Казимов Вахид Ахунович. Председатель горисполкома. 1
...наступил 1972 год. Я находился в отпуске - отдыхал с семьёй на Иссык-Куле. Ко мне прислали человека, который сообщил, что я должен выехать в Ташкент в ЦК. Еще неделю я должен был отдыхать на берегу этого горного озера. К вечеру приехали в столицу. На утро в назначенное время я был у Шарафа Рашидовича. Шараф Рашидович предложил осмотреть станции и линию метро. Оказалось, что работы на нескольких из них остановились. В районе парка «Комсомольское озеро» была очень плотная жилищная застройка.
В то время вместо Канышева руководителем был назначен П.С. Семенов. Его назначили начальником «Ташметростроя». Семенов сказал нам, что у него нет возможности продолжать строительство ввиду отсутствия сноса домов. Шараф Рашидович сразу отреагировал и указал мне: «Сносите!». «Как мне это выполнить, ведь я не руководитель города, не руководитель исполкома городского совета? Как же я отдам такой приказ? Это ведь не входит в мою компетенцию?!» - ответил я.
Шараф Рашидович отреагировал моментально: «Будете председателем горисполкома».
Источник https://kazimov.uz/
Честно признаться, я воспринял слова Шарафа Рашидовича в качестве шутки. Тогда горисполком возглавлял Хуснутдин Асамович Асамов. Он председательствовал в самое тяжёлое для города время - город восстанавливался заново. Работы было так много, что он находился на рабочем месте практически до рассвета, давно забыл о выходных днях. Такая нагрузка, своевременное решение тяжёлого груза проблем города отразилось на здоровье Х.А. Асомова - у него неоднократно случались сердечные приступы. Он обратился к руководителю республики с просьбой перевести его на другую работу.
Будучи руководителем отделения Ферганской железной дороги, первым секретарём Кокандского горкома партии, работая в ЦК я всегда находился в тесном контакте и постоянном общении с Шарафом Рашидовичем и мог свободно говорить с ним. У Шарафа Рашидовича был прекрасный характер, он никого не оскорблял и не унижал подчинённого. В его характере никогда не было чванства или чего-то подобного, он был чрезвычайно культурным человеком.
Когда мы приехали в ЦК, все члены бюро ЦК уже были в сборе. Шараф Рашидович открыл заседание. «Что скажете, если мы назначим Казимова председателем исполкома Ташкентского городского совета?» - предложил он собравшимся. Не услышав возражений, продолжил: «Передайте Ломоносову, что товарищ Казимов назначен председателем Ташкентского горисполкома…». Я был удивлён и понял, что это была не шутка.
После землетрясения город был перевернут с ног на голову, всюду пыль, следы разрушений, стройки не закончены, людям негде жить, шум, скандалы. Многие деревья в городе упали или критически наклонились, повсюду торчат стволы уже рухнувших, дома в руинах.
Дня через три состоялась сессия Городского Совета депутатов трудящихся, избравшая меня председателем исполкома Городского Совета. В 1972 году в Ташкенте после произошедшего землетрясения остро стоял вопрос жилищного строительства. Большинство приехавших на помощь, выполнив поставленные перед ними задачи по строительству жилых кварталов, уехали. Был составлен генеральный план - где и что строить. Многие дома были полностью разрушены, жители строили новые, как и где им вздумается. Большинство уцелевших в плачевном состоянии и ремонтировались, разумеется, из подручных материалов. Территории новостроек вокруг Алайского рынка, территории прилегающие к ЦУМу, были временно обнесены забором.
Ремонт и полное восстановление школ было в плане города первым пунктом. Учебные смены были сформированы исходя из сложившейся ситуации. Своей очереди дожидался и вопрос высадки деревьев. Мне была также поставлена задача озеленения города - нужно было высадить пять миллионов саженцев. Плохо работали котельные во многих медицинских учреждениях. На каждую тысячу жителей города приходилась одна поликлиника, что было совершенно недостаточно. К тому же и график строительства аэропорта был серьёзно нарушен, и строители только начали возводить фундамент.
Уличное освещение было очень слабым, не отвечало возросшим требованиям. Софийский проспект, малая кольцевая дорога, вся транспортная инфраструктура, как и автопарк, совершенно устарели, во многих местах отсутствовала канализация.
В городе был осуществлён капитальный ремонт системы подачи населению чистой питьевой воды, т.е. каскад систем по поднятию воды, идущей из верхнего течения Чирчика, и подачи её в город. По плану должно было подаваться 2,0 млн кубометров воды, в действительности же эта цифра не превышала 1,6 млн кубометров. Неотложным было и строительство канализационной системы, поэтому началось возведение двух больших - очистных сооружений Салар и Бозсу. Во время приезда Брежнева и Косыгина, по инициативе Шарафа Рашидовича, эти вопросы были внесены в решения ЦК и начали осуществляться.
Ведь не обеспечив город водой, не выстроив канализацию, благоустроить, озеленить город невозможно. Ташкент должен был использовать 20 тысяч кубометров проточных вод для озеленения и стоял вопрос вывода их из города.
В то время рассматривались вопросы установки нового памятника Пушкину, строительства Дворца Дружбы народов и установки около него соответствующего названию памятника. А вокруг намечаемого строительства располагались многочисленные жилые кварталы.
Руководители республики во главе с Шарафом Рашидовичем разъяснили мне после назначения на должность председателя горисполкома вопросы реконструкции старого города, планового переселения жильцов из глинобитных построек.
Актуальным был вопрос дальнейшего развития города, улучшения общей инфраструктуры столицы. Только на авиазаводе работали 50 000 человек. Состояние дорог, ведущих из Юнусабадского района города, было совершенно плохим. Поэтому перед нами ребром встал вопрос проведения в этот район трамвайной линии, а в дальнейшем и строительство ветки метро на юнусабадском направлении.
Постановлением ЦК завод «Ташавтомаш» по выпуску тракторных прицепов должен был быть преобразован в Ташкентский тракторный завод. Вся инфраструктура этих предприятий, инженерные коммуникации, магазины и рынки, медицинское обеспечение, предприятия общепита, транспортное обеспечение, дорожное строительство и другие многочисленные задачи по жизнеобеспечению города - все это входило в компетенцию городского исполнительного комитета. Перед нами стояли проблемы обеспечения города электроэнергией, газом, распределения их по городу. Нужно было решать проблемы городской инфраструктуры, возникшие после землетрясения.
В 1972-73 годах прошли несколько заседаний ЦК по вопросам озеленения города. «Есть у нас садоводческий колхоз, но у них нет готовых саженцев. Поезжайте по областям и привезите хорошие саженцы тополей, дубов, чинар, нужно озеленить город, иначе все вокруг голо, как в пустыне», - разъяснил мне задачу Шараф Рашидович. Я сразу же созвонился с первыми секретарями областных комитетов партии, поинтересовался их возможностями. В Сурхандарье, Бухаре ничего нет. Нет ничего и в Каракалпакии и Хорезме. Привёз 20 тысяч чинар из знакомого мне лесного хозяйства в Коканде.
Собрал всех специалистов по озеленению и предложил им определиться с этим вопросом. Предложил составить план по выращиванию со следующего года двух миллионов саженцев: дуба, чинары, каштанов и красивых декоративных деревьев. Особо подчеркнул необходимость выращивания вечнозелёных деревьев и насаждений. Общими усилиями за три года смогли вырастить один миллион саженцев деревьев. Мы смогли создать вдоль дорог, на обочинах автомагистралей по ширине в 60-70 метров своеобразные леса, начиная от Чорсу, через магазин Ганга и до самого Алайского рынка, от Юнусабада до конца автомагистрали, соединённой с городской кольцевой автодорогой. Оставшиеся саженцы были проданы благоустроителям Ферганы, Сурхандарьи и получили неплохой доход.
Замахнулись вырастить сосны, но не осилили. Позже, переговорив с руководителями лесного хозяйства, высадили сосновые саженцы в горах. Там сосна «вытянулась» до одного метра. Потом уже мы привезли и высадили эти сосны на Красной площади. Темно-зелёные верхушки сосен к июлю начали желтеть. Посоветовались по этому вопросу с первым секретарём горкома партии Асадулой Ашрафовичем Ходжаевым. Это был знающий руководитель, работая в своё время секретарём Наманганского обкома, занимался вопросами сельского хозяйства. Он посоветовал нам подвести к каждому дереву тоненькие трубы и во время сильного повышения температуры воздуха подавать по ним воду.
Сделали, как он посоветовал, и деревья вновь зазеленели. А из их зёрен мы вновь посадили и вырастили отличные саженцы. Один из видов сосны я посадил у себя во дворе. Это была крымская сосна. Сегодня в Ташкенте сосны высажены повсеместно. Они расцветают и становятся величественными за 15-20 лет. В Ташкенте мы осуществили много подобных проектов. Помогли нам в их осуществлении секретари райкомов,привлекли жителей, учеников Октябрьского, Чиланзарского районов. По площади озеленения город Ташкент стал одним из ведущих в мире. И если по нормативам на каждого жителя города должно приходиться 16 кв. зелени, то в Ташкенте этот показатель составлял 45 кв.м.
...случился большой переполох. Директор тракторного завода Пулат Мирзаахмедов объявил по всей территории России о наборе слесарей, сварщиков и других специалистов. Пообещал, что каждый приехавший будет обеспечен квартирой в течение одного года. В Ташкент стали прибывать люди. Приехало сразу 20-30 семей. Часть из них мы вернули обратно, некоторым пришлось выдать квартиры вне очереди. Позже мы пригласили П. Мирзаахмедова и указали ему на неуместность и ошибочность подобных самовольных действий.
Каждый год перед составлением планов мы ездили в Москву на 10-15 дней и посещали различные инстанции. Ходили к министрам авиации, сельского машиностроения, химии и ставили перед ними вопросы ребром: это ваши заводы, мы уже 3-4 года выдаём квартиры за счёт города, вы принимаете людей на работу, так выплачивайте нам деньги. Удалось добиться хороших результатов: ежегодно мы получали средства на строительство жилья для авиационного завода 20 тыс. кв. м, для тракторного завода 10-15 тыс.кв.м. для Ташсельмаша, Узбексельмаша и делили их между предприятиями лёгкой, химической промышленности. В решении этого вопроса внёс огромный вклад Шараф Рашидович. Он звонил московским министрам и просил содействия и помощи для нас. Среди министров бывшего Союза ССР Шараф Рашидович пользовался большим авторитетом и уважением.
Поначалу строились некрасивые 4-этажные дома СПТУ, потом мы уже приступили к строительству 4-этажных панельных домов из собственных материалов. Потом приступили к возведению 9-этажных зданий. В Ташкенте появилось монолитное строительство. Эти дома были построены на проспектах Космонавтов, Дружбы Народов. Со временем перед нами возникла другая проблема - все построенные дома каждые 20 лет нуждались в капитальном ремонте, т.е. нужно было обновлять крыши, сантехнику, коммуникации. Кроме того, в конструкциях панельных домов предусмотрены закладные детали в панели, которые в месте стыка приваривались друг к другу. Металл при хорошей изоляции служит длительное время, если же она нарушена или не соответствует требованиям, он начинает ржаветь со скоростью 1 мм в десять лет. При проведении капитального ремонта места сварки тщательно проверялись, иначе многоэтажки могли сложиться, как карточный домик. Этим вопросам уделялось большое внимание.
Если в 1966 году было построено почти один миллион квадратных метров жилья, то через двадцать пять лет необходимо было обеспечить капитальный ремонт этого одного миллиона кв.м. жилья. Однако определённая часть денег, предназначенных на капитальный ремонт, расходовалась по другим направлениям - иногда финансы расходовались на капитальное строительство, на срочные, неожиданные и чрезвычайные нужды. И если, к примеру, 500 тыс.кв. м. жилья не будет своевременно капитально отремонтировано, то в следующем году эта цифра оказывалась уже дополнительной нагрузкой. Это безусловное и строгое требование мы старались выполнить полностью.
Я докладывал руководству своё мнение по этим вопросам, потому что игнорирование вопросов капитального ремонта могло со временем привести к очень тяжёлым, возможно, катастрофическим последствиям.
Одновременно со строительством домов должна совершенствоваться инфраструктура: газ, строительство дорог. За последние годы проделана большая работа. Слышал, что в Ташкент проводится водовод по доставке 2.6 млн. кубометров воды. Вообще-то, в мире мало таких обеспеченных водой городов, как Ташкент. В Москве, к примеру, на одного человека расходуется 500 литров воды, тогда как в Ташкенте - свыше одной тысячи. Происходит это из-за нерационального использования драгоценной влаги. Еще одна проблема. В нашей республике отсутствует полноценная система очистки, использованной на заводах и фабриках воды. Вода из фонтанов также прямо сбрасывается в канализацию. И даже во многих институтах в хозяйственных помещениях, санузлах, вода фонтаном бьёт из проржавевших или лопнувших труб. Протекающие через городские дренажные системы сточные воды должны быть использованы для озеленения, однако мы становимся свидетелями, что она просто вытекает и не используется по своему предназначению. Правда и то, что население в большом количестве использует питьевую воду для полива садов и огородов.
Нужно также увеличить количество используемой для полива технической воды, потому что люди, изнывая от летнего зноя, не имея другой возможности, всё равно будут использовать на эти цели питьевую воду. Сколько средств при этом будет потеряно. Кроме того, есть ведь и прочностные возможности водопроводных труб. А это связано с условиями их эксплуатации. К примеру, на улице Беруни, в Старом городе, высятся шесть девятиэтажек. Провели туда воду. Прошло всего четыре года, и трубы проржавели. Позже мы узнали, что некоторые недобросовестные жильцы воруют электроэнергию, подключив к водопроводным трубам провода.
Трубы подвергаются коррозии под воздействием токов. При нормальной изоляции труб они могут служить 50-60 лет. Например, трубы газопроводов покрывают битумной изоляцией и устанавливают катодные станции, которые защищают их от воздействия подземных блуждающих токов. Имеющуюся в составе газа серу вычищают на месте, на месторождении, и если газ доводят до нормы, то потери не предвидятся.
Мы стали строить больше домов. Исходя из пожеланий населения, расселяли людей группами, с учётом привычного для них соседского проживания. Потом появилось выражение «под котлован». Люди требовали выделить им квартиры на месте привычного проживания. Мы просили их потерпеть и, построив каркас дома, вручали им ордера. Они с самого начала были свидетелями строительства их нового дома и терпеливо ожидали окончания стройки на съёмных квартирах или у родственников. В этом вопросе много хорошего сделал для людей Георгий Минасович Саркисов, Первый заместитель председателя Ташгорисполкома. Многие руководители выражали своё недовольство, обвиняя нас в том, что мы идём на поводу у населения, особенно это касалось жителей Старого города.
Работа и радовала, и приносила немалые огорчения. Качество многих построенных домов не отвечало предъявляемым требованиям. Деньги поступали по лимиту сверху. К примеру, если нам выделяли средств на один миллион кв. метров жилья, и мы его осваивали, то и на следующий год также давали средства на один миллион кв. метров. Но если мы из выделенных на год средств сдавали жилья на 800 тыс. кв.м. то на следующий год Москва выделяла нам средства на недоосвоенный объём меньше. По городу в очереди на квартиру стояло свыше 100 тысяч семей. К слову, на те неосвоенные средства можно было построить дополнительно 5 тысяч квартир. Учитывая этот факт, мы старались всеми силами помочь строителям.
Много проблем возникало при сдаче в эксплуатацию домов с недостатками. К концу года в приёмной собиралась очередь из руководителей Главташкентстроя и его трестов, просивших принять в эксплуатацию тот или иной дом, а то и несколько домов сразу. Городская комиссия принимала их с условием устранения недостатков в январе следующего года. Я утверждал акты комиссии по приёмке домов, и затем они попадали в статотчёты. Мы выезжали на место строительства для осмотра готовых к сдаче домов и отмечали массу недостатков: полы не доведены до конца, не проведены озеленительные и благоустроительные работы. Как принимать подобный дом? Строители неоднократно обещали, что будут работать в три смены и исправят все недостатки.
Я и сам, признаться, опасался утверждать акты приёмки таких домов, ведь тогда существовало правило: в дома с выявленными недостатками нельзя выписывать ордера на вселение. Приходилось звонить председателю Народного контроля республики Насыру Махмудовичу Махмудову и просить, чтобы дней пятнадцать он не присылал в Ташкент комиссию, а за это время мы должны были устранить все недостатки. Потому что, принимать дома с недоделками - это нарушение закона, фактически преступление. Я подписывал бумаги только с его согласия.
Дня через 3-4 я обходил все новостройки. На строительных площадках царила тишина - все работы остановлены. 1 января - праздничный день, 2-го января похмелье и только ближе к 10 января наступало какое-то оживление в работе. Все это напоминало хождение по лезвию бритвы. Если дать принципиальную оценку нашим действиям, то всех нас нужно было бы привлечь к ответственности. Однако не поступи мы таким образом, то 5 000 семей в год оставались бы без квартир. Ближе к марту мы сдавали в эксплуатацию дома плана прошлого года. Таким образом, мы вынуждены были закрывать глаза на многое, хотя нам самим все это было не по душе…
У людей не было нормального жилья, многие ютились в маленьких полуразвалившихся домиках, и «хрущевки» в это время во многом помогли решить проблему, сняли определённое напряжение в квартирном вопросе. Есть одна очень важная вещь при строительстве - индустриализация. Кирпич - это хороший строительный материал. Самое подходящее для Средней Азии - строительство домов из нашего, отечественного кирпича. Однако его стоимость высока и строительство идёт медленней. Панели ускоряют сроки строительства на 30 процентов. Однако через соединительные стыки в дом проникает конденсат. Во-вторых, в жару эти дома нагреваются, в холод остывают. Существуют кирпичные панели: панель внутри из кирпича. Сантехнические кабинки также сделаны из панелей. Для нормальной жизни самый подходящий дом - кирпичный. Мы были вынуждены строить панельные дома из-за необходимости как можно быстрей обеспечить людей жильём.
Пренебрежение качеством при строительстве, в периоды, когда только и слышно «давай, давай», - все это приводило к тому, что, например, в квартирах из-за некачественной укладки вздувался линолеум. Позже мы нашли один метод. В Москве нам подсказали: поговорите с людьми и после оштукатуривания стен, оставшуюся внутреннюю отделку сделайте по договорённости с жильцами и по их желанию за отдельную плату, а строительные организации пусть изготовят всю запрашиваемую оснастку. Благодаря этому многие смогли внести изменения во внутренний вид квартиры еще в процессе строительства.
В период с 1972 по 1985 годы ежегодно строилось 950 тыс. - 1 000 тыс. кв. м. жилья. За 14 лет было построено 12-14 млн кв. м. И, если на один миллион кв. м. приходилось 25 тыс. домов, то получается, что мы построили жилье для 300 тыс. семей. Так было в наше время.
В Москве, в Академии общественных наук мы ежегодно месяц-два проходили обучение. Там я учился вместе с председателем Киевского горисполкома. Однажды он спросил меня:- Ты знаешь, какой объем работы у городского совета? - Большой, - ответил я, не вдаваясь в подробности. - Не-ет, давай конкретно! - не отставал он. - Вот подсчитай, сколько потребностей приходится на одного человека: он проснулся, надо умыться, позавтракать, транспортом доехать до работы, целый день работать. Потом прийти домой и опять ужин, вечером отдохнуть и хорошо выспаться… Вот подсчитай, сколько элементов? Умножай на общее количество людей. Если любая из этих операций для человека не будет обеспечена, то виноват в этом Городской Совет! Если подумать, то он прав… Не привезли вовремя в магазин хлеб, нарушилось движение транспорта, отключили свет - за все должен отвечать горисполком.
...одним из проблемных мест городской территории была площадь между концертным залом Дворца Дружбы народов и стадионом «Пахтакор». Это было густо населённое место. При строительстве жилых домов возле метро дома должны строиться в 300 метрах от выхода из метро. Сколько было в связи с этим скандалов. Впоследствии эта строительная норма была соблюдена.
Строительство линии метро набрало оборот и на повестке дня стал актуальным вопрос возведения телебашни. Политбюро ЦК КПСС дало согласие на строительство телебашни. В 1972-1973 годах в плане было определено сегодняшнее место расположения телевышки, выделены финансы на строительство. По поручению правительства проект подготовили специалисты ленинградского объединения «Стальмонтаж». Место под строительство выбрали подальше от центра города, но с таким расчётом, чтобы телебашню и в будущем было хорошо видно со всех точек.
Для строительства телебашни необходимо было 3-4 тысячи тонн металла. В те годы с металлом была большая проблема. Разрешение на возведение телебашни было выдано исключительно в знак уважения к Шарафу Рашидовичу. Разрешение на строительство зафиксировали в специальном постановлении, деньги на строительство получили через Министерство связи бывшего СССР. Однако тогда не было организации, имеющей металл, возможность собрать из него металлоконструкции и осуществить монтаж такого сооружения. Этот вопрос был большой проблемой.
Одна из ленинградских организаций пообещала возвести башню, но потом стала всячески уклоняться от выполнения под предлогом загруженности работой. В этот период я отправился в Москву на учёбу в Академию общественных наук (как обычно здесь учились руководители различных рангов). Там я познакомился и подружился с председателем горисполкома Челябинска. Я рассказал ему об имеющемся плане строительства телебашни, посетовал, что работа по её возведению остановилась из-за отсутствия организации, которая смогла бы изготовить нам металлоконструкции. Это было примерно в мае-июне.
Он предложил мне после окончания учёбы приехать в Челябинск, где есть большой завод по металлоконструкциям, с руководством которого он пообещал переговорить. Вернувшись в Узбекистан, я доложил руководству о его предложении. Министром связи республики в те годы был Т.М.Тохтаев. Шараф ака пригласил его и рекомендовал выехать вместе со мной в Челябинск, куда мы выехали группой три-четыре человека под моим руководством. Председатель горисполкома встретил нас хорошо, устроил в гостиницу и предупредил, что уже заранее переговорил с первым секретарём обкома Н.В.Сухариковым. Встретились, я передал приветы от Шарафа Рашидовича. Как оказалось, он хорошо знал многих наших руководителей, много добрых слов сказал о них.
Он с горечью говорил, что в колхозах не осталось работников, заводы и фабрики сами сеют и сами же убирают урожай и сдают его государству. Мы тоже, в свою очередь, поделились с ним своими проблемами. Я попросил его подыскать нам завод металлоконструкций, который бы помог в строительстве телевышки. Он сразу же позвонил директору завода и спросил о его возможностях. Директор завода сослался на большое количество заказов и в связи с этим не имел возможности помочь. Через некоторое время секретарь обкома предложил мне поехать на завод, а директору завода ждать нашего приезда.
Это был большой завод, раскинувшийся примерно на 30 гектарах по площади. Мы как будто понравились директору завода, и он посоветовал нам встретиться с начальником одного из цехов, которого он заранее предупредит о нас. Пообщайтесь с ним в обеденный перерыв, расскажите о землетрясении, восстановлении города и попросите помочь вам, посоветовал директор завода. Пришли мы в цех. Здесь работало 400-500 рабочих. Было время обеденного перерыва. Собравшимся рабочим мы рассказали о цели визита и попросили о помощи. Нас внимательно выслушали. Один из молодых рабочих сказал, давайте поможем им, всего 3 тысячи тонн, оказывается. Я радостно рассмеялся и пообещал поставлять им из Узбекистана дыни и арбузы (позже мы вагонами отправляли на завод дыни, арбузы, виноград).
Работники завода приступили к работе. Я часто наведывался к ним, интересовался, как продвигается дело. Министр связи Т.М.Тохтаев через своего помощника регулярно отправлял самолётом посылки с фруктами для дирекции завода. К концу года конструкции телебашни были готовы, и рабочие начали собирать их в блоки. Постепенно на месте строительства начались монтажные работы. Из Ленинграда прибыли мастера по спецмонтажу и выполнили одну часть работы, другую часть выполнили наши монтажники, а третью - специалисты из Челябинска, сначала сто метров, потом поднялись до самого верха.
Что касается вопроса выбора места для строительства телебашни, то, во-первых, это место несколько выше уровня города. Во-вторых, там расположен парк. При выборе места, в основном, исходили из географического расположения. С одной стороны, массив Юнусабад, рядом центр города, справа Сабир Рахимовский район. В общем это место нашли подходящим и сюда был намечен переезд телецентра. Однако этот план не удалось осуществить. Наконец, 372 метровая стройка была закончена.
московские строители возвели в центре города 20-этажные дома. Это тоже отдельная история. Справа от площади Пушкина располагались маленькие невысокие домики. Как-то раз вернувшийся из Москвы Шараф Рашидович рассказал о встрече с первым секретарём Московского горкома партии, членом Политбюро ЦК КПСС В.В.Гришиным. В разговоре с ним Шараф Рашидович сказал, что ему очень понравились проекты московских домов, на что В.В.Гришин, рассмеявшись, ответил:- Ладно, построим такие же красивые и вам, вот только что вы нам дадите в ответ?- А мы в ответ обеспечим город сладкими плодами. В апреле-мае у нас созревает молодая картошка, мы отправим её вам, - ответил Шараф ака.
В.В.Гришин сдержал обещание, из Москвы приехали строители. Мы их очень хорошо встретили. Позади нынешнего Алайского рынка на проспекте Хамида Алимджана московские строители возвели четыре высотных здания. Москвичи привезли в Ташкент практически все необходимые механизмы и инструменты, вплоть до строителей. Мы же, в ответ, вагонами отправляли в Москву картошку, капусту и другие фрукты и овощи. Эти дома олицетворяли дружеские отношения между нашими народами и регионами. После завершения строительства этих домов мы подумали о том, что и сами смогли бы построить подобные высотки и приступили к строительству напротив консерватории четырёх высотных жилых зданий. И эти дома были построены. Возведённые москвичами и нашими строителями дома практически не отличались друг от друга, как по внешнему виду, так и по качеству.
В один из дней, после моего перехода на работу в город, руководители республики направлялись в Москву на какое-то совещание. Мы вместе с секретарём райкома партии Батыром Гулямовичем Халиловым выехали в аэропорт проводить руководителей республики. На подъезде к правительственному залу ожидания Шараф Рашидович довольно резко обратился ко мне: «Когда начнётся строительство нового здания аэропорта, ведь проект уже готов?». Проводив Рашидова, я тут же вызвал начальника треста «Средазтрансстрой» М.Джабидзе. Собрались вместе с главным архитектором города Сабиром Рахимовичем Адыловым и первым секретарём райкома партии.
Спросил у них, почему не начато строительство. М.Джабидзе ответил: «Они не дают мне окончательной точки начального этапа строительства аэропорта». Сабир Рахимович же утверждал, что давно передали все необходимые данные. Был среди нас и представитель заказчика. Я попросил его, чтобы мне принесли кирку, попросил Сабира Рахимовича указать мне окончательную точку для начала работ и, воткнув в неё остриё кирки, подвёл черту: «С этого места и начнём копать». Внутри предполагаемой площади строительства здания проходит большое количество инженерных коммуникаций, которые необходимо было вывести. Строители, опасаясь их нарушить, не решались приступить к работам. Спросил о второй точке. В общем, мы на месте определили все восемь точек. Я указал Джабидзе на проекте все точки и сказал, чтобы экскаваторщики начали работы. Наконец, дело сдвинулось.
Построили здание аэропорта, потом появились пандусы на площадке. И здесь возникла одна проблема. Согласно проекту, на фасадной части здания аэропорта должна быть специальная кайма, а сделать её не мог никто. Обратились к директору авиазавода В.Н.Сивцу, поскольку изготовить её нужно было не из простого металла. Эта дюралевая конструкция должна быть специального золотистого цвета. Заводчане выполнили наш заказ точно в срок, как мы и просили. Здание было устроено так, что прилетевшие пассажиры выходили из него на первом этаже, а вылетающие подъезжали на второй, верхний этаж. Аэрофлот выдал нам специальные механизмы,
чтобы пассажиры могли сразу из здания попасть в салон самолёта. В аэропорту построили здание приёма и отправки государственных делегаций «Ташкент-2». В большинстве случаев прилетающие руководители, делегации принимались и отправлялись отсюда.
Как-то раз, возвратившись из зарубежной командировки, мы спустились сначала вниз, а потом поднялись наверх. Я спросил у работников аэропорта про эти аппараты. Мне ответили, что работники не смогли освоить их применение…
Еще один скульптурный комплекс был открыт к десятой годовщине землетрясения. Из Москвы приехал известный скульптор Д.Б. Рябичев, представил членам бюро ЦК макет будущего памятника. Человек пять внесли большой макет в зал заседаний. Однако макет не понравился Шарафу Рашидовичу, о чём он сказал Окилу Умурзаковичу Салимову, секретарю ЦК. «Вы сделали несколько попыток и создали макет памятника. Теперь мы поручим эту работу кому-нибудь другому», - обратился Шараф Рашидович к скульптору.
Скульптор обиделся и когда мы вышли из кабинета заявил, что никогда больше не приедет в Ташкент. Я пригласил его на обед, во время которого вовлёк в разговор и сказал: «Ни в коем случае не обижайся, ведь ты уже создал в Ташкенте много заметных памятников. Лучше выдвини новую идею, новый вариант и представь его руководству». Он согласился, но взамен попросил: «Решите мне вопрос с приобретением автомашины ГАЗ-24». Я в свою очередь рассказал Шарафу Рашидовичу, что скульптор работает над новым макетом памятника и попросил о выделении одной машины для него. Руководитель республики не возражал.
Немного спустя Д.Б. Рябичев создал новую модель памятника, основанную на совершенно новой гуманистической идее. Позвонив мне, он сообщил, что я могу увидеть готовую модель. Я вылетел в Москву, модель мне понравилась. На следующий день я привёз Д.Б.Рябичева вместе с моделью памятника в Ташкент. Руководству понравилась представленная работа. Вот так появился памятник, посвящённый 10-й годовщине ташкентского землетрясения.
Генеральный план был составлен вплоть до Чирчика. С начала улицы генерала Петрова, за авиазаводом были поля, позже учитывая увеличение населения города, эти земли также стали осваиваться.
После кончины Ш.Р.Рашидова в 1984 году в Ташкент прибыла группа следователей во главе с Гдляном и началось так называемое «хлопковое дело». В Узбекистан прибыл Егор Лигачев - секретарь ЦК КПСС. Шла подготовка к Пленуму (Пленум должен был очернить деятельность Шарафа Рашидовича). И.Б. Усманходжаев - первый секретарь ЦК партии республики, У.У. Умаров - первый секретарь горкома партии, я сели с ним в правительственную «Чайку». Лигачев попросил показать ему Старый город.
Поехали в Старый город. Я заранее подготовил трассу, и мы знали, по какому маршруту его провезти. Однако начали двигаться по дороге, указанной Лигачевым. Позади нас в 3-4 машинах ехала охрана. Остановились около одной узбекской махалли, узкие улицы. Народ быстро собрался. Лигачев обратился к ним со словами: «Посмотрите люди, в каких условиях вы живете. Ваш руководитель построил огромные дворцы, а до вас ему и дела не было». Встал один аксакал (ветеран войны) и ответил: «Ну и что? У нас и без того нет дворцов. Вы были в Алма-ате? Посмотрите, какие там дворцы. Построил, и что из того!» Лигачев немного сбавил пыл. Он думал, что своими словами разгорячит толпу, и люди начнут высказывать возмущение. Однако этого не случилось.
Он спросил ветерана, где тот живет. Старик повёл нас в свой дом. Был июнь месяц. Аккуратный и чистый домик, маленький дворик. «Вы подавали заявление на получение квартиры?» - спросил его Лигачёв. Старик ответил, что ему не нужна квартира, и рассказал, что живёт с дочерью и внуком. В общем, народ спокойно и подробно отвечал на его вопросы, и он не добился своего результата. Он рассчитывал увидеть недовольство людей их положением и донести жалобы населения до Пленума.
Это было время, когда старый город потихоньку сносился и перестраивался. В маленьких дворах отсутствовала канализация, а про горячую воду и говорить не приходится. Однако люди привыкли к таким условиям. Более состоятельные выезжали в другие части города, покупали земельные наделы, строили дома. Люди, жившие в стеснённых, неблагоустроенных домах, с радостью бы переехали в благоустроенные квартиры. Но не всем нравились построенные нами дома. Некоторые, продав свои дворики, переехали и создали себе нормальные условия. Старикам же наши дома нравились, потому как условия были хорошие, квартиры их устраивали.
В том же 1974 году Ташкент посетила делегация американского города Сиэтл. Мы ознакомили гостей с Ташкентом. Заключили договор, согласно которому три-четыре месяца спустя делегация из трёх человек во главе со мной съездила в Америку. В неё входили директор Института истории, доктор исторических наук Мелихон-опа Ахунова и прикреплённый ко мне в качестве помощника сотрудник компетентных органов. Так вот этого «помощника», русского по национальности, не выпустили из Москвы. На мой вопрос о причине, ответили, что если у вас есть помощник, то почему вы сами несли свой чемодан из самолёта, а он спустился с трапа с пустыми руками. Из-за этой мелочи руководство в Москве не разрешило ему лететь с нами. Пришлось звонить в Ташкент и мне прислали в помощники молодого парня-узбека, который представился помощником по молодёжным делам. Ему объяснили, что помощник должен носить чемодан руководителя делегации.
Еще один город-побратим - город Марракеш. Первые наши контакты и поездка в Марракеш была через Москву. Тогда нас встречал мэр Марракеша. В делегацию, кроме меня, входил секретарь райкома партии Батыр Гулямович Халилов и девушка, продавец с фабрики «Малика». Нас принял глава правительства. Никогда не забуду - нам сказали, что в пятницу состоится митинг. Как только мы сошли с самолёта, нас доставили прямо в гостиницу, а оттуда сразу на митинг. В пятницу мусульмане, проводили пятничную молитву в соборной мечети. Нас усадили напротив проповедника.
Имам познакомил нас с собравшимися, сказав, что мы приехали с родины имама аль Бухари, аль-Фароби, Ибн Сино. Затем мы вместе с верующими прочитали молитву. Мысленно я думал только о том, чтобы нас никто не сфотографировал. Однако нас все же успели запечатлеть на плёнку. После завершения визита нам подарили альбом с фотографиями. Главной фотографией в альбоме было фото, на котором мы молились, преклонив колени. В самолёте мы посоветовались и решили убрать эту фотографию. По приезде в Ташкент, докладывая Шарафу Рашидовичу об итогах визита, рассказали и об этом случае. Шараф ака одобрил наши действия, сказав, что мы поступили правильно.
В то время вместо Канышева руководителем был назначен П.С. Семенов. Его назначили начальником «Ташметростроя». Семенов сказал нам, что у него нет возможности продолжать строительство ввиду отсутствия сноса домов. Шараф Рашидович сразу отреагировал и указал мне: «Сносите!». «Как мне это выполнить, ведь я не руководитель города, не руководитель исполкома городского совета? Как же я отдам такой приказ? Это ведь не входит в мою компетенцию?!» - ответил я.
Шараф Рашидович отреагировал моментально: «Будете председателем горисполкома».
Источник https://kazimov.uz/
Честно признаться, я воспринял слова Шарафа Рашидовича в качестве шутки. Тогда горисполком возглавлял Хуснутдин Асамович Асамов. Он председательствовал в самое тяжёлое для города время - город восстанавливался заново. Работы было так много, что он находился на рабочем месте практически до рассвета, давно забыл о выходных днях. Такая нагрузка, своевременное решение тяжёлого груза проблем города отразилось на здоровье Х.А. Асомова - у него неоднократно случались сердечные приступы. Он обратился к руководителю республики с просьбой перевести его на другую работу.
Будучи руководителем отделения Ферганской железной дороги, первым секретарём Кокандского горкома партии, работая в ЦК я всегда находился в тесном контакте и постоянном общении с Шарафом Рашидовичем и мог свободно говорить с ним. У Шарафа Рашидовича был прекрасный характер, он никого не оскорблял и не унижал подчинённого. В его характере никогда не было чванства или чего-то подобного, он был чрезвычайно культурным человеком.
Когда мы приехали в ЦК, все члены бюро ЦК уже были в сборе. Шараф Рашидович открыл заседание. «Что скажете, если мы назначим Казимова председателем исполкома Ташкентского городского совета?» - предложил он собравшимся. Не услышав возражений, продолжил: «Передайте Ломоносову, что товарищ Казимов назначен председателем Ташкентского горисполкома…». Я был удивлён и понял, что это была не шутка.
После землетрясения город был перевернут с ног на голову, всюду пыль, следы разрушений, стройки не закончены, людям негде жить, шум, скандалы. Многие деревья в городе упали или критически наклонились, повсюду торчат стволы уже рухнувших, дома в руинах.
Дня через три состоялась сессия Городского Совета депутатов трудящихся, избравшая меня председателем исполкома Городского Совета. В 1972 году в Ташкенте после произошедшего землетрясения остро стоял вопрос жилищного строительства. Большинство приехавших на помощь, выполнив поставленные перед ними задачи по строительству жилых кварталов, уехали. Был составлен генеральный план - где и что строить. Многие дома были полностью разрушены, жители строили новые, как и где им вздумается. Большинство уцелевших в плачевном состоянии и ремонтировались, разумеется, из подручных материалов. Территории новостроек вокруг Алайского рынка, территории прилегающие к ЦУМу, были временно обнесены забором.
Ремонт и полное восстановление школ было в плане города первым пунктом. Учебные смены были сформированы исходя из сложившейся ситуации. Своей очереди дожидался и вопрос высадки деревьев. Мне была также поставлена задача озеленения города - нужно было высадить пять миллионов саженцев. Плохо работали котельные во многих медицинских учреждениях. На каждую тысячу жителей города приходилась одна поликлиника, что было совершенно недостаточно. К тому же и график строительства аэропорта был серьёзно нарушен, и строители только начали возводить фундамент.
Уличное освещение было очень слабым, не отвечало возросшим требованиям. Софийский проспект, малая кольцевая дорога, вся транспортная инфраструктура, как и автопарк, совершенно устарели, во многих местах отсутствовала канализация.
В городе был осуществлён капитальный ремонт системы подачи населению чистой питьевой воды, т.е. каскад систем по поднятию воды, идущей из верхнего течения Чирчика, и подачи её в город. По плану должно было подаваться 2,0 млн кубометров воды, в действительности же эта цифра не превышала 1,6 млн кубометров. Неотложным было и строительство канализационной системы, поэтому началось возведение двух больших - очистных сооружений Салар и Бозсу. Во время приезда Брежнева и Косыгина, по инициативе Шарафа Рашидовича, эти вопросы были внесены в решения ЦК и начали осуществляться.
Ведь не обеспечив город водой, не выстроив канализацию, благоустроить, озеленить город невозможно. Ташкент должен был использовать 20 тысяч кубометров проточных вод для озеленения и стоял вопрос вывода их из города.
В то время рассматривались вопросы установки нового памятника Пушкину, строительства Дворца Дружбы народов и установки около него соответствующего названию памятника. А вокруг намечаемого строительства располагались многочисленные жилые кварталы.
Руководители республики во главе с Шарафом Рашидовичем разъяснили мне после назначения на должность председателя горисполкома вопросы реконструкции старого города, планового переселения жильцов из глинобитных построек.
Актуальным был вопрос дальнейшего развития города, улучшения общей инфраструктуры столицы. Только на авиазаводе работали 50 000 человек. Состояние дорог, ведущих из Юнусабадского района города, было совершенно плохим. Поэтому перед нами ребром встал вопрос проведения в этот район трамвайной линии, а в дальнейшем и строительство ветки метро на юнусабадском направлении.
Постановлением ЦК завод «Ташавтомаш» по выпуску тракторных прицепов должен был быть преобразован в Ташкентский тракторный завод. Вся инфраструктура этих предприятий, инженерные коммуникации, магазины и рынки, медицинское обеспечение, предприятия общепита, транспортное обеспечение, дорожное строительство и другие многочисленные задачи по жизнеобеспечению города - все это входило в компетенцию городского исполнительного комитета. Перед нами стояли проблемы обеспечения города электроэнергией, газом, распределения их по городу. Нужно было решать проблемы городской инфраструктуры, возникшие после землетрясения.
В 1972-73 годах прошли несколько заседаний ЦК по вопросам озеленения города. «Есть у нас садоводческий колхоз, но у них нет готовых саженцев. Поезжайте по областям и привезите хорошие саженцы тополей, дубов, чинар, нужно озеленить город, иначе все вокруг голо, как в пустыне», - разъяснил мне задачу Шараф Рашидович. Я сразу же созвонился с первыми секретарями областных комитетов партии, поинтересовался их возможностями. В Сурхандарье, Бухаре ничего нет. Нет ничего и в Каракалпакии и Хорезме. Привёз 20 тысяч чинар из знакомого мне лесного хозяйства в Коканде.
Собрал всех специалистов по озеленению и предложил им определиться с этим вопросом. Предложил составить план по выращиванию со следующего года двух миллионов саженцев: дуба, чинары, каштанов и красивых декоративных деревьев. Особо подчеркнул необходимость выращивания вечнозелёных деревьев и насаждений. Общими усилиями за три года смогли вырастить один миллион саженцев деревьев. Мы смогли создать вдоль дорог, на обочинах автомагистралей по ширине в 60-70 метров своеобразные леса, начиная от Чорсу, через магазин Ганга и до самого Алайского рынка, от Юнусабада до конца автомагистрали, соединённой с городской кольцевой автодорогой. Оставшиеся саженцы были проданы благоустроителям Ферганы, Сурхандарьи и получили неплохой доход.
Замахнулись вырастить сосны, но не осилили. Позже, переговорив с руководителями лесного хозяйства, высадили сосновые саженцы в горах. Там сосна «вытянулась» до одного метра. Потом уже мы привезли и высадили эти сосны на Красной площади. Темно-зелёные верхушки сосен к июлю начали желтеть. Посоветовались по этому вопросу с первым секретарём горкома партии Асадулой Ашрафовичем Ходжаевым. Это был знающий руководитель, работая в своё время секретарём Наманганского обкома, занимался вопросами сельского хозяйства. Он посоветовал нам подвести к каждому дереву тоненькие трубы и во время сильного повышения температуры воздуха подавать по ним воду.
Сделали, как он посоветовал, и деревья вновь зазеленели. А из их зёрен мы вновь посадили и вырастили отличные саженцы. Один из видов сосны я посадил у себя во дворе. Это была крымская сосна. Сегодня в Ташкенте сосны высажены повсеместно. Они расцветают и становятся величественными за 15-20 лет. В Ташкенте мы осуществили много подобных проектов. Помогли нам в их осуществлении секретари райкомов,привлекли жителей, учеников Октябрьского, Чиланзарского районов. По площади озеленения город Ташкент стал одним из ведущих в мире. И если по нормативам на каждого жителя города должно приходиться 16 кв. зелени, то в Ташкенте этот показатель составлял 45 кв.м.
...случился большой переполох. Директор тракторного завода Пулат Мирзаахмедов объявил по всей территории России о наборе слесарей, сварщиков и других специалистов. Пообещал, что каждый приехавший будет обеспечен квартирой в течение одного года. В Ташкент стали прибывать люди. Приехало сразу 20-30 семей. Часть из них мы вернули обратно, некоторым пришлось выдать квартиры вне очереди. Позже мы пригласили П. Мирзаахмедова и указали ему на неуместность и ошибочность подобных самовольных действий.
Каждый год перед составлением планов мы ездили в Москву на 10-15 дней и посещали различные инстанции. Ходили к министрам авиации, сельского машиностроения, химии и ставили перед ними вопросы ребром: это ваши заводы, мы уже 3-4 года выдаём квартиры за счёт города, вы принимаете людей на работу, так выплачивайте нам деньги. Удалось добиться хороших результатов: ежегодно мы получали средства на строительство жилья для авиационного завода 20 тыс. кв. м, для тракторного завода 10-15 тыс.кв.м. для Ташсельмаша, Узбексельмаша и делили их между предприятиями лёгкой, химической промышленности. В решении этого вопроса внёс огромный вклад Шараф Рашидович. Он звонил московским министрам и просил содействия и помощи для нас. Среди министров бывшего Союза ССР Шараф Рашидович пользовался большим авторитетом и уважением.
Поначалу строились некрасивые 4-этажные дома СПТУ, потом мы уже приступили к строительству 4-этажных панельных домов из собственных материалов. Потом приступили к возведению 9-этажных зданий. В Ташкенте появилось монолитное строительство. Эти дома были построены на проспектах Космонавтов, Дружбы Народов. Со временем перед нами возникла другая проблема - все построенные дома каждые 20 лет нуждались в капитальном ремонте, т.е. нужно было обновлять крыши, сантехнику, коммуникации. Кроме того, в конструкциях панельных домов предусмотрены закладные детали в панели, которые в месте стыка приваривались друг к другу. Металл при хорошей изоляции служит длительное время, если же она нарушена или не соответствует требованиям, он начинает ржаветь со скоростью 1 мм в десять лет. При проведении капитального ремонта места сварки тщательно проверялись, иначе многоэтажки могли сложиться, как карточный домик. Этим вопросам уделялось большое внимание.
Если в 1966 году было построено почти один миллион квадратных метров жилья, то через двадцать пять лет необходимо было обеспечить капитальный ремонт этого одного миллиона кв.м. жилья. Однако определённая часть денег, предназначенных на капитальный ремонт, расходовалась по другим направлениям - иногда финансы расходовались на капитальное строительство, на срочные, неожиданные и чрезвычайные нужды. И если, к примеру, 500 тыс.кв. м. жилья не будет своевременно капитально отремонтировано, то в следующем году эта цифра оказывалась уже дополнительной нагрузкой. Это безусловное и строгое требование мы старались выполнить полностью.
Я докладывал руководству своё мнение по этим вопросам, потому что игнорирование вопросов капитального ремонта могло со временем привести к очень тяжёлым, возможно, катастрофическим последствиям.
Одновременно со строительством домов должна совершенствоваться инфраструктура: газ, строительство дорог. За последние годы проделана большая работа. Слышал, что в Ташкент проводится водовод по доставке 2.6 млн. кубометров воды. Вообще-то, в мире мало таких обеспеченных водой городов, как Ташкент. В Москве, к примеру, на одного человека расходуется 500 литров воды, тогда как в Ташкенте - свыше одной тысячи. Происходит это из-за нерационального использования драгоценной влаги. Еще одна проблема. В нашей республике отсутствует полноценная система очистки, использованной на заводах и фабриках воды. Вода из фонтанов также прямо сбрасывается в канализацию. И даже во многих институтах в хозяйственных помещениях, санузлах, вода фонтаном бьёт из проржавевших или лопнувших труб. Протекающие через городские дренажные системы сточные воды должны быть использованы для озеленения, однако мы становимся свидетелями, что она просто вытекает и не используется по своему предназначению. Правда и то, что население в большом количестве использует питьевую воду для полива садов и огородов.
Нужно также увеличить количество используемой для полива технической воды, потому что люди, изнывая от летнего зноя, не имея другой возможности, всё равно будут использовать на эти цели питьевую воду. Сколько средств при этом будет потеряно. Кроме того, есть ведь и прочностные возможности водопроводных труб. А это связано с условиями их эксплуатации. К примеру, на улице Беруни, в Старом городе, высятся шесть девятиэтажек. Провели туда воду. Прошло всего четыре года, и трубы проржавели. Позже мы узнали, что некоторые недобросовестные жильцы воруют электроэнергию, подключив к водопроводным трубам провода.
Трубы подвергаются коррозии под воздействием токов. При нормальной изоляции труб они могут служить 50-60 лет. Например, трубы газопроводов покрывают битумной изоляцией и устанавливают катодные станции, которые защищают их от воздействия подземных блуждающих токов. Имеющуюся в составе газа серу вычищают на месте, на месторождении, и если газ доводят до нормы, то потери не предвидятся.
Мы стали строить больше домов. Исходя из пожеланий населения, расселяли людей группами, с учётом привычного для них соседского проживания. Потом появилось выражение «под котлован». Люди требовали выделить им квартиры на месте привычного проживания. Мы просили их потерпеть и, построив каркас дома, вручали им ордера. Они с самого начала были свидетелями строительства их нового дома и терпеливо ожидали окончания стройки на съёмных квартирах или у родственников. В этом вопросе много хорошего сделал для людей Георгий Минасович Саркисов, Первый заместитель председателя Ташгорисполкома. Многие руководители выражали своё недовольство, обвиняя нас в том, что мы идём на поводу у населения, особенно это касалось жителей Старого города.
Работа и радовала, и приносила немалые огорчения. Качество многих построенных домов не отвечало предъявляемым требованиям. Деньги поступали по лимиту сверху. К примеру, если нам выделяли средств на один миллион кв. метров жилья, и мы его осваивали, то и на следующий год также давали средства на один миллион кв. метров. Но если мы из выделенных на год средств сдавали жилья на 800 тыс. кв.м. то на следующий год Москва выделяла нам средства на недоосвоенный объём меньше. По городу в очереди на квартиру стояло свыше 100 тысяч семей. К слову, на те неосвоенные средства можно было построить дополнительно 5 тысяч квартир. Учитывая этот факт, мы старались всеми силами помочь строителям.
Много проблем возникало при сдаче в эксплуатацию домов с недостатками. К концу года в приёмной собиралась очередь из руководителей Главташкентстроя и его трестов, просивших принять в эксплуатацию тот или иной дом, а то и несколько домов сразу. Городская комиссия принимала их с условием устранения недостатков в январе следующего года. Я утверждал акты комиссии по приёмке домов, и затем они попадали в статотчёты. Мы выезжали на место строительства для осмотра готовых к сдаче домов и отмечали массу недостатков: полы не доведены до конца, не проведены озеленительные и благоустроительные работы. Как принимать подобный дом? Строители неоднократно обещали, что будут работать в три смены и исправят все недостатки.
Я и сам, признаться, опасался утверждать акты приёмки таких домов, ведь тогда существовало правило: в дома с выявленными недостатками нельзя выписывать ордера на вселение. Приходилось звонить председателю Народного контроля республики Насыру Махмудовичу Махмудову и просить, чтобы дней пятнадцать он не присылал в Ташкент комиссию, а за это время мы должны были устранить все недостатки. Потому что, принимать дома с недоделками - это нарушение закона, фактически преступление. Я подписывал бумаги только с его согласия.
Дня через 3-4 я обходил все новостройки. На строительных площадках царила тишина - все работы остановлены. 1 января - праздничный день, 2-го января похмелье и только ближе к 10 января наступало какое-то оживление в работе. Все это напоминало хождение по лезвию бритвы. Если дать принципиальную оценку нашим действиям, то всех нас нужно было бы привлечь к ответственности. Однако не поступи мы таким образом, то 5 000 семей в год оставались бы без квартир. Ближе к марту мы сдавали в эксплуатацию дома плана прошлого года. Таким образом, мы вынуждены были закрывать глаза на многое, хотя нам самим все это было не по душе…
У людей не было нормального жилья, многие ютились в маленьких полуразвалившихся домиках, и «хрущевки» в это время во многом помогли решить проблему, сняли определённое напряжение в квартирном вопросе. Есть одна очень важная вещь при строительстве - индустриализация. Кирпич - это хороший строительный материал. Самое подходящее для Средней Азии - строительство домов из нашего, отечественного кирпича. Однако его стоимость высока и строительство идёт медленней. Панели ускоряют сроки строительства на 30 процентов. Однако через соединительные стыки в дом проникает конденсат. Во-вторых, в жару эти дома нагреваются, в холод остывают. Существуют кирпичные панели: панель внутри из кирпича. Сантехнические кабинки также сделаны из панелей. Для нормальной жизни самый подходящий дом - кирпичный. Мы были вынуждены строить панельные дома из-за необходимости как можно быстрей обеспечить людей жильём.
Пренебрежение качеством при строительстве, в периоды, когда только и слышно «давай, давай», - все это приводило к тому, что, например, в квартирах из-за некачественной укладки вздувался линолеум. Позже мы нашли один метод. В Москве нам подсказали: поговорите с людьми и после оштукатуривания стен, оставшуюся внутреннюю отделку сделайте по договорённости с жильцами и по их желанию за отдельную плату, а строительные организации пусть изготовят всю запрашиваемую оснастку. Благодаря этому многие смогли внести изменения во внутренний вид квартиры еще в процессе строительства.
В период с 1972 по 1985 годы ежегодно строилось 950 тыс. - 1 000 тыс. кв. м. жилья. За 14 лет было построено 12-14 млн кв. м. И, если на один миллион кв. м. приходилось 25 тыс. домов, то получается, что мы построили жилье для 300 тыс. семей. Так было в наше время.
В Москве, в Академии общественных наук мы ежегодно месяц-два проходили обучение. Там я учился вместе с председателем Киевского горисполкома. Однажды он спросил меня:- Ты знаешь, какой объем работы у городского совета? - Большой, - ответил я, не вдаваясь в подробности. - Не-ет, давай конкретно! - не отставал он. - Вот подсчитай, сколько потребностей приходится на одного человека: он проснулся, надо умыться, позавтракать, транспортом доехать до работы, целый день работать. Потом прийти домой и опять ужин, вечером отдохнуть и хорошо выспаться… Вот подсчитай, сколько элементов? Умножай на общее количество людей. Если любая из этих операций для человека не будет обеспечена, то виноват в этом Городской Совет! Если подумать, то он прав… Не привезли вовремя в магазин хлеб, нарушилось движение транспорта, отключили свет - за все должен отвечать горисполком.
...одним из проблемных мест городской территории была площадь между концертным залом Дворца Дружбы народов и стадионом «Пахтакор». Это было густо населённое место. При строительстве жилых домов возле метро дома должны строиться в 300 метрах от выхода из метро. Сколько было в связи с этим скандалов. Впоследствии эта строительная норма была соблюдена.
Строительство линии метро набрало оборот и на повестке дня стал актуальным вопрос возведения телебашни. Политбюро ЦК КПСС дало согласие на строительство телебашни. В 1972-1973 годах в плане было определено сегодняшнее место расположения телевышки, выделены финансы на строительство. По поручению правительства проект подготовили специалисты ленинградского объединения «Стальмонтаж». Место под строительство выбрали подальше от центра города, но с таким расчётом, чтобы телебашню и в будущем было хорошо видно со всех точек.
Для строительства телебашни необходимо было 3-4 тысячи тонн металла. В те годы с металлом была большая проблема. Разрешение на возведение телебашни было выдано исключительно в знак уважения к Шарафу Рашидовичу. Разрешение на строительство зафиксировали в специальном постановлении, деньги на строительство получили через Министерство связи бывшего СССР. Однако тогда не было организации, имеющей металл, возможность собрать из него металлоконструкции и осуществить монтаж такого сооружения. Этот вопрос был большой проблемой.
Одна из ленинградских организаций пообещала возвести башню, но потом стала всячески уклоняться от выполнения под предлогом загруженности работой. В этот период я отправился в Москву на учёбу в Академию общественных наук (как обычно здесь учились руководители различных рангов). Там я познакомился и подружился с председателем горисполкома Челябинска. Я рассказал ему об имеющемся плане строительства телебашни, посетовал, что работа по её возведению остановилась из-за отсутствия организации, которая смогла бы изготовить нам металлоконструкции. Это было примерно в мае-июне.
Он предложил мне после окончания учёбы приехать в Челябинск, где есть большой завод по металлоконструкциям, с руководством которого он пообещал переговорить. Вернувшись в Узбекистан, я доложил руководству о его предложении. Министром связи республики в те годы был Т.М.Тохтаев. Шараф ака пригласил его и рекомендовал выехать вместе со мной в Челябинск, куда мы выехали группой три-четыре человека под моим руководством. Председатель горисполкома встретил нас хорошо, устроил в гостиницу и предупредил, что уже заранее переговорил с первым секретарём обкома Н.В.Сухариковым. Встретились, я передал приветы от Шарафа Рашидовича. Как оказалось, он хорошо знал многих наших руководителей, много добрых слов сказал о них.
Он с горечью говорил, что в колхозах не осталось работников, заводы и фабрики сами сеют и сами же убирают урожай и сдают его государству. Мы тоже, в свою очередь, поделились с ним своими проблемами. Я попросил его подыскать нам завод металлоконструкций, который бы помог в строительстве телевышки. Он сразу же позвонил директору завода и спросил о его возможностях. Директор завода сослался на большое количество заказов и в связи с этим не имел возможности помочь. Через некоторое время секретарь обкома предложил мне поехать на завод, а директору завода ждать нашего приезда.
Это был большой завод, раскинувшийся примерно на 30 гектарах по площади. Мы как будто понравились директору завода, и он посоветовал нам встретиться с начальником одного из цехов, которого он заранее предупредит о нас. Пообщайтесь с ним в обеденный перерыв, расскажите о землетрясении, восстановлении города и попросите помочь вам, посоветовал директор завода. Пришли мы в цех. Здесь работало 400-500 рабочих. Было время обеденного перерыва. Собравшимся рабочим мы рассказали о цели визита и попросили о помощи. Нас внимательно выслушали. Один из молодых рабочих сказал, давайте поможем им, всего 3 тысячи тонн, оказывается. Я радостно рассмеялся и пообещал поставлять им из Узбекистана дыни и арбузы (позже мы вагонами отправляли на завод дыни, арбузы, виноград).
Работники завода приступили к работе. Я часто наведывался к ним, интересовался, как продвигается дело. Министр связи Т.М.Тохтаев через своего помощника регулярно отправлял самолётом посылки с фруктами для дирекции завода. К концу года конструкции телебашни были готовы, и рабочие начали собирать их в блоки. Постепенно на месте строительства начались монтажные работы. Из Ленинграда прибыли мастера по спецмонтажу и выполнили одну часть работы, другую часть выполнили наши монтажники, а третью - специалисты из Челябинска, сначала сто метров, потом поднялись до самого верха.
Что касается вопроса выбора места для строительства телебашни, то, во-первых, это место несколько выше уровня города. Во-вторых, там расположен парк. При выборе места, в основном, исходили из географического расположения. С одной стороны, массив Юнусабад, рядом центр города, справа Сабир Рахимовский район. В общем это место нашли подходящим и сюда был намечен переезд телецентра. Однако этот план не удалось осуществить. Наконец, 372 метровая стройка была закончена.
московские строители возвели в центре города 20-этажные дома. Это тоже отдельная история. Справа от площади Пушкина располагались маленькие невысокие домики. Как-то раз вернувшийся из Москвы Шараф Рашидович рассказал о встрече с первым секретарём Московского горкома партии, членом Политбюро ЦК КПСС В.В.Гришиным. В разговоре с ним Шараф Рашидович сказал, что ему очень понравились проекты московских домов, на что В.В.Гришин, рассмеявшись, ответил:- Ладно, построим такие же красивые и вам, вот только что вы нам дадите в ответ?- А мы в ответ обеспечим город сладкими плодами. В апреле-мае у нас созревает молодая картошка, мы отправим её вам, - ответил Шараф ака.
В.В.Гришин сдержал обещание, из Москвы приехали строители. Мы их очень хорошо встретили. Позади нынешнего Алайского рынка на проспекте Хамида Алимджана московские строители возвели четыре высотных здания. Москвичи привезли в Ташкент практически все необходимые механизмы и инструменты, вплоть до строителей. Мы же, в ответ, вагонами отправляли в Москву картошку, капусту и другие фрукты и овощи. Эти дома олицетворяли дружеские отношения между нашими народами и регионами. После завершения строительства этих домов мы подумали о том, что и сами смогли бы построить подобные высотки и приступили к строительству напротив консерватории четырёх высотных жилых зданий. И эти дома были построены. Возведённые москвичами и нашими строителями дома практически не отличались друг от друга, как по внешнему виду, так и по качеству.
В один из дней, после моего перехода на работу в город, руководители республики направлялись в Москву на какое-то совещание. Мы вместе с секретарём райкома партии Батыром Гулямовичем Халиловым выехали в аэропорт проводить руководителей республики. На подъезде к правительственному залу ожидания Шараф Рашидович довольно резко обратился ко мне: «Когда начнётся строительство нового здания аэропорта, ведь проект уже готов?». Проводив Рашидова, я тут же вызвал начальника треста «Средазтрансстрой» М.Джабидзе. Собрались вместе с главным архитектором города Сабиром Рахимовичем Адыловым и первым секретарём райкома партии.
Спросил у них, почему не начато строительство. М.Джабидзе ответил: «Они не дают мне окончательной точки начального этапа строительства аэропорта». Сабир Рахимович же утверждал, что давно передали все необходимые данные. Был среди нас и представитель заказчика. Я попросил его, чтобы мне принесли кирку, попросил Сабира Рахимовича указать мне окончательную точку для начала работ и, воткнув в неё остриё кирки, подвёл черту: «С этого места и начнём копать». Внутри предполагаемой площади строительства здания проходит большое количество инженерных коммуникаций, которые необходимо было вывести. Строители, опасаясь их нарушить, не решались приступить к работам. Спросил о второй точке. В общем, мы на месте определили все восемь точек. Я указал Джабидзе на проекте все точки и сказал, чтобы экскаваторщики начали работы. Наконец, дело сдвинулось.
Построили здание аэропорта, потом появились пандусы на площадке. И здесь возникла одна проблема. Согласно проекту, на фасадной части здания аэропорта должна быть специальная кайма, а сделать её не мог никто. Обратились к директору авиазавода В.Н.Сивцу, поскольку изготовить её нужно было не из простого металла. Эта дюралевая конструкция должна быть специального золотистого цвета. Заводчане выполнили наш заказ точно в срок, как мы и просили. Здание было устроено так, что прилетевшие пассажиры выходили из него на первом этаже, а вылетающие подъезжали на второй, верхний этаж. Аэрофлот выдал нам специальные механизмы,
чтобы пассажиры могли сразу из здания попасть в салон самолёта. В аэропорту построили здание приёма и отправки государственных делегаций «Ташкент-2». В большинстве случаев прилетающие руководители, делегации принимались и отправлялись отсюда.
Как-то раз, возвратившись из зарубежной командировки, мы спустились сначала вниз, а потом поднялись наверх. Я спросил у работников аэропорта про эти аппараты. Мне ответили, что работники не смогли освоить их применение…
Еще один скульптурный комплекс был открыт к десятой годовщине землетрясения. Из Москвы приехал известный скульптор Д.Б. Рябичев, представил членам бюро ЦК макет будущего памятника. Человек пять внесли большой макет в зал заседаний. Однако макет не понравился Шарафу Рашидовичу, о чём он сказал Окилу Умурзаковичу Салимову, секретарю ЦК. «Вы сделали несколько попыток и создали макет памятника. Теперь мы поручим эту работу кому-нибудь другому», - обратился Шараф Рашидович к скульптору.
Скульптор обиделся и когда мы вышли из кабинета заявил, что никогда больше не приедет в Ташкент. Я пригласил его на обед, во время которого вовлёк в разговор и сказал: «Ни в коем случае не обижайся, ведь ты уже создал в Ташкенте много заметных памятников. Лучше выдвини новую идею, новый вариант и представь его руководству». Он согласился, но взамен попросил: «Решите мне вопрос с приобретением автомашины ГАЗ-24». Я в свою очередь рассказал Шарафу Рашидовичу, что скульптор работает над новым макетом памятника и попросил о выделении одной машины для него. Руководитель республики не возражал.
Немного спустя Д.Б. Рябичев создал новую модель памятника, основанную на совершенно новой гуманистической идее. Позвонив мне, он сообщил, что я могу увидеть готовую модель. Я вылетел в Москву, модель мне понравилась. На следующий день я привёз Д.Б.Рябичева вместе с моделью памятника в Ташкент. Руководству понравилась представленная работа. Вот так появился памятник, посвящённый 10-й годовщине ташкентского землетрясения.
Генеральный план был составлен вплоть до Чирчика. С начала улицы генерала Петрова, за авиазаводом были поля, позже учитывая увеличение населения города, эти земли также стали осваиваться.
После кончины Ш.Р.Рашидова в 1984 году в Ташкент прибыла группа следователей во главе с Гдляном и началось так называемое «хлопковое дело». В Узбекистан прибыл Егор Лигачев - секретарь ЦК КПСС. Шла подготовка к Пленуму (Пленум должен был очернить деятельность Шарафа Рашидовича). И.Б. Усманходжаев - первый секретарь ЦК партии республики, У.У. Умаров - первый секретарь горкома партии, я сели с ним в правительственную «Чайку». Лигачев попросил показать ему Старый город.
Поехали в Старый город. Я заранее подготовил трассу, и мы знали, по какому маршруту его провезти. Однако начали двигаться по дороге, указанной Лигачевым. Позади нас в 3-4 машинах ехала охрана. Остановились около одной узбекской махалли, узкие улицы. Народ быстро собрался. Лигачев обратился к ним со словами: «Посмотрите люди, в каких условиях вы живете. Ваш руководитель построил огромные дворцы, а до вас ему и дела не было». Встал один аксакал (ветеран войны) и ответил: «Ну и что? У нас и без того нет дворцов. Вы были в Алма-ате? Посмотрите, какие там дворцы. Построил, и что из того!» Лигачев немного сбавил пыл. Он думал, что своими словами разгорячит толпу, и люди начнут высказывать возмущение. Однако этого не случилось.
Он спросил ветерана, где тот живет. Старик повёл нас в свой дом. Был июнь месяц. Аккуратный и чистый домик, маленький дворик. «Вы подавали заявление на получение квартиры?» - спросил его Лигачёв. Старик ответил, что ему не нужна квартира, и рассказал, что живёт с дочерью и внуком. В общем, народ спокойно и подробно отвечал на его вопросы, и он не добился своего результата. Он рассчитывал увидеть недовольство людей их положением и донести жалобы населения до Пленума.
Это было время, когда старый город потихоньку сносился и перестраивался. В маленьких дворах отсутствовала канализация, а про горячую воду и говорить не приходится. Однако люди привыкли к таким условиям. Более состоятельные выезжали в другие части города, покупали земельные наделы, строили дома. Люди, жившие в стеснённых, неблагоустроенных домах, с радостью бы переехали в благоустроенные квартиры. Но не всем нравились построенные нами дома. Некоторые, продав свои дворики, переехали и создали себе нормальные условия. Старикам же наши дома нравились, потому как условия были хорошие, квартиры их устраивали.
В том же 1974 году Ташкент посетила делегация американского города Сиэтл. Мы ознакомили гостей с Ташкентом. Заключили договор, согласно которому три-четыре месяца спустя делегация из трёх человек во главе со мной съездила в Америку. В неё входили директор Института истории, доктор исторических наук Мелихон-опа Ахунова и прикреплённый ко мне в качестве помощника сотрудник компетентных органов. Так вот этого «помощника», русского по национальности, не выпустили из Москвы. На мой вопрос о причине, ответили, что если у вас есть помощник, то почему вы сами несли свой чемодан из самолёта, а он спустился с трапа с пустыми руками. Из-за этой мелочи руководство в Москве не разрешило ему лететь с нами. Пришлось звонить в Ташкент и мне прислали в помощники молодого парня-узбека, который представился помощником по молодёжным делам. Ему объяснили, что помощник должен носить чемодан руководителя делегации.
Еще один город-побратим - город Марракеш. Первые наши контакты и поездка в Марракеш была через Москву. Тогда нас встречал мэр Марракеша. В делегацию, кроме меня, входил секретарь райкома партии Батыр Гулямович Халилов и девушка, продавец с фабрики «Малика». Нас принял глава правительства. Никогда не забуду - нам сказали, что в пятницу состоится митинг. Как только мы сошли с самолёта, нас доставили прямо в гостиницу, а оттуда сразу на митинг. В пятницу мусульмане, проводили пятничную молитву в соборной мечети. Нас усадили напротив проповедника.
Имам познакомил нас с собравшимися, сказав, что мы приехали с родины имама аль Бухари, аль-Фароби, Ибн Сино. Затем мы вместе с верующими прочитали молитву. Мысленно я думал только о том, чтобы нас никто не сфотографировал. Однако нас все же успели запечатлеть на плёнку. После завершения визита нам подарили альбом с фотографиями. Главной фотографией в альбоме было фото, на котором мы молились, преклонив колени. В самолёте мы посоветовались и решили убрать эту фотографию. По приезде в Ташкент, докладывая Шарафу Рашидовичу об итогах визита, рассказали и об этом случае. Шараф ака одобрил наши действия, сказав, что мы поступили правильно.