дело "Весна" и РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ ИМПЕРАТОРСКАЯ АРМИЯ
Случайно в ru_history пошел
по линку, а там, на форуме кпрф
без ссылки на источник, под названием "ДВОРЯНЕ В КРАСНОЙ АРМИИ", перепечатана статья
"РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ ИМПЕРАТОРСКАЯ АРМИЯ", авторы Владислава СЕЛИНА, Станислав ФАДЕЕВ
(Источник)
Далее статья широко цитируется в сети, без критики.
Действительно, в годы гражданской войны, Красной Армией руководили бывшие генералы и красные полковники,
а также в ней служила масса военспецов, от прапорщика и выше.
"главными фронтами войны - Южным, Восточным и Западным - командовали сплошь преторианцы: генерал-лейтенант Егорьев, генерал-лейтенант Надежный, генерал-лейтенант Парский, генерал-майоры Ольдерогге, Сытин, Свечин, полковники Каменев, Шорин, Егоров, Гиттис и Вацетис.
Стратегическое планирование в РВС и Всероглавштабе осуществляли полковники Петин и Шапошников, генерал-майоры Лебедев и Раттэль, а верховодил ими брат ленинского секретаря генерал-лейтенант Бонч-Бруевич, лично ответственный за мобилизацию надежных ветеранов.
Красный флот с нуля создавали контр-адмиралы Альтфатер, Немитц и Зеленой; даже старик Брусилов, единственный успешный военачальник Первой мировой, выпускник Пажеского корпуса и участник аж последней Русско-турецкой войны, с 1920-го председательствовал в Особом совещании при главкоме Вооруженных сил, а после служил кавалерийским инспектором Красной Армии.
"Крышевал" же старую гвардию не кто иной, как наркомвоенмор Троцкий, нещадно критиковавшийся 8-м съездом РКП за "принижение роли армейских комиссаров" (комиссарство, как известно, и было создано для догляда за военспецами; претензии съезда прямо указывали на то, что ортодоксальный левак Троцкий во имя дела наступал на горло своей либертарианской песне и не давал горластой дилетантщине совать нос в дела профессионалов).
Это и был высший комсостав РККА, ее до сих пор не разгаданная военная тайна"
После приведения фактов и имен, авторы Селина и Фадеев делают выводы:
"Помните, как в своё время жестоко хаяли Сталина и, в частности, вменяли ему в вину то, что он, дескать, поубивал всех оставшихся в России царских офицеров и бывших дворян. Ну так вот, никто из наших героев репрессиям не подвергался, все умерли своей смертью (разумеется, кроме павших на фронтах Гражданской войны) в славе и почёте, а их младшие товарищи, такие как: полковник Б.М. Шапошников, штабс-капитаны А.М. Василевский и Ф.И. Толбухин, подпоручик Л.А. Говоров, стали Маршалами Советского Союза."
Посмотрим, так ли это.
Да, Маниковский А. А., Ольденбург С.Ф., А.А. Игнатьев, о которых говорится в последнем абзаце, не были репрессированы.
А вот Каменев Сергей Сергеевич (4.4.1881, Киев - 25.8.1936, Москва)С июля 1919 по апр. 1924 главнокомандующий вооруж. силами Республики. В соответствии с директивами ЦК РКП(б), В. И. Ленина под руководством К. осуществлялись операции по разгрому Деникина и Врангеля, отражению нападения буржуазно-помещичьей Польши. При его участии были ликвидированы последние очаги контрреволюции в Карелии, Бухаре и Фергане.
командарм 1-го ранга. После смерти был обвинен в участии в военно-фашистском заговоре и его имя предано "анафеме", (прах был без шума изъят из Кремлевской стены), а также в том, что еще в 1919 был одним из руководителей антисоветской организации.
Ольдерогге Владимир Александрович [24.7(5.8),1873,Люблин,-20.5.1931, Киев]
В Гражданскую войну был военным руководителем Новоржевского участка, начальником дивизии и начальником штаба Восточного фронта. С августа 1919 г. по январь 1920 г. командующий Восточным фронтом. В последующем О. находился для особых поручений при командующем Южным фронтом.
Как завершилась его карьера, сайт "Хроно.ру" умалчивает.
Арестован 07.12.1930 по делу "Весна". Признался в том, что являлся руководителем контрреволюционной офицерской организации на Украине. Приговорен к ВМН (20.05.1931). Расстрелян в Харькове.
Из книги Тинченко "ГОЛГОФА РУССКОГО ОФИЦЕРСТВА в СССР 1930-1931 годы":
"Куда делись после гражданской войны бывшие царские и белые офицеры, оставшиеся на службе Советской России? Почему среди полководцев Великой Отечественной войны почти нет этой категории кадровых военных? Считается, что офицеры, служившие в РККА, были уничтожены в период общего погрома в армии в 1937-1938 годах. Но это не так. Основная масса русского офицерства, оставшегося или вернувшегося в СССР, была истреблена задолго до "Трагедии РККА" 1937 года, названной так исследователем О. Ф. Сувенировым, а именно - в 1930-1932 годах.
Центральным и самым громким стало так называемое дело "Весна", по которому были арестованы тысячи бывших офицеров в Москве, Ленин граде и на Украине.
в числе угодивших в Киев томов, оказались дела на военного руководителя (военрука) Высшего Военного Совета Михаила Бонч-Бруевича, его бессменного помощника Сергея Лукирского, почти всех преподавателей Военной академии имени Фрунзе, многих москвичей и ленинградцев.
В число 3496 уголовных дел, хранящихся в соответствии с описью в архиве СБУ, входят лишь материалы на лиц, осужденных в УВО, частично - в Москве, и несколько десятков дел представителей "контрреволюционных организаций" других городов (Ленинград, Смоленск). К указанной цифре следует добавить почти 600 человек, арестованных в Ленинграде к 31 января 1931 года, как минимум 300 нигде не учтенных московских офицеров, упоминаемых в протоколах допросов, более 200 офицеров из УВО, не занесенных в общую опись, 17 осужденных в Воронеже. Неизвестно число осужденных в Сталинграде, Смоленске, Краснодаре, Новочеркасске, Минске. Учитывая то, что в Ленинграде, Москве и Киеве расстреляли и пересажали большое количество бывших офицеров, можно предположить, что погромы такого же уровня прокатились и по другим городам.
Основная масса лиц, проходивших по делу "Весна", была осуждена в мае-июне 1931 года. Но маховик судебной машины продолжал работать и в июле, и в августе, и даже в сентябре. К генералам и офицерам, служившим во время ареста в РККА, и военным, находившимся в запасе, отношение было разное. Первые тщательно проверялись и редко получали высшую меру наказания. Зато бывшие офицеры, как царские, так и белые, находившиеся на гражданке, расстреливались без всяких церемоний группами по 10-20 человек.
Всего же в результате массовых арестов бывшего офицерства в 1930-1931 годах было репрессировано не менее 10 тысяч человек. Основной удар ОГПУ был нанесен по кадровому офицерству, оставшемуся в СССР. Таким образом, после 1931 года военных, профессионально подготовленных еще в дореволюционной России, можно было сосчитать по пальцам."
Источник на сайте А.Раковского
Списки генералов и офицеров русской армии, осужденных в 1930-1931 годах
из книги Волкова о судьбах русского офицерства
старейший чекист Борис Иванович Гудзь, из интервью "Красной Звезде"
...Уровень кадров в провинции был на две головы, на два порядка ниже, чем в центре, а потому там-то и нашлись люди, которые стали физическим способом выколачивать показания у арестованных. Однако "Шахтинский процесс" получил высокую оценку руководства партии, стал неким эталоном борьбы с вредителями в народном хозяйстве. Сталин в своем докладе признал, что это - естественно, что так же, очевидно, должно быть и в таком-то ведомстве, и в таком-то, и в промышленности, и у военных... Началась напряженная работа по розыску вредителей, везде стали искать террористов.
В этом отношении особо отличилась Украина. После "Шахтинского процесса" там был произведен арест "организации" в составе более пятисот человек - в основном командиров Красной Армии и пограничных органов. "Создали" эту "организацию" под названием "Весна" полномочный представитель ОГПУ на Украине Балицкий и начальник Особого отдела Украины Леплевский...
А как отнеслись к "розыску вредителей" те настоящие чекисты-дзержинцы, с которыми вы работали, кого знали лично?
- Мой непосредственный начальник Ян Калистович Ольский, начальник Особого отдела и член Коллегии ОГПУ, затребовал это дело - по регламенту полагалось, чтобы мы наблюдали за всеми делами периферии. Были допрошены и некоторые арестованные... Подвергнув материалы тщательному анализу, Ольский и его помощники установили, что все это - "липа", очковтирательство. И Ян Калистович заподозрил, что поощряет это дело сам Ягода...
Будучи человеком принципиальным и смелым, Ольский доложил о своих выводах Ягоде, которому это очень не понравилось: "Вы не доверяете органам, товарищам на Украине?! Сейчас обострение классовой борьбы, это вполне естественно! У вас потеряно чувство классовой борьбы!"
Но Ольский не стал уступать. Его поддержали член коллегии Иван Александрович Воронцов, заместитель председателя ОГПУ Станислав Адамович Мессинг, начальник Иностранного отдела Меер Абрамович Трилиссер - и получилась целая группа оппозиционеров против Ягоды.
- Ягода быстренько дал об этом тенденциозную информацию в ЦК ВКП(б): мол, у нас тут развелись такие либеральные интеллигенты - да, они действительно были интеллигенты и, как настоящие интеллигенты-революционеры, действительно были либеральны - и вообще тут заговор, а этого терпеть нельзя, потому что сейчас "борьба в обострившихся условиях", "год великого перелома", "наступление на кулака", "ликвидация кулака как класса". Так что всякие "критические разговорчики" следует считать нездоровым явлением - особенно среди чекистов.
Центральный Комитет принял решение поддержать Ягоду, который в своих карьеристских целях подавал материалы "липовых" дел, подтверждающие политические взгляды и установки высшего партийного руководства, и изгнать из ОГПУ сотрудников, проявивших "классовую слепоту и либерализм", как непригодных для такого острого политического органа.
Воронцова назначили что-то вроде управляющего Мосглаврестораном. Ольского - его помощником по ресторанной работе. А ведь это был подпольщик-революционер, боевой командир, четыре ромба носил на петлицах - как командарм! Убрали и Мессинга, и других. Но некоторых, пониже, "повысили" на периферию..." (все они были позже уничтожены)
Сталин - Кагановичу
15 августа 1931 г.
Шифром
Москва. ЦК ВКП(б).
Поскребышеву для Кагановича.
В письмо ЦК обкомам и крайкомам о причинах изменений в руководящем составе ОГПУ вкралась ошибка, допущенная переписчиком. В пункте 4 письма сказано: «ОГПУ есть и остается обнаженным мечем рабочего класса, метко и умело разбившим врага». Вместо этого должно быть: «ОГПУ есть и остается обнаженным мечом рабочего класса, метко и умело разящим врага». Просьба исправить ошибку и сообщить исправление секретарям обкомов 1).
Сталин.
Нр 6/ш.
12 ч. - м.
15/VIII-31 г. 2)
Ф. 558. Оп. 11. Д. 76. Л. 9, 9 об.
Примечания:
1) 25 июля 1931 г. Сталин поставил на ПБ вопрос о ГПУ. Заместителями председателя ОГПУ были назначены: Акулов (первым), Ягода (вторым), Балицкий (третьим). Членами коллегии были назначены: Артузов, Агранов и Булатов. Мессинг был освобожден от работы в ОГПУ, а Ольский от обязанностей зав. Особым отделом ОГПУ (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 127). 5 августа 1931 г. ПБ вновь рассмотрело пакет вопросов ОГПУ: Прокофьев был назначен начальником Особого отдела ОГПУ, Бельский освобожден от работы в ОГПУ и назначен начальником управления Наркомснаба, Евдокимов назначен ПП ОГПУ в Средней Азии, Медведь оставлен ПП ОГПУ в Ленинграде и т. д. ПБ предложило ОГПУ представить в ПБ доклад о существующих при ОГПУ хозяйственных организациях (без лагерей) с указанием их финансового баланса. Комиссии в составе: Сталин, Каганович, Орджоникидзе, Андреев и Менжинский было поручено составить комментарий к решениям ЦК об изменениях в составе ОГПУ и перемещении некоторых членов коллегии ОГПУ на другую работу. Секретарям обкомов, крайкомов, национальных ЦК поручалось сообщить об этих изменениях узкому собранию актива работников ГПУ в областях, краях, республиках (Там же. Оп. 3. Д. 840. Л. 1, 2). 6 августа 1931 г. ПБ утвердило проект письма секретарям национальных ЦК, крайкомов и обкомов за подписью Сталина, в котором им предлагалось дать следующее разъяснение: Мессинг, Бельский, Евдокимов «вели внутри ОГПУ совершенно нетерпимую групповую борьбу против руководства ОГПУ [...] распространяли среди работников ОГПУ совершенно несоответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является „дутым“ делом» и т. д. Далее в постановлении говорилось, что «ЦК отметает разговоры и шушуканья о «внутренней слабости» органов ОГПУ и «неправильности» линии их практической работы, как слухи, идущие без сомнения из враждебного лагеря». Заканчивалось письмо словами: «ЦК считает, что ОГПУ есть и остается обнаженным мечом рабочего класса, метко и умело разбившим врага, честно и умело выполняющим свой долг перед Советской властью» (Там же. Д. 841. Л. 5, 9).
Волков:
"Отношение к бывшим офицерам лучше всего прослеживается по публикациям в военной печати, обзор «Красной Звезды» за 50 лет дает об этом очень наглядное представление. Вообще, в публицистике, литературе и искусстве оно оставалось резко враждебным до 40-х годов, и в произведениях того времени офицеры изображались обычно в самых мрачных красках. Заметки к памятным датам русской военной истории почти не встречаются. Появляются они (посвященные Кутузову, Жуковскому, и другим видным деятелям) с 1937-1938 гг. и умножаются, естественно, в годы войны, особенно с 1943 г., когда с 21.10 по 3.11 появились четыре больших статьи под общим названием «Традиции русского офицерства» почти апологетического толка. (Эти публикации, собственно, были пиком доброжелательности к русским офицерам, позже такое не встречалось.) В 1943-1945 гг. появлялись не только заметки, но не менее 8 больших статей по случаю юбилеев военных деятелей. То же продолжалось до начала 50-х годов, но касалось только отдаленного прошлого (не позже русско-турецкой войны 1877-1878 гг.).
Однако обычному живому человеку быть офицерам русской армии с идеологической точки зрения считалось предосудительным еще долгие годы после прекращения массовых преследований бывших офицеров. В публикациях даже 50-х годов невозможно встретить упоминание, что тот или иной советский военачальник был офицерам до революции. При упоминании о службе бывших офицеров в Красной армии характеристика им давалась самая отрицательная (что относится и к мемуарам военных деятелей, т.к. большинство уцелевших к этому времени офицерами не было; Буденный, в частности, весьма плохо отзывался о Тухачевском, Лебедеве, Шорине, Миронове и других сослуживцах из бывших офицеров). Поскольку дело касалось идеологии, тенденция носила обязательный характер, и даже те авторы, которые впоследствии писали о 75%-й доле бывших офицеров в красном комсоставе, тогда говорили лишь об «одиночках», «присоединившихся к рабочему классу». С самого конца 50-х упоминать об офицерах в Красной армии стало можно, но обычно муссировался десяток наиболее известных имен; наиболее «полный» список включал 84 фамилии{1318}. С 60-х годов охотно писалось об участии бывших офицеров в революции и службе их в Красной армии, что было связано с общей тенденцией тех времен представить дело так, что интеллигенция с одобрением приняла революцию и преданно служила советской власти. Кроме того, эта тенденция получила мощную подпитку в связи с реабилитацией уничтоженных в 30-х советских военачальников, которым теперь практически всем в связи с юбилеями посвящались большие статьи. В общей сложности в эти годы в «Красной Звезде» имело место более 40 видных публикаций, так или иначе касающихся лиц, носивших до революции офицерские погоны. В 70-х годах благожелательные отзывы о русских офицерах стали обычными, но допускались только в трех аспектах. Во-первых, в связи с научной и культурной деятельностью конкретных лиц не возбранялось упоминать о наличии у них до революции офицерских чинов. Во-вторых, в связи со службой в Красной армии. В-третьих, как и раньше, допускались благожелательное отношение к офицерам более отдаленных периодов истории. Столетний юбилей освобождения Болгарии, а равно и 500 лет Куликовской битвы послужили дополнительным фоном к оживившемуся в это время интересу к некоторым внешним чертам русской армии (помимо порожденных юбилеями череды статей, заметок и художественных произведений, в эти годы на парадной форме появились аксельбанты, было введено звание «прапорщик» - хотя и для обозначения совершенно другого явления, но, как подчеркивалось, взятое «из традиций русской армии», на военных концертах стали звучать старые солдатские песни, а также песня об «офицерских династиях», и т.п.). Что касается белых офицеров, то долгие годы единственным широко известным произведением, содержавшим их положительные образы, были булгаковские «Дни Турбиных». В 70-е годы, помимо издания булгаковской же «Белой гвардии», появились два телесериала, один из которых («Адъютант Его превосходительства») был совершенно необычен по число положительных образов белых офицеров при минимальном числе отрицательных, а в другом (новая версия «Хождений по мукам») вполне симпатично показаны белые вожди и картины «Ледяного похода», что, помимо воли авторов, работало на изменение привычного стереотипа."
по линку, а там, на форуме кпрф
без ссылки на источник, под названием "ДВОРЯНЕ В КРАСНОЙ АРМИИ", перепечатана статья
"РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ ИМПЕРАТОРСКАЯ АРМИЯ", авторы Владислава СЕЛИНА, Станислав ФАДЕЕВ
(Источник)
Далее статья широко цитируется в сети, без критики.
Действительно, в годы гражданской войны, Красной Армией руководили бывшие генералы и красные полковники,
а также в ней служила масса военспецов, от прапорщика и выше.
"главными фронтами войны - Южным, Восточным и Западным - командовали сплошь преторианцы: генерал-лейтенант Егорьев, генерал-лейтенант Надежный, генерал-лейтенант Парский, генерал-майоры Ольдерогге, Сытин, Свечин, полковники Каменев, Шорин, Егоров, Гиттис и Вацетис.
Стратегическое планирование в РВС и Всероглавштабе осуществляли полковники Петин и Шапошников, генерал-майоры Лебедев и Раттэль, а верховодил ими брат ленинского секретаря генерал-лейтенант Бонч-Бруевич, лично ответственный за мобилизацию надежных ветеранов.
Красный флот с нуля создавали контр-адмиралы Альтфатер, Немитц и Зеленой; даже старик Брусилов, единственный успешный военачальник Первой мировой, выпускник Пажеского корпуса и участник аж последней Русско-турецкой войны, с 1920-го председательствовал в Особом совещании при главкоме Вооруженных сил, а после служил кавалерийским инспектором Красной Армии.
"Крышевал" же старую гвардию не кто иной, как наркомвоенмор Троцкий, нещадно критиковавшийся 8-м съездом РКП за "принижение роли армейских комиссаров" (комиссарство, как известно, и было создано для догляда за военспецами; претензии съезда прямо указывали на то, что ортодоксальный левак Троцкий во имя дела наступал на горло своей либертарианской песне и не давал горластой дилетантщине совать нос в дела профессионалов).
Это и был высший комсостав РККА, ее до сих пор не разгаданная военная тайна"
После приведения фактов и имен, авторы Селина и Фадеев делают выводы:
"Помните, как в своё время жестоко хаяли Сталина и, в частности, вменяли ему в вину то, что он, дескать, поубивал всех оставшихся в России царских офицеров и бывших дворян. Ну так вот, никто из наших героев репрессиям не подвергался, все умерли своей смертью (разумеется, кроме павших на фронтах Гражданской войны) в славе и почёте, а их младшие товарищи, такие как: полковник Б.М. Шапошников, штабс-капитаны А.М. Василевский и Ф.И. Толбухин, подпоручик Л.А. Говоров, стали Маршалами Советского Союза."
Посмотрим, так ли это.
Да, Маниковский А. А., Ольденбург С.Ф., А.А. Игнатьев, о которых говорится в последнем абзаце, не были репрессированы.
А вот Каменев Сергей Сергеевич (4.4.1881, Киев - 25.8.1936, Москва)С июля 1919 по апр. 1924 главнокомандующий вооруж. силами Республики. В соответствии с директивами ЦК РКП(б), В. И. Ленина под руководством К. осуществлялись операции по разгрому Деникина и Врангеля, отражению нападения буржуазно-помещичьей Польши. При его участии были ликвидированы последние очаги контрреволюции в Карелии, Бухаре и Фергане.
командарм 1-го ранга. После смерти был обвинен в участии в военно-фашистском заговоре и его имя предано "анафеме", (прах был без шума изъят из Кремлевской стены), а также в том, что еще в 1919 был одним из руководителей антисоветской организации.
Ольдерогге Владимир Александрович [24.7(5.8),1873,Люблин,-20.5.1931, Киев]
В Гражданскую войну был военным руководителем Новоржевского участка, начальником дивизии и начальником штаба Восточного фронта. С августа 1919 г. по январь 1920 г. командующий Восточным фронтом. В последующем О. находился для особых поручений при командующем Южным фронтом.
Как завершилась его карьера, сайт "Хроно.ру" умалчивает.
Арестован 07.12.1930 по делу "Весна". Признался в том, что являлся руководителем контрреволюционной офицерской организации на Украине. Приговорен к ВМН (20.05.1931). Расстрелян в Харькове.
Из книги Тинченко "ГОЛГОФА РУССКОГО ОФИЦЕРСТВА в СССР 1930-1931 годы":
"Куда делись после гражданской войны бывшие царские и белые офицеры, оставшиеся на службе Советской России? Почему среди полководцев Великой Отечественной войны почти нет этой категории кадровых военных? Считается, что офицеры, служившие в РККА, были уничтожены в период общего погрома в армии в 1937-1938 годах. Но это не так. Основная масса русского офицерства, оставшегося или вернувшегося в СССР, была истреблена задолго до "Трагедии РККА" 1937 года, названной так исследователем О. Ф. Сувенировым, а именно - в 1930-1932 годах.
Центральным и самым громким стало так называемое дело "Весна", по которому были арестованы тысячи бывших офицеров в Москве, Ленин граде и на Украине.
в числе угодивших в Киев томов, оказались дела на военного руководителя (военрука) Высшего Военного Совета Михаила Бонч-Бруевича, его бессменного помощника Сергея Лукирского, почти всех преподавателей Военной академии имени Фрунзе, многих москвичей и ленинградцев.
В число 3496 уголовных дел, хранящихся в соответствии с описью в архиве СБУ, входят лишь материалы на лиц, осужденных в УВО, частично - в Москве, и несколько десятков дел представителей "контрреволюционных организаций" других городов (Ленинград, Смоленск). К указанной цифре следует добавить почти 600 человек, арестованных в Ленинграде к 31 января 1931 года, как минимум 300 нигде не учтенных московских офицеров, упоминаемых в протоколах допросов, более 200 офицеров из УВО, не занесенных в общую опись, 17 осужденных в Воронеже. Неизвестно число осужденных в Сталинграде, Смоленске, Краснодаре, Новочеркасске, Минске. Учитывая то, что в Ленинграде, Москве и Киеве расстреляли и пересажали большое количество бывших офицеров, можно предположить, что погромы такого же уровня прокатились и по другим городам.
Основная масса лиц, проходивших по делу "Весна", была осуждена в мае-июне 1931 года. Но маховик судебной машины продолжал работать и в июле, и в августе, и даже в сентябре. К генералам и офицерам, служившим во время ареста в РККА, и военным, находившимся в запасе, отношение было разное. Первые тщательно проверялись и редко получали высшую меру наказания. Зато бывшие офицеры, как царские, так и белые, находившиеся на гражданке, расстреливались без всяких церемоний группами по 10-20 человек.
Всего же в результате массовых арестов бывшего офицерства в 1930-1931 годах было репрессировано не менее 10 тысяч человек. Основной удар ОГПУ был нанесен по кадровому офицерству, оставшемуся в СССР. Таким образом, после 1931 года военных, профессионально подготовленных еще в дореволюционной России, можно было сосчитать по пальцам."
Источник на сайте А.Раковского
Списки генералов и офицеров русской армии, осужденных в 1930-1931 годах
из книги Волкова о судьбах русского офицерства
старейший чекист Борис Иванович Гудзь, из интервью "Красной Звезде"
...Уровень кадров в провинции был на две головы, на два порядка ниже, чем в центре, а потому там-то и нашлись люди, которые стали физическим способом выколачивать показания у арестованных. Однако "Шахтинский процесс" получил высокую оценку руководства партии, стал неким эталоном борьбы с вредителями в народном хозяйстве. Сталин в своем докладе признал, что это - естественно, что так же, очевидно, должно быть и в таком-то ведомстве, и в таком-то, и в промышленности, и у военных... Началась напряженная работа по розыску вредителей, везде стали искать террористов.
В этом отношении особо отличилась Украина. После "Шахтинского процесса" там был произведен арест "организации" в составе более пятисот человек - в основном командиров Красной Армии и пограничных органов. "Создали" эту "организацию" под названием "Весна" полномочный представитель ОГПУ на Украине Балицкий и начальник Особого отдела Украины Леплевский...
А как отнеслись к "розыску вредителей" те настоящие чекисты-дзержинцы, с которыми вы работали, кого знали лично?
- Мой непосредственный начальник Ян Калистович Ольский, начальник Особого отдела и член Коллегии ОГПУ, затребовал это дело - по регламенту полагалось, чтобы мы наблюдали за всеми делами периферии. Были допрошены и некоторые арестованные... Подвергнув материалы тщательному анализу, Ольский и его помощники установили, что все это - "липа", очковтирательство. И Ян Калистович заподозрил, что поощряет это дело сам Ягода...
Будучи человеком принципиальным и смелым, Ольский доложил о своих выводах Ягоде, которому это очень не понравилось: "Вы не доверяете органам, товарищам на Украине?! Сейчас обострение классовой борьбы, это вполне естественно! У вас потеряно чувство классовой борьбы!"
Но Ольский не стал уступать. Его поддержали член коллегии Иван Александрович Воронцов, заместитель председателя ОГПУ Станислав Адамович Мессинг, начальник Иностранного отдела Меер Абрамович Трилиссер - и получилась целая группа оппозиционеров против Ягоды.
- Ягода быстренько дал об этом тенденциозную информацию в ЦК ВКП(б): мол, у нас тут развелись такие либеральные интеллигенты - да, они действительно были интеллигенты и, как настоящие интеллигенты-революционеры, действительно были либеральны - и вообще тут заговор, а этого терпеть нельзя, потому что сейчас "борьба в обострившихся условиях", "год великого перелома", "наступление на кулака", "ликвидация кулака как класса". Так что всякие "критические разговорчики" следует считать нездоровым явлением - особенно среди чекистов.
Центральный Комитет принял решение поддержать Ягоду, который в своих карьеристских целях подавал материалы "липовых" дел, подтверждающие политические взгляды и установки высшего партийного руководства, и изгнать из ОГПУ сотрудников, проявивших "классовую слепоту и либерализм", как непригодных для такого острого политического органа.
Воронцова назначили что-то вроде управляющего Мосглаврестораном. Ольского - его помощником по ресторанной работе. А ведь это был подпольщик-революционер, боевой командир, четыре ромба носил на петлицах - как командарм! Убрали и Мессинга, и других. Но некоторых, пониже, "повысили" на периферию..." (все они были позже уничтожены)
Сталин - Кагановичу
15 августа 1931 г.
Шифром
Москва. ЦК ВКП(б).
Поскребышеву для Кагановича.
В письмо ЦК обкомам и крайкомам о причинах изменений в руководящем составе ОГПУ вкралась ошибка, допущенная переписчиком. В пункте 4 письма сказано: «ОГПУ есть и остается обнаженным мечем рабочего класса, метко и умело разбившим врага». Вместо этого должно быть: «ОГПУ есть и остается обнаженным мечом рабочего класса, метко и умело разящим врага». Просьба исправить ошибку и сообщить исправление секретарям обкомов 1).
Сталин.
Нр 6/ш.
12 ч. - м.
15/VIII-31 г. 2)
Ф. 558. Оп. 11. Д. 76. Л. 9, 9 об.
Примечания:
1) 25 июля 1931 г. Сталин поставил на ПБ вопрос о ГПУ. Заместителями председателя ОГПУ были назначены: Акулов (первым), Ягода (вторым), Балицкий (третьим). Членами коллегии были назначены: Артузов, Агранов и Булатов. Мессинг был освобожден от работы в ОГПУ, а Ольский от обязанностей зав. Особым отделом ОГПУ (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 127). 5 августа 1931 г. ПБ вновь рассмотрело пакет вопросов ОГПУ: Прокофьев был назначен начальником Особого отдела ОГПУ, Бельский освобожден от работы в ОГПУ и назначен начальником управления Наркомснаба, Евдокимов назначен ПП ОГПУ в Средней Азии, Медведь оставлен ПП ОГПУ в Ленинграде и т. д. ПБ предложило ОГПУ представить в ПБ доклад о существующих при ОГПУ хозяйственных организациях (без лагерей) с указанием их финансового баланса. Комиссии в составе: Сталин, Каганович, Орджоникидзе, Андреев и Менжинский было поручено составить комментарий к решениям ЦК об изменениях в составе ОГПУ и перемещении некоторых членов коллегии ОГПУ на другую работу. Секретарям обкомов, крайкомов, национальных ЦК поручалось сообщить об этих изменениях узкому собранию актива работников ГПУ в областях, краях, республиках (Там же. Оп. 3. Д. 840. Л. 1, 2). 6 августа 1931 г. ПБ утвердило проект письма секретарям национальных ЦК, крайкомов и обкомов за подписью Сталина, в котором им предлагалось дать следующее разъяснение: Мессинг, Бельский, Евдокимов «вели внутри ОГПУ совершенно нетерпимую групповую борьбу против руководства ОГПУ [...] распространяли среди работников ОГПУ совершенно несоответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является „дутым“ делом» и т. д. Далее в постановлении говорилось, что «ЦК отметает разговоры и шушуканья о «внутренней слабости» органов ОГПУ и «неправильности» линии их практической работы, как слухи, идущие без сомнения из враждебного лагеря». Заканчивалось письмо словами: «ЦК считает, что ОГПУ есть и остается обнаженным мечом рабочего класса, метко и умело разбившим врага, честно и умело выполняющим свой долг перед Советской властью» (Там же. Д. 841. Л. 5, 9).
Волков:
"Отношение к бывшим офицерам лучше всего прослеживается по публикациям в военной печати, обзор «Красной Звезды» за 50 лет дает об этом очень наглядное представление. Вообще, в публицистике, литературе и искусстве оно оставалось резко враждебным до 40-х годов, и в произведениях того времени офицеры изображались обычно в самых мрачных красках. Заметки к памятным датам русской военной истории почти не встречаются. Появляются они (посвященные Кутузову, Жуковскому, и другим видным деятелям) с 1937-1938 гг. и умножаются, естественно, в годы войны, особенно с 1943 г., когда с 21.10 по 3.11 появились четыре больших статьи под общим названием «Традиции русского офицерства» почти апологетического толка. (Эти публикации, собственно, были пиком доброжелательности к русским офицерам, позже такое не встречалось.) В 1943-1945 гг. появлялись не только заметки, но не менее 8 больших статей по случаю юбилеев военных деятелей. То же продолжалось до начала 50-х годов, но касалось только отдаленного прошлого (не позже русско-турецкой войны 1877-1878 гг.).
Однако обычному живому человеку быть офицерам русской армии с идеологической точки зрения считалось предосудительным еще долгие годы после прекращения массовых преследований бывших офицеров. В публикациях даже 50-х годов невозможно встретить упоминание, что тот или иной советский военачальник был офицерам до революции. При упоминании о службе бывших офицеров в Красной армии характеристика им давалась самая отрицательная (что относится и к мемуарам военных деятелей, т.к. большинство уцелевших к этому времени офицерами не было; Буденный, в частности, весьма плохо отзывался о Тухачевском, Лебедеве, Шорине, Миронове и других сослуживцах из бывших офицеров). Поскольку дело касалось идеологии, тенденция носила обязательный характер, и даже те авторы, которые впоследствии писали о 75%-й доле бывших офицеров в красном комсоставе, тогда говорили лишь об «одиночках», «присоединившихся к рабочему классу». С самого конца 50-х упоминать об офицерах в Красной армии стало можно, но обычно муссировался десяток наиболее известных имен; наиболее «полный» список включал 84 фамилии{1318}. С 60-х годов охотно писалось об участии бывших офицеров в революции и службе их в Красной армии, что было связано с общей тенденцией тех времен представить дело так, что интеллигенция с одобрением приняла революцию и преданно служила советской власти. Кроме того, эта тенденция получила мощную подпитку в связи с реабилитацией уничтоженных в 30-х советских военачальников, которым теперь практически всем в связи с юбилеями посвящались большие статьи. В общей сложности в эти годы в «Красной Звезде» имело место более 40 видных публикаций, так или иначе касающихся лиц, носивших до революции офицерские погоны. В 70-х годах благожелательные отзывы о русских офицерах стали обычными, но допускались только в трех аспектах. Во-первых, в связи с научной и культурной деятельностью конкретных лиц не возбранялось упоминать о наличии у них до революции офицерских чинов. Во-вторых, в связи со службой в Красной армии. В-третьих, как и раньше, допускались благожелательное отношение к офицерам более отдаленных периодов истории. Столетний юбилей освобождения Болгарии, а равно и 500 лет Куликовской битвы послужили дополнительным фоном к оживившемуся в это время интересу к некоторым внешним чертам русской армии (помимо порожденных юбилеями череды статей, заметок и художественных произведений, в эти годы на парадной форме появились аксельбанты, было введено звание «прапорщик» - хотя и для обозначения совершенно другого явления, но, как подчеркивалось, взятое «из традиций русской армии», на военных концертах стали звучать старые солдатские песни, а также песня об «офицерских династиях», и т.п.). Что касается белых офицеров, то долгие годы единственным широко известным произведением, содержавшим их положительные образы, были булгаковские «Дни Турбиных». В 70-е годы, помимо издания булгаковской же «Белой гвардии», появились два телесериала, один из которых («Адъютант Его превосходительства») был совершенно необычен по число положительных образов белых офицеров при минимальном числе отрицательных, а в другом (новая версия «Хождений по мукам») вполне симпатично показаны белые вожди и картины «Ледяного похода», что, помимо воли авторов, работало на изменение привычного стереотипа."