в Лицее Петру и Екатерине Роттаст приходилось общаться с подлинными подвижниками веры - законоучителями пасторами Кристианом-Фридрихом Гнихтелем и Христианом-Вильгельмом Авенариусом, причем последний был также пастором в Славянке. Строгие приверженцы лютеранского исповедания, супруги Роттаст не только приобщили своих детей к вере отцов, но и сумели воспитать в них подлинную преданность ей. Как члены евангелическо-лютеранского прихода Царского Села, они окормлялись в кирхе, которая была построена в 1818 году на земле, отведенной по распоряжению императора Александра I и отданной в ведение Лицея.
Петр Андреевич Роттаст, кроме обязанностей эконома, выполнял и функции полицмейстера (смотрителя) зданий Лицея и, конечно же, входил во все хозяйственные нужды кирхи. Кроме того, он был на протяжении четырнадцати лет бессменным старшиной при Царскосельском евангелическо-лютеранском приходе. За свою усердную и бескорыстную деятельность на ниве духовного служения Петр Роттаст в 1834 году удостоился благодарности генеральной консистории.
Последние годы жизни супруги Роттаст провели в Павловске в Солдатской слободке в доме Сторожева вблизи семьи старшей дочери Елизаветы, вышедшей замуж за павловского городского архитектора И.Я. Потолова. Много физических и моральных сил требовалось Екатерине Ивановне для ухода за больным, слепым мужем и младшими, еще не пристроенными тремя дочерьми, но беда не приходит одна, и Екатерина Ивановна захворала сама. Ее болезнь еще больше усугубила трудности. Супруги Роттаст впали в долги, погашение которых, по ограниченности средств, не могли и предвидеть, не лишив себя самого необходимого. Все это привело к тому, что 25 января 1858 года Екатерины Ивановны не стало. Очень тяжело переживал потерю супруги Петр Андреевич. Оказавшись в затруднительном положении, он вновь обратился с прошением об оказании ему материальной помощи к попечителю Александровского (бывшего Царскосельского) лицея принцу Петру Ольденбургскому: ... ныне [1859 год. - А.С.] же Богу угодно было посетить меня слепого старца новым горем, лишив меня жены и. спутницы жизни моей в течение 48-ми лет". Сто рублей серебром - в эту сумму, полученную 74-летним отставным экономом за три месяца до смерти, была оценена многолетняя служба, включая 25 лет, отданных Царскосельскому лицею. Петр Андреевич Роттаст умер 22 июня 1859 года и был похоронен рядом с супругой на Павловском кладбище, где со временем нашли упокоение и другие члены их некогда большой семьи.
Александр САДИКОВ, сотрудник Музея истории Павловска.
Царскосельская газета № 57(9890) 21-27 октября 2010 г.
От себя (К.ф.Ш) добавлю, что Пётр Андреевич Роттаст с женой и детьми перешёл из саксонского гражданства в российское лишь 28.05.1852 г., о чём есть свидетельство (ЦГИА, ф.1343, оп.28, д.2858, лист 7).
В том же архивном деле (лист 10) есть свидетельство о крещении сына Петра Андреевича (цитирую по выписке с сохранением орфографии и пунктуации):
«Константин-Эдуард Роттаст родился в законном браке апреля 25 дня и крещён мая 26 дня 1819 года.
Родители: коллежский секретарь Пётр-Карл Роттаст и жена его Екатерина-Елисавета урожд. Рихтер.
Воспреемники: Г. директор - фон Энгельгардт, супруга полковника фон-Бухгольц, фр. фон-Гоппиус, надворный советник фон-Ротенберг, барон фон-Сакен, супруга майора фон-Скалон, девица Елена фон-Скалон, профессор Карцов, доктор Пишель, титулярный советник Чирков.»
Константин Петрович фон Роттаст, долгие годы будучи комендантом Павловска, проживёт 82 года и покинет сей мир 20.01.1902 г., упокоившись рядом с родителями на городском кладбище Павловска.
А его внучка, в свою очередь, выйдет замуж за одного из Пушкиных.
Но это уже другая история.