Transhumanism inc. Цитаты. Часть 5.
ПОЕДИНОК
Сасаки-сан относил себя к вымершей расе, обитавшей в мире - и в Японии тоже - когда-то очень давно.
Такие, как он, в большинстве своем не дожили даже до революции Мэйдзи: поубивали друг друга мечами и пиками еще в Средние века. Сасаки не был военным. Во всяком случае, в этой жизни - монахи секты Шингон говорили ему, что в предыдущем существовании он был сначала дзенским монахом, а потом офицером армии вторжения в Бирме. Но в своем сердце он был воином.
Он происходил из самурайской семьи и до сих пор хранил несколько фамильных мечей, одним из которых (малым и прямым) убил себя далекий предок в день капитуляции. Сасаки-сан был уверен, что сделал бы то же самое. Он не слишком ценил жизнь и ее убогие радости. Но уважал смерть - как нечто, прерывающее тоску человеческого существования.
Сасаки-сан был уверен, что мир уже много столетий населяют вырожденцы - но не считал себя одним из них. Он был освобожден от ношения QQ-nekko и социального импланта по медицинским причинам. Документы, удостоверяющие фальшивую мозговую патологию и душевную болезнь, он купил за большие деньги через якудз. Очень дорого и рискованно. Но ошейник разрешили снять.
Сасаки-сан не делал ничего такого, что следовало скрывать от общества - он просто не хотел ходить в ошейнике. А фальшивая болезнь мозга позволяла держать рот на замке почти всегда. На людях Сасаки подволакивал ногу, порол чушь и чувствовал себя изрядным Гамлетом - но не таким, конечно, как в рекламе «TRANSHUMANISM INC.» Особое удовольствие он получал от спектакля потому, что пребывал в прекрасной физической и душевной форме.
Сасаки-сан был фехтовальщиком. У него был восьмой дан кендо. Он мог не то что разрубить муху мечом - а поймать ее палочками для еды. Сасаки, конечно, мог бы прокормиться своим мастерством, если бы захотел. Мог бы серьезно разбогатеть - его приглашал в Москву сам кукуратор Добросуда, до ухода в банку увлекавшийся боем на мечах.
Но обучать сердобольскую гвардию Сасаки не захотел - с северным деспотом связываться не стоило, и даже не по этическим причинам. Бро кукуратор фехтовал длинным двуручным мечом и рапирой, в средневековом европейском стиле, отличавшемся от искусства катаны, и замучил бы царственными советами из своей банки.
Лучший способ избежать проблемы - не ходить туда, где она возникнет. К этому, если разобраться, и сводится вся житейская мудрость.
Искусство, которым Сасаки зарабатывал на жизнь, было другим, но вписывалось в семейную традицию вполне.
Сасаки-сан строил боевые механизмы.
Конечно, не реальных дронов-убийц, смертельных кибернасекомых или что-то подобное. Этим занимались серьезные компании, и конкурировать с ними одиночка не мог.
Его боевые механизмы были куклами воинов в натуральный размер, практически неотличимыми от людей. Они насмерть рубились друг с другом боевыми мечами на потеху зрителю. Куклы были произведением искусства - и Сасаки-сан верил, что в каждую из них переходит на время часть его жизни. Когда механизм погибал в поединке, жизненная сила возвращалась. Сасаки-сан чувствовал такие вещи тонко.
Куклы были его собственного дизайна. Механическая сторона была проста - в основе лежал легкий пластиковый эндоскелет с мускульными микромоторами. Конструкции такого типа еще век назад участвовали в танцевальных конкурсах - и побеждали людей в чечетке и танго, поэтому Сасаки-сан мало думал о технических вопросах. Все они были давно решены.
Когда общий программный код был уже готов и отлажен, Сасаки-сан сделал к нему два маленьких добавления.
Первым был генератор случайных настроек, превращающий стандартную программу в сплав умений, уникальный для каждой куклы. Все они отличались друг от друга - причем даже Сасаки-сан не знал, как именно. Одна двигалась чуть быстрее, другая ловчее рубила сверху, третья, не оборачиваясь, неотразимо колола мечом назад… Именно поэтому Сасаки-сан верил, что древние воины могут почтить созданный им механизм своим присутствием: в программе появлялась таинственная и непредсказуемая пустота, способная вместить дух.
Второе добавление было в этом отношении еще важнее.
Сасаки-сан вставил в программу несколько блоков с мантрами буддийской секты Шингон, где обучался в молодости. Мантры никак не отрабатывались динамическими модулями - просто проходили сквозь нейропроцессор, как бы начитывающий их без всякой связи с исполняемыми операциями. Получалось, что система все время читает мантры. Поэтому Сасаки-сан верил, что его боевой механизм доступен зрению духов.
Сасаки-сан вполне серьезно допускал, что в его куклы нисходят души древних воинов. Солдаты ведь часто возвращаются на место битв, через которые когда-то прошли: для духов, думал Сасаки-сан, заново принимать человеческий облик хлопотно, а кукла - временное пристанище, своего рода гостиница на день - как бы избавляет от необходимости рождаться всерьез и брать на себя великую работу жизни и смерти.
Сасаки-сан много думал о том, как удержать возникший к его искусству интерес высших якудз. На этом пути его ждали падения и взлеты.
Сперва он решился изготовить несколько кукол с лицами известных гангстеров прошлого - и нарядил их в дорогую ретро-одежду, которую те носили при жизни. С неделю ни одного свободного места в клубе не было. Ставки взлетели до небес. Потом случилось то самое тройное убийство.
Еще через два дня к Сасаки пришли живые бандиты под руководством зеркального секретаря в пестрой шелковой рубахе. Они представляли одного из главных баночных якудз - оябуна Нариту. Сасаки избили - впрочем, скорее символически, приказ был не наносить никаких увечий - и велели отрезать фалангу левого мизинца. Оказывается, проигрыш сделанной им куклы оскорбил память великого убийцы, которого чтили в баночной вселенной.
Больше Сасаки-сан не делал фехтующих якудз. Зато он изготовил себе отличного качества нейропротез мизинца, на подушечке которого, если уколоть его булавкой, выступала капелька крови - и палец чувствовал боль. Это был шедевр, потому что нейрокоммутация была сделана не через имплант, а прямо через обрубок пальца.
У женщин теперь такие же, философски думал Сасаки, разглядывая свой новый мизинец. Только большие и с наноприсосками. Куда чувствительнее, чем у нас. Щупальца осьминогов из старых манг…
Винницкие лолиты (такой дешевый вариант называли полулолами) работали на серых азиатских комплектующих, которые трудно отследить.
Для чата с продавцом Сасаки-сан вышел в эфир с другого незарегистрированного гаджета - разумеется, через голосовой модулятор. Продавец на экране был нарисованным парнем в бейсболке. Поскольку клиент был из Японии, парень сделал себе японское лицо. Но говорил он по-английски с сильным русским акцентом.
- Чем они отличаются от обычных? - спросил Сасаки-сан. - Почему такой дисконт? Низкое качество?
- Они качественные, - сказал продавец. - Очень близкие к человеку. Собственно, это реальные девки, только стазисные и жестко зачипованные. В том смысле, что работают прямо от чипа. Активны только мышечно-моторные зоны мозга.
- А глаза? - спросил Сасаки. - Они видят?
- Зрительный контур работает в режиме биокамеры, с распознаванием уже на чипе. Глаза просто фиксируют свет, а видит программа. Все остальное по тому же принципу. Мозговая активность значительно меньше, чем у хелперов. Не даем мозгу включиться всерьез, поэтому обходим самые крутые криминальные статьи. На них даже права животных не распространяются. Больших проблем не будет.
Сасаки так и предполагал.
- Как их растят?
- Блиц-рост девять месяцев в растворе, дальше год бегут в мокром стойло-тренажере на протеинах. Электропрокачка мышц. Поэтому мышцы отличные. Тело стопроцентно аутентичное, прослужит пять-семь лет. Если хотите такую со всеми наворотами, живыми мозгами и внутренним чипом, заплатите раз в сто больше, а потом сядете на триста лет.
- Но у них и недостатки наверно есть?
- Да, - согласился продавец. - На чипе только одна программа - отработка команд по смене позы, имитация оргазма и боли, все вот это. Как у синтетической куклы. Фактически, по поведению недорогая кукла и есть. И по управлению очень примитивная. Голосовые команды можно подавать на английском, арабском и фарси - их отрабатывает не мозг, а чип. Есть даже пульт. В общем, простая как пылесос.
Сасаки так и думал.
- По обслуживанию, - продолжал продавец, - будить надо раз в неделю - пожрать, оправиться. Моется сама, на чипе есть программа. Остальное время в стазисе. По стазису предельно заоверклочены. Если хотите совсем худенькую, надо будить для еды не раз в неделю, а раз в десять дней. В общем, не девочка, а скорее биофетиш. Для тех ценителей, кого интересует главным образом биологический аспект. Молодая кожа, запах подмышек, выделения желез, все вот это, что вы в Японии любите…
- Почему вы полагаете, что мы это любим? - спросил Сасаки.
- А то мы не видели… Не стесняйтесь, чего уж там. Если вам биофетиш нужен - уровень высочайший. В остальном просто кукла. Поведение, обучаемость - ноль.
- А чип можно поменять? - тихонько спросил Сасаки.
- Вам не потребуется, - ответил продавец. - Нареканий ни разу не было.
- Можно или нет?
Продавец улыбнулся.
- Мозг вы ей все равно не прокачаете. Неокортекс у нее фактически мертвый. Нейросвязи так сформированы, что доступно только управление мышцами с чипа. Голос можно подключить - но нужна отдельная прога, и говорить она все равно будет только с внешней памяти. Хотите лолу другого класса - готовьте другие деньги. И заодно сушите сухари. А с этой вы на серьезную статью не налетите. Именно потому, что работает прямо от чипа и нейронных связей минимум. Человеком таких признают только в трех латинских диктатурах. И то потому, что там уже три века вообще не вспоминают про законы…
Сам Сасаки не шел на поводу у инстинктов никогда.
В юности он прошел тренировку у буддийских монахов - и научился духовному упражнению «быстрая перемотка». Это была техника секты Шингон, появившаяся уже в позднюю цифровую эру.
Монаху показывали клипы реального человеческого старения - юное сияющее личико на экране за десять секунд превращалось в дряблую старческую физиономию. Клипы были настоящие - таких за последние два века люди наснимали про себя более чем достаточно.
Потом монах смотрел на живых юношей и девушек, учась воспроизводить те же паттерны старения в своем воображении. Целью было перестроить восприятие - и увидеть человеческую красоту не как зовущее к акту любви обещание вечности, а как излучину реки, текущей к неизбежному распаду. Или, как поэтично выразился его наставник, «сверкающую на солнце влагу водопада смерти»…
Водопад красив. Он кажется вечным. Но никакого «водопада» нигде, кроме человеческой поэзии, нет - в реальности есть лишь вода, срывающаяся с уступа, чтобы разбиться об острые камни внизу. Вечная казнь реки, как могла бы написать какая-нибудь одухотворенная капля в надежде прославиться среди капель, летящих рядом.
Сасаки-сан научился визуализации «быстрая перемотка» в совершенстве - и проделывал это упражнение мгновенно, не задерживая взгляда на юных лицах. Автоматически он сделал то же самое и со смазливой мордашкой полулолы из первой коробки - хотя дожить до благородных седин, нарисованных его воображением, бедняжке явно не светило.
Сасаки уже выяснил по названиям и номерам, что лолиток делают для Народной Аравии, где новый американский прокуратор, черный исламский крэпер DUPF (кажется, это имя было акронимом фразы «пыль под ногой пророка») гарантировал каждому жителю четырех белых гурий еще при жизни. Огромный проект, и совершенно легальный, во всяком случае по арабским законам - просто кто-то в нем подворовывал, продавая в Азию списанные образцы с левой очиповкой… Баночные якудзы знали все. Ну или почти все.
Быть может, думал Сасаки-сан, славянская вороватость и есть лучшая черта этих народов. Во всяком случае, с точки зрения реальных интересов мирового сообщества.
Якудзы в свое время подарили ему редкую и дорогую игрушку - сакудо, «канатную дорогу». Она позволяла непосредственно ощутить, что чувствует другой человек - такие были в ходу у изощренных любовников, психонавтов и уголовных следователей: две стальные горошины, соединенные тонкой и прочной жилой. Для полноценной работы нужен был, конечно, имплант и QQ-nekko - но даже без них канатная дорога давала эхо. Сильную боль Сасаки ощутил бы точно.
#Пелевин Цитаты из всех романов Виктора Пелевина.