МИРОНЕНКО Юрий Михайлович. Военный инженер-механик
1968 - 1991 гг. - Министерство оборонной промышленности СССР, г. Москва; главн. специалист, нач. отдела, главный конструктор 7 Главного управления.
http://www.voenmeh.com/memo.php?part=9
У БУФЕТА ЦК КПСС
В 1971 году меня и моего коллегу двигателиста Олега Пыжонкова вызывают на Старую площадь для собеседования на предмет исполнения обязанностей инструктора Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС. Дело в том, что штатный инструктор Владимир Иванович Подрезов впервые за несколько лет получил возможность использовать месячный отпуск, и мы вдвоём должны были заменить его на время отсутствия. Собеседование заняло не более нескольких секунд. Нас привели в кабинет заведующего отделом Ивана Дмитриевича Сербина, и едва мы произнесли «здра…» - получили ответ: « Идите работать!». К этим словам была приобщена соответствующая не очень литературная фраза, так что мы пулей покинули кабинет.
Заместитель Сербина Игорь Фёдорович Дмитриев расшифровал слова своего начальника: « Вы ему понравились, тем более, что ваши объективки он прочел».
Наш кабинет располагался на 10 этаже. Рабочий день начинался с того, что к нам приходила женщина и приносила штук 15 различных газет, затем входила другая и меняла наш сифон на другой, полностью заправленный газированной водой. Мы добросовестно старались, как можно быстрее опорожнить этот сифон, но не успевали - раздавался стук в дверь, появлялась хозяйка и меняла недопитый сифон на полный.
Непосредственным нашим начальником был Дмитриев. В первые две недели мы не получали практически никаких заданий, читали газеты, пили воду и осваивали буфет. Вдвоём мы туда ходили только в обед. А вот поодиночке посещали его по несколько раз в день. Особенно часто это делал Олег.
Он от безделья даже вёл ежедневную «таблицу посещений», в которой я постоянно проигрывал - в среднем со счётом 3: 8. В конце концов мне стало неудобно появляться с ним в буфете, т.к. буфетчицы над Олегом откровенно посмеивались и называли - «наш проголодавшийся». Как я не пытался его пристыдить - ничего не получалось. Он любил вкусно поесть, а поесть там было что. Прилагаю к рассказу прихваченное на память «Меню буфета 27.01.1971 ». Если учесть, что наши зарплаты составляли тогда по 220 руб. в месяц, то несмотря на 10% -ю «буфетную» наценку, отказать себе в максимальном выборе «блюд» было не легко…
Наш двухнедельный отпуск неожиданно прервался Дмитриевым. Оказывается через 5 дней ожидается приезд двух главных конструкторов Н.С.Попова и С.П. Изотова, которых Секретарь ЦК КПСС И.Ф. Устинов вызвал для «разбора полётов». Он решил разобраться в причинах срыва сроков создания танка с газотурбинным двигателем и «активизировать» эти работы. Попов обвиняет Изотова, Изотов - Попова, а воз и ныне там…Нам поручается подготовить Д.Ф. Устинову объективную справку о ходе этих работ и «обозначить виновных». Справка должна быть готова через 3 дня - времени более чем достаточно.
В отличие от работников ЦК и Совмина, я и Олег никогда не пользовались официальными материалами, исходившими от руководителей предприятий. У нас были «доверительные каналы», которые нам давали честную и объективную информацию - это были наши друзья по жизни и работе, а также лица отрицательно относившиеся к деятельности своих руководителей на местах. Сравнительный анализ этой информации давал истиное состояние работ. Доверительную информацию мы обновляли ежедневно.
Короче говоря, черновик справки был готов у меня через два часа и можно было отдать его в печать, если бы у Олега не возник вопрос - а кто нам платит зарплату? Как не крути, но зарплату мы получали в Миноборонпроме. А кто такие Попов и Изотов?
Попов - главный конструктор КБ-3 «Кировского завода», т.е какой бы то ни был, но «наш человек». А кто такой Изотов? Изотов со всех сторон лучше, чем Попов, - отличный мужик и руководитель крупного КБ, но он из Минавиапрома.
Если мы «накатим» на Попова (в принципе-то он и был виновным), то виноватыми окажутся и наши непосредственные начальники, включая министра оборонной промышленности С.А. Зверева. Ну, а виноватие всех окажемся, конечно, мы - авторы этого «романа». Вопросик?.. Ещё какой!
К тому же, кто такой Дмитриев? Дмитриев бывший главный конструктор Тульского ЦКБ-14, а Сербин, а Устинов - тоже все «бывшие» Миноборонпромовцы. Короче, как не крути - во всём должно быть виновато Министерство авиационной промышленности! Так и порешили.
Справка была соответственно подправлена и отпечатана. Однако, ещё пару дней мы ходили с задумчивыми физиономиями, делая вид, что мыслим и сочиняем. Утром через три дня торжественно приносим Дмитриеву наше сочинение, а спустя час он врывается со скандалом в наш кабинет. Оказывается, что Устинов ещё вчера на 13.00 сегодняшнего дня вызвал из Ленинграда Попова с Изотовым и министров Зверева с Дементьевым, о чём сообщил только что. Это - первое! А второе - наш опус ни к черту не годится.
В нём мы, мерзавцы, всё изоврали, обвинив во всех смертных грехах авиапром, поэтому справку надо срочно переделать, разделив вину поровну между Поповым и Изотовым! Срок - полчаса! Делать нечего, вина за срыв сроков постановления Правительства была поделена пополам, но всё же «чуть» большая часть досталась Минавиапрому. Ровно через полчаса мы побежали к Дмитриеву относить справку и столкнулись с ним в коридоре. Он схватил её, и не читая понёсся к Устинову.
Прошло около двух часов. Мы не находили себе места.
И несмотря на час «Х», зловредные буфетчицы напрасно ждали Олега - он не приходил. Бедняга сам мучительно ожидал развязки совещания, катастрофически худея у меня на глазах от отсутствия бутербродов с зернистой икрой и севрюги горячего копчения с маринованными грибочками. И вот пришёл Игорь Федорович. Посмотрев на наши испуганные лица, достал из папки справку, улыбнулся и сказал: - Негодяи, вы своего добились! Министру Дементьеву и Изотову досталось ! Можете требовать у Зверева с Поповым бутылку.
Тут встрепенулся я: - А у Вас, Игорь Фёдорович, нельзя? - А я тут причём? - Вы же тоже наш, как и бывший министр Оборонпрома Устинов. - Ах, вот как! Я даже об этом не подумал. Ну, и молодцы же вы! Не знаю, как с Дмитрия Фёдоровича, но с меня вам бутылка причитается! Жду указаний. Фактически на этом наша деятельность в ЦК КПСС закончилась. В остальное время были мелкие поручения, и до выхода из отпуска В.И. Подрезова мы околачивались в основном около буфета и в столовой.
P. S. Прошло несколько недель и на совещании у Министра С.А. Зверева, в котором мы с Пыжонковым присутствовали, Сергей Алексеевич в шутливой форме поведал присутствующим о нашем подвиге в ЦК КПСС.
Оказывается И.Ф. Дмитриев рассказал ему, как мы будучи работниками ЦК КПСС, «героически» спасли Миноборонпром от позора, и «потребовал» у него 3 бутылки хорошего коньяка - две нам и одну ему. В заключение Министр сказал:
- Дело нашей чести скинуться на эти три бутылки и вручить их в самое ближайшее время бывшим работникам ЦК и их руководителю И.Ф. Дмитриеву! Присутствующие посмеялись, но на бутылки так и не скинулись.....
...был звонок из Москвы - через два дня на стрельбы ПТУРС с нашего танка должен подъехать Зам. Председателя Совета Министров СССР Дмитрий Федорович Устинов. Цейтнот, надо срочно оборудовать танк, тренироваться и стрелять.
Приезжаем на полигон, а там, кроме меня и танка, из кировчан никого нет! Если Господь Бог в трёх лицах, то я оказываюсь в пяти - за себя любимого и за четырёх членов танкового экипажа! Выхода нет. Оценив обстановку благоприобретенными в Балтпоходе флотскими эпитетами, включаюсь в работу за пятерых. Танк я знал в совершенстве, водить умел хорошо, но получить удостоверение на право вождения, которое больше года лежало в заводоуправлении, не удосужился. И это могло привести к длительному сроку заключения.
С ребятами из КБМ мы за ночь пришпандорили к 122 мм танковой пушке направляющую для пуска ракет, установили в башне рядом с прицелом аппаратуру со здоровенной рукоятью управления (ракета управлялась по проводам) и в середине следующего дня сделали первый пуск с места. Удачно!
Предстояло учиться стрелять с ходу. Я наводчику популярно объяснил все тонкости поведения при стрельбе в движении по раздолбанной трассе, сел за рычаги и стал катать бедолагу. Мой наводчик, работник КБМ, отставной лётчик-истребитель, прошедший Отечественную войну от звонка до звонка, повоевавший в Корее, весь в орденах, да еще Герой Союза, был мужик крупный с пропорционально габаритным носом. Как в дальнейшем оказалось, этот самый нос оказался абсолютно ненужным при стрельбе с движущегося танка.
...я не мог понять нового для меня выражения «окуляр его мать!!!» Но когда мы вылезли из танка и встретились, я всё понял, понял и причину и следствие. Причиной был окуляр прицела, а следствием - нос, разбитый вдребезги об этот окуляр, а также ракета, потерянная где-то на полпути. Дело в том, что ему приходилось намного хуже, чем Юлию Цезарю. Если Цезарю нужно было читать, писать и еще что-то делать одновременно, то моему наводчику в грохочущем на ухабах танке пришлось:
1. Неотрывно держась двумя руками за полуметровую рукоятку, управлять ею ракетой в полёте. 2. Чтобы не изуродовать лицо об окуляр прицела при ударах на колдобинах и не потерять из вида ПТУРС - изо всех сил прижимать голову к налобнику прицела, держа обе руки в стороне. 3. Поворачивать пульт прицела для компенсации гироскопического увода поля зрения с цели, по которой стрелял (а руки-то заняты вышеупомянутой рукояткой). 4. Заглушать танковый мотор проклятиями в адреса окуляра и его матери, бронетанковой техники и её изобретателей и меня лично. Какой там Юлик Цезарь с его талантами, окуляр его мать! Надо было спасать наводчика, КБМ и честь «Кировского завода». Мысль пришла на следующее утро, катализатором стал распухший за ночь нос Героя Союза.
Полигон это не завод, к тому же полнейший цейтнот. Пришлось использовать подручный материал. Я нашел два резиновых сапога и бельевую верёвку. Смысл изобретения заключался в следующем - верхний конец куска верёвки привязывался к левой рукоятке пульта прицела, а нижний конец к резиновому сапогу, так же обустраивалась правая рукоятка и правый сапог.
Наводчик должен засунуть ноги в сапоги и опуская левую ногу вниз поворачивать пульт прицела влево, а опуская правую - вправо. И не страшны нам уводы всяческой там гироскопии - у нас работают ноги!
Испытали - действует, но неудобно сидеть в прыгающем на ухабах танке с задранными вверх ногами. Усовершенствовал! Выручила дверь домика, в котором прятались полигонные работники во время непогоды. У неё были две здоровенные дверные петли. Демонтировали дверь. Приварили дверные петли к полу башни. Одной частью петли к полу, а ко второй привинтили кусок доски от двери, получилась педаль, потом вторая. Отрезал галоши от резиновых сапог, прибил их к педалям и прикрепил нижние концы верёвок к свободным концам педалей. Ноги в галоши, упор есть, поворачивай педаль и управляй прицелом. Герой лётчик оценил изобретение. Ура! Обклеив пластырями разбитый нос, поехали тренироваться. В процессе езды звук танкового двигателя уже прослушивался.
Не успели мы сделать два или три тренировочных заезда, как нас остановили и объявили, что на подъезде Д.Ф. Устинов с высокопоставленными представителями министерств и ведомств, Ж.Я. Котин тоже среди них. Готовность № 1 ! Начальство прибыло. Мы сделали два заезда со стрельбой - удачно!
Дмитрий Федорович подзывает нас, задаёт мне вопросы, косо посматривая на наводчика с украшенным пластырями носом. Затем просит показать установку аппаратуры внутри башни. Тут я понял, что моя бронетанковая карьера кончена, и надо проситься обратно на флот. Стремительно влетаю на место заряжающего в правой части башни, а Устинов довольно уверенно спускается в левый люк через сидение командира на сидение наводчика. О дальнейшем догадываетесь? Правильно - он запутывается ногами в веревках, обнаруживает какие-то деревяшки с галошами, и совершенно спокойно говорит: - А это что-то новенькое…
Делать нечего, и я, стараясь не выдать волнения, честно докладываю обстановку, создавшуюся перед его приездом. Напоминаю о носе летчика-наводчика и о его заплывающим синевой правом подглазии. Уверяю, что моё изобретение - мера временная, и что в дальнейшем конструкция будет значительно усовершенствована. Он спросил, где я учился. Услышав, что в Военмехе, как-то загадочно проговорил:- Тогда всё понятно… Мне показалось, что это приговор (видимо, сам то он оканчивал МВТУ).
Ничего лучшего в своё оправдание не придумав, я решил его разжалобить, и стал умолять не говорить о моём «изобретении» Ж.Я. Котину, мол, он меня тут же выгонит с работы.
Устинов прервал меня и объявил, что это гениальное изобретение - впервые в истории танкостроения я применил в конструкции танковой башни бельевые верёвки, дверные петли, доски и галоши. Единственное, как он сказал, «маленькое замечание» - вместо рычага, которым управляется ПТУРС, следует применить маленький кнюппель с колечком под большой палец и расположить его на рукоятке прицела - тогда вместо двух рук ракетой можно управлять одним большим пальцем. При этом освободятся руки, станут ненужными верёвки, галоши и педали. А соревнование с Юлием Цезарем можно прекратить. - Оформляй авторское свидетельство на нас двоих, а твоему Котину я ничего не скажу. Ну что, вылезаем? Все это было сказано совершенно серьёзно, без тени улыбки. Мы вылезли и мгновенно были окружены сопровождающими лицами.
Вопрос был один: - Ну, как Дмитрий Фёдорович? Дмитрий Федорович взял Котина под руку и, обращаясь к аудитории, сказал: - Я всегда удивлялся таланту Жозефа Яковлевича использовать самые современные достижения науки и техники в создании бронетехники. Но здесь он превзошел себя, применив в конструкции башенного оборудования бельевые верёвки, дверь вон от того домика и довольно вместительные резиновые галоши. Уверен, что всё это было сделано не без вашего участия, Борис Иванович? Борис Иванович Шавырин был информирован о моём изобретении и подыграл Устинову: - Конечно, ведь мы выполняли Ваше поручение, Дмитрий Федорович…
Сопровождающие лица бросились к танку. Хохот, всеобщее веселье. Я укоризненно напоминаю Устинову об обещании, а он: - Спасибо, военмеховец! Если б не твоё изобретение, нам сегодня вряд ли удалось увидеть, как танк блестяще поражает ракетами удаленные цели. Котин, премируй его и повысь в должности! Спасибо всем! Через пару месяцев я стал ведущим инженером. А про премирование, как это часто случалось у Котина, он забыл дать соответствующее указание…
ИЗУЧАЙТЕ ЯЗЫКИ. Испытания танка . Контингент подчинённых у меня, начинающего испытателя, разношерстный и не очень знакомый. На одном из танков вышел из строя двигатель. Вечер. Собираю народ. Объясняю подробно, что нам предстоит сделать сегодня ночью, чтобы завтра не сорвать план работ. На ночную смену назначаю соответствующих специалистов, в основном рабочих. Пошумели и разошлись, кто спать, кто готовиться к ночной смене. Звонок от командира полигона. Просит принять участие в каком-то совещании. С совещания вернулся в первом часу ночи.
Гостиница спит, я тоже пошел спать. Утром собираю людей на работу. С удивлением обнаруживаю тех, которые должны быть в ночной смене, т.е. которых мы должны сменять. Спрашиваю, как они оказались здесь и выполнено ли моё задание на ночную смену. В ответ мне сообщают, что когда я ушел на совещание их собрал приехавший начальник отдела вооружения Николай Попов и дал им другое задание.
В результате они ни его ни моё задание решили не выполнять - развелось всяческих начальников, мать их… и так далее… Я впервые услышал от подчинённых работяг матершину в свой адрес и решил, что надо раз и навсегда затвердить порядок во взаимоотношениях со мною: «Вы…. ( я назвал их понятным для них определением) поступили в моё распоряжение…., ваши командировки находятся у меня… В любой момент любому из вас вместо отметки командировки я напишу на ней всё, что я об этой скотине думаю и за что её выгнал… Не понимаете хорошего к вам отношения…, так я вам …устрою такую жизнь…, что…. Половина из вас мне здесь на……. не нужна, так, что собирайте вещи….. и валите к….. матери в бухгалтерию возвращать деньги…………!!!».
Реакция рабочего класса оказалась неожиданной: « Михалыч, дорогой, мы всё поняли, больше такого не повторится. Просто тогда до нас не дошло - ты как-то спокойно и интеллигентно поведал нам о ночном задании, а Коля Попов так громко и настырно орал, что мы растерялись… и пошли спать. Теперь ты ясно и убедительно всё объяснил, и мы немедленно по-стахановски бросимся выполнять твои приказания. Не волнуйся только ради Бога, нам с тобою ещё работать и работать!»
Я злобно посмотрел на них, плюнул на пол и пошёл к машинам - до полигона ещё же добираться через лес 18 км. В дальнейшем в разговоре с рабочим классом я старался объясняться на их языке и у нас установился хороший контакт. Кстати этот случай прояснил мне отношение простых рабочих людей к интеллигенции и почему к ней прилепилось слово - «гнилая». В дальнейшем старался говорить на языке большинства присутствующих, и это никогда меня не подводило. Мораль - изучайте языки, хотя бы английский , а то в жизни вам будет трудно контактировать с людьми.
ВО БЛАГО НАРОДА 80-ые годы «прошлого столетия», кроме «застоя», «перестройки» и «гласности», ознаменовались оголтелой заботой о советском народе в части организации масштабного производства товаров «народного потребления». Шумиха была невероятная. Общество мгновенно разделилось на две неравные части. Первая состояла из пламенных борцов за народное дело, вторая же из тех, кто стал искать различные предлоги, чтобы устраниться от выполнения этой грандиозной задачи.
Наиболее ущербными в деле обеспечения народа… оказались отрасли военно-промышленного комплекса, в том числе наш Миноборонпром с его институтами, конструкторскими бюро и заводами. Если бы мысль о собственном благе появилась ни с того ни с сего у самого народа - это было бы воспринято относительно спокойно, но мысль неожиданно возникла на самом верхнем этаже и обрушилась на пару этажей ниже. Там эта мысль, как всегда, была воспринята с восторгом, однако, никто не знал, что конкретно нужно этому… народу.
Как там у Леонида Филатова: «Исхитрись-ка мне добыть То-Чаво-Не может быть! Запиши себе названье, чтобы в спешке не забыть!».
Именно так и было дано Правительственное поручение, и также строго и один к одному прозвучал приказ нашего Министра на коллегии Миноборонпрома. Единственное, что он добавил от себя - это всем руководителям предприятий в месячный срок представить в министерство предложения по номенклатуре Того-Чаво-Нужно народу, а Главным управлениям, т.е. нам, всё это обмозговать, уточнить и представить ему!
Полностью опускаю историю борьбы нашего конструкторского отдела 7-го Главка с руководством предприятий за «своевременное» представление порученных им предложений. Ведь конкретно на нас было возложено обеспечение конструкторской разработки всех товаров и всяческие согласования с «заинтересованными» министерствами, комитетами и др. и пр.
С горем пополам кое-что из наших грандиозных планов осуществилось и… «сигнальные» образцы товаров нескончаемым потоком потекли в министерство. Все комнаты и коридоры были завалены образцами: тяжелоатлетических штанг, гантелей, кувалд, молотков, тележек для перевозки навоза и всякой хрени, примусов, стиральных машин и холодильников, наборов инструментов, канистр, газовых баллонов, различной электрики, кухонных и мебельных гарнитуров и др. и пр.
Танкисты оказались мастерами на все руки. Отраслевой танковый институт ВНИИ трансмаш открыл в себе таланты по проектированию швейно-вязальных автоматов, Омский танковый завод - в конструировании и производстве стиральных машин, Тагильский Уралвагонзавод - в создании мебели и… высокопроизводительных титановых лопат для огородников. Ну, а Ленинградский «Кировский завод», как всегда, превзошел всех - разработал уникальную конструкцию сидения для ванн, по своей сложности намного превосходящую тагильскую лопату.
Вот об этом агрегате для комфортного сидения в ванне и пойдёт дальнейший рассказ. В 21-ом веке российскому гражданину трудно понять, зачем заниматься конструированием и производством лопат и сидений. Ведь стоит поднакопить немножко валюты, поехать за бугор, купить по дешевке забракованную лопату, привезти её к нам, продать в пять раз дороже - и все дела! В наше же время надо было её сконструировать, изготовить образцы, согласовать во всех инстанциях, подготовить производство: цеха, люди, станки, оснастка, приспособления, выколотить средства…- да будь оно всё проклято! Проще купить у китайцев по дешёвке и продать подороже!
А в то время… В то время меня неожиданно возлюбило руководство Министерства и я начисто лишился времени на личные надобности… Чтобы не отставать от вышестоящих, начальник нашего Главка В.Я.Нежлукто решил тоже облаговолить меня, добавив к бронетанковой и специальной тематике основную номенклатуру товаров народного потребления аж пяти предприятий, включая, конечно, и «Кировский завод». А так как руководство наших НИИ, КБ и заводов преступно уделяло основное внимание производству бронетехники в ущерб выпуску лопат, кувалд и сидений, меня и моих коллег, ответственных за товары для народа, регулярно «драли» на различных совещаниях, в том числе и на министерских коллегиях.
Особенно запомнилась одна «расширенная» коллегия, где присутствовали, кроме нас грешных, представители партийных и правительственных органов, а также «заинтересованных» министерств. Коллегию лично проводил Министр П.В. Финогенов.
В своей речи он доложил об успехах министерства в деле освоения серийного выпуска «широкой» номенклатуры товаров для народа, что было встречено одобрительным гулом присутствующих, а какой-то неврастеник даже захлопал в ладоши. Но в заключение подозвал к себе мирно дремавшего с открытыми глазами нашего начальника Главка, передал ему письмо из Ростова-на-Дону и мрачно сказал: «Читай громко! Это по твоей части… ».
Вкратце привожу содержание письма, исключив почти все ненормативные выражения его автора: «Уважаемый Министр оборонной промышленности СССР! Такого-то числа, месяца 198.. года я, участник Великой Отечественной войны и заслуженный производственник, ныне пенсионер, приобрёл сидение для ванны, изготовленное знаменитым семиорденоносным Ленинградским Кировским заводом. Позднее знающие люди подсказали мне, что он находится в Вашем подчинении. Но до этого я этого не знал, поэтому с большой радостью взял сидение и пошёл мыться в ванне. Не помню когда, но очень быстро что-то острое впилось в мою жопу. Было очень больно и пошла кровь. Прибежавшая жена обнаружила здоровенную занозу.
Я ей приказал её вытащить, но она вытащила только половину занозы, другая осталась в жопе, упёршись в кость. Сам я её вытащить не мог - жена вызвала скорую помощь. Теперь надо мною смеётся весь Ростов-на-Дону, и мне стыдно, ведь я ветеран войны…». Далее шли «выражения» вперемешку с требованиями сурово наказать директора завода, отдел технического контроля и всех остальных, вплоть до плотника.
По мрачному выражению лица Министра, и бледной, без единой кровинки, физиономии начальника нашего Главка, я понял, что мне хана… Мои опасения подтвердились в процессе дальнейшего расследования. Виновный был найден, после чего указующим перстом Министра он был поднят в стойку «смирно» для демонстрации всем присутствующим, образа врага народа. Им был... я.
Помня, как Отче Наш, напутствие начальника Ерцевского лагеря заключённых своему сыну Борису перед поступлением в институт, что если тебя обвиняют в чём-то на партийном или комсомольском собрании - признавай и кайся, а если в милиции или в суде - всё отрицай и ничего не подписывай, я покорно признался во всём. Даже в том, что без согласования с директором Кировского завода и начальником Главка лично воткнул занозу в задницу ветерана войны.
P.S. Что касается ростовчанина, то он в течение недели получил новое высококачественное сидение и тёплое письмо от первого заместителя Министра с извинениями и пожеланиями дальнейшего здоровья. Мне же историю с занозой ещё долго вспоминали не только в нашей «конторе» и в Госплане, но даже в ВПК.
МЕЖДУ УСТИНОВЫМ И ГЕНШТАБОМ. В 1976 году скоропостижно скончался Министр обороны СССР А.А. Гречко и на его место был назначен Дмитрий Фёдорович Устинов. Надо сказать, что при Гречко по целому ряду объективных причин Министерство обороны СССР было против принятия танка Т-80 на вооружение Советской Армии. Д.Ф.Устинов, будучи Секретарем ЦК КПСС, естественно поддерживал нас, т.е. - промышленность. Буквально в первые же дни своего пребывания на посту Министра обороны СССР он позвонил заместителю министра оборонной промышленности Л.А.Воронину и дал команду срочно привезти ему проект Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о принятии этого танка на вооружение. Проект был подготовлен и согласован мною со всеми Министерствами, кроме, Минобороны, поэтому именно мне было придано соответствующее ускорение...
***
Челябинск...
На радостях решил поискать ближайший универмаг для приобретения каких-нибудь сувенирчиков. Кстати, заодно надо обязательно посмотреть, чем здесь торгуют из фототоваров и радиотехники. Нашёл, зашёл, посмотрел и понял, что влип. Короче, впервые в жизни увидел в свободной продаже мечту - магнитофон "Днепр-9". До этого я слышал только о существовании магнитофонов, но увидеть ни разу не удавалось. А тут - плати 1200 рублей и все дела! Спрашиваю - сколько этих штук в продаже? Ответ - две и скорее всего больше не предвидятся. Вокруг меня скапливаются потенциальные покупатели. Цейтнот! Соображаю мгновенно - если к 780 командировочным рублям на «прокорм» добавить «заначку» и обратно уехать в «плацкарте», то на магнитофон у меня есть! Буханка хлеба и три копейки на чай в день для ленинградца - это вполне нормально!....
У ИСТОКОВ СОЗДАНИЯ ТРАКТОРА «КИРОВЕЦ» К-700 В 1959 году Н.С. Хрущёв побывал в Америке. В своих воспоминаниях он писал: «Далее, согласно плану, мы должны были посетить заводы Джон Дир, крупнейшей сельскохозяйственной фирмы известной в СССР. Мы прошли по цехам ее фабрики, но у меня особых впечатлений в памяти не сохранилось». Сохранилось - не сохранилось , но рекламку трактора John Deere (Джон Дир) оттуда приволок. Её он вручил К.Н. Рудневу - председателю Госкомитета СМ СССР по оборонной технике для безотлагательного создания аналогичного трактора для сельских и прочих нужд, а тому ничего не оставалось, как срочно собрать руководителей КБ и институтов. Был задан конкретный вопрос - Кто? Оказавшийся там наш Ж.Я.Котин, сказал - Я! После «дискуссии» с представителями сельхозмашиностроения он всё же добился получения этой рекламки и головной боли на долгие годы.
Первым делом встал вопрос о срочном приобретении трактора «Джон Дир», для ощупывания, разборки на детали, передачи их конструкторам и… начала создания отечественного трактора. Но не тут-то было. Пока Хрущёв вспомнил про рекламку, пока К.Н. Руднева на посту Председателя Госкомитета сменял Л.В.Смирнов, отношения с США опять стали портиться, и в продаже «Джона Дира» был получен отказ.
Надо уже чесать в затылках и что-то рисовать, а срисовывать-то не с чего! Изобретать заново американский трактор было бы полным идиотизмом, поэтому всё было брошено на поиски. А время шло! Пролетело несколько месяцев и наконец счастье привалило - через, кажется, Швецию удалось приобрести нечто похожее на фотографию в рекламке, а именно новенький канадский трактор фирмы «Вагнер». Его аккуратно распаковали и поставили под окнами кабинета Жозефа Яковлевича. Трактор блестел на солнце ярко жёлтой краской, был со всех сторон опломбирован и окружён будущими «трактористами» и зеваками. В числе зевак оказался я. Пломбы снять никто не решался - ждали Котина. Он привёл почти всех своих замов и начальников подразделений.
Красивая и гладкая панель с дыркой для прикуривателя оказалась технологической накладкой для защиты приборной доски, и после её снятия завести трактор не составило труда. Явился Котин, толпа начальства оттёрла нас от трактора, и воспользовавшись этим мы поспешили унести ноги - нам только трактора ко всему прочему не хватало. Однако, как выяснилось позже, унесли не очень далеко.
Долгое время наш отдел испытаний бронетехники был в стороне от тракторных дел, но от новостей о ходе создания трактора увернуться не удавалось. Завод был обклеен лозунгами, радио и телевидение не умолкало, а в ОКБТ не прекращалась суета по усилению вновь созданного тракторного КБ. Дошло до того, что там срочно потребовался начальник конструкторского отдела вооружения А.С. Шнейдман…. в качестве специалиста по гидравлике. Всё бы ничего, но главой обезглавленного отдела вооружения неожиданно для всех назначили прозябавшего 6 лет в чертёжной инспекции старшего инженера Николая Сергеевича Попова. Он выгодно отличался от профессиональных вооруженцев тем, что абсолютно не разбирался в вооружении, имел рост под два метра, а самое главное имел очень привлекательную жену, которая тоже трудилась в ОКБТ.
Короче, все силы были брошены на создание отечественного «Джона Дира». Но оказалось, что этого недостаточно…Дело в том, что руководство приняло решение изготовить первые 12 опытных тракторов К-700, в связи с чем было организовано 12 сборочных бригад. Руководство ими было поручено «особо энергичным» работников ОКБТ. Мы с Мишкой попали в их число и мне досталась тракторная рама № 10.
Было объявлено соревнование. Бригада, опередившая всех, подлежала премированию и ей светило совершить торжественный выезд на проспект Стачек для киносъёмки. Соревнование было жёстким. Бригада, чтобы оказаться первой, должна была кроме сборочных работ, обеспечивать себя узлами, деталями и необходимыми материалами, т.е. мотаться по цехам и складам, опережая конкурентов. А для этого надо было «работать с людьми» - мастерами заводских цехов, станочниками, сборщиками, кладовщицами и др.
Всё это осложнялось тем, что многие детали изготавливались, как говорится, с листа, т.е. чертёжно-техническая документация была не отработана и не отехнологичена. Имелись ошибки, присутствовал производственный брак, который тормозил сборку.
Честно говоря, мне приходилось особенно трудно. Из восьми человек, составлявших мою бригаду, я знал только одного. Мало того, меня ещё постоянно дёргали на полевую базу в пос.Горелово, ведь от испытаний вверенного мне танка меня никто не освободил, а там были жёсткие сроки. Горелово же в 18 км от завода. Это в основном и сыграло отрицательную роль в том, что наша бригада не заняла даже шестое место. Не знаю по какой причине была организована гонка по сборке тракторов, но нам пришлось работать круглосуточно на протяжении нескольких дней. Люди шатались, но не сдавались.
Ленинградским телевизионщикам тоже доставалось, ведь им было необходимо не прозевать выход первого трактора из цеха, а это могло случиться в любое время, даже ночью. Бедняги - их хватило только на две ночи. Лучше всех шла работа у бригады, которой руководил некто Пилатов. Он изо всех сил стремился к первенству и даже дважды этого добивался. Первый раз пилатовцы первыми завершили сборку трактора с большим отрывом от остальных, но допустили грубую ошибку. Ошибка заключалась в том, что Пилатов лично решил вывести трактор из цеха.
Он довольно профессионально завёл трактор, бригада расчистила ему путь к воротам от ротозеев, и он, резко рванув трактор вперёд, не справился с управлением и воткнул его в застеклённую конторку старшего мастера. Девушку, которая в это время заполняла в журнале какую-то форму, спасло мастерство Пилатова - он проломив стенку конторки отодвинул её вместе со столом лишь метра на два, после чего применил экстренное торможение. В принципе все остались живы, вот только передняя часть трактора стала не фотогенична и в таком виде снимать его для телевизионного показа «некоторые» посчитали нецелесообразным.
Все были очень расстроены, но не Пилатов - он не собирался сдаваться. Трактор был водружён на прежнее место, а бригада бросилась добывать новый радиатор , облицовку тракторной морды и другие необходимые детали. Не прошло и пары часов, как заново рождённый трактор под водительством того же, но уже опытного Пилатова, направился к цеховым воротам. Надо сказать, что в 2 часа ночи телевизионщики миро спали дома, поэтому сцену выезда трактора из цеха и столкновение его с 120 мм трубой, ограждающей тротуар и стену цеха с правой стороны от заводского транспорта, заснять было некому. Поверни он налево и вошёл бы в историю, как Ю.Гагарин, но он повернул трактор направо. А в историю 14 июля 1962 года вошёл моторист П. Катыкин, который повернул трактор налево, но к сожалению это был не трактор Пилатова.
Здесь можно было бы поставить точку, но мне предстояло ещё принять участие в обкатке этих двенадцати тракторов на «своём» № 10. Опять же не знаю по какой причине, но обкатку назначили ночью. В темноте мы выехали с завода и колонной из 12 тракторов в сопровождении ГАИ и заводского автотранспорта направились в Горелово. Там в 200-ах метрах напротив нашей испытательной базы было довольно большое поле между бывшими, но хорошо сохранившимися глубокими противотанковыми рвами времён Отечественной войны.
Именно на этом поле нам и предстояло «обкатываться». Конструкция трактора была рассчитана на тяговое усилие 5 тонн, поэтому и обкатка его должна была проводиться под нагрузкой. В качестве нагрузки были применены танковые гусеницы, которые трактор таскал волоком по полю.
Ну, а раз на нём была установлена 16-ти скоростная коробка передач, то естественно надо было таскать гусеницы на каждой передаче строго определённое время. Я уже не помню сколько на каждой, но езда на первой передаче составляла не менее полутора часов, не говоря уже о второй и последующих. Нудная езда не спавших в течение нескольких суток людей, да ещё ночью, действовала лучше самых эффективных таблеток от бессоницы. Поэтому немудрено, что за каких-то два или три часа четыре трактора оказались во рву. Наш экипаж, состоящий из штатного водителя, фамилию которого я забыл, и меня - сменщика, отчаянно боролся с чарами Морфея.
Сперва нам помогала водка, припасённая заранее, и хоровое пение произведений советских композиторов от «Броня крепка…» до «Мы не дрогнем в бою за Отчизну свою..». Не были забыты романсы, а также «блатняга». Когда весь репертуар был многократно исполнен и голоса сорваны, пришлось заняться физкультурой, т.е. совершая короткие остановки, мы трусцой обегали трактор и матерились. Применялась и тактика «форсажа», а именно - отсоединение прицепленных гусениц и круговая гонка по полю на максимально возможной передаче...
http://www.voenmeh.com/memo.php?part=9
У БУФЕТА ЦК КПСС
В 1971 году меня и моего коллегу двигателиста Олега Пыжонкова вызывают на Старую площадь для собеседования на предмет исполнения обязанностей инструктора Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС. Дело в том, что штатный инструктор Владимир Иванович Подрезов впервые за несколько лет получил возможность использовать месячный отпуск, и мы вдвоём должны были заменить его на время отсутствия. Собеседование заняло не более нескольких секунд. Нас привели в кабинет заведующего отделом Ивана Дмитриевича Сербина, и едва мы произнесли «здра…» - получили ответ: « Идите работать!». К этим словам была приобщена соответствующая не очень литературная фраза, так что мы пулей покинули кабинет.
Заместитель Сербина Игорь Фёдорович Дмитриев расшифровал слова своего начальника: « Вы ему понравились, тем более, что ваши объективки он прочел».
Наш кабинет располагался на 10 этаже. Рабочий день начинался с того, что к нам приходила женщина и приносила штук 15 различных газет, затем входила другая и меняла наш сифон на другой, полностью заправленный газированной водой. Мы добросовестно старались, как можно быстрее опорожнить этот сифон, но не успевали - раздавался стук в дверь, появлялась хозяйка и меняла недопитый сифон на полный.
Непосредственным нашим начальником был Дмитриев. В первые две недели мы не получали практически никаких заданий, читали газеты, пили воду и осваивали буфет. Вдвоём мы туда ходили только в обед. А вот поодиночке посещали его по несколько раз в день. Особенно часто это делал Олег.
Он от безделья даже вёл ежедневную «таблицу посещений», в которой я постоянно проигрывал - в среднем со счётом 3: 8. В конце концов мне стало неудобно появляться с ним в буфете, т.к. буфетчицы над Олегом откровенно посмеивались и называли - «наш проголодавшийся». Как я не пытался его пристыдить - ничего не получалось. Он любил вкусно поесть, а поесть там было что. Прилагаю к рассказу прихваченное на память «Меню буфета 27.01.1971 ». Если учесть, что наши зарплаты составляли тогда по 220 руб. в месяц, то несмотря на 10% -ю «буфетную» наценку, отказать себе в максимальном выборе «блюд» было не легко…
Наш двухнедельный отпуск неожиданно прервался Дмитриевым. Оказывается через 5 дней ожидается приезд двух главных конструкторов Н.С.Попова и С.П. Изотова, которых Секретарь ЦК КПСС И.Ф. Устинов вызвал для «разбора полётов». Он решил разобраться в причинах срыва сроков создания танка с газотурбинным двигателем и «активизировать» эти работы. Попов обвиняет Изотова, Изотов - Попова, а воз и ныне там…Нам поручается подготовить Д.Ф. Устинову объективную справку о ходе этих работ и «обозначить виновных». Справка должна быть готова через 3 дня - времени более чем достаточно.
В отличие от работников ЦК и Совмина, я и Олег никогда не пользовались официальными материалами, исходившими от руководителей предприятий. У нас были «доверительные каналы», которые нам давали честную и объективную информацию - это были наши друзья по жизни и работе, а также лица отрицательно относившиеся к деятельности своих руководителей на местах. Сравнительный анализ этой информации давал истиное состояние работ. Доверительную информацию мы обновляли ежедневно.
Короче говоря, черновик справки был готов у меня через два часа и можно было отдать его в печать, если бы у Олега не возник вопрос - а кто нам платит зарплату? Как не крути, но зарплату мы получали в Миноборонпроме. А кто такие Попов и Изотов?
Попов - главный конструктор КБ-3 «Кировского завода», т.е какой бы то ни был, но «наш человек». А кто такой Изотов? Изотов со всех сторон лучше, чем Попов, - отличный мужик и руководитель крупного КБ, но он из Минавиапрома.
Если мы «накатим» на Попова (в принципе-то он и был виновным), то виноватыми окажутся и наши непосредственные начальники, включая министра оборонной промышленности С.А. Зверева. Ну, а виноватие всех окажемся, конечно, мы - авторы этого «романа». Вопросик?.. Ещё какой!
К тому же, кто такой Дмитриев? Дмитриев бывший главный конструктор Тульского ЦКБ-14, а Сербин, а Устинов - тоже все «бывшие» Миноборонпромовцы. Короче, как не крути - во всём должно быть виновато Министерство авиационной промышленности! Так и порешили.
Справка была соответственно подправлена и отпечатана. Однако, ещё пару дней мы ходили с задумчивыми физиономиями, делая вид, что мыслим и сочиняем. Утром через три дня торжественно приносим Дмитриеву наше сочинение, а спустя час он врывается со скандалом в наш кабинет. Оказывается, что Устинов ещё вчера на 13.00 сегодняшнего дня вызвал из Ленинграда Попова с Изотовым и министров Зверева с Дементьевым, о чём сообщил только что. Это - первое! А второе - наш опус ни к черту не годится.
В нём мы, мерзавцы, всё изоврали, обвинив во всех смертных грехах авиапром, поэтому справку надо срочно переделать, разделив вину поровну между Поповым и Изотовым! Срок - полчаса! Делать нечего, вина за срыв сроков постановления Правительства была поделена пополам, но всё же «чуть» большая часть досталась Минавиапрому. Ровно через полчаса мы побежали к Дмитриеву относить справку и столкнулись с ним в коридоре. Он схватил её, и не читая понёсся к Устинову.
Прошло около двух часов. Мы не находили себе места.
И несмотря на час «Х», зловредные буфетчицы напрасно ждали Олега - он не приходил. Бедняга сам мучительно ожидал развязки совещания, катастрофически худея у меня на глазах от отсутствия бутербродов с зернистой икрой и севрюги горячего копчения с маринованными грибочками. И вот пришёл Игорь Федорович. Посмотрев на наши испуганные лица, достал из папки справку, улыбнулся и сказал: - Негодяи, вы своего добились! Министру Дементьеву и Изотову досталось ! Можете требовать у Зверева с Поповым бутылку.
Тут встрепенулся я: - А у Вас, Игорь Фёдорович, нельзя? - А я тут причём? - Вы же тоже наш, как и бывший министр Оборонпрома Устинов. - Ах, вот как! Я даже об этом не подумал. Ну, и молодцы же вы! Не знаю, как с Дмитрия Фёдоровича, но с меня вам бутылка причитается! Жду указаний. Фактически на этом наша деятельность в ЦК КПСС закончилась. В остальное время были мелкие поручения, и до выхода из отпуска В.И. Подрезова мы околачивались в основном около буфета и в столовой.
P. S. Прошло несколько недель и на совещании у Министра С.А. Зверева, в котором мы с Пыжонковым присутствовали, Сергей Алексеевич в шутливой форме поведал присутствующим о нашем подвиге в ЦК КПСС.
Оказывается И.Ф. Дмитриев рассказал ему, как мы будучи работниками ЦК КПСС, «героически» спасли Миноборонпром от позора, и «потребовал» у него 3 бутылки хорошего коньяка - две нам и одну ему. В заключение Министр сказал:
- Дело нашей чести скинуться на эти три бутылки и вручить их в самое ближайшее время бывшим работникам ЦК и их руководителю И.Ф. Дмитриеву! Присутствующие посмеялись, но на бутылки так и не скинулись.....
...был звонок из Москвы - через два дня на стрельбы ПТУРС с нашего танка должен подъехать Зам. Председателя Совета Министров СССР Дмитрий Федорович Устинов. Цейтнот, надо срочно оборудовать танк, тренироваться и стрелять.
Приезжаем на полигон, а там, кроме меня и танка, из кировчан никого нет! Если Господь Бог в трёх лицах, то я оказываюсь в пяти - за себя любимого и за четырёх членов танкового экипажа! Выхода нет. Оценив обстановку благоприобретенными в Балтпоходе флотскими эпитетами, включаюсь в работу за пятерых. Танк я знал в совершенстве, водить умел хорошо, но получить удостоверение на право вождения, которое больше года лежало в заводоуправлении, не удосужился. И это могло привести к длительному сроку заключения.
С ребятами из КБМ мы за ночь пришпандорили к 122 мм танковой пушке направляющую для пуска ракет, установили в башне рядом с прицелом аппаратуру со здоровенной рукоятью управления (ракета управлялась по проводам) и в середине следующего дня сделали первый пуск с места. Удачно!
Предстояло учиться стрелять с ходу. Я наводчику популярно объяснил все тонкости поведения при стрельбе в движении по раздолбанной трассе, сел за рычаги и стал катать бедолагу. Мой наводчик, работник КБМ, отставной лётчик-истребитель, прошедший Отечественную войну от звонка до звонка, повоевавший в Корее, весь в орденах, да еще Герой Союза, был мужик крупный с пропорционально габаритным носом. Как в дальнейшем оказалось, этот самый нос оказался абсолютно ненужным при стрельбе с движущегося танка.
...я не мог понять нового для меня выражения «окуляр его мать!!!» Но когда мы вылезли из танка и встретились, я всё понял, понял и причину и следствие. Причиной был окуляр прицела, а следствием - нос, разбитый вдребезги об этот окуляр, а также ракета, потерянная где-то на полпути. Дело в том, что ему приходилось намного хуже, чем Юлию Цезарю. Если Цезарю нужно было читать, писать и еще что-то делать одновременно, то моему наводчику в грохочущем на ухабах танке пришлось:
1. Неотрывно держась двумя руками за полуметровую рукоятку, управлять ею ракетой в полёте. 2. Чтобы не изуродовать лицо об окуляр прицела при ударах на колдобинах и не потерять из вида ПТУРС - изо всех сил прижимать голову к налобнику прицела, держа обе руки в стороне. 3. Поворачивать пульт прицела для компенсации гироскопического увода поля зрения с цели, по которой стрелял (а руки-то заняты вышеупомянутой рукояткой). 4. Заглушать танковый мотор проклятиями в адреса окуляра и его матери, бронетанковой техники и её изобретателей и меня лично. Какой там Юлик Цезарь с его талантами, окуляр его мать! Надо было спасать наводчика, КБМ и честь «Кировского завода». Мысль пришла на следующее утро, катализатором стал распухший за ночь нос Героя Союза.
Полигон это не завод, к тому же полнейший цейтнот. Пришлось использовать подручный материал. Я нашел два резиновых сапога и бельевую верёвку. Смысл изобретения заключался в следующем - верхний конец куска верёвки привязывался к левой рукоятке пульта прицела, а нижний конец к резиновому сапогу, так же обустраивалась правая рукоятка и правый сапог.
Наводчик должен засунуть ноги в сапоги и опуская левую ногу вниз поворачивать пульт прицела влево, а опуская правую - вправо. И не страшны нам уводы всяческой там гироскопии - у нас работают ноги!
Испытали - действует, но неудобно сидеть в прыгающем на ухабах танке с задранными вверх ногами. Усовершенствовал! Выручила дверь домика, в котором прятались полигонные работники во время непогоды. У неё были две здоровенные дверные петли. Демонтировали дверь. Приварили дверные петли к полу башни. Одной частью петли к полу, а ко второй привинтили кусок доски от двери, получилась педаль, потом вторая. Отрезал галоши от резиновых сапог, прибил их к педалям и прикрепил нижние концы верёвок к свободным концам педалей. Ноги в галоши, упор есть, поворачивай педаль и управляй прицелом. Герой лётчик оценил изобретение. Ура! Обклеив пластырями разбитый нос, поехали тренироваться. В процессе езды звук танкового двигателя уже прослушивался.
Не успели мы сделать два или три тренировочных заезда, как нас остановили и объявили, что на подъезде Д.Ф. Устинов с высокопоставленными представителями министерств и ведомств, Ж.Я. Котин тоже среди них. Готовность № 1 ! Начальство прибыло. Мы сделали два заезда со стрельбой - удачно!
Дмитрий Федорович подзывает нас, задаёт мне вопросы, косо посматривая на наводчика с украшенным пластырями носом. Затем просит показать установку аппаратуры внутри башни. Тут я понял, что моя бронетанковая карьера кончена, и надо проситься обратно на флот. Стремительно влетаю на место заряжающего в правой части башни, а Устинов довольно уверенно спускается в левый люк через сидение командира на сидение наводчика. О дальнейшем догадываетесь? Правильно - он запутывается ногами в веревках, обнаруживает какие-то деревяшки с галошами, и совершенно спокойно говорит: - А это что-то новенькое…
Делать нечего, и я, стараясь не выдать волнения, честно докладываю обстановку, создавшуюся перед его приездом. Напоминаю о носе летчика-наводчика и о его заплывающим синевой правом подглазии. Уверяю, что моё изобретение - мера временная, и что в дальнейшем конструкция будет значительно усовершенствована. Он спросил, где я учился. Услышав, что в Военмехе, как-то загадочно проговорил:- Тогда всё понятно… Мне показалось, что это приговор (видимо, сам то он оканчивал МВТУ).
Ничего лучшего в своё оправдание не придумав, я решил его разжалобить, и стал умолять не говорить о моём «изобретении» Ж.Я. Котину, мол, он меня тут же выгонит с работы.
Устинов прервал меня и объявил, что это гениальное изобретение - впервые в истории танкостроения я применил в конструкции танковой башни бельевые верёвки, дверные петли, доски и галоши. Единственное, как он сказал, «маленькое замечание» - вместо рычага, которым управляется ПТУРС, следует применить маленький кнюппель с колечком под большой палец и расположить его на рукоятке прицела - тогда вместо двух рук ракетой можно управлять одним большим пальцем. При этом освободятся руки, станут ненужными верёвки, галоши и педали. А соревнование с Юлием Цезарем можно прекратить. - Оформляй авторское свидетельство на нас двоих, а твоему Котину я ничего не скажу. Ну что, вылезаем? Все это было сказано совершенно серьёзно, без тени улыбки. Мы вылезли и мгновенно были окружены сопровождающими лицами.
Вопрос был один: - Ну, как Дмитрий Фёдорович? Дмитрий Федорович взял Котина под руку и, обращаясь к аудитории, сказал: - Я всегда удивлялся таланту Жозефа Яковлевича использовать самые современные достижения науки и техники в создании бронетехники. Но здесь он превзошел себя, применив в конструкции башенного оборудования бельевые верёвки, дверь вон от того домика и довольно вместительные резиновые галоши. Уверен, что всё это было сделано не без вашего участия, Борис Иванович? Борис Иванович Шавырин был информирован о моём изобретении и подыграл Устинову: - Конечно, ведь мы выполняли Ваше поручение, Дмитрий Федорович…
Сопровождающие лица бросились к танку. Хохот, всеобщее веселье. Я укоризненно напоминаю Устинову об обещании, а он: - Спасибо, военмеховец! Если б не твоё изобретение, нам сегодня вряд ли удалось увидеть, как танк блестяще поражает ракетами удаленные цели. Котин, премируй его и повысь в должности! Спасибо всем! Через пару месяцев я стал ведущим инженером. А про премирование, как это часто случалось у Котина, он забыл дать соответствующее указание…
ИЗУЧАЙТЕ ЯЗЫКИ. Испытания танка . Контингент подчинённых у меня, начинающего испытателя, разношерстный и не очень знакомый. На одном из танков вышел из строя двигатель. Вечер. Собираю народ. Объясняю подробно, что нам предстоит сделать сегодня ночью, чтобы завтра не сорвать план работ. На ночную смену назначаю соответствующих специалистов, в основном рабочих. Пошумели и разошлись, кто спать, кто готовиться к ночной смене. Звонок от командира полигона. Просит принять участие в каком-то совещании. С совещания вернулся в первом часу ночи.
Гостиница спит, я тоже пошел спать. Утром собираю людей на работу. С удивлением обнаруживаю тех, которые должны быть в ночной смене, т.е. которых мы должны сменять. Спрашиваю, как они оказались здесь и выполнено ли моё задание на ночную смену. В ответ мне сообщают, что когда я ушел на совещание их собрал приехавший начальник отдела вооружения Николай Попов и дал им другое задание.
В результате они ни его ни моё задание решили не выполнять - развелось всяческих начальников, мать их… и так далее… Я впервые услышал от подчинённых работяг матершину в свой адрес и решил, что надо раз и навсегда затвердить порядок во взаимоотношениях со мною: «Вы…. ( я назвал их понятным для них определением) поступили в моё распоряжение…., ваши командировки находятся у меня… В любой момент любому из вас вместо отметки командировки я напишу на ней всё, что я об этой скотине думаю и за что её выгнал… Не понимаете хорошего к вам отношения…, так я вам …устрою такую жизнь…, что…. Половина из вас мне здесь на……. не нужна, так, что собирайте вещи….. и валите к….. матери в бухгалтерию возвращать деньги…………!!!».
Реакция рабочего класса оказалась неожиданной: « Михалыч, дорогой, мы всё поняли, больше такого не повторится. Просто тогда до нас не дошло - ты как-то спокойно и интеллигентно поведал нам о ночном задании, а Коля Попов так громко и настырно орал, что мы растерялись… и пошли спать. Теперь ты ясно и убедительно всё объяснил, и мы немедленно по-стахановски бросимся выполнять твои приказания. Не волнуйся только ради Бога, нам с тобою ещё работать и работать!»
Я злобно посмотрел на них, плюнул на пол и пошёл к машинам - до полигона ещё же добираться через лес 18 км. В дальнейшем в разговоре с рабочим классом я старался объясняться на их языке и у нас установился хороший контакт. Кстати этот случай прояснил мне отношение простых рабочих людей к интеллигенции и почему к ней прилепилось слово - «гнилая». В дальнейшем старался говорить на языке большинства присутствующих, и это никогда меня не подводило. Мораль - изучайте языки, хотя бы английский , а то в жизни вам будет трудно контактировать с людьми.
ВО БЛАГО НАРОДА 80-ые годы «прошлого столетия», кроме «застоя», «перестройки» и «гласности», ознаменовались оголтелой заботой о советском народе в части организации масштабного производства товаров «народного потребления». Шумиха была невероятная. Общество мгновенно разделилось на две неравные части. Первая состояла из пламенных борцов за народное дело, вторая же из тех, кто стал искать различные предлоги, чтобы устраниться от выполнения этой грандиозной задачи.
Наиболее ущербными в деле обеспечения народа… оказались отрасли военно-промышленного комплекса, в том числе наш Миноборонпром с его институтами, конструкторскими бюро и заводами. Если бы мысль о собственном благе появилась ни с того ни с сего у самого народа - это было бы воспринято относительно спокойно, но мысль неожиданно возникла на самом верхнем этаже и обрушилась на пару этажей ниже. Там эта мысль, как всегда, была воспринята с восторгом, однако, никто не знал, что конкретно нужно этому… народу.
Как там у Леонида Филатова: «Исхитрись-ка мне добыть То-Чаво-Не может быть! Запиши себе названье, чтобы в спешке не забыть!».
Именно так и было дано Правительственное поручение, и также строго и один к одному прозвучал приказ нашего Министра на коллегии Миноборонпрома. Единственное, что он добавил от себя - это всем руководителям предприятий в месячный срок представить в министерство предложения по номенклатуре Того-Чаво-Нужно народу, а Главным управлениям, т.е. нам, всё это обмозговать, уточнить и представить ему!
Полностью опускаю историю борьбы нашего конструкторского отдела 7-го Главка с руководством предприятий за «своевременное» представление порученных им предложений. Ведь конкретно на нас было возложено обеспечение конструкторской разработки всех товаров и всяческие согласования с «заинтересованными» министерствами, комитетами и др. и пр.
С горем пополам кое-что из наших грандиозных планов осуществилось и… «сигнальные» образцы товаров нескончаемым потоком потекли в министерство. Все комнаты и коридоры были завалены образцами: тяжелоатлетических штанг, гантелей, кувалд, молотков, тележек для перевозки навоза и всякой хрени, примусов, стиральных машин и холодильников, наборов инструментов, канистр, газовых баллонов, различной электрики, кухонных и мебельных гарнитуров и др. и пр.
Танкисты оказались мастерами на все руки. Отраслевой танковый институт ВНИИ трансмаш открыл в себе таланты по проектированию швейно-вязальных автоматов, Омский танковый завод - в конструировании и производстве стиральных машин, Тагильский Уралвагонзавод - в создании мебели и… высокопроизводительных титановых лопат для огородников. Ну, а Ленинградский «Кировский завод», как всегда, превзошел всех - разработал уникальную конструкцию сидения для ванн, по своей сложности намного превосходящую тагильскую лопату.
Вот об этом агрегате для комфортного сидения в ванне и пойдёт дальнейший рассказ. В 21-ом веке российскому гражданину трудно понять, зачем заниматься конструированием и производством лопат и сидений. Ведь стоит поднакопить немножко валюты, поехать за бугор, купить по дешевке забракованную лопату, привезти её к нам, продать в пять раз дороже - и все дела! В наше же время надо было её сконструировать, изготовить образцы, согласовать во всех инстанциях, подготовить производство: цеха, люди, станки, оснастка, приспособления, выколотить средства…- да будь оно всё проклято! Проще купить у китайцев по дешёвке и продать подороже!
А в то время… В то время меня неожиданно возлюбило руководство Министерства и я начисто лишился времени на личные надобности… Чтобы не отставать от вышестоящих, начальник нашего Главка В.Я.Нежлукто решил тоже облаговолить меня, добавив к бронетанковой и специальной тематике основную номенклатуру товаров народного потребления аж пяти предприятий, включая, конечно, и «Кировский завод». А так как руководство наших НИИ, КБ и заводов преступно уделяло основное внимание производству бронетехники в ущерб выпуску лопат, кувалд и сидений, меня и моих коллег, ответственных за товары для народа, регулярно «драли» на различных совещаниях, в том числе и на министерских коллегиях.
Особенно запомнилась одна «расширенная» коллегия, где присутствовали, кроме нас грешных, представители партийных и правительственных органов, а также «заинтересованных» министерств. Коллегию лично проводил Министр П.В. Финогенов.
В своей речи он доложил об успехах министерства в деле освоения серийного выпуска «широкой» номенклатуры товаров для народа, что было встречено одобрительным гулом присутствующих, а какой-то неврастеник даже захлопал в ладоши. Но в заключение подозвал к себе мирно дремавшего с открытыми глазами нашего начальника Главка, передал ему письмо из Ростова-на-Дону и мрачно сказал: «Читай громко! Это по твоей части… ».
Вкратце привожу содержание письма, исключив почти все ненормативные выражения его автора: «Уважаемый Министр оборонной промышленности СССР! Такого-то числа, месяца 198.. года я, участник Великой Отечественной войны и заслуженный производственник, ныне пенсионер, приобрёл сидение для ванны, изготовленное знаменитым семиорденоносным Ленинградским Кировским заводом. Позднее знающие люди подсказали мне, что он находится в Вашем подчинении. Но до этого я этого не знал, поэтому с большой радостью взял сидение и пошёл мыться в ванне. Не помню когда, но очень быстро что-то острое впилось в мою жопу. Было очень больно и пошла кровь. Прибежавшая жена обнаружила здоровенную занозу.
Я ей приказал её вытащить, но она вытащила только половину занозы, другая осталась в жопе, упёршись в кость. Сам я её вытащить не мог - жена вызвала скорую помощь. Теперь надо мною смеётся весь Ростов-на-Дону, и мне стыдно, ведь я ветеран войны…». Далее шли «выражения» вперемешку с требованиями сурово наказать директора завода, отдел технического контроля и всех остальных, вплоть до плотника.
По мрачному выражению лица Министра, и бледной, без единой кровинки, физиономии начальника нашего Главка, я понял, что мне хана… Мои опасения подтвердились в процессе дальнейшего расследования. Виновный был найден, после чего указующим перстом Министра он был поднят в стойку «смирно» для демонстрации всем присутствующим, образа врага народа. Им был... я.
Помня, как Отче Наш, напутствие начальника Ерцевского лагеря заключённых своему сыну Борису перед поступлением в институт, что если тебя обвиняют в чём-то на партийном или комсомольском собрании - признавай и кайся, а если в милиции или в суде - всё отрицай и ничего не подписывай, я покорно признался во всём. Даже в том, что без согласования с директором Кировского завода и начальником Главка лично воткнул занозу в задницу ветерана войны.
P.S. Что касается ростовчанина, то он в течение недели получил новое высококачественное сидение и тёплое письмо от первого заместителя Министра с извинениями и пожеланиями дальнейшего здоровья. Мне же историю с занозой ещё долго вспоминали не только в нашей «конторе» и в Госплане, но даже в ВПК.
МЕЖДУ УСТИНОВЫМ И ГЕНШТАБОМ. В 1976 году скоропостижно скончался Министр обороны СССР А.А. Гречко и на его место был назначен Дмитрий Фёдорович Устинов. Надо сказать, что при Гречко по целому ряду объективных причин Министерство обороны СССР было против принятия танка Т-80 на вооружение Советской Армии. Д.Ф.Устинов, будучи Секретарем ЦК КПСС, естественно поддерживал нас, т.е. - промышленность. Буквально в первые же дни своего пребывания на посту Министра обороны СССР он позвонил заместителю министра оборонной промышленности Л.А.Воронину и дал команду срочно привезти ему проект Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о принятии этого танка на вооружение. Проект был подготовлен и согласован мною со всеми Министерствами, кроме, Минобороны, поэтому именно мне было придано соответствующее ускорение...
***
Челябинск...
На радостях решил поискать ближайший универмаг для приобретения каких-нибудь сувенирчиков. Кстати, заодно надо обязательно посмотреть, чем здесь торгуют из фототоваров и радиотехники. Нашёл, зашёл, посмотрел и понял, что влип. Короче, впервые в жизни увидел в свободной продаже мечту - магнитофон "Днепр-9". До этого я слышал только о существовании магнитофонов, но увидеть ни разу не удавалось. А тут - плати 1200 рублей и все дела! Спрашиваю - сколько этих штук в продаже? Ответ - две и скорее всего больше не предвидятся. Вокруг меня скапливаются потенциальные покупатели. Цейтнот! Соображаю мгновенно - если к 780 командировочным рублям на «прокорм» добавить «заначку» и обратно уехать в «плацкарте», то на магнитофон у меня есть! Буханка хлеба и три копейки на чай в день для ленинградца - это вполне нормально!....
У ИСТОКОВ СОЗДАНИЯ ТРАКТОРА «КИРОВЕЦ» К-700 В 1959 году Н.С. Хрущёв побывал в Америке. В своих воспоминаниях он писал: «Далее, согласно плану, мы должны были посетить заводы Джон Дир, крупнейшей сельскохозяйственной фирмы известной в СССР. Мы прошли по цехам ее фабрики, но у меня особых впечатлений в памяти не сохранилось». Сохранилось - не сохранилось , но рекламку трактора John Deere (Джон Дир) оттуда приволок. Её он вручил К.Н. Рудневу - председателю Госкомитета СМ СССР по оборонной технике для безотлагательного создания аналогичного трактора для сельских и прочих нужд, а тому ничего не оставалось, как срочно собрать руководителей КБ и институтов. Был задан конкретный вопрос - Кто? Оказавшийся там наш Ж.Я.Котин, сказал - Я! После «дискуссии» с представителями сельхозмашиностроения он всё же добился получения этой рекламки и головной боли на долгие годы.
Первым делом встал вопрос о срочном приобретении трактора «Джон Дир», для ощупывания, разборки на детали, передачи их конструкторам и… начала создания отечественного трактора. Но не тут-то было. Пока Хрущёв вспомнил про рекламку, пока К.Н. Руднева на посту Председателя Госкомитета сменял Л.В.Смирнов, отношения с США опять стали портиться, и в продаже «Джона Дира» был получен отказ.
Надо уже чесать в затылках и что-то рисовать, а срисовывать-то не с чего! Изобретать заново американский трактор было бы полным идиотизмом, поэтому всё было брошено на поиски. А время шло! Пролетело несколько месяцев и наконец счастье привалило - через, кажется, Швецию удалось приобрести нечто похожее на фотографию в рекламке, а именно новенький канадский трактор фирмы «Вагнер». Его аккуратно распаковали и поставили под окнами кабинета Жозефа Яковлевича. Трактор блестел на солнце ярко жёлтой краской, был со всех сторон опломбирован и окружён будущими «трактористами» и зеваками. В числе зевак оказался я. Пломбы снять никто не решался - ждали Котина. Он привёл почти всех своих замов и начальников подразделений.
Красивая и гладкая панель с дыркой для прикуривателя оказалась технологической накладкой для защиты приборной доски, и после её снятия завести трактор не составило труда. Явился Котин, толпа начальства оттёрла нас от трактора, и воспользовавшись этим мы поспешили унести ноги - нам только трактора ко всему прочему не хватало. Однако, как выяснилось позже, унесли не очень далеко.
Долгое время наш отдел испытаний бронетехники был в стороне от тракторных дел, но от новостей о ходе создания трактора увернуться не удавалось. Завод был обклеен лозунгами, радио и телевидение не умолкало, а в ОКБТ не прекращалась суета по усилению вновь созданного тракторного КБ. Дошло до того, что там срочно потребовался начальник конструкторского отдела вооружения А.С. Шнейдман…. в качестве специалиста по гидравлике. Всё бы ничего, но главой обезглавленного отдела вооружения неожиданно для всех назначили прозябавшего 6 лет в чертёжной инспекции старшего инженера Николая Сергеевича Попова. Он выгодно отличался от профессиональных вооруженцев тем, что абсолютно не разбирался в вооружении, имел рост под два метра, а самое главное имел очень привлекательную жену, которая тоже трудилась в ОКБТ.
Короче, все силы были брошены на создание отечественного «Джона Дира». Но оказалось, что этого недостаточно…Дело в том, что руководство приняло решение изготовить первые 12 опытных тракторов К-700, в связи с чем было организовано 12 сборочных бригад. Руководство ими было поручено «особо энергичным» работников ОКБТ. Мы с Мишкой попали в их число и мне досталась тракторная рама № 10.
Было объявлено соревнование. Бригада, опередившая всех, подлежала премированию и ей светило совершить торжественный выезд на проспект Стачек для киносъёмки. Соревнование было жёстким. Бригада, чтобы оказаться первой, должна была кроме сборочных работ, обеспечивать себя узлами, деталями и необходимыми материалами, т.е. мотаться по цехам и складам, опережая конкурентов. А для этого надо было «работать с людьми» - мастерами заводских цехов, станочниками, сборщиками, кладовщицами и др.
Всё это осложнялось тем, что многие детали изготавливались, как говорится, с листа, т.е. чертёжно-техническая документация была не отработана и не отехнологичена. Имелись ошибки, присутствовал производственный брак, который тормозил сборку.
Честно говоря, мне приходилось особенно трудно. Из восьми человек, составлявших мою бригаду, я знал только одного. Мало того, меня ещё постоянно дёргали на полевую базу в пос.Горелово, ведь от испытаний вверенного мне танка меня никто не освободил, а там были жёсткие сроки. Горелово же в 18 км от завода. Это в основном и сыграло отрицательную роль в том, что наша бригада не заняла даже шестое место. Не знаю по какой причине была организована гонка по сборке тракторов, но нам пришлось работать круглосуточно на протяжении нескольких дней. Люди шатались, но не сдавались.
Ленинградским телевизионщикам тоже доставалось, ведь им было необходимо не прозевать выход первого трактора из цеха, а это могло случиться в любое время, даже ночью. Бедняги - их хватило только на две ночи. Лучше всех шла работа у бригады, которой руководил некто Пилатов. Он изо всех сил стремился к первенству и даже дважды этого добивался. Первый раз пилатовцы первыми завершили сборку трактора с большим отрывом от остальных, но допустили грубую ошибку. Ошибка заключалась в том, что Пилатов лично решил вывести трактор из цеха.
Он довольно профессионально завёл трактор, бригада расчистила ему путь к воротам от ротозеев, и он, резко рванув трактор вперёд, не справился с управлением и воткнул его в застеклённую конторку старшего мастера. Девушку, которая в это время заполняла в журнале какую-то форму, спасло мастерство Пилатова - он проломив стенку конторки отодвинул её вместе со столом лишь метра на два, после чего применил экстренное торможение. В принципе все остались живы, вот только передняя часть трактора стала не фотогенична и в таком виде снимать его для телевизионного показа «некоторые» посчитали нецелесообразным.
Все были очень расстроены, но не Пилатов - он не собирался сдаваться. Трактор был водружён на прежнее место, а бригада бросилась добывать новый радиатор , облицовку тракторной морды и другие необходимые детали. Не прошло и пары часов, как заново рождённый трактор под водительством того же, но уже опытного Пилатова, направился к цеховым воротам. Надо сказать, что в 2 часа ночи телевизионщики миро спали дома, поэтому сцену выезда трактора из цеха и столкновение его с 120 мм трубой, ограждающей тротуар и стену цеха с правой стороны от заводского транспорта, заснять было некому. Поверни он налево и вошёл бы в историю, как Ю.Гагарин, но он повернул трактор направо. А в историю 14 июля 1962 года вошёл моторист П. Катыкин, который повернул трактор налево, но к сожалению это был не трактор Пилатова.
Здесь можно было бы поставить точку, но мне предстояло ещё принять участие в обкатке этих двенадцати тракторов на «своём» № 10. Опять же не знаю по какой причине, но обкатку назначили ночью. В темноте мы выехали с завода и колонной из 12 тракторов в сопровождении ГАИ и заводского автотранспорта направились в Горелово. Там в 200-ах метрах напротив нашей испытательной базы было довольно большое поле между бывшими, но хорошо сохранившимися глубокими противотанковыми рвами времён Отечественной войны.
Именно на этом поле нам и предстояло «обкатываться». Конструкция трактора была рассчитана на тяговое усилие 5 тонн, поэтому и обкатка его должна была проводиться под нагрузкой. В качестве нагрузки были применены танковые гусеницы, которые трактор таскал волоком по полю.
Ну, а раз на нём была установлена 16-ти скоростная коробка передач, то естественно надо было таскать гусеницы на каждой передаче строго определённое время. Я уже не помню сколько на каждой, но езда на первой передаче составляла не менее полутора часов, не говоря уже о второй и последующих. Нудная езда не спавших в течение нескольких суток людей, да ещё ночью, действовала лучше самых эффективных таблеток от бессоницы. Поэтому немудрено, что за каких-то два или три часа четыре трактора оказались во рву. Наш экипаж, состоящий из штатного водителя, фамилию которого я забыл, и меня - сменщика, отчаянно боролся с чарами Морфея.
Сперва нам помогала водка, припасённая заранее, и хоровое пение произведений советских композиторов от «Броня крепка…» до «Мы не дрогнем в бою за Отчизну свою..». Не были забыты романсы, а также «блатняга». Когда весь репертуар был многократно исполнен и голоса сорваны, пришлось заняться физкультурой, т.е. совершая короткие остановки, мы трусцой обегали трактор и матерились. Применялась и тактика «форсажа», а именно - отсоединение прицепленных гусениц и круговая гонка по полю на максимально возможной передаче...