Неизвестные яйца: вид с Красной площади
Акция неизвестного из Петербурга, прибившего себя за мошонку к брусчатке Красной площади, обратила на себя внимание. Добавлять, как многие, к молодому человеку термин «художник», еще страннее. Лучше послушать, как эсхатология советских лагерей постучалась молотком в 21-й век в центре Москвы.
Советский лагерь - это уже миф. В нем есть свои герои и легенды, нигде не изданные полным собранием сочинений и без редактуры. Исключение составляет, пожалуй, Шаламов со своими рассказами.
Лагерная субкультура делилась на три части.
Первая - это администрация, или власть.
Вторая - это рабы, или мужики.
Третья - блатные, или элита. А на любую элиту рано или поздно начинались гонения. Финальная стадия противостояний проходила в карцерах или БУРах (бараках усиленного режима).
Задача администрации была сломить заключенного, а задача заключенного была устрашить администрацию и победить морально.
Вариантов поступков или клише было несколько.
Вариант первый.
С себя срезается несколько ломтиков кожи, потом поджаривается и кладется в мисочку. Затем туда добавляется хлебушек и сцеживается грамм 200 своей крови. В БУР заходит администрация, а жулик ест себя. В прямом смысле слова.
Второй вариант.
На кожу пришиваются пуговицы от телогрейки или бушлата. В БУР заходит администрация, зовет на работу. Зек встает, снимает рубаху и говорит, мол, я уже оделся и готов. По портняжному делу были и стилистические разночтения. Например, зашивать себе рот нитками.
Вариант третий.
Гвоздь накаливается, то есть дезинфицируется. Затем ЗэКа аккуратно прибивает себя через мошонку к табуретке. В БУР заходит администрация, зовет на работу, вставай, мол, говорят. Он бы и рад встать, но не может.
Всеми этими вариантами блатной показывает, что "красная власть" не может сделать ему больнее. Система очень хорошо понимала эти знаки и умела читать уродливые иероглифы. Отвечала по-разному. Самый уважаемый ответ был таким. Например, капитан внутренней службы заходит в БУР и видит там один из трех перечисленных вариантов. В ответ снимает китель, рубашку, а на плечах в кожу воткнуты капитанские звездочки.
Практически, древний Рим и гладиаторы.
Это ушло давно. Хотя еще в середине 90-х в Уральских лагерях люди такое видели.
Самое поразительное, что вдруг эта стилистика и эстетика появляется среди людей, которые и знать это не могли. Но делают они то же самое.
Не хочется в это верить, но, похоже, ответ заложен в генетике поколений страны, где в каждой семье кто-то когда-то где-то сидел. Как в "Собаке Баскервиллей": "вот так посмотришь на старые портреты и уверуешь в переселение душ".
Парень сегодня сотворил иероглиф и сам не понял, что сделал.
Ладно бы только сам, но его не понял никто.
Хочется ему сказать: "Старина, в стране не так все плохо, чтобы себя за яйца к табурету прибивать".
Это перебор. Значит, и не искусство. Получается, не художник.
Советский лагерь - это уже миф. В нем есть свои герои и легенды, нигде не изданные полным собранием сочинений и без редактуры. Исключение составляет, пожалуй, Шаламов со своими рассказами.
Лагерная субкультура делилась на три части.
Первая - это администрация, или власть.
Вторая - это рабы, или мужики.
Третья - блатные, или элита. А на любую элиту рано или поздно начинались гонения. Финальная стадия противостояний проходила в карцерах или БУРах (бараках усиленного режима).
Задача администрации была сломить заключенного, а задача заключенного была устрашить администрацию и победить морально.
Вариантов поступков или клише было несколько.
Вариант первый.
С себя срезается несколько ломтиков кожи, потом поджаривается и кладется в мисочку. Затем туда добавляется хлебушек и сцеживается грамм 200 своей крови. В БУР заходит администрация, а жулик ест себя. В прямом смысле слова.
Второй вариант.
На кожу пришиваются пуговицы от телогрейки или бушлата. В БУР заходит администрация, зовет на работу. Зек встает, снимает рубаху и говорит, мол, я уже оделся и готов. По портняжному делу были и стилистические разночтения. Например, зашивать себе рот нитками.
Вариант третий.
Гвоздь накаливается, то есть дезинфицируется. Затем ЗэКа аккуратно прибивает себя через мошонку к табуретке. В БУР заходит администрация, зовет на работу, вставай, мол, говорят. Он бы и рад встать, но не может.
Всеми этими вариантами блатной показывает, что "красная власть" не может сделать ему больнее. Система очень хорошо понимала эти знаки и умела читать уродливые иероглифы. Отвечала по-разному. Самый уважаемый ответ был таким. Например, капитан внутренней службы заходит в БУР и видит там один из трех перечисленных вариантов. В ответ снимает китель, рубашку, а на плечах в кожу воткнуты капитанские звездочки.
Практически, древний Рим и гладиаторы.
Это ушло давно. Хотя еще в середине 90-х в Уральских лагерях люди такое видели.
Самое поразительное, что вдруг эта стилистика и эстетика появляется среди людей, которые и знать это не могли. Но делают они то же самое.
Не хочется в это верить, но, похоже, ответ заложен в генетике поколений страны, где в каждой семье кто-то когда-то где-то сидел. Как в "Собаке Баскервиллей": "вот так посмотришь на старые портреты и уверуешь в переселение душ".
Парень сегодня сотворил иероглиф и сам не понял, что сделал.
Ладно бы только сам, но его не понял никто.
Хочется ему сказать: "Старина, в стране не так все плохо, чтобы себя за яйца к табурету прибивать".
Это перебор. Значит, и не искусство. Получается, не художник.