Церковная десятина на Руси и в Европе - в чем отличие?
Оригинал взят у sergeytsvetkov в Церковная десятина на Руси и в Европе - в чем отличие?
Один из первоочередных вопросов, которые пришлось решать князю Владимиру после крещения Руси касался материального обеспечения Церкви. В апостольские времена церковная иерархия существовала на добровольные приношения паствы. Но в Русской земле, по понятным причинам, подобное было невозможно: среди вчерашних язычников было совсем немного таких, которые были расположены содержать на свой счет христианских епископов и священников, а политические отношения, связывавшие князя с городом и с землей, не позволяли ему прибегнуть к принудительным мерам - дополнительному налогообложению в пользу Церкви и т. д. И поскольку христианство на Руси было введено государственной властью, то забота о содержании Церкви легла всецело на государственную власть.
Повесть временных лет и другие древнерусские памятники свидетельствуют, что Владимир предоставил духовенству привилегию на церковную десятину, которая и сделалась надолго основной статьей церковных доходов. Вопрос о происхождении института десятины на Руси до сих пор не утратил дискуссионной остроты, причем полемике изначально был задан неверный тон. Со времени научного спора двух известных канонистов А.С. Павлова и Н.С. Суворова (вторая половина 80-х гг. XIX в.) внимание исследователей было сосредоточено на том, из какой части христианского мира - восточно-православной или западно-католической - десятина пришла на Русь.
Правовым источником русской десятины Павлов считал юридические постановления о десятине, существовавшие в Византии, Болгарии и Сербии (Павлов А.С. «Книги законныя», содержащие в себе в древнерусском переводе византийские законы земледельческие, уголовные, брачные и судебные // Сборник Отделения русского языка и словесности Академии Наук. Т. 38. № 3. СПб., 1885). Возражения Суворова состояли в том, что десятину на Руси «нужно понимать не как учреждение, заимствованное из византийской системы права, и не как учреждение национально-русское или общеславянское, а как институт церковный, создавшийся на почве ветхозаветного закона у европейских варваров, принявших христианство» (Суворов Н.С. Следы западно-католического церковного права в памятниках древнего русского права. Ярославль, 1888. С. 192-194). Он считал возможным говорить о римско-католическом влиянии, оказанном на русское церковное право через франко-немецкое посредничество или через Скандинавию, настаивая, впрочем, твердо только на одном: «откуда бы мы ни производили русскую десятину, результат будет один и тот же: десятина эта есть западно-католическая церковная десятина» (Суворов Н.С. К вопросу о западном влиянии на древнерусское право. Ярославль, 1892. С. 351-354).
Однако тогда же обнаружились и слабые места такого подхода к изучению истоков русской десятины. Византийское влияние выглядит сомнительно уже по одним хронологическим соображениям. Если в Римской церкви институт десятины был учрежден Мейсенским собором (VI в.) и получил юридическое развитие в королевских капитуляриях 774-790 гг. Карла Великого, то в Византии государственная руга (отчисления из государственного бюджета) для Церкви, введенная при Константине I, была отменена уже Юстинианом I (VI в.), и с тех пор духовенство должно было существовать на свои собственные средства. Византийская десятина появилась только в XI в. (в Болгарии и Сербии она известна с XII в.), но то была государственная подать, взимаемая натурой с урожая, скота и т. д. Так что Византия в продолжение всей своей истории вообще не знала церковной десятины как юридически закрепленного учреждения; в византийской вероучительной литературе лишь высказывалась мысль, что десятина, согласно Ветхому Завету, есть идеальная норма добровольного церковного пожертвования для каждого верующего: «И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу… И всякую десятину из крупного и мелкого скота… должно посвящать Господу» (Левит, 27: 30,32).
Но, что важнее всего, русская десятина существенно отличалась от своих восточно- и западнохристианских аналогов, которые представляли собой род государственного налога, которым облагалось всякое частное лицо, владевшее земельной и иной собственностью, тогда как на Руси обязательную десятину Церкви платило не население, а князь - и лишь со своих доходов. Это дает право рассматривать русскую десятину как вполне самобытное явление, чьи корни уходят в местную, славянскую почву.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Узнать больше о князе Владимире и его эпохе вы сможете, приобретя одну из моих книг:
"Викинг. Исторический путеводитель по эпохе князя Владимира"
или "Князь Владимир - создатель единой Руси" (краудпроект, срок окончания - 20 января).
http://sergeytsvetkov.livejournal.com/556670.html
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
У славян с незапамятных времен существовали хозяйственные, административные и военные системы, основанные на десятке. Подобная десятичная система, освященная давней традицией, применялась и в области обеспечения языческого культа. По сообщениям Гельмольда и Саксона Грамматика, многие племена славянского Поморья отдавали десятую часть военной добычи в Арконское святилище Святовита на острове Рюген; другой немецкий хронист, Герборд, оставил показание, что та же десятая доля взятого на войне имущества поступала в щетинский храм Триглава - верховного бога лютичей. И это было еще очень «по-божески». Литовские жрецы-вайделоты, к примеру, брали себе третью часть добычи.
Русская церковная десятина своим возникновением была обязана именно этой языческой традиции. Нельзя сказать, что в древнерусских памятниках связь эта оказалась так уж сильно затушевана, и тем не менее мало кто из историков заметил ее. Однако вот что говорит об учреждении десятины Житие блаженного Владимира (или так называемое Обычное Житие, в составе «Памяти и похвалы» Иакова Мниха): завершив строительство церкви Святой Богородицы, Владимир «поручил ее Анастасу Корсунянину, и попы корсунские приставил служити в ней, и вдасть все им, еже бе взял в Корсуни, и кресты, и отдал от всего имения десятую [часть] той церкви и от града». Ко времени составления Жития блаженного Владимира языческий подтекст княжего дара христианскому храму уже не прочитывался, и на первый план выступала библейская аллюзия. Для древнерусских книжников Владимир здесь уподоблялся патриарху Аврааму, который, победив эламского царя Кедорлаомера, пожертвовал Мелхиседеку, священнику Бога Всевышнего, десятую часть взятой добычи (Быт., 14: 17-20).
Итак, начало института церковной десятины на Руси было положено единовременным пожертвованием Успенскому собору десятой части корсунской «дани». Но для содержания всей Церкви требовались более обильные и, главное, более регулярные поступления в ее казну, чем отчисления из военной добычи. Проблема эта была решена путем пожертвования на церковные нужды десятины с ежегодных княжеских доходов - «от даний и от вир и продаж [судебных пошлин], что входит в княж двор всего», как значится в ст. 15 церковного устава князя Владимира. Являясь выделенной частью привычной княжеской подати, церковная десятина не отягощала народ новыми поборами и потому не вызывала к себе такой лютой ненависти, как на католическом Западе, где церковная десятина, рассматриваемая как юридически-обязательное вознаграждение за оказываемые Церковью духовные благодеяния, легла новым бременем на плечи податного населения, служа в сущности только обогащению высшего духовенства. (В Декрете Грациана (Verba Gratiani) от имени католического духовенства говорится: «Десятины учреждены были Богом чрез Моисея таким образом, что народ должен был вносить оные левитам [иудейским священникам] за службу, которую они посвящали Ему в Святая Святых. Левиты же брали десятину лишь от тех, за которых они молились и совершали жертвоприношения. А так как и мы служим Господу в Святая Святых и молимся и жертвуем за других, то они и должны точно так же приносить нам десятины и первенцы».)
На Руси же «десятина предназначалась главным образом для осуществления самых широких задач благотворительности, так что в пользу клира если и отделялась какая-либо часть десятины, то лишь для удовлетворения крайних его нужд» (Барац Г. Библейско-агадические параллели к летописным сказаниям о Владимире Святом. Киев, 1908. С. 84). У древнерусских духовных писателей не раз встречается мысль, что церковная десятина должна идти не только на потребу духовенству, но и на материальное поддержание всего круга лиц, призреваемых Церковью. Иаков Мних пишет, что Владимир «…церковь создал камену во имя пресвятыя Богородица, прибежище и спасение душам верным, и десятину ей вдал, тем попы набдети [на содержание храмовых священников] и сироты и вдовича и нищая». А спустя два столетия владимирский епископ в послании одному из сыновей Александра Невского говорит о десятине так: «То дано клирошаном [духовенству, состоящему при архиереях] на потребу, и старости, и немощи, и в недуг впавших чад мног кормление, обидимым помоганье, страньным [cтранникам] прилежание в гладе прокормление, пленьным искупление, сиротам и убогим промышление, вдовам пособие… церквам и монастырем подъятие».
Хорошо слышимая перекличка с Иаковом Мнихом свидетельствует, что подобное представление о предпочтительном использовании доходов от церковной десятины в среде русского духовенства XI-XIII вв. было традиционным, являя еще один яркий пример национального своеобразия Русской Церкви.
Один из первоочередных вопросов, которые пришлось решать князю Владимиру после крещения Руси касался материального обеспечения Церкви. В апостольские времена церковная иерархия существовала на добровольные приношения паствы. Но в Русской земле, по понятным причинам, подобное было невозможно: среди вчерашних язычников было совсем немного таких, которые были расположены содержать на свой счет христианских епископов и священников, а политические отношения, связывавшие князя с городом и с землей, не позволяли ему прибегнуть к принудительным мерам - дополнительному налогообложению в пользу Церкви и т. д. И поскольку христианство на Руси было введено государственной властью, то забота о содержании Церкви легла всецело на государственную власть.
Повесть временных лет и другие древнерусские памятники свидетельствуют, что Владимир предоставил духовенству привилегию на церковную десятину, которая и сделалась надолго основной статьей церковных доходов. Вопрос о происхождении института десятины на Руси до сих пор не утратил дискуссионной остроты, причем полемике изначально был задан неверный тон. Со времени научного спора двух известных канонистов А.С. Павлова и Н.С. Суворова (вторая половина 80-х гг. XIX в.) внимание исследователей было сосредоточено на том, из какой части христианского мира - восточно-православной или западно-католической - десятина пришла на Русь.
Правовым источником русской десятины Павлов считал юридические постановления о десятине, существовавшие в Византии, Болгарии и Сербии (Павлов А.С. «Книги законныя», содержащие в себе в древнерусском переводе византийские законы земледельческие, уголовные, брачные и судебные // Сборник Отделения русского языка и словесности Академии Наук. Т. 38. № 3. СПб., 1885). Возражения Суворова состояли в том, что десятину на Руси «нужно понимать не как учреждение, заимствованное из византийской системы права, и не как учреждение национально-русское или общеславянское, а как институт церковный, создавшийся на почве ветхозаветного закона у европейских варваров, принявших христианство» (Суворов Н.С. Следы западно-католического церковного права в памятниках древнего русского права. Ярославль, 1888. С. 192-194). Он считал возможным говорить о римско-католическом влиянии, оказанном на русское церковное право через франко-немецкое посредничество или через Скандинавию, настаивая, впрочем, твердо только на одном: «откуда бы мы ни производили русскую десятину, результат будет один и тот же: десятина эта есть западно-католическая церковная десятина» (Суворов Н.С. К вопросу о западном влиянии на древнерусское право. Ярославль, 1892. С. 351-354).
Однако тогда же обнаружились и слабые места такого подхода к изучению истоков русской десятины. Византийское влияние выглядит сомнительно уже по одним хронологическим соображениям. Если в Римской церкви институт десятины был учрежден Мейсенским собором (VI в.) и получил юридическое развитие в королевских капитуляриях 774-790 гг. Карла Великого, то в Византии государственная руга (отчисления из государственного бюджета) для Церкви, введенная при Константине I, была отменена уже Юстинианом I (VI в.), и с тех пор духовенство должно было существовать на свои собственные средства. Византийская десятина появилась только в XI в. (в Болгарии и Сербии она известна с XII в.), но то была государственная подать, взимаемая натурой с урожая, скота и т. д. Так что Византия в продолжение всей своей истории вообще не знала церковной десятины как юридически закрепленного учреждения; в византийской вероучительной литературе лишь высказывалась мысль, что десятина, согласно Ветхому Завету, есть идеальная норма добровольного церковного пожертвования для каждого верующего: «И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу… И всякую десятину из крупного и мелкого скота… должно посвящать Господу» (Левит, 27: 30,32).
Но, что важнее всего, русская десятина существенно отличалась от своих восточно- и западнохристианских аналогов, которые представляли собой род государственного налога, которым облагалось всякое частное лицо, владевшее земельной и иной собственностью, тогда как на Руси обязательную десятину Церкви платило не население, а князь - и лишь со своих доходов. Это дает право рассматривать русскую десятину как вполне самобытное явление, чьи корни уходят в местную, славянскую почву.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Узнать больше о князе Владимире и его эпохе вы сможете, приобретя одну из моих книг:
"Викинг. Исторический путеводитель по эпохе князя Владимира"
или "Князь Владимир - создатель единой Руси" (краудпроект, срок окончания - 20 января).
http://sergeytsvetkov.livejournal.com/556670.html
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
У славян с незапамятных времен существовали хозяйственные, административные и военные системы, основанные на десятке. Подобная десятичная система, освященная давней традицией, применялась и в области обеспечения языческого культа. По сообщениям Гельмольда и Саксона Грамматика, многие племена славянского Поморья отдавали десятую часть военной добычи в Арконское святилище Святовита на острове Рюген; другой немецкий хронист, Герборд, оставил показание, что та же десятая доля взятого на войне имущества поступала в щетинский храм Триглава - верховного бога лютичей. И это было еще очень «по-божески». Литовские жрецы-вайделоты, к примеру, брали себе третью часть добычи.
Русская церковная десятина своим возникновением была обязана именно этой языческой традиции. Нельзя сказать, что в древнерусских памятниках связь эта оказалась так уж сильно затушевана, и тем не менее мало кто из историков заметил ее. Однако вот что говорит об учреждении десятины Житие блаженного Владимира (или так называемое Обычное Житие, в составе «Памяти и похвалы» Иакова Мниха): завершив строительство церкви Святой Богородицы, Владимир «поручил ее Анастасу Корсунянину, и попы корсунские приставил служити в ней, и вдасть все им, еже бе взял в Корсуни, и кресты, и отдал от всего имения десятую [часть] той церкви и от града». Ко времени составления Жития блаженного Владимира языческий подтекст княжего дара христианскому храму уже не прочитывался, и на первый план выступала библейская аллюзия. Для древнерусских книжников Владимир здесь уподоблялся патриарху Аврааму, который, победив эламского царя Кедорлаомера, пожертвовал Мелхиседеку, священнику Бога Всевышнего, десятую часть взятой добычи (Быт., 14: 17-20).
Итак, начало института церковной десятины на Руси было положено единовременным пожертвованием Успенскому собору десятой части корсунской «дани». Но для содержания всей Церкви требовались более обильные и, главное, более регулярные поступления в ее казну, чем отчисления из военной добычи. Проблема эта была решена путем пожертвования на церковные нужды десятины с ежегодных княжеских доходов - «от даний и от вир и продаж [судебных пошлин], что входит в княж двор всего», как значится в ст. 15 церковного устава князя Владимира. Являясь выделенной частью привычной княжеской подати, церковная десятина не отягощала народ новыми поборами и потому не вызывала к себе такой лютой ненависти, как на католическом Западе, где церковная десятина, рассматриваемая как юридически-обязательное вознаграждение за оказываемые Церковью духовные благодеяния, легла новым бременем на плечи податного населения, служа в сущности только обогащению высшего духовенства. (В Декрете Грациана (Verba Gratiani) от имени католического духовенства говорится: «Десятины учреждены были Богом чрез Моисея таким образом, что народ должен был вносить оные левитам [иудейским священникам] за службу, которую они посвящали Ему в Святая Святых. Левиты же брали десятину лишь от тех, за которых они молились и совершали жертвоприношения. А так как и мы служим Господу в Святая Святых и молимся и жертвуем за других, то они и должны точно так же приносить нам десятины и первенцы».)
На Руси же «десятина предназначалась главным образом для осуществления самых широких задач благотворительности, так что в пользу клира если и отделялась какая-либо часть десятины, то лишь для удовлетворения крайних его нужд» (Барац Г. Библейско-агадические параллели к летописным сказаниям о Владимире Святом. Киев, 1908. С. 84). У древнерусских духовных писателей не раз встречается мысль, что церковная десятина должна идти не только на потребу духовенству, но и на материальное поддержание всего круга лиц, призреваемых Церковью. Иаков Мних пишет, что Владимир «…церковь создал камену во имя пресвятыя Богородица, прибежище и спасение душам верным, и десятину ей вдал, тем попы набдети [на содержание храмовых священников] и сироты и вдовича и нищая». А спустя два столетия владимирский епископ в послании одному из сыновей Александра Невского говорит о десятине так: «То дано клирошаном [духовенству, состоящему при архиереях] на потребу, и старости, и немощи, и в недуг впавших чад мног кормление, обидимым помоганье, страньным [cтранникам] прилежание в гладе прокормление, пленьным искупление, сиротам и убогим промышление, вдовам пособие… церквам и монастырем подъятие».
Хорошо слышимая перекличка с Иаковом Мнихом свидетельствует, что подобное представление о предпочтительном использовании доходов от церковной десятины в среде русского духовенства XI-XIII вв. было традиционным, являя еще один яркий пример национального своеобразия Русской Церкви.